Финист сталинский сокол

(Повесть-сказка.)

 

1.

В стародавние времена жил в деревне один справный мужик. Были у него жена и три дочки, две лошади и большое хозяйство.

Тут как раз коллективизация началась и местный комитет бедноты посчитал того мужика кулаком. Всё хозяйство его большевики разорили, а самого мужика со всей семьёй сослали туда, куда Макар телят не гонял. Жена у него в дороге померла, и остался «кулак» один с тремя девками.

 

            Ладно, кое-как устроилась осиротевшая семья на новом месте. Мужик на социалистическую стройку работать пошёл, старшие дочки туда же подались, а младшенькая, Марьюшка, поступила учиться в педагогический техникум.

 

Пока отец с сёстрами на стройке за светлое будущее вкалывали, Марьюшка с учёбы придёт, в комнате приберёт, поесть сготовит и семью с работы встретит. 

            Так, понемногу, из полной нищеты они и выкарабкались. У отца даже немного денег завелось. Тогда собрался он в областной город съездить, закупить чего из мануфактуры, а то обносились совсем его девки, да и самому оборванцем ходить перед людьми стыдно.

 

            Собрался мужик в дорогу, деньги за подкладку пиджака спрятал и спросил дочерей, чего им из обновок привезти.

            Старшая сестра заказала отрез ситца на платье, средняя попросила новые ботики ей купить, а Марьюшка сказала:

            - Привезите мне, папенька, пёрышко Финиста – сталинского сокола.

            Посмеялись отец и сёстры над её причудой, но Марьюшка заявила, что других подарков ей не надо. С тем отец и пошёл на поезд.

 

            Приехал он в областной центр, по магазинам походил, по рынку потолкался, с трудом, но купил старшим дочерям обновки да подарки, себе новый костюм справил, хоть и ношенный уже, а крепкий, только вот пёрышка для младшей дочки нигде не нашёл. В большом универмаге продавец, к которому он с вопросом обратился, обещал даже ГПУ вызвать. Насилу мужик оттуда ноги унёс.

 

Делать нечего, купил он леденцов Марьюшеке, да и пришёл на вокзал. Очередь отстоял, купил билет, нашёл место на лавке и стал ждать своего поезда.

Тут подсел к нему потёртый такой дедушка и спросил:

            - Что это ты, товарищ, такой угрюмый? Вроде, я смотрю, мануфактурой удачно затарился. Домой едешь. По нынешним временам и это хорошо. Чего же грустить?

            - Шёл бы ты дед лесом. – Насупился мужик. – Много вас тут, прощелыг, трётся, провокационные разговоры ведёт и норовит рабочего человека ограбить.

            Рассмеялся дед беззубым ртом и сказал:

            - Мне твоё барахло, дядя, и даром не надо. Вот ещё, буду я его красть! На такую нищету порядочный вор не позарится. Просто вот захотелось помочь тебе, раз рядом сидим. Говори уже, что у тебя за кручина?

 

            Делать нечего, рассказал ему мужик про свою незадачу. Тут старик снова рассмеялся и пошарил в кармане своих драных солдатских штанов. Пошарил, да и вытащил оттуда что-то в тряпочку завёрнутое.

            - На, - сказал, - держи для дочки подарок. Это есть пёрышко Финиста – сталинского сокола, прости Господи. Он сам его сделал и мне подарил, когда мы в лагере чалились. Его чего-то быстро выпустили, до срока, а я от звонка до звонка свою пятёрку отмотал как враг трудового народа и расхититель социалистической собственности.

 

            Развернул мужик дарёную тряпочку, а там вместо пёрышка оказался финский нож с наборной рукояткой из цветной пластмассы. Почти новый, разве что лезвие слегка заржавело.

- Дед, какое же это перо, это же нож!

- Так нож по фене и есть перо, дурилка ты деревенская. Бери, бери, не сомневайся, дочка довольна будет.

Сбольшим сомнением, но поблагодарил мужик старого человека, и тут как раз посадку на его поезд объявили.

 

2.

            Приехал отец домой, раздал дочерям подарки. Те довольные, нарядились сразу, стали друг у друга зеркальце вырывать, чтобы посмотреться.

Насмотрелись на себя старшие и опять над Марьюшкой смеяться стали, типа, зачем тебе, дуре, финка воровская? Нешто решила грабежом заняться, или с каким уголовником собираешься спутаться, ему подарочек готовишь?

