Случайность – это непознанная закономерность, ч. 2, гл. 25. Блокнот А.П.Лукьянова – 1948 год

Я (майор А.Лукьянов) совсем не удивился когда узнал, что Шушкевич попытался вступить в контакты с советскими властями и начать мирные переговоры. УПА под его руководством продолжали партизанские действия на территории Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей.

- Товарищ старшина, товарищ старшина, - обратился к Мельникову, прильнувшему к щели в дощатой стене, молодой солдат, - Может, выйдем и посмотрим что там?

Мельников поморщился, не отрываясь от наблюдения, неохотно ответил:

- Не выйдем, не успеем. Тута они игде-то. Тольки собярёмся, тут всех нас и ага. Да и приказ, нельзя оставлять наблюдательный пунхт. Дорога на Львов тута.

 Старшина оглядел бойцов, расположившихся на пахучем сене, подумал, молодые, в боях настоящих не были, куда им. Шестидесятилетний старшина горько вздохнул и горько улыбнулся в свои вислые, желтые от табака усы.

 Подходила к концу долгая, пропахшая прелым сеном и мышиным пометом, ночь.

Каждый час, часовые сменяли друг друга. Сарай был большой, но всем словно не хватало воздуха.

Заступая  в караул, часовой вглядывался в щели в стене, стараясь вдохнуть свежего воздуха и разглядеть на дороге что-то, не замеченное предшественником.  

Сегодня из города должны были привести смену. День прошёл, а никого нет. Мельников давно понял, что случилась беда.

Бойцы с удивлением заметили, что конец длинного носа старшины побелел, а лоб, высокий, с большими залысинами, покрылся испариной. Не догадывались бойцы, что их дед, так они прозвали своего старшину, давно похоронил майора и сверстника сержанта. Бывали такие случаи, раз нет сообщения, значит некому сообщать.

 Старшина, пряча дрожащие руки от глаз солдат, потянулся за кисетом и застыл. Идти, или нет, - думал он, - это я виноват, старый дурак, согласился с молодым, не обстрелянным лейтенантом, только прибывшим из училища. Это он, Мельников должен был пойти в разведку. Эх, не сберег лейтенанта и сынков.

Главным направлением работы органам КГБ, МВД СССР на Западной Украине в этом году стало внедрение своих людей в националистическое подполье, вербовка агентов и идеологическое воздействие на противника.

В эти годы шла не та война, где всё решает оружие и численное превосходство. Враг был скрытен, коварен и изобретателен. Поэтому службам необходимо было действовать нестандартно, а время работало на них.

 Местное, в основном сельское население устало от затянувшейся гражданской войны, гнетущего, постоянного страха за себя и близких. Да и покрывать бандеровцев из леса стало практически невозможно.

Кроме того, ставшие поневоле боевиками трудящиеся крестьяне, измотанные физически и морально, хотели вернуться из леса в родные села, но останавливала их боязнь расправы со стороны службы безопасности ОУН-УПА.

В таких условиях КГБ, МВД СССР начинает вербовку агентов из числа обычных мирных жителей и пособников ОУН-УПА.

Стояла цель - каждая хата, куда бандеровцы недавно  заглядывали на постой, должна стать западнёй для них. Для реализации этого плана в домах агентов устанавливали портативный аппарат «Тревога», работающий от аккумуляторных батарей.

Как только появлялись «воины» УПА-ОУН, хозяин незаметно нажимал кнопку, так посылал радиосигнал в районный отдел МВД.

Кроме того, к этому времени в специальных лабораториях КГБ разработали психотропное вещество «Нептун-47», его можно было добавлять в разные виды жидкости: водку, воду, молоко, борщ.

У агентов КГБ, МВД имелись специальные фляги немецкого образца, изготовленные в оперативно-техническом отделе МВД Украины. В них были встроены два переключателя. Они действовали как предохранители от ввода в содержимое фляги «Непутна-47», чтобы хозяин мог выпить горилку с «гостями» из одной фляги без вреда для себя.

Прибывшие, употребившие препарат, через восемь минут начинали терять сознание - рассудок туманился, движения становились медленными, они уже не могли передернуть затвор, нажать на спусковой крючок. А спустя ещё пять минут, употребившие препарат крепко засыпали. Такой крепкий сон с галлюцинациями продолжался от полутора до трёх часов.

Как только бандеровцы засыпали, по сигналу агента в хату входили сотрудники милиции и спецслужб. Следователи сразу приступали к допросу задержанных бандитов УПА-ОУН.

У «Нептуна-47» был дополнительный эффект - некоторое время после пробуждения, человек был не способен контролировать свои поступки и охотно отвечал на любые вопросы.

В качестве группы захвата и был направлен лейтенант с бойцами, да напоролся на засаду в километре от хутора.

 Старшина оглядел бойцов, подозвал ефрейтора Яшина. Этот хоть и молодой, да успел повоевать, хотя только месяц.

- Возьми одного, сказал старшина, - да осторожно, слышь-ка, просклизни, посмотри ишто тама.

Ефрейтор кивнул, подозвал невысокого, щупловатого солдата, со спокойным, уверенным взглядом. Шевельнулась оторванная заранее доска и разведчики пропали.

Стало совсем светло. Прошло два часа, на дороге, идущей из гнилого леса, показалась одинокая фигура. Старшина насторожился, посмотрел внимательнее. Может выйти из сарая, подумал он, ан нельзя, засекут сразу, да застрелят в упор.

Но этот кто-то шёл спокойно, не оглядываясь. Вот он остановился у зарослей кустарника, шагнул к одинокой березе, отшатнулся и, словно пьяный, шатаясь, пошел к сараю.

- Майор Лукьянов? – удивленно воскликнул кто-то.

В каком же виде был их чистоплотный майор. Лицо исцарапано, китель покрыт высохшей кровью, смешанной с грязью. Слегка вытянутое лицо подергивалось в нервном тике.

Капитан подошел к сараю, повернулся в сторону леса, повёл стволом автомата, спокойно сказал:

- Ну, возьмите, попробуйте меня!

- Стой, не стреляй, - прохрипел старшина, - живые мы!

Лукьянов опустил автомат, скрипнули ворота амбара, майор вошёл и сел прямо на землю.  Бойцы смотрели на него, а он, громко скрипя зубами, пытался что-то сказать и морщился. А из глаз, катились слезы. Покатые, широкие плечи Анатолия, как крылья шевелились из стороны в сторону. Сняв с шеи ремень автомата, положил оружие рядом, потом, сжав пальцы в кулак, стал колотить им по земле, поднимая пыль. Он будто и говорил что-то, но его не понимали. 

Растерянные бойцы вплотную подошли к Лукьянову, удивленно рассматривая фронтовика, увешанного орденскими планками, а сейчас стонавшего от бессилия.

Старшина опустился на колени, поднял своими руками голову майора, прижал к своей груди, Лукьянов успокоился, затих. И заметил старшина, в серой от пыли, густой и черной шевелюре майора серебряную паутину седины. 

Не глядя на солдат, Лукьянов медленно поднялся. На его грязной щеке опечатался орден солдатской «Славы». Не стесняясь своей недавней слабости, майор осмотрел бойцов, их помятую одежду, испуганные лица, поставленным голосом громко приказал:

- Никак не могу привыкнуть к потерям товарищей в мирное время. Да ещё к таким как сегодня. Даю вам тридцать минут, приведите себя в порядок. Старшина, для меня найдется чистая гимнастерка?

Через час майор осматривал строй. Все чисто выбриты, подтянуты, оружие вычищено и прочно устроилось у солдат на груди. Лукьянов оправил под ремнём широкую для него гимнастерку, личный запас хозяйственного старшины, посмотрел в сторону дороги. 

Завиток волос на голове майора смешно вылез из-под солдатской пилотки, все увидели прядь седых волос. Глядя на солдат, майор твёрдым голосом произнёс: 

- Мы пойдем по следу банды. Нельзя простить им смерть наших товарищей. Вы все увидите та-ко-е, что прощать нельзя! Мы их найдем и сделаем всё, что бы наказать этих нелюдей.

Прошу не забывать, что бандиты ходят среди простых людей, часто запуганных до смерти. А потому, нам нельзя перекладывать свою ненависть на простых жителей.

