Путешествие во времени, дневник подполковника Трифонова ч.1 гл. 5. Надежда, первая и единственная любовь

 

   Удивительно, что может сделать один

   луч солнца с душой человека!

                             Достоевский

Будущее нации в руках матерей

                               Оноре де Бальзак

        

В ночь на первое сентября 1970 года мне вновь приснилась чукотская волшебница, но на этот раз она почему-то выглядела совсем по-другому. Вроде тот же невысокий рост, худенькая, стройная, но волос и лицо. Или в этом было виновато солнце за её спиной?

Волос теперь был пышный, ниже плеч и цвета спелой пшеницы. Лицо удлинённое, округлый подбородок, глаза светло - карие, а губы припухшие, словно после долгих поцелуев.

Волшебница стояла молча, потом медленно подняла правую руку, я увидел, как в мою сторону полетела птица, нет, это был листок бумаги, я попытался поймать его рукой, но он упал мне под ноги.

Я открыл глаза, прислушался.

В доме было тихо, спящий в зале на диване старший брат тихонько всхрапывал. Он специально взял отпуск, чтобы проводить меня  в институт. Я стал спускать ноги на пол и наступил на что-то. Даже вздрогнул, когда под ногами зашуршала бумага, наклонился, стал ощупывать пол.

Это был небольшой сборник стихов, который накануне подарил Володя. Перед сном я читал его стихи и уснул, а книга осталась на груди.

Я вышел на кухню, включил свет. За столом сидел отец и внимательно смотрел на меня.

- Не спится? - Спросил он, - и мне тоже. Вот ты получишь высшее образование, а мне это не удалось. А, что у тебя в руках?

 

Я протянул папе открытую книгу, у которой была моей ногой загнута страница. Папа с удивлением посмотрел на меня, разогнул страницу и шёпотом стал читать: 

Недолго он цветет, мы это знаем,

Неделя, месяц, или даже час.

Их красоту не сразу различаем,

А чем же привлекают они нас?

 

Сияньем цвета или ароматом?

Причудливым строеньем лепестка?

Названьем многословным или знатным?

Ласкает взор наш он, живет пока.

 

Но розы лепесток или тюльпана,

С губами своей милой не сравню.

Я вам скажу открыто, без обмана,

Сравненья эти прочь сейчас гоню.

 

Как губы милой описать словами?

Прекрасней розы? А её глаза?

Цветов так много видели мы с вами,

Какой же лучше, можете сказать?

 

А любоваться мы улыбкой милой,

Желаем в двадцать лет и семьдесят пять,

Твой взгляд, какою привлекает силой?

Вот он зовёт меня к тебе опять.

 

Я не рассказывал родителям о чукотской волшебнице, о том, что она мне часто сниться и сегодня не стал говорить, какой она предстала передо мной в этот раз.

 

- Володины стихи? - То ли спросил, то ли констатировал отец. - Как мне хочется, чтобы вы с друзьями нашли свою единственную и жили бы в любви всю жизнь. Это ведь для мужчины главная награда, её не выиграть, не купить, любовь нужно добиться и заслужить!

Вот мы с твоей матерью встретились в госпитале, где я лежал после ранения. Она училась в педагогическом училище и три раза в неделю приходила в госпиталь помогать санитаркам. Я как увидел её первый раз, то сразу сказал себе, что женюсь на этой светлой  девушке. Какая она у нас красивая! Только от большой любви рождаются здоровые и счастливые дети!

А добиться внимания мне было так не просто. В госпитале лежало много боевых офицеров, которые рассказывали о своих подвигах на фронте. Но что особенно было интересно, никто этим девочкам не говорил о своих победах над женщинами. Мы берегли их целомудренность.

 

- А как же, - начал, я задавать вопрос…

Но отец приложил указательный палец к своим губам и широко улыбнулся, глядя за мою спину.

 

Я оглянулся, передо мной стояла мама, а за ней старший брат.

Мама мило улыбалась и, подойдя к отцу, поцеловала его в губы.