 

Марьюшка им ничего не ответила, а ушла к себе в угол за занавеску и стала пёрышко внимательно рассматривать. На нём сверху была такая штучка откручивающаяся, вроде как крышечка. Марьюшка её открутила и вытащила из рукоятки клочок папиросной бумаги. На бумаге той была надпись: «Кто эту записку найдёт, пусть позвонит красному военлёту Финистову Алексею по такому-то телефону».

 

            В ближайший выходной сходила Марьюшка на почту и позвонила по указанному в записке номеру. Соединила её телефонистка с военным аэродромом. Дежурный девушку выслушал и сообщил, что нужного ей лётчика на месте нет, но если она оставит свои координаты, он их передаст адресату. От таких мудрёных слов Марьюшка немного растерялась и назвала свой адрес, а потом поскорее трубку повесила, потому что всяко ведь бывает. Не зря кругом плакаты висели, что не болтай, мол, по телефону, враг подслушивает. 

 

            Прошло какое-то время после того разговора. Шла Марьюшка домой из техникума. Подошла она к своему бараку, и увидела, что сидит на лавочке недалеко от входа военный лётчик в новенькой гимнастёрке, синей фуражке и хромовых сапогах.

            Как только он Марьюшку увидел, вскочил, ремень поправил и спросил:

            - Здравствуйте, милая девушка. Вы такая-то будете?

            - Я.

            - Вы мне на аэродром звонили?

            - Я вообще-то Финистову Алексею звонила.

            - Ну, так вот я, Алексей Финистов и есть. Могу даже удостоверение показать. Так что, значит, прилетел в ваш город, чтобы с такой красивой девушкой познакомиться.

 

            Марьюшка засмущалась, кончик косички зубами прикусила, однако потом немного  осмелела. Погуляли они с лётчиком по улицам, о том о сём поговорили и весьма приглянулись друг другу. Только часа через полтора вспомнили о приличиях и попрощались. Она домой пошла хозяйством заниматься, а он в гостиницу комсостава Красной Армии ночевать отправился.

 

            Короче, стали Алексей Финистов – сталинский сокол и Марьюшка Назарова встречаться, а через какое-то время согрешили в той самой гостинице комсостава. И полюбили после этого друг друга ещё крепче.

 

Да, не испорченный тогда народ был. Точнее, тоже испорченный, но иными, чем теперь, обстоятельствами. А шило в мешке в любое время не утаишь. Так или иначе,  марьюшкино счастье её сёстрам поперёк горла встало.

            В один прекрасный день подошли они к отцу и говорят:

            - Папенька, что же это у нас в семье делается!?

            - Что такое? – Удивился отец.

            - Знаете, папенька, то, что нас советская власть раскулачила и мамка через то померла, это ведь просто горе. А беда то, что дочка твоя младшая мало того, что комсомолка идейная, так она ещё и с красным командиром спуталась и к нему в гостиницу каждую свободную минуту бегает. Чем они там занимаются, нам наша девичья скромность сказать не позволяет. И ещё неизвестно, что это за командир такой. Может он женатый, и вообще, надо принимать меры.

 

            - Да ну вас, хабалок, - подумав немного, отмахнулся от них отец, - только и знаете, что сплетни сводить да семечки лузгать. Марьюшка девка умная, не вам чета. Она себя блюдёт и абы с кем путаться не станет. Вы бы не чужое бельё полоскали, а сами сходили на танцы, иначе ведь так и засидитесь в девках. Чай, не старый режим, вам, молодым, теперь везде дорога. Учиться бы шли, что ли. Или замуж выходили. Мне вас троих тяжело кормить.

            - Вы бы, папенька, не тыкали нам нашей неграмотностью и своими заработками, - обиделись старшие дочери, - а присмотрелись бы к моральному облику своей любимицы.

 

            Ладно, сигнал поступил. Присмотрелся отец к Марьюшке, и увидел, что она совсем расцвела. И так-то ничего была, а тут вовсе раскрасавица стала. И всё-то у неё спорится: и дома всегда еда приготовлена и порядок наведён, и в техникуме на отлично учится. А глаза аж светятся, такая она счастливая. Но живота, слава Богу, пока не видно. Значит, или умная девка, или сёстры брешут, а может и этот красный командир её того, дефективный какой-то, раз не может ребёночка заделать.