Перед капитаном стояли не мальчишки с оружием, а готовые к бою солдаты. Слушали бойцы, составляющие целое отделение! И это подразделение стало способно решать задачи, которые возложило на них командование. И не важно, что их немного, за ними вся страна, весь их народ!

Открыв широкие ворота пустого амбара, стоящего в десяти метрах от сожженного бандеровцами хутора, руками вытолкали наружу полуторку.

Майор инструктировал солдат:

- Машина двигается медленно, в кабине я с водителем. Всем лечь в кузове, стрелять по моей команде. 

Солдаты, выбросив из кузова дощатые лавки, плотно прижавшись, друг к другу, легли на дно, приготовили оружие. Лукьянов, забравшись в кабину рядом с водителем, передёрнул затвор автомата и направил ствол в стороне  двери. Водитель нажал стартер, мотор ровно загудел, тронулся с места.

В километре от амбара машина остановилась, из кабины вышел майор, обратился к водителю:

- Мотор не глуши, - потом он обратился к бойцам в кузове машины, - старшина, четверо остаются в кузове, пусть смотрят на четыре стороны и будут готовы стрелять. Остальные за мной.

Бойцы поднялись на ноги, сразу увидели своих мёртвых товарищей повешенных на нижней толстой ветке сосны, что росла рядом с просёлочной дорогой.

Семеро, во главе со старшиной, спрыгнули с кузова.

Их мертвые товарищи, посланные в разведку, висели на петлях сделанной из телефонного кабеля, разутые, пальцами босыми ног они касались земли. Ветка под ветром, словно качели, поднимала их то вверх, то вниз, будто ребята сами отталкивались от земли – вверх, вниз, вверх, вниз.

Дрожащими руками, бледные мальчишки в солдатской форме вынули из петли своих товарищей. Под сосной, выкопав общую братскую могилу, схоронили.  Склонив головы, попрощались со своими товарищами. Землю сровняли без холмика, Лукьянов пометил на карте место захоронения.

Солдаты поднялись в кузов автомашины, улеглись на теплые, согретые солнцем доски. Машина двинулась, подбрасывая на ямках мягкий груз, однако ударов оружия, боеприпасов о днище, слышно не было.

Молодец старшина, - подумал майор, - и это предусмотрел, уверен, скоро мы догоним эту группу бандитов.

Отделение войск МВД, выехавшее с майором по сигналу агента МВД к хутору, в помощь первому отделению, Лукьянов вынужден был оставить в трёх километрах западнее.

Они заметили на дороге двигающихся им навстречу на двух телегах пятнадцать бандеровцев. Завязался бой, Лукьянов увидел, что трое бойцов УПА побежали в сторону хутора

Майор дал команду сержанту, командиру отделения, собрать трупы и оружие убитых.

Сам, бросился следом за убегавшими бандитами. Он догнал их за три метра до сосны, где висели в петлях двое наших солдат.

Майор аккуратно положил автомат на землю, вытащил из голенища кирзового сапога остро оточенную финку. У бандитов не было шанса спастись.

Машина со скоростью сорок километров в час катила в противоположную сторону от Львова.

Майор, внимательно глядя на дорогу, подумал, что с 1944 по 1947 год, был этап наиболее активной вооружённой борьбы УПА-ОУН с советской властью, который был «открытой фазой».

С 1947 года началась «партизанская фаза». А сколько лет нужно для разгрома этих «партизан» ОУН-УПА?

На следующий день, Лукьянову, вернувшемуся после боевой операции во Львов, дежурный  областного управления МВД сообщил, что звонил капитан Виноградов и просил передать, что у него родилась дочь, которую назвали Маргарита.

Анатолий улыбнулся и вся усталость, тяжесть трёх последних бессонных суток куда-то пропала.

Они с Миленой договорились, что если родится сын, а он обязательно у них родится, не в этом году, так потом, они назовут его Михаилом, в честь погибшего друга - капитана Ерёменко.

Другие произведения автора:

Без вести пропавший, или письма из двадцатого века, ч. 4, гл. 38. Командиры, эффективные менеджеры, миллионеры, народные представители, банкиры

В тайге посёлок малый и вокзал

Жемчуг

Это произведение понравилось:

Ольга Алексеева