- Он завоевал моё сердце с первого взгляда, он всегда смотрел на меня так, что мне становилось тепло на сердце. Я старалась чаще заходить в их палату, а у кровати любимого, мыла полы несколько раз.

 

Старший брат с удивлением посмотрел на меня, потом на отца.

 

- А ведь и я нашел свою любимую… - Тут он словно проглотил очередное слово и оглянулся на мать.

 

А мама подошла к нему, положила свои руки не его плечи и, заглядывая в глаза старшенького (так она называла его), сказала:

- Эх ты, да мы с отцом с первого дня знали, что ты попал в госпиталь после ранения на Кубе. Нам твоя любимая всё рассказала, эх, капитан, капитан…

 

Скоро на плите в кастрюле забулькала вода, мама готовила всеми любимую гречневую кашу.

- Папа, - спросил старший брат, - вот в фильмах показывают, и в книгах пишут о походно - полевых жёнах в Красной армии. А у немцев такие были?

Папа посмотрел на мать и глаза его будто потухли.

- Знаете, сынки, всякая война, особенно такая кровавая,  жестокая и длительная как Великая Отечественная, это каждодневный, ежечасный тяжелый труд, пот и много крови. Однако мужчины, женщины и на войне остаются мужчинами, и женщинами, поэтому случаи фронтовых романов были  распространены на фронте. Некоторые даже придумали такую отговорку: «Война всё спишет».

Хотя, по-моему мнению, такое выражение весьма спорное, и чаше скрывает просто похоть и страх смерти. Некоторые поэтому и боялись не успеть почувствовать женской, или мужской ласки.

 Да и родилось это выражение не из пустого места, долгая и счастливая  жизнь это ведь высшая награда каждому. Вот многие и многие находили на войне хоть какое-то место для личной жизни.

В нашей армии случаи романов в годы войны были довольно распространены. Но в основном это касалось офицеров уровня от командира батальона и выше. Связывать свою судьбу с командиром взвода или роты у женщин не было смысла, жизнь взводного, ротного на передовой длилась дни, а порой только часы.

У командиров батальона, полка и выше, а особенно у генералов были и постоянные отношения. Даже аббревиатуру придумали ППЖ. Не думаю, что ППЖ были у всех поголовно, но это явление встречалось довольно часто.

Даже у прославленного маршала Победы Жукова тоже была  зазноба. Это ведь жизнь. Солдатам же оставалось, как они между собой говаривали: «налаживать отношения с местным населением». Война шла кровопролитная, каждую минуту могли убить, поэтому если отношения и были, то без обязательств.

 

А вот у немцев, венгров, румын, итальянцев, и прочих представителей европейских стран, которые стали союзниками гитлеровцев, были платные временные жены.

Особенно отличались педантичные немцы. Нам рассказывали, что в самом начале войны начальник генштаба вермахта Гальдер среди важнейших проблем констатировал отставание борделей от войск и приказывал дать им трофейный транспорт.

Сначала в передвижные публичные дома для немцев подбирали девушек легкого поведения особо тщательно. Отбирались светловолосые и голубоглазые уроженки Баварии и Саксонии, ростом не ниже ста семидесяти пяти сантиметров. И все прошедшие подобный конкурс зачислялись на государственную службу как чиновники. Они получали по семьсот рейхсмарок в месяц.

Я знаю, что зарплата лейтенанта вермахта была около двухсот марок. А вот после того, как фашисты начали войну с нами, в бордели для солдат и унтер – офицеров, для этих категорий были разные публичные дома, начали принимать жительниц Прибалтики,  фольксдойче с Украины и Белоруссии.

Каждый немецкий солдат имел право шесть раз в месяц на один час посетить такую женщину. Для этого существовали специальные талоны.  Офицеры могли премировать отличившихся солдат, теми же самыми талонами.

Перед походом к девушкам военнослужащего осматривал врач на предмет венерических и грибковых заболеваний. При посещении дома свиданий солдат предъявлял документы и талон. Ему выдавался контрацептив и предметы личной гигиены.

И госслужащие вермахта - женщины на час, регулярно осматривались врачами. Были у них свои нормы. Солдатский бордель - шестьсот человек в месяц. В люфтваффе норма была ниже - шестьдесят человек в месяц. Одним словом - педанты.

 

До сих пор не могу понять, как так скотски можно было жить. Всё расписано по количеству дней и человек. Не женщины, а машины какие-то. Поэтому фактически у оккупантов походно - полевых жен не было.

 

- Я недавно посмотрел итальянский фильм: «Они шли за солдатами». Там всё так и показано, как папа рассказал. - Старший брат посмотрел на меня, - а тебе не пора собираться на занятия?

 

Перед началом занятий мы собрались в аудитории и выбрали старосту, самого старшего по возрасту, ему было двадцать пять лет. Его семья долго жила во Вьетнаме, отец там погиб, а мать с ним вернулась в Хабаровск.

Потом нужно было избрать секретаря комсомольской организации, спросили желающих, я подумал, что нужно помочь ребятам адаптироваться в городе, много людей было из Сибири, Якутии, а я местный. Кроме того, мне после двухлетнего малолюдья, хотелось активной работы. Меня единогласно выбрали.

Настало время выдвинуть культорга группы, с заднего ряда поднялась и вышла перед группой невысокая миловидная девушка. Она показалась мне знакомой. Но где я мог её видеть? Я внимательно смотрел на неё и вздрогнул, когда девушка представилась:

- Меня зовут Надежда, - громко объявила она, я родилась на Чукотке, у Залива Креста, это самое красивое место на земле!

 Когда я присмотрелся, у меня остановилось дыхание, я зажмурил глаза. Это была та самая, которую мне представила чукотская волшебницы…

Надя заменила моё поведение, после утверждения голосованием, она подошла к столу, за которым сидел я в первом ряда, села рядом и спросила:

- Что с тобой?

 

А я смотрел на неё широко раскрытыми глазами.

С той самой минуты мы практически расставались только на ночь. Вместе занимались общественной работой, часто ходили в театры. Оставались в институте после занятий и учили новые темы, делились знаниями по всем предметам. Только три раза в неделю по четыре часа я не видел Надежду, это были занятия на военной кафедре. Мне легко давалась военная наука, не то, что выпускникам десятых классов.

Надя ждала меня после военной подготовки, я провожал её в общежитие.

О встрече с Надей и что этой встрече предшествовала, я написал Володе. Он в 1971 году уехал работать на Чукотку в село Конергино, которое было к Эгвекиноту ближе, чем то место, где я служил.

Надо же, думал я, и Володя теперь живёт у Залива Креста, это случайно? Не-е-т! Случай – непознанная закономерность!

Володя бистро прислал ответ, он написал, что ему тоже приснилась девушка, кудрявая, черноволосая, красивая, с колдовской улыбкой и зелёными глазами. В письме я прочитал его новый сонет:

Не яркой красотою бог её венчал,

Прекрасней нет, я этим отличал.

Её терпение, природный такт,

И что не сделает, всё нужно так.

 

Ровна она в общении с тобой,

Что важно, не любуется собой.

Не замечает острого угла,

Хотя причина злиться и была.

 

Она в компании, не лезет на глаза,

Но, хороша, любой бы вам сказал.

Она, вольна в суждениях своих,

Все остальное, лишь для вас двоих.

 

Желанна и прекрасна как она,

И для тебя, такая вот, одна!

Я причитал сонет несколько раз и запомнил его, а потом продекламировал Надежде, стихотворение ей понравилось.

Наде я рассказал, что в строительном техникуме работает преподавателем физики Нина Борисовна Ботвинник. На встрече с писателями Володя познакомился с её мужем - Иваном Парфеновичем, известным дальневосточным писателем. Этот писатель учит Володю литературным премудростям, редактирует его повесть.

Когда я это говорил, мы шли по центральной улице Хабаровска: Карла - Маркса и ели пирожки с мясом за десять копеек.

Два года пролетело незаметно. В очередное воскресенье Анатолий предложил нам встретиться и поехать на левый берег Амура. Володя вернулся с Чукотки и служил в МВД. Миша был в длительной командировке в Петропавловске - Камчатском, он писал, что очень хочет нас всех увидеть.