 

            Улучил отец время, когда старших дочерей рядом не было, и спросил Марьюшку, что да как. Та ему и созналась, что любят они с лётчиком друг друга, только вот что-то никак он ей предложение не сделает.

            - Это нехорошо, - сказал отец, -  скорее бы уж он тебя в жёны взял. Мне хоть и жаль будет с любимой дочкой расставаться, а всё одним ртом меньше станет в семье, да и эти кобылы, глядишь, без тебя за ум возьмутся, а то привыкли на всём готовеньком. Нечего долго рассусоливать, приводи к нам своего красного командира, пусть он и коммунист, а посвататься должен по-человечески. Нечего тебя по гостиницам валять, перед людьми позорить.

 

            - Ах, папенька, полно вам, не при царизме живём, чтобы пустые приличия соблюдать. – Сказала Марьюшка. Но отцовскому совету и решению обрадовалась и как только выдалась свободная минута, побежала она к Алексею Финистову. Встретилась с ним и всё как есть рассказала.

            - Ладно, - выслушав девушку, согласился лётчик. – Не время, конечно, сейчас жениться, неспокойно нынче в мире. Большая война скоро будет. Доведётся ли мне с неё вернуться - никто не ведает. Потому я и не делал предложения, что люблю тебя и не хочу молодой вдовой оставлять. Но если ты тоже меня любишь и готова рискнуть, тогда передай отцу, что в воскресенье я приду свататься.

3.

            Как узнали сёстры про то, что у Марьюшки с её сталинским соколом всё сладилось, стала их давить жаба. А времени-то мало осталось, воскресенье уже скоро, он свататься придёт! Ведь когда лётчик женится на их сестре и увезёт её в свой город, это же им самим придётся хозяйство вести. Тут уж не до танцев будет. Да и обидно: их, таких хороших парни в клубе только за интересные места тискают, а замуж чего-то никто не зовёт, а эта на тебе, сразу лётчика отхватила! Обидно, однако.

            Посудили, порядили старшие сёстры и вспомнили, что отец их про воровское пёрышко рассказывал, которое Марьюшка привезти просила, и хоть были не шибко грамотные, сочинили они анонимку на имя начальника аэродрома, к которому товарищ Финистов был временно прикомандирован.

 

Написано было в этом подмётном письме, что военный лётчик Финистов от службы отлынивает, местную девку совратил и не женится, морально разложился и вообще ещё разобраться надо, что это за красный командир и сталинский сокол, если он со всякими врагами народа в зоне чалился и ножики воровские делал с секретом в рукоятке, и для каких шпионских целей те секреты предназначались?

 

            Сочинили они свою писульку,  сели на трамвай, съездили на аэродром да тамошнему начальнику письмецо-то и подкинули.

 

            Начальник как только анонимку прочитал, сразу вызвал к себе товарища Финистова. Так и так, говорит, вот бумагу мне на тебя принесли, и написано в ней много нехорошего. Если ей ход дать, особенно по партийной линии, то тебе не свадьба, а тюрьма будет, а то и чего похуже. Ты не переживай, бумагу ту я порву, потому что тебе верю, но из нашего города тебе лучше немедленно уехать от греха подальше.

            - Так я же в воскресенье свататься собирался. – Начал возражать Алексей.

- Немедленно, я сказал! - Хлопнул ладонью по столу начальник.

- Дайте хоть Марьюшку предупредить.

            - Не дам. Вот тебе твоё командировочное предписание со всеми отметками, садись в самолёт и сейчас же лети в Москву к товарищу Ворошилову, он тебе дальнейшее место службы определит. Оттуда своей невесте письмо и напишешь, всё объяснишь. Приказ ясен?

            - Так точно.

 

            Тут же вызвал начальник караул. Алексея под конвоем в готовый к полёту бомбардировщик сопроводили, устроили пассажиром  в хвостовом отсеке и в Москву отправил. А чтобы он по пути какой номер не выкинул, экипажу самолёта было приказано глаз с него не спускать и все попытки пробраться к штурвалу пресекать вплоть до применения оружия.

 

4.

            Когда Алексей не пришёл на свидание, сильно Марьюшка опечалилась. Зато сёстры её ходили гоголем и над младшенькой своей всё подшучивали, да так едко, что постоянно её до слёз доводили. Марьюшка бедная вся осунулась, места себе не находила. Вся работа у неё из рук валиться стала.

 

Но вот как-то недели через три принёс ей почтальон письмецо от милого друга. Написал Алексей в том письме всё как есть и сообщил, что отправил его товарищ Ворошилов в дальнюю командировку. А куда, сказать нельзя, потому как это страшная военная тайна и за её разглашение полагается страшная кара. Но как только всё закончится, непременно он к ней вернётся и уж тогда они точно поженятся.

 

            Ожила Марьюшка, поцеловала письмо и на радостях поделилась новостью с отцом и сёстрами. Отец крепко задумался, а сёстры снова потешаться начали.

            - Глупая, - сказала старшая, - летун этот тебя поматросил и бросил, наврал с три короба про командировку и улетел к другой зазнобе и сейчас с ней фигуры высшего пилотажа выделывает. Кто он вообще такой, этот Лёша Финистов, чтобы сам маршал Ворошилов его куда-то там отправлял? Брехня это всё!

            Средняя сестра и вовсе похабную частушку спела:

            - Полюбила я пилота,

            А  он взял и улетел.

            Жопу свесил с самолёта,

            Разбомбить меня хотел.

 

            - Ах так! – Закричала Марьюшка, - не верите!? Так знайте же, что я в Алексее совершенно уверена и найду его, где бы он ни был и что бы с ним не случилось! Потому что верю ему, а не вам. Не мог он меня бросить. Понятно!?

 

            Пытался отец её успокоить, да куда там. Марьюшка уже решение приняла.

 

            На другой день взяла она академический отпуск в техникуме, стипендию свою мизерную в платочек завернула, оделась потеплее, села на поезд, да и поехала прямо в Москву к товарищу Ворошилову.

 

5.

            В столице Страны Советов народу было много, трамваи переполненные, метро ещё в диковинку, дома огромные, улицы широкие, а машин столько, сколько в своём городе и за год не увидишь. Оробела Марьюшка, однако же, нашла Кремль и записалась на приём к товарищу Ворошилову. Три ночи на Ленинградском вокзале ночевала, пока своей очереди дождалась. Совсем оголодала. Наконец, в назначенное время выписали ей пропуск на проходной, и проводили в кабинет к Клименту Ефремовичу.

 

            Марьюшка вошла, поздоровалась. Товарищ Ворошилов руку ей пожал, спросил, зачем пожаловала. Та ему всё и рассказала.

            Задумался товарищ Ворошилов, а потом сказал:

            - Твой жених, девушка, воюет с фашистами в далёкой стране, и это действительно военная тайна, потому что официально СССР в той войне не участвует.

            - Дяденька маршал! – Воскликнула Марьюшка, а можно мне к нему поехать? Я ведь комсомолка и тоже хочу фашистов бить, как мой суженый.

            - Вот ещё. Ты же не военный человек, а будущая учительница. Как я тебя могу в Испанию отправить? Тьфу, даже проболтался, прости Господи. Да ещё и побожился. Ты меня, девонька, точно в грех введёшь.

            - Товарищ Ворошилов, так ведь я в кружок Осоавиахима ходила, на медсестру выучилась, противогаз надевать умею, перевязки делать и из винтовки два раза стреляла. Отправьте меня в Испанию, раз уж всё-равно проболтались. Ну что Вам стоит?

            - Не, сам не могу. Вот разве что если товарищ Сталин разрешит.

            - Так позвоните товарищу Сталину.

            - Не время сейчас, они ещё спать изволят.

            - А потом позвоните?

            - Гм, не была бы ты такая красавица, и не был бы твой жених героическим военным лётчиком, я бы велел тебя вон выставить. А так, за твою красоту, пойдём в буфет, пообедаем, а там, глядишь, и товарищу Сталину позвонить можно будет.

 

            Повёл красный маршал девушку в кремлёвский буфет. Поела там Марьюшка от пуза всяких вкусных блюд и подумала, вот как будут люди питаться при коммунизме. Так наелась, что едва из-за стола встала. А Ворошилов ничего так, чуть-чуть салатика поел и рюмочку водки выпил, тем и сыт был. Послал он адъютанта узнать, что и как.  Тот вернулся и доложил, что товарищ Сталин изволили прибыть в свой кабинет.

 

            - Вот и отлично. – Сказал Ворошилов, расправив усы. - Ты, Мария, пока у меня в приёмной посиди, а я пойду тебя на приём запишу. Эх, был бы я, девка, помоложе, отбил бы тебя у твоего красного военлёта.

