Синьор Джоаккино из Позитано - глава седьмая

28 октября 2020 — Надежда Опескина

В отеле всё также дежурили журналисты. Он прошёл в свой номер не останавливаясь. Шарф, подаренный Массимо, и снег сослужили хорошую службу, на Джоаккино никто не обратил внимания.

   А может я обольщаюсь и журналисты ждут другого, - подумал он, засыпая.

   Снился сон, он ехал на машине, окрестности услаждали взор сочной зеленью, всё цвело и источало нежнейший аромат. Создавалось ощущение настоящей весны. Весеннее солнце слепило. Он понимал, это не Позитано, а другое место на земле.
Он стремился запомнить, а заставив себя проснуться, резко сел на кровати, взял графин с водой, стоящий на тумбочке, и с жадностью выпил два стакана.

   Вспомни все рассказы Ольги о своей жизни, - произнёс Джоаккино вслух. - Этот сон подсказка, где её искать. Места, мелькавшие во сне, мне не знакомы, значит я никогда там не был. Господи! Она же рассказывала о подруге, живущей на Мальте!
Удачно выйдя за мальтийца, подруга приняла католицизм. Хотела подучить английский, а нашла свою судьбу, бравого офицера полиции. Именно к ней хотела улететь Ольга из Германии, как это делала раньше, но подруга с мужем были в штатах и она выбрала Италию. Надо возвращаться домой. Если мои рассуждения верны, то именно туда она постарается добраться. Вопрос, только как? Выпустят ли её из страны? Какие действуют законы вывоза детей? Скорее бы день. Никому не надо доверять. Взять того же Николя. Таким простаком прикинулся, в друзья набивался и вдруг. Настоящий волк оказался в овечьей шкуре. Бог ему судья. Права наша пословица - "Совершающий много зла, получит в ответ большее зло.". Находясь здесь, я мало чем помогу Ольге, надо срочно лететь домой.

   Утром в холле увидел только Жанну, она была одна, без оператора. Увидев его с чемоданом, поспешила навстречу, как к старому знакомому.

   - Доброе утро, синьор Джоаккино! Вы хотите улететь? - спросила, улыбаясь. - Вам не интересно дождаться конца этой истории? Вас подвезти в аэропорт? Я могла бы вам рассказать последние новости об Ольге.

   Улыбка фальшивая, - подумал Джоаккино, а вслух произнёс: - Спасибо, но меня уже ждёт такси. Попытаюсь зарегистрироваться на любой рейс, хочу домой. Отдых не получился.

   Улыбка с лица Жанны слетела. Взгляд стал колючим, она не могла скрыть свою досаду. Он простился кивком головы и пошёл к выходу. Сел в такси на заднее сиденье. Увидел бегущую к своей машине Жанну.

   Финита ля комедия, - подумал Джоаккино. - Журналистское победило. Теперь она поспешит следом за мной в аэропорт, надеясь увидеть там Ольгу.

   День начинался восходом солнца. Таксист молчал до самого аэропорта. Удалось перерегистрировать билет на утренний рейс до Венеции, вместо Рима. Не хотелось оставаться более в Москве, на Рим мест не было. Затылком чувствовал присутствие Жанны в зале регистрации, но не оглядывался. На душе было скверно от происходящего. Страшно было за Ольгу, но что-то подсказывало о правильности его решения улететь немедленно. Пусть гоняются за ним.

   В Венеции остановился в недорогом отеле. Позвонил домой, обрадовал родителей возвращением на родину. Дома всё было спокойно, никто у них не появлялся, лишь весь день звонил Массимо. Он набрал номер его телефона. Не успел представиться и сразу услышал крик:

   - Что происходит, дружище? Ты меня поссорил с хорошим знакомым. Мы так славно дружили с ним. Он отдыхал у меня, я у него, а теперь он кричит на меня, не кричит, а вопит...

   - Если ты помнишь, то я отдыхал в отеле, а не в доме твоего знакомого. Не знаю, на что он обиделся. Мужчина должен оставаться мужчиной, в нём я этого не увидел. Прекрасный художник, но скверный человек. Непонятно мне такое сочетание.

   - Он жалуется, что ты не купил у него портрет какой-то женщины, а после какого-то скандала, он не сможет его продать. Лежит в больнице, никто к нему не приходит. Что произошло, Джоаккино? - немного успокоился Массимо.

   - Я у него не заказывал портрет той женщины. За эскиз уплатил, но не стал его увозить. Избил его не я. Найди в интернете скандал на выставке, посмотри, а потом позвони. Узнаешь много интересного.

   Отключил телефон и пошёл гулять по городу. Издалека, в толпе, увидел Жанну, сделал вид, что не заметил. Она сделала знак кому-то рукой. Джоаккино побродил и пошёл к отелю. Следом за ним спешил молодой человек, который назвал его итальяшкой.

   Забегали, - подумал Джоаккино. - Как же всё это мерзко. Они ведь люди! Сенсации хотят, а её не будет. Они решили, что Ольга прилетит в Венецию. Пусть тебе повезёт, славная Ольга! Я найду вас потом, обязательно найду.