 

 На встречу с друзьями я пришел с Надей и сообщил, что мы хотим подать заявление в ЗАГС. Анатолий предложил зарегистрироваться во Дворце бракосочетания, где он работал. Мы согласились и попросили Володю стать нашим свидетелем при регистрации, а Анатолия попросили нас фотографировать.

 

Моим родителям Надя очень понравилась. Она сама проявляла инициативу при прополке огорода. Когда гостила у нас, опережала маму при уборке дома, варила нам такой вкусный борщ, что папа постоянно нахваливал молодую хозяюшку (которая пока ей не стала). А мама не обижалась на отца, а была рада за меня и всё спрашивала:

- На какое число назначена регистрация. Ведь нужно и нам с отцом и твоими братьями приготовиться.

 

Мы с Надей переглядывались и смеялись, говорили, что вам скажем раньше всех.

Мне нравилась военная подготовка, и я по примеру отца и братьев, хотел служить Отечеству, хотел Родину защищать. Начальник военной кафедры постоянно спрашивал нас:

- Кто хочет служить в армии? Комсорг, покажет пример?

Я ответил:

- Готов написать после окончания института рапорт.

 

Вся наша группа присутствовала во время нашей регистрации во Дворце бракосочетания у площади Ленина. Анатолий обвешался фотоаппаратами и всё снимал, снимал.

Во Дворце, на площади Ленина, на Комсомольской площади у памятника партизанам, на Хабаровском утесе.

А с шестнадцати часов все гуляли в кафе, что на улице Карла Маркса у Драматического театра. Как было весело, танцевали, играли. Володя исполнил нам свои стихи и спел свою песню. Миша подарил нам большое полотно - пейзаж, берег Уссури.

 

На второй день продолжали празднование у нас дома. Присутствовали родственники и близкие друзья. Нам с Надей выделили самую большую комнату - старшего брата и с тех пор, мы с любимой были вместе.

Через месяц мой папа попал в первую клиническую больницу, что на площади Ленина. У него обнаружили запущенный сахарный диабет. Сахар зашкаливал за двадцать пять единиц. Мало того, папа, всю жизнь, не снимая на ночь, носил на левой руке часы, под ремешком у него была большая родинка, от ремешка часов было постоянное раздражение кожи, образовалась какая-то шишка. Папа не обращал внимания на новообразование, но стал чувствовать себя очень плохо.

В больнице папе сделали операцию по удалению нароста, он прошёл несколько курсов химиотерапии, вроде стал выздоравливать, маму уговорил поехать с нами в Приморье отдохнуть.

О болезни отца я написал Володе в Ленинград, где он учился. Володя сообщал, что и его отец был в тяжёлом состоянии, ему сделали операцию, вшили электро стимулятор сердца, его отец называет  батарейкой.

И ещё, Володя сообщил, что в театре имени Комиссаржевской, на спектакле «Женитьба» по Гоголю, он познакомился с девушкой, зовут её Лида. Эту девушку он часто видел во сне, и полюбил наяву с первого взгляда, тридцать первого мая у них свадьба, он пригласил меня и Мишу с Толей в гости.

В конце письма он порекомендовал мне внимательно смотреть кинофильм «Вечный зов» и обратить  внимание на высказывание одного из персонажей - Лахновского.

Я сначала не понял, почему так сказал друг, а потом понял. Как мы в семидесятые годы были уверены в завтрашнем дне. Учеба в институтах была бесплатная, нам ещё платили стипендию. Лечили нас всех тоже бесплатно, работа была у всех, квартиры любой мог получить бесплатно через пять лет работы на предприятиях, а строители  раньше, так вот, 

 

Анатолий был знаком с киномехаником их кинотеатра «Гигант», тот пригласил нас к себе и показал отрывок из фильма «Вечный зов» по одноименному роману Анатолия Иванова.

В эпизоде из фильма можно видеть разговор открытого врага СССР, и того, который уже предавал, но его не раскрыли перед народом:

- Вам никогда не победить Россию! - уверенно сказал Пётр.