            Не успела Марьюшка посмеяться над маршальской шуткой, пригласил её адъютант к товарищу Сталину. Шла она по кремлёвским коридорам и не верила своему счастью. Лично Поскрёбышев ей дверь в сталинский кабинет открыл и внутрь пропустил.

 

            Товарищ Сталин как увидел в своём кабинете красивую девушку, трубку сразу погасил и заулыбался в усы. Марьюшка ему поклонилась, по приглашению хозяина на краешек стула присела и всё как есть рассказала. Только о том, что товарищ Ворошилов про военную тайну проболтался, ничего не сказала. Она ведь умная девушка была.  

            Но всё-равно товарищ Сталин на своего маршала осерчал и сердито сказал:

            - Плёхо работает Клим, зачэм гражданку ка мнэ направил, мог бы и сам вапрос решить. Хотя, нэт мнэ на такую красавицу пасматрэть всегда приятно, а то вечно адни рожи кругом. Даже чортов сын граф Дракула недавно захадил, да, а такой красивой девюшки никагда ещё не было!

            Марьюшка от такого комплимента даже покраснела.

 

            Товарищ Сталин вокруг стола походил, подумал пару минут и сказал:

            - Ладна, таварыщ Марьюшка, отправим мы тебя к тваему краснаму лётчику. Ты гатовить умеешь?

            - Умею, товарищ Сталин. – Закивала Марьюшка. – Весь дом на мне держится.

            - Вах, харашо! Тогда поедешь в Испанию поварихой. Теперь иди к товарищу Берии, он всё сделает, а мине работать надо. – Сказал Сталин и опять за стол уселся.

 

            Проводил Поскрёбышев Марьюшку к Берии. Тот на неё посмотрел, облизнулся и выписал направление на большой торговый корабль. Заодно денег малую толику дал на проезд. Тогда Марьюшка набралась храбрости и спросила:

            - Лаврентий Павлович, скажите, пожалуйста, за что мой жених Алексей Финистов, сталинский сокол и красный военлёт срок отбывал? А то он сам мне про это ничего не рассказывал. Если не секрет, конечно.

            - Э, какой там секрет. – Протёр пенсне Берия. – За длинный язык твой жених сидел. Рассказал анекдот про самого товарища Сталина, а с этим делом при враге народа наркоме Ежове строго было. На его счастье, я Ежова сменил, так что Алексей твой всего-то два года отсидел. Впрочем, не будь он таким хорошим лётчиком, и сейчас бы сидел. Не время сейчас языком трепать, не время! На тебе документы и ступай. Мне работать надо. – Ещё раз облизнулся Берия, провожая Марьюшку.

 

6.

            Вот она со своими документами приехала в Ленинград и там её приняли поварихой на большой торговый пароход. Официально на нём везли в Испанию всякие станки, материалы и сельскохозяйственное оборудование, а неофициально – пушки, ружья, пулемёты и патроны для испанской республиканской армии.

 

            Долго ли коротко ли, приплыл пароход в Испанию. Капитан вычеркнул Марьюшку из судовой роли и отпустил на берег. Там её испанские товарищи сразу приняли  санитаркой в состав интернациональной бригады и отправили вместе с другими бойцами на фронт.

             

Определил командир бригады Марьюшку в полевой госпиталь. Много у неё там было работы. Раненные после боёв сплошным потоком шли. Многим даже ампутации врачи делали. Санитарки и медсёстры едва успевали за выздоравливающими ухаживать, чистоту наводить да умерших выносить. Некогда Марьюшке было заниматься поисками своего милого.

 

            Вот однажды прибыл с фронта в госпиталь очередной обоз с побитыми бойцами. Марьюшка пока в госпитале работала, уже по-испански немного понимать начала. Слышит она, говорят что-то местные товарищи про сбитого фашистами русского лётчика. Тут у неё внутри всё как оборвалась от нехорошего предчувствия. Бросилась она к телегам, стала товарища Финистова искать.  А там все раненые вперемешку навалены, кто живой, а кто уже и умер по дороге. Жара стоит, и мухи над окровавленными бинтами вьются.

 

            Вдруг увидела Марьюшка на одной из подвод знакомое лицо. Лежал там её Алексей весь израненный. Лётный комбинезон его обгорел, голова была кое-как окровавленными бинтами обмотана, а к левой ноге импровизированная шина из оливковых веток ремнём прикручена. Кинулась Марьюшка к своему любимому, за руку его  схватила, а он лежит как не живой и едва дышит.

