Право на выбор ч. 5 гл. 28. Столица и окраины 13

    Лида Виноградова сняла с электрической плиты кастрюлю с борщом и поставила на маленький стол.

    Она слышала, как в комнату к Рае вошла какая-то женщина, но не стала отвлекаться от приготовления овощного салата.

    Шестидесятилетие Виноградова отмечали в кафе за городом. Были приглашены все председатели районных судов, руководители Судебного департамента, областного суда.

    Совет судей России наградил Виноградова Почетной грамотой, Областной суд вручил золотые часы, Законодательное собрание области объявило благодарность с вручением пяти тысяч рублей.

    Сценарий празднования разработал Наум Пливант. Он весь вечер был тамадой, исполнителем песен.

    Володя с Олегом Васинёвым тоже пели свои песни, было очень весело.

    И только Лида Виноградова заметила, что улыбка у мужа какая-то натянутая, а бесконечные тосты гостей ему становятся в тягость.

    -Потерпи ещё немного, - шепнула она мужу в ухо. - Пока танцуют, поднимись на второй этаж, там Валера Розенблюм хочет тебе рассказать, как он служил на флоте. Ты ведь сам его раньше просил.

    Валера сидел на кожаном диване, рядом с диваном на столике стояла бутылка коньяка и блюдо с фруктами.

    Володя отказался от коньяка, достал записную книжку и ручку. Сделав небольшой бокала глоток, Валера улыбнулся и начал рассказ:

    -Я служил на пограничном катере, когда мы выходили в море на неделю дежурить, нам давали дополнительный паёк – тушёнку. Была ещё сгущенка, но командир катера хранил её у себя в каюте.

    Я был радистом и по штатному расписанию должен был убирать каюту капитана. Там в полу был люк, его необходимо было открывать и насухо драить днище катера. Вот там я и обнаружил несколько ящиков с тушёнкой и сгущенным молоком.

    Я достал по два ящика с тушёнкой и молоком и отдал матросам.

    Годки мои ночью зашли в каюту, связали меня и хотели  напоить, а я им говорю, что какой смысл ночью, утром проснёшься, запах. Они мне - всё равно напоим. Тогда я им отвечаю, что не буду вам подписывать увольнительные Я ведь комсорг, за мной подписывает парторг, а потом капитан.

    Когда катер вернулся на базу, меня вызвал капитан и спросил:

    -Валера, я не понял, где ящики со сгущенным молоком?

    Я помолчал, а потом его спрашиваю:

    -Какое сгущенное молоко, разве его выдавали? Я о нём ничего не знаю.

    Капитал отвернулся и махнул рукой.

    Однажды после шторма я крепко уснул, ребята мне рассказали, что командир вошёл в радиорубку, где я спал и накрыл меня своим кителем.

    Летом у нас начались ученья, а капитан-лейтенанта нет. Я стал его разыскивать, а он всю предыдущую ночь пил спирт и его никак нельзя было разбудить, а в его сейфе конверт закрыт на случай тревоги.

    Валера предложил Володи выпить, но тут заглянула подруга Лиды Ирина.

    Володя и Валера одновременно улыбнулись ей, вспомнив, как она пришла на дачу Валеры и положила палку варёной колбасы на лавку у дома.

    На глазах у всех, соседская кошка утащила колбасу под дом и стала там её жрать. Ира попыталась забраться под дом и отобрать, да где там…

    На другой день, Валера спал на диване на даче, услышал, что кто-то вошел. Он подумал, что это его жена Тамара и говорит: «Раздевайся, ложись рядом».

    А это была Ира. Она выскочила на крыльцо и стала звонить Тамаре и пока та не пришла, не входила в дом.

    Был ещё случай, когда Ира сняла копии документов, которые нужно было передать Володе.

    Володя с Лидой поднялись на пятый этаж, Володя вошёл первый, а Лида в подъезде услышала:

    - Я всё сняла, заходи!

    Валера и Володя опять рассмеялись, что только не подумаешь в суматохе.

    Но почему Ира с тех пор не хочет приходить в квартиру Виноградовых, когда там нет Лиды?

    На второй этаж поднялся Лавриков, который протянул Виноградову литровую банку, обёрнутую плотной бумагой:

    - От всех болезней помогает - манжурский орех на меду.

    Постепенно, второй этаж кофе  стал заполняться гостями, которые хотели пообщаться.

    К Володе подошел его друг Михаил Ерёмин который рассказал:

    -Когда мы с Людой возвращались из Вьетнама, загорелась проводка в «Боинге», пожар потушили, панику уняли. Люда оставшиеся восемь часов смотрела в иллюминатор на сопла двигателей, откуда вылетали искры. Она каждые десять минут спрашивала меня: «А самолёт не сгорит»?

    А ты, Володя знаешь, я встретил в Хабаровске Виктора Исакова, наш однокурсник ещё по строительному техникуму. Он приехал из Санкт-Петербурга на две недели.

    Двадцать лет он работал в Анадыре в милиции, потом прокурором, потом председателем избирательной комиссии. Его пенсия семнадцать тысяч, ещё ему присылают ежