Право выбора гл. 23 Сумгаит

                                      Баюкает меня волна,

                                      Она тепла так и вольна.

                                      Лежу я в море на спине,

                                      А волны катятся по мне.

До этого, Виноградов никогда не был на Каспийском море, ну, а точнее, не бывал на теплых морях. Не в счет, что его маленьким, возили к Балтийскому морю в Клайпеде, в Литве.

К поездке в Лидиной сестре, Тоне в город Сумгаит, готовились два года. Обсуждали как полетят, какая теплая морская вода, купили Володе ласты и маску, хотя это и сказалось на семейном бюджете.

И вот он, долгожданный отпуск.

Лето было дождливым. Тучи, казалось, зацепились за сопки и мелкий, надоедливый дождь, сеял мокрую пыль на головы и плечи людей, изумрудную траву и ярко зеленую, чистую и блестящую листву деревьев.

Было тепло и высокая влажность, каждым движением тела, прибавляла людям влажность тела и одежды.

Зато, какое раздолье было мошке и комарам. Они с таким наслаждением цеплялись к ногам Лиды, что постепенно, те покрывались красными точками, потом маленькими припухлостями. Потом ноги увеличивались в объеме, добавляя не здоровую полноту в отдельных местах.

Комары же, не давая опомниться, словно шпаги, втыкали в тело свои хоботки, и словно сказочные монстры, превращались в маленькие бочонки с алой кровью.

Путешествие их было с пересадкой в городе Новосибирска, где  Виноградовым сообщили, что до Баку, билетов нет, когда будут, не известно, ждите. Прошел час, второй, третий. В очередной раз Володя пошел к кассе, Аню он держал на руках, Валю взял за руку.

Кассир с улыбкой посмотрела на счастливого отца:

- Что же вы сразу не сказали, что вы с детьми?

Еще через час, Виноградовы сидели в самолете.

У выхода из самолета в городе Баку, их встретили люди в штатском, которые проверяли документы у всех пассажиров. Одним предлагали остановится, других, препровождали в комнату ожидания.

Виноградов достал свое удостоверение, показал старшему по возрасту и видимо по должности, сотруднику. Тот с почтением прочитал, посмотрел в глаза Виноградову, извинился и зашептал что-то в ухо рядом стоящему.

Уважительное, а скорее боязливое отношение к сотрудникам МВД в Азербайджане, Виноградов встречал и позднее.

В здании аэропорта, Виноградовых встретили Тоня и ее муж Юрий. Пока ехали по Баку, Володю удивляло обилие магазинов и магазинчиков на первых и подвальных этажах зданий.

Казалось, в каждом доме на один такой магазин.
Это сейчас в Российских городах происходит подобное, а тогда, это было удивительно.

Море покорило и удивило одновременно. Дети не хотели выходить из воды. Однако солнце палило нещадно. Стоило лишние пол часа находиться раздетыми на солнце, как можно было получить сильные ожоги. Поэтому, большую часто времени, Виноградовы были под тентами. В дневное время, с 12 до 16 часов, на улицу не выходили вообще. Воздух сухой и обжигающий, вот тогда они поняли поговорку, задыхаться, как рыба на берегу.

Ведь не имею я корвет,

И яхты белой тоже нет,

Но сила мысли помогает,

И с облаками убегает.

Волна ступает за волной,

А небо за морем, стеной.

И та стена темнеет к ночи,

Наверно, напугать нас хочет.

Самое интересное было то, что море с каждым годом отступало от берега. Чтобы поплавать, нужно было брести по воде около одного километра.

На берегу расположился большой парк, с колесам обозрения и игровыми аттракционами. Каждый вечер, все вместе, ходили в предоставляли детям возможность играть и веселиться.

Владик, старший сын Тони, как-то тихо сказал матери:

- Я не хочу играть с Анечкой!

- Почему? - спросила Тоня.

- У нее волосы как у барашка…

А волос у Анечки был в маленьких завитках, цветом меди с золотым отливом. И называл дочь Володя, златовлаской.

Поразил Виноградовых восточный базар обилием фруктов, ягод, зелени и пряностей. Таких салатов как в Сумгаите, Володя больше никогда не ел. Пахучие травки, пучки зелени по десять копеек.

А чудный и такой своеобразный запах «кинзы»!
А красное шампанское по одному рублю, двадцать копеек!
Черешня, размером с три копейки, помытая и насыпанная в тазик, словно магнитом притягивала к себе Валю, Аню и Володю. Прошло три дня, и они привыкли к этому обилию.

Через неделю, в выходные, поехали в город Баку. В магазинах можно было купить из одежды практически все на любой вкус. Но это по мнению Виноградова.

