Новые
МенюПутешествие в Тянь Шань. Сказки для Ее Величества, Счастья. №1
16 мая 2015 — Михаил Брук
СКАЗКА номер 1.
Желания переполняют нас. Предложения настораживают. Но решение добиться благосклонности ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА, СЧАСТЬЯ, остается неизменным!
Ну, заслужили внимание капризной, царственной Особы? Не знаете как? Тогда вспомните, чем соблазняют ветреных, любопытных женщин.
ПРИСКАЗКА.
ВРАКАМИ! НЕБЫВАЛЬЩИНАМИ! СКАЗКАМИ!
Поэтому:
Мадам,
Любимые Читательницы,
и Просто Читатели
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «ДРУГУЮ ЖИЗНЬ»!
Всем! Всем! Всем! Три первые истории уже были опубликованы. И, вдруг, появилась четвертая, «ВАСЮГАНСКАЯ ЖУТЬ!». Нежданный ребенок! Случается! Порождения нездоровой фантазией пришлось изолировать. Надеюсь, каждый, кто проявит терпение и осилит четыре крошечных рассказика, поймет почему.
ПУТЕШЕСТВИЕ В ТЯНЬ ШАНЬ… СОН?
Музей культур Востока представлял Николая Рериха. Ведуньи, колдуны, Гималаи и Тибет, Шамбала и Лхаса… небесные знамения, загадочные видения…Все то, о чем, по понятным причинам, в шестидесятые годы мало кто знал.
Добраться до легендарных мест не представлялось возможным. Поезда не ходили, самолеты не летали, границы на замке. Но ОЧЕНЬ хотелось.
Желание для студента-географа – закон. Иначе, какой он географ? И наука о Земле сотворила ЧУДО!
В один из дней двери читального зала широко раскрылись, и на пороге появился бородатый старец (!). Он оглядел праздную публику, не скрывавшую свое отвращение к учебникам, сокрушенно вздохнул и опустился на пустовавший рядом стул. Передо мной лежал альбом с иллюстрациями картин художника-затворника и конспекты, символизируя мечты и серые будни.
«Отправляйтесь в Тянь Шань, к озеру Иссык Куль», - изрек нежданный посетитель и растаял в воздухе… Возможно, и не растаял. Не исключено, я, просто, заснул, устав от зубрежки. Но случаются и вещие сны.
Мысли, навеянные духотой библиотек, тогда еще не выглядели безумием. Люди читали книги. «Национальная гордость» и религиозные предпочтения не сводила народы с ума. Да и преддипломную практику никто не отменял.
Возражений не последовало ни от деканата, ни от родителей.
Только работники станции, принимающая сторона, проявили холодное безразличие, сдобренное тихой истерикой. Кому нужны лишние хлопоты?
Панику удалось предотвратить «невинным» уточнением: незваный гость летит с сокурсницей. Девушкой мечты, желающей скрасить безрадостное житие одинокого снежного мужика, по имени Йети.
Искательница экзотики согласилась не сразу. Но слегка приукрашенная и сдобренная местным колоритом история короля Лира, быстро затуманила взор слезами и сломила ее сопротивление. Узнав же о несокрушимом оптимизме несчастного существа, о его привычках носиться по горам в зимние бураны, преодолевать стремительные потоки и резвиться под камнепадами, она ответила решительным «ДА».
Известие о прибытии «царь-девицы» (красок я, понятно, не жалел) резко изменило настроения на станции. От черной меланхолии не осталось и следа. Зато симптомы болезненного перевозбуждения проявлялись явственнее день ото дня. Мужская половина неожиданно обрела интерес к живописи, украшая стены изб-вигвамов сценами охоты на мамонтов, пещерных медведей и мифических единорогов. Некоторые, проявив отчаянную смелость и изощренность ума, попытались отправить жен на курсы повышения квалификации. И все поголовно крутились перед зеркалами, примеряя шкуры животных, дабы снискать расположение романтической особы.
