Пусть помнят гл.26 Лида
Ну, какая у них семья? По настоящему,
выпало лишь несколько дней счастья. Так мало, но какие эти дни были прекрасные!
Никогда раньше она не замечала за собой
столько желания заботиться о нем, любимом! И не важно, что они теперь далеко
друг от друга, они все равно чувствуют друг друга, будто, совсем рядом. И так
легко на душе. Она теперь жена, а скоро станет матерью.
Заметно округлившийся живот, только
украшал ее. Движения у Лиды стали плавными, осторожными. Глаза, словно
светились ясным светом, и на лице отражалась радость. Все, кто встречался с ней
в эти дни, невольно улыбался в ответ, зажигался от нее жаждой жизни.
Засиживаться на месте не приходилось.
Лида с продотрядом колесила из деревни в деревню, только широкий солдатский
ремень, весело поскрипывал под наливающейся тяжестью живота.
Неудовлетворительно работали продотряды
Тульской губернии и Зуеву послали разобраться на месте, помочь.
Добралась она до станции Товарково без
происшествий. Столкнула с мертвой точки самоуспокоившихся товарищей. Оформили
один хлебный эшелон, другой. Груженые телеги шли без перерыва и тут, как
обрезало.
Прошло пол дня, а телег невидно. Только
под вечер из Кабановки прискакал вихрастый паренек на исхлестанном мерине. Роняя
мальчишеские слезы, он рассказал, что весь комбед запороли вилами, мужики
спужались, а он побежал верхами к ним.
- Восстания, тетенька, - хлюпал носом
Генька, папаню, видать, запороли, а на вас иттить боятся. Вас тута много и все
с ружьями.
- Слезай! – скомандовала Лида, - поеду,
посмотрю, что они там, звери?
- Не надо, тетенька, они и тебя запорят.
Зуева вскарабкалась на коня, тронула
поводья, потрусила в сторону деревни.
В центре Кабановки, у избы председателя
комбеда, справного мужика Павла Бармина, толпился народ.
- Будя, покушали нашего хлебушка! Пускай
теперя палец сосут! – надрывался высокий прыщеватый парень в солдатской шинели,
сообразим свою республику!
- Да, что ты сможешь сделать один, без
народа, без рабочих? Чем будешь все делать? Сохой, да деревянной бороной? Без
железа пропадете! – Лида протиснулась сквозь толпу, поднялась на крыльцо. –
Только социализм даст крестьянину полную свободу и возможность жить безбедно!
Но без союза с рабочими, не получится, только они…
- Только они будуть и дальше обирать
христьян до последнего зёрнушка? Пади ты с сосализмой своей…
- Да, ведь мы берем излишки, оставляем на
прожитье! А вот ты на крестьянина не похож что-то, - Зуева повернулась к толпе,
крикнула:
- Враги революции пытаются обмануть вас!
Товарищи! Город, рабочие, погибнут без вашего хлеба, а вы погибните без
рабочих. Падет город, не будет винтовок, патронов, снарядов, тогда опять на
ваши шеи усядутся помещики, да кулаки. Вот тогда с вас будут драть три шкуры, и за потерянное, и на
сто лет вперед! А вы… Вы против Советской власти? Где председатель комбеда?
Толпа расступилась. На земле, голова к
голове, лежало трое. В груди одного торчал, покачиваясь, навильник. Рядом,
стояли чисто одетые мужики с вилами, обрезами за поясом.
Один из них, с опухшим от долгого
пьянства лицом, сплюнул шелуху семечек и буднично произнес:
-
Вот, что, деванька, есть ишшо у нас вилы, так што на тебя хватить.
Он взялся за держак вил, убивших одного
из активистов, вырвал из груди убитого. Поочередно поплевав на ладони и набычась,
пошел на Лиду.
Толпа охнула, подалась в стороны.
Лида ощутила боль под ложечкой, холодный
пот выступил на лбу. Коленька больно брыкнул ножкой, будто почувствовал
смертельную опасность.
- Не тронь ее! Она ить на сносях! –
прозвучал бабий голос.
- Вот и не будет двух комиссаров! –
спокойно ответил мужик. Ноздри его носа хищно шевелились, он уставился на
взбухшие под курткой груди.
Выстрел из нагана в упор, сначала
выпрямил тело мужика, затем опрокинул на землю. Толпа, словно очнулась от этого
выстрела и повалила на кулаков. Те, пытались было сопротивляться, да где там.
Толпа смяла этих людей, втоптала в землю.
Прибежавшие продотрядовцы, застали Зуеву
за комплектованием гужевой колонны.
Тела убитых активистов, положили в первую
телегу.
На пути к станции, прозвучал одинокий
выстрел. Пуля ткнулась Лиде в спину, попала в легкие.
Зуева долго болела, усталой улыбкой
встретила первые крики родившегося Николая, облегченно вздохнула, пожалела:
- Не простилась с тобой, Володя… - и
закрыла глаза.
А сын, плоть и кровь ее, смешно морщил
носик, кричал, требовал к себе материнского внимания.
Лида лежала спокойная, удовлетворенная
исполненным долгом. Сын жив, она же, не в состоянии терпеть эту боль. Боль
словно уходила от нее, она глубоко вздохнула и прошептала:
- Прощай сынок, прости…
Рег.№ 0198857 от 18 апреля 2015 в 23:51
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!