-А вот позволь, Пётр Петрович… Есть только одна идеология человека - человек хочет жить и жрать! Причём жить как можно дольше, а жрать, как можно слаще!

- Почему же наши солдаты идут в бой не щадя своей жизней. В тылу женщины и дети стоят по двадцать часов у станка, крестьяне отдают фронту всё до последнего зёрнышка…

- Фанатизм, - засмеялся Лахновский, - вы так воспитали их! Но мы заставим вспомнить, что «своя рубашка ближе к телу»… Мы вытравим это коммунистическое, это общественное из их мозгов… Вот закончится война, и тогда начнётся другая война. За нами идеологическая машина западного мира. Да и внутри СССР мы найдём много помощников…

-Не думаю, что найдёте много…

-Не просто найдём… мы их воспитаем… мы наделаем столько, сколько нам нужно… Деньги сделают всё! Войну за души людей мы выиграем»!

 

Позднее Володя прислал мне две книги, одна его: «Пусть помнят», вторая книга Анатолия Иванова «Вечный зов».

В ней твердой закладной из картона была заложена страница, на которой подчёркнут один абзац, он не вошел в фильм. Это было высказывание Лахновского.

Я прочитал монолог дважды: «Главное воспитать безразличие к прошлому… И когда таких, кому это безразлично, будет много, дело сделается быстро. Всю историю России мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шаг за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом лишённым памяти, можно делать что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и, в конце концов, превратиться в стадо скотов. Что и требуется, - произнёс Лахновский  голосом уже не гневным, но каким-то высокопарным.

-Я, Пётр Петрович, приоткрыл тебе лишь уголок занавеса и ты увидел лишь кусочек сцены, на которой эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия о гибели самого непокорного на земле народа, об окончательном, необратимом угасании его самосознания. Конечно, для этого придётся много работать…»

 

Писатель предвидел и точно описал будущее нашей страны. Это я понял много позже, через девятнадцать лет…

 

К государственным экзаменам нам с Надей пришлось готовиться после похорон отца. На наших глазах быстро угасала мама. Я очень переживал, что будет через год, или десять лет, а Надежда сказала, что все переживания о будущем бессмысленны. Она читала переписку Чарли Чаплина и Энштейна, для себя выписала много высказываний Великого учёного.

Однажды в переписке с Чарли Чаплином Эйнштейн восхищенно заметил: «Ваш фильм «Золотая лихорадка» понятен во всём мире, и Вы непременно станете великим человеком».

Чаплин ответил ему: «Я Вами восхищаюсь ещё больше. Вашу теорию относительности никто не понимает, а Вы всё-таки стали великим человеком».

 

Однажды Эйнштейн написал: «Я никогда не думаю о будущем. Оно приходит само, достаточно скоро».

Прочитав это высказывание учёного, я подумал, ну, как не согласится с Энштейном, что мы сами себе отравляем жизнь, когда начинаем стараться предугадать события. Вполне возможно, это говорит о том, что у нас мало доверия к тому, что сам сделал в жизни, мало доверия к своим силам, чтобы справиться со всеми, в том числе самыми страшными испытаниями.

Скорее всего, у большинства людей внутренний конфликт состоит в том, что у каждого есть свой образ желаемого только для его будущего. Когда этот образ не совпадает с тем, что произошло, некоторые сильно расстраиваются, опускают руки, перестают бороться с трудностями, тем самым понижая собственную самооценку. А такое поведение некоторых людей заставляет делать все новые попытки предугадать своё будущее.

Но такое будущее раз за разом будет не совпадать с реальностью. В итоге - укрепляется низкая самооценка и сомнение в своих способностях, развивается апатия, неспособность добиться ранее намеченных планов.

 

А возможно ли вообще предугадать будущее?

Ведь если кто-то будет препятствовать ему, будущее всё равно наступит. И при этом не обязательно, что всё в нём будет очень плохо…

И ещё, будущее нашей страны, в матерях, это я понял!

 

        

Другие произведения автора:

Нам из Европы толерантность завозили

Чукотку, Колыму я вспоминаю

Этот танец.