Ремонт приветствовался, попытка временной депортации родных и любимых провалилась с треском и скандалом. Но главное, рыцари науки, так и не нашли подходящих нарядов, способных преобразить их в отважных дикарей. Хилые фигуры не заполняли даже кургузой овчинки.
В туалетах же, позаимствованных у представителей дикой фауны, они рисковали сойти за извечных спутников волков, медведей и леопардов, чудом уцелевших от нафталина.
Наконец-то, мы прилетели. Спустились по трапу, заняли места в микроавтобусе, и тут же окунулись в мир, еще недавно казавшийся фантазией художника-анахорета.
На фоне озера цвета аквамарин, темно зеленых склонов и сверкающих снежных пиков наши лица выглядели тусклыми, сероватыми пятнами, напоминая грунтовку холста, не удостоенную вниманием небрежного живописца.
Лукавый шутник, воздух Небесных гор, поспешил восстановить нарушенную гармонию. И тут же окутал нас ароматами трав, цветов, запахом хвои... Вдох, выдох, еще вдох…
Густой румянец, появившийся на щеках спутницы, мгновенно завладел ее лицом, беззастенчиво проник под одежды и вынырнул в самых неожиданных, открытых взору участках тела: плечах, коленях, икрах, щиколотках…
Природа снова обрела равновесие. Происшедшие перемены заставили прозреть и меня. Прилив крови, словно цунами, прошелся по всем дремавшим закоулкам организма. Жалкие останки сомнений беспомощно барахтались в безумном потоке бескомпромиссных решений: «Пусть науке достаются сухие факты. Йети может гоняться за горными козлами и бросаться камнями. Никому не отдам. Жертвоприношение откладывается!»
Мужчина, противостоящий всему миру, смотрится иначе, нежели нервозное существо, жертва экзаменационной сессии. В нем светится уверенность, он готов к непредсказуемым поступкам. И нет женщины, не способной оценить подобные перемены, и задаться неожиданными вопросами: «А стоит ли вообще карабкаться по ледникам? Так ли уж хорош пресловутый снежный дикарь без университетского образования?»
Обсуждение малозначительных проблем, скрывающее столь очевидное единство чувств, ускоряет бег времени, сокращает путь, делает незаметным дорожные неудобства. Особенно, если один из путешественников уютно пристроился на коленях другого и задремал...
Грубость и дурное воспитание водителя вернули меня в реальный мир.
Конечная остановка. Толпа встречающих замерла в молчаливом восторге. Огоньки любопытных изголодавшихся глаз вспыхивали в темноте, окутавшей улицы. Уснувшую в пути девушку, передавая с рук на руки, осторожно внесли в дом и уложили на постель из мягких шкур.
Мужчины, нехотя, спустились во двор, к накрытым столам. Под мелодичный звон бокалов они тихо поскуливали, жалостливо бормоча: «Старик! Ты видел такое совершенство! Ну, будем здоровы!»…
В горах гремели водопады. Красные скалы, обрамляли стремительные потоки. Восходящее солнце слепло от сверкающего инея. Утренние дороги наполнялись табунами лошадей, возвращавшихся в поселок и отгоняемых на высокогорные пастбища. В наш стан прибывали новые и новые лица.
Кавалькады всадников и всадниц носились по горам и долинам, восстанавливая утраченные за зиму навыки верховой езды. В тоскливой деревушке наступил праздник, пора светских застолий и бесед.
Зря, определенно зря я уничижительно отозвался о мужском населении станции. Их фигуры, определенно, оставляли желать лучшего. Так ведь не гладиаторы. Чуть позже выяснилось. Здесь обитали коварные боги-олимпийцы. Небожители, окруженные богемой.
Свита восторгалась своими кумирами и плела заговоры. Против неугодных пришельцев складывались эфемерные союзы. Изгоев ждало изгнание…
В те времена «меньшей свободы, но большей независимости*» знания ценилось несравненно выше, как и люди, посвятившие себя исследованию Снежных Пиков, «впадающих могучей рекой» в «море», именуемое Тибетом. Пиков с незапамятных времен, сливавшихся с Гималаями в единый «поток», устремленный во ВСЕЛЕННУЮ.