   В номере включил телефон. От Массимо было с десяток вызовов и краткая смс:
- Позвони!

   - Ужас! Я виноват перед тобой, Джоаккино! Николя казался таким добряком! Поверь мне! Мы с ним знакомы пять лет. Зачем он так поступил? Что это было? Так подставить женщину с ребёнком. Ревность? Он влюбился в портрет? Помнишь, как говорят у нас? "Я сам защищусь от врагов, а от друзей меня защитит Бог." Теперь её ищут эти бандиты, но не находят её след. Может смерть того грубияна спасёт её...

   - Смерть кого? - спросил Джоаккино. - Откуда ты всё это взял?

   - Тот грубиян с выставки. Он скончался в больнице от инфаркта. Ты что, не знал? - удивился Массимо. - Во всех новостях говорят о нём. У него в рабстве, иначе не скажешь, была не только Ольга. Он троих содержал, считал своими жёнами. Все они попадали в руки этого монстра в тринадцать-четырнадцать лет. Жёлтая пресса пишет о неслучайности его смерти. Скорее, ему помогли уйти в мир иной. Забегали его соратники по партии, по передачам на телевидении, озвучивая свою непричастность к его продвижению по карьерной лестнице. Многое раз слышал от Николя о нашей мафии, а на своё ему не хватило воли посмотреть открытыми глазами. Ты ещё долго будешь в Венеции? Ко мне заехать не хочешь?

   - Неделю, а потом домой, - коротко ответил Джоаккино и отключил телефон.
Ему не понравился разговор с Массимо. Была в этом разговоре какая-то недосказанность и неискренность, много фальшивых ноток в голосе.

   До Рождества оставалось пять дней, он любил его встречать с родителями. Декабрь в Венеции всегда был холодным, иногда выпадал снег. Стоя у окна номера, увидел падающий огромными хлопьями снег. Он быстро собрался и направился к Сан-Марко. Площадь Пьяцетта была многолюдна. Туристам и жителям славного города уличными торговцами предлагался глинтвейн, аромат которого витал над площадью. Дома, украшенные гирляндами, смотрелись сказочно.

   Найдя свободное местечко в кафе за столиком у окна, заказал бокал глинтвейна. Пил мелкими глотками, ощущая разливающееся по телу тепло. Неожиданно в окне увидел Тито, вышагивающего в обнимку со своей молодой жёнушкой. Они тоже увидели Джоаккино и поспешили в кафе. Стали рассказывать о путешествии по Италии на подаренной родителями машине. Посмотрев с юга до севера, утром возвращались домой в Позитано. Предложили поехать с ними. Он не отказался, хотелось быстрее домой. Ранним утром они покинули Венецию. Тито великолепно вёл машину, Джоаккино сидел на заднем сиденье, рассматривая мелькавшие за окном картины природы. Когда они проехали половину пути и остановились на короткий отдых, с тем, чтобы к вечеру быть дома, позвонил Массимо:

   - Ты где? Я приехал в Венецию, чтобы встретить с тобой Рождество, а тебя нет в гостинице.

   - Я? По дороге в Геную. А разве мы договаривались встречать вместе Рождество? - ответил Джоаккино. - Туманы начались, стало грустно и решил посмотреть Геную, давно там не бывал. И разве я называл тебе свою гостиницу?

   Жена Тито хихикнула и последовал сразу вопрос Массимо: - Ты с женщиной? Кто она?

   - С каких пор тебя стала интересовать моя личная жизнь, дружище Массимо? Передавай привет Жанне. Она ведь рядом с тобой? - рассмеялся Джоаккино и отключил телефон.

   - Мне никогда не нравился этот Массимо! Скользкий тип! - констатировал Тито. - Теперь он кинется в Геную. Я его хорошо знаю.

   Им вдруг стало весело и они стали хохотать, представив, как толстяк Массимо гонится за ними в Геную. Жена Тито тоже к ним присоединилась. Прохожие оглядывались на троицу смеющихся молодых людей и приветливо улыбались.

   Дорога до дома манила их сердца. Проезжая Рим, вновь не удержались от смеха. Вечером Джоаккино обнимал своих родителей.

   До Рождества он ничего не рассказывал родителям о своей поездке, они и не торопили. Вечером тридцать первого декабря, сидя у камина, Джоаккино рассказал о своей поездке в Москву и обо всём, что там с ним произошло, не скрыв о рождении мальчика, который, со слов его видевших, сильно похож на него.

   - Ты слышишь, Виттория, о чём рассказывает сын? Выходит ты была права в тот день, когда увидела их, идущих под ручку и ничего не замечающих, сказав мне о зародившейся новой жизни, - и обращаясь к Джоаккино: - Сын! В тот памятный день, сеньора Виттория заговорила о рождении внука, твоего сына и добавила, что твоя холостяцкая жизнь закончилась. Скажи ему, повтори тобою сказанное, Виттория!

   Они стояли обнявшись у горящего камина. Виттория плакала, обнимая своих дорогих сердцу людей. Мужчины крепились, мысленно моля бога сохранить жизнь малышу.

   В начале января Джоаккино уплыл на Сицилию, чтобы оттуда добраться до Мальты.

Продолжение следует...