Толстые пальмы, покачивая ветвями, приветствовали гостей, синее море, блестевшее где-то вдали, не приносило прохлады, было очень жарко и нечем было дышать. Выпитая вода не приносила облегчения, а быстро выходила потом, а пот, в свою очередь, моментально высыхал на рубашке.

Нарядные и веселые люди, большинство со смуглой от природы кожей, не обращали на гостей внимания, занимались своим делом.

Кто торговал в магазинах и магазинчиках, кто с лотков, а большинство отдыхающих азербайджанцев мужчин, сидели в чайных, без женщин, которых и видно не было, и из фигурных маленьких стеклянных стаканчиков, пили зеленый чай, поглядывая на раскрепощенных женщин европейской наружности и обсуждая их видимую глазу красоту.

Вот «Девичья башня», с которой бросилась в море девушка, не дождавшись с моря своего любимого. Ничего, что в момент нашего посещения, море отступило от башни на многие километры.

В двадцать первом веке, Каспий начал свое наступление на суше. Там где были парки, да и новые микрорайоны, хозяйничает теперь морская вода.

Однажды вечером, Тоня пришла домой заплаканная.

Выкладывая из пакета куриные яйца, она объяснила:

- Брала десяток, дали девять, спросила почему, мне ответили, что если не нравиться, уезжай в Россию, русская свинья! – Тоня вновь заплакала от обиды.

Для Виноградовых это было дико. Они как могли, успокоили Тоню.

Потом, в девяностых года, вспоминая этот случай, Виноградов часто думал, почему, повсеместно во всех городах России, торговлей занимаются «выходцы из Кавказа», мы сами не способны, что ли?

Почему мы сами позволяем обманывать себя, долго терпим и прощаем этот обман? Не повлечет такое терпение социального взрыва? И не будет  ли этот взрыв страшным и кровавым?

Конец двадцатого и двадцать первый век, стали в этом смысле откровением для Виноградова.

Из Сумгаита, Виноградовы поехали в Товарково, к родителям Лидии.

Как чиста и красива, маленькая речка Уперта, что протекала на самом дне огромного оврага, который делил широкое поле с жирным и черным черноземом.

Как интересны и не велики посадки, растущие вдоль железной дороги, где по узкой, хорошо утоптанной тропинке, много лет бегала в школу Лида и ее сестренки и брат.
Как удивительны и богаты сады, с вкуснейшими яблоками и грушей, вишнями и черешней.

Володе так и не удалось отведать с ветки, прекрасную, крупную вишню, а ведь дерево росло у самого окна. Только один раз, года через три, Лида привезла от матери спелую ягоду, да еще без косточек.

Однако, за сутки в пути, ягода забродила, и отдавали винным запахом. А вкус Зуевского вишневого и яблочного вина, Володя помнил хорошо.

Небольшой и зеленый городок Богородицк, где Лида работала на электроламповом заводе, где ее избирали депутатом городского совета в восемнадцать лет.

Фруктовое мороженое, стоимостью семь копеек, от которого Володя был в восторге.

Старый парк с огромным прудом у старого, верно бывшего на ремонте, дворца графа Бобринского. В церкви города Богородицка, Лида с сестрой Валей, крестили детей Виноградовых, Валю и Аню.

В две тысячи пятом году, посетив Богородицк, Володя не увидел пруда, забытого людьми, огромные ямы, стоящие без воды, заполнялись мусором.

Развалившиеся животноводческие комплексы, пустующие поля чернозема и две семьи, живущие на улице «Третье общество», где в семидесятых годах двадцатого века, проживало пятьдесят семей.

Железнодорожная станция, на которой когда-то останавливались все поезда южного направления, следующие на Украину,  принимали один раз в день «рабочий» поезд, на котором можно было добраться до электропоездов на станции Узловая.

Грязный, зловонный ручей, который скорее по привычке, называли рекой Упертой.

Везде упадок и разорение, как в кадрах хроники из Чечни, но только страшнее, так как боев, слава богу, здесь не было.

По возвращению из отпуска, Виноградов получил из УВД приказ. Его переводили заместителем начальника колонии строгого режима в поселке Заозерное Хабаровского края.
Это о нем говорили: «Там, где сопка вонючка, да дорога трясучка».

Поселок был рядом с Хабаровском, на сопке перед поселком, огромный карьер, в который сливали из самолетов отработанные масла и периодически поджигали это рукотворное озеро.

О запахе, особый разговор.

Дорога грунтовая, по болотистой местности, несколько раз в году ее «пучит», автобусы от автовокзала в это время не ходили.

В этом поселке Виноградовы прожили два года.

Другие произведения автора:

Нам каждый день о том напоминают

Право выбора Гл.8 На Колыме ч. 2

Вас видеть вместе, счастлив я