Наука гор, только она, задавала тон и определяла положение в обществе, собравшемся у отрогов Тянь Шаня.
Титулы, завоевывались в спорах. Победы над оппонентами - изворотливостью ума и эквилибристикой мыслей. Но возникавшие противоречия часто не находили разрешения и обретали форму мелочных интриг.
Невидимая война разгоралась и затухала. И горе тому, кто по незнанию или случайности оказывался меж противоборствующих сторон, нарушал не писаный этикет или пытался оспорить негласные истины. Насмешливо-пренебрежительное отношение к внешнему миру определяло и наказание. Снисходительное с виду, но остро жалящее самолюбие.
Поспешные чувства, обретенные нами в дороге, вызвали плохо скрываемое разочарование местных «баронов». Ну, какая «высокородная особа» добровольно поделится влиянием. Откажется от привилегии быть первым в глазах СОВЕРШЕНСТВА. Вы помните, конечно, о ком речь…
Наступить на мозоль самолюбия всем и сразу… Есть и в этом нечто от Божьего дара. Дара запретного, порицаемого, очень напоминающего вечное проклятие.
Кара, назначенная, за ущемление «исконных прав» хозяев сделала бы честь ордену Иезуитов.
Меня отправили в дикие горы, предложив поразмыслить о достоинствах… «обычной» тяньшанской елки.
Дыба, испанский сапог и расплавленный свинец причиняют нестерпимую боль, вызывают ложные признания, калечат и убивают людей. Но не убеждают в собственном ничтожестве и никчемности.
В чувствах, испытываемых при тщетном поиске «прекрасного и удивительного» в колючих ветках, шершавых стволах и змеевидных корнях.
«Тираны» не ограничились пресловутой пыткой. Желая усугубить мучения, они прислали в помощь «девушку мечты».
Посмотри, мол, на беспомощность своего избранника! Получай легендарного Йети!
Мудрость и месть объединились против неокрепшей привязанности, влечения, порожденного бризом, сотканным цветом и ароматом волшебных пейзажей. Коктейль изысканности и садизма предлагалось испить до дна…
В дремучем горном лесу нас окутали мрак, надрывные вздохи и таинственные шорохи. У входа в палатку горел костер. Загадочные тени на окраинах поляны водили хороводы, переходящие в дикие пляски. Ледники в лунном свете сверкали, словно гигантские россыпи алмазов.
Кони сонливо щипали низкорослые травы. Подножие склона омывала река, боровшаяся с каменными уступами. В редких «лакунах» бурного потока рождались тихие заводи, помогавшие остудить дневной жар, очнуться после душной ночной полудремы, пробудить воображение и… помечтать о походе к снежным вершинам. А заодно выяснить, чем же, черт побери, замечательны эти елки-палки.
«Ель, ель, ель, …- безнадежно повторял я. – С нее опадает хвоя, образуя под сухими иголками ЦАРСТВО СМЕРТИ, СМЕРТИ, СМЕРТИ…»
«ТИ…ТИ… ТИ…», - отвечало эхо.
«А земля, не подвластная кроне… ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ»,- вторила девушка.
«ИНЬ… ИНЬ… ИНЬ…», - соглашалось эхо.
«Эврика!!! – заорали мы. – Деревья, горные склоны, река, создали поэму о жизни, любви и смерти!»…
Подобных выводов не ожидал никто. «Открытие», выходило за рамки тривиальных фактов, признанных научных теорий и даже невероятных гипотез. И оно озадачило «мучителей». Одно дело убедить зарвавшихся юнцов в собственном ничтожестве. Совсем иное, довести униженных и оскорбленных до буйного помешательства.
Да только ли их?
Все в горах, вдруг, изменило заведенному порядку. Ели сочувственно кивали своими верхушками. Поляны покрылись невиданными цветами. Лошади прыгали козликами. Воды горных потоков перестали штурмовать бесчисленные пороги. Аккуратно обходя каждый камень, они окатывали его тихой ласковой волной. По снежным вершинам носилось волосатое чудовище, оглашая окрестности радостными гортанными звуками.