 

            Увидели испанцы, что санитарка раненого узнала и кое как объяснили ей, что сбили лётчика в воздушном бою, однако сумел он на своём горящем истребителе дотянуть до полевого аэродрома. Машину спас, только вот сам сильно пострадал.  Так что выживет ли героический русский товарищ им неизвестно, но на всякий случай они привезли его в госпиталь.

 

            Так Алексей попал на излечение. Марьюшка едва работу заканчивала, сразу к нему бежала, всё пыталась своего милого в чувство привести. Врачей вопросами изводила. Те лишь руками разводили:

            - У больного тяжёлая черепно-мозговая травма, плюс три пулевых ранения, сильные ожоги и перелом ноги. С такими ранениями редко выживают. Хотя небольшая надежда всё же есть. Мы Вам, девушка, сочувствуем, всё от нас зависящее сделаем и всё такое, но готовьтесь к худшему. Это война.   

 

            Три дня пролежал Алексей без сознания. Марьюшка как только свободная минутка ей выпадала, сразу бежала к его койке. И за руку держала суженого, и говорила с ним, и щёку, которую огнём не опалило, растирала – всё было бесполезно.

 

            На третий день, когда состояние пациента стало совсем плохим, и никто уже не сомневался, что к утру он умрёт, не выдержала Марьюшка ежедневного напряжения и от горя разрыдалась.

Упали её слёзы на лицо товарища Финистова и случилось чудо: открыл он глаза и увидел свою любимую.

            - Наверно я умер. Или сон вижу. – Прошептал Алексей.

            - Никакой это не сон. А умереть я теперь тебе не дам! – Закричала Марьюшка и побежала звать врача.

 

            С того дня пошёл лётчик на поправку. Через месяц он смог самостоятельно ходить. Только вот летать ему пока нельзя было, поэтому командование интербригады отправило его обратно в СССР.

            - Я без своей Марьюшки не поеду. – Заявил командиру Алексей. – Если нельзя летать, так пехотинцем воевать пойду, но Марьюшку одну здесь не оставлю.

            - Как же мы её с тобой отпустим? – Удивились испанцы. – Она тебе никто, а у нас в госпитале каждая медсестра на счету. Сам видишь, как фашисты напирают, не успеваем раненых эвакуировать. Так что пусть сеньора Назарова дальше работает, а ты, камрад, возвращайся на родину и лечись, потому что решающие бои с фашистами ещё впереди и каждый боец будет нужен.

            - Ну а если бы она была моя жена, вы бы её отпустили? – Спросил лётчик.

            - Жену отпустили бы. Тем более если бы не её заботы, ты бы уже давно умер. Не жениться на такой девушке с твоей стороны было бы просто свинством. – Закивали испанцы.

            - Вот и пожените нас с ней. – Сказал Алексей и в тот же день сделал Марьюшке давно обещанное предложение. Потому что понял - коли уж она до товарища Сталина дошла, в Испании его разыскала и раненого выходила, знать такая у них судьба и лучше ему жены вовек не найти.

           

Марьюшка, разумеется, отказываться не стала. В тот же день провели в интернациональной бригаде коммунистическую свадебную церемонию, и вскоре сталинский сокол Алексей Финистов убыл на Родину вместе с молодой женой.  

 

7.

            Потом, конечно, всякое бывало. Но в целом супруги Финистовы прожили свою жизнь в любви и согласии. Наверно, именно эта любовь и сохранила жизнь Алексея в боях на Халхин-Голе и в огненном небе Отечественной войны. Хотя не раз ещё за эти годы он был и сбит и ранен, а всё же довоевал до Победы и вернулся домой живым и, в общем, невредимым.

 

            Что же касается завистливых сестёр, так одна в конечном итоге вышла замуж за вора-рецидивиста, а другая довыбиралась до того, что так и осталась старой девой. Время упустила, а потом ведь мужиков-то сильно война повыбила, не за кого выходить стало.

 

А отец их ничего, долго жил и даже внуков успел понянчить. Даром что первый зять ему достался коммунист и сталинский сокол, второй – вор, а третьего и вовсе не было. Куда же крестьянину деваться, если время было такое.

 

 Тут и сказочке конец.

 

Другие произведения автора:

Бабушкина сказка

Кино и немцы

Общественный транспорт