Ни в царстве-государстве, а просто в маленьком посёлке в небольшой землянке возле дачного домика жили-были Котофевич, его жена Мурлыка и их пятеро, недавно народившихся на свет, котят. Пока отец добывал пропитание для кормящей мамочки, она сама занималась детками. Отвечать приходилось на каждый писк малышей: то молочка им всем сразу захочется, то в прятки – врассыпную горазды. Всё шустрее становились шалунишки день ото дня. Много времени тратила она на то, чтобы собрать их в кучку, так спокойнее и легче присматривать. Умилялась ими, когда спали…
Наступило лето.
Тёплыми денёчками вся многочисленная семейка стала выходить во двор на прогулку. Дети резвились на травке под летним солнышком, родители загорали, подрёмывая, но в полглаза наблюдая за тем, что происходит вокруг. Только к вечеру они возвращались под крышу. К сожалению, в один из таких дней, не досчитались своего самого младшенького…
Тем временем Дед Михей, возвращался от старого друга, который жил за десяток домов от него. Тот ненароком заболел.
Солнце клонилось к закату. Назойливые комары стали подгонять старика, и он прибавил шагу, чтобы, как можно быстрее, добраться до своей усадьбы
Вдруг он услышал жалобное мяуканье. Тонюсенькое, почти еле уловимое, оно раздавалось за малиновыми кустами слева от дороги. Подойдя ближе, ему удалось различить крохотное, пушистое, с горящими в сумерках глазками-пуговками, существо.
Шаткой походкой оно направилось Михею навстречу – забери, мол, меня.
- Ах, ты ж, оказия, живая душа…Не бойся, дружок, сейчас я тебя обогрею. Дед поднял его на руки и засунул за пазуху. Благо, что в шерстяной тужурке он пребывал, как в прохладу, так и в жару предпочитал не скидывать. Возраст брал своё, совсем мерзляком сделался.
Тёплый дух витал в комнате. Михей частенько протапливал печь. Вот и накануне не пожалел дровишек.
Уже при свете он внимательно обсмотрел найдёныша.
Почти весь чёрный. Только белоснежная манишка украшала его черноту, а мордочку делал забавной розоватый нос.
- Похоже ты - она, а не он. А, Машка? – так решил дед, повертев котёнка в руках. - Хвост короток – это неплохо, незачем пылищу мести.
С этих пор воспрянул, помолодел как-то дедушка – такое у самого было ощущение. Подхватывался с раннего утра с думами, чем бы вкусным побаловать свою Машу. Та, в свою очередь, в долгу не оставалась: исправно стерегла мышиные норки. Зажили они с дедом спокойно. Не докучали серые грызуны им особо. Михей вечерами рассказывал кисоньке про житьё своё раньше. Маша внимательно слушала, только изредка отвлекалась на муху или комара, издавая при этом забавное «мур-ав»…Если деду надоедало говорить, и он умолкал, Маша его развлекала, гоняя мяч, который тот соорудил из мятых газет. Или принималась за какую-то другую игрушку – из ненужных штуковин дедушка собрал для Маши целое «приданое».
Дни бежали, подрастала пушистый дружочек и радовала сильнее, так как перестала почём зря выпускать коготки, больше ластилась к нему.
Как-то прихворнул, силы оставили – щемило и жгло в груди, больше лежал он. Маша почти не оставляла его одного, ложилась на грудь, урчала. Так засыпали они вместе. При этом нечаянно обнаружилось, что проживает с ним не кошка, а самый настоящий котище.
- Выходит, обманулся я? Ловко обхитрил меня, зеленоглазый, - рассмеялся Михей, - как звать мне тебя теперь, чтобы откликался ты, да и моему языку по-прежнему привычно? Это что ж, Машкин сын, получается, - не унимался старый, улыбка не сходила с его лица, - Машук или Машик? Второе звучнее вроде, тому и оставаться.
В этот момент Машик, не изменяя своей привычке, невозмутимо слушал своего хозяина. Понял ли, над чем смеётся дед?
Главное – поднялся, ходит - быть рыбалке скоро.
Весел, а не сердит, значит согласие между ними не нарушено, будут и дальше жить-поживать да добра наживать.
Чего я и вам всем желаю...
Новые
Меню