Похоже, и Йети одобрял нас.
Природа приняла сторону безумцев? Чувства возобладали над трезвыми мыслями! Ложные кумиры и зазнавшиеся боги признали свое поражение…
А мы, снизойдя с заоблачных высот внезапного величия, даровали всем привилегию видеть мир по-своему…
Мир, где Тянь Шань… Эталоны Природы, незамутненные суетливой деятельностью человека… Умение разглядеть чудеса в обыденных обстоятельствах... ВСЕ удивительным образом переплелось … Все сложилось в незримый СВОД ЗАКОНОВ, определявший СМЫСЛ жизни в царстве, затерянном у подножия Небесных гор, провозглашавший неотъемлемое ПРАВО участия каждого в ежегодном походе к ледникам и высокогорным степям, сыртам…
Мелкие склоки и цинизм мгновенно исчезли, когда конные отряды отправились за «Сокровищами гор» и «Жемчугом исканий». В надежде услышать «Флейту Кришны», «Песнь о Шамбале», увидеть «Знамена Востока», насладиться творениями Земли и Неба, так точно перенесенными волшебной кистью Николая Рериха на свои полотна. Творениями, возведенными здесь в ранг святынь…
«Дичь, выдумки, чушь!» – воскликнет возмущенный читатель, опустившийся до уровня примитивного выживания, признающий лишь одну проштампованную, унылую «правду»:
ПОСТЫЛАЯ РАБОТА РАДИ СОМНИТЕЛЬНОЙ НАГРАДЫ, ПОТРЕБЛЕНИЯ, ВЫЗЫВАЮЩЕГО ВСЕ БОЛЬШЕЕ И БОЛЬШЕЕ ОТВРАЩЕНИЕ. ПОЭТОМУ НЕТ, СЕГОДНЯ НАСЛАЖДЕНИЯ ТРУДОМ, РАЗ ЗА НЕГО ПЛАТЯТ ЛИШЬ ДЕНЬГИ…
Правильно, уже НЕТ. Потому и БЫЛОЕ видится, как СОН. СКАЗОЧНЫЙ СОН, запомнившийся на всю жизнь.
Красные скалы, снежные пики,
Озеро тихое, хрупкий лед,
Шум водопада, рекИ перекаты.
Чон-Кызыл-Су, 71 год.
Тихая грусть, неистертая память
О временах, что давно позади.
Где вы свидетели бурных восторгов?
Небо черничное, тени в ночИ.
Ели, шумящие перед грозою,
Скука дождливых, безрадостных дней,
Чайник, костер в полумраке горящий,
И ожиданье незваных гостей.
Слышится, вдруг, приглушенный топот
Всадники! Я расстилаю ковер.
Есть снова повод для радостных хлопот.
Воскресла надежда на разговор.
Пытку молчаньем средь склонов лесистых
Трудно стерпеть потому, что слова
Тают снежинками в горной долине,
Здесь свой язык, и ты сходишь с ума.
Нежданные гости спасли от мученья.
Улыбки, объятья, шум и … слова.
Мясо баранье, вино «Ала-Тоо»,
Гитара, шутки и болтовня.
Красные скалы, снежные пики.
Чон-Кызыл – Су все там же течет.
Что остается? Смотреть фотоснимки.
И вспоминать тот счастливейший год._____________________________________________
*Фраза позаимствована у Александра Дюма-отца
P.S. Кому посчастливилось побывать в селе Покровка, что близ озера Иссык Куль, наверняка знаком с тамошней научной станцией. Но попытка узнать в безыменных персонажах ее сотрудников – бесплодна. Повторяю дело не в людях или событиях, возможно, никогда не существовавших и не случавшихся. Сказки – они из другого мира. Их нет нужды понимать. Их надо чувствовать и видеть, хотя бы во сне.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0201618 от 16 мая 2015 в 20:11
Рег.№ 0201618 от 16 мая 2015 в 20:11
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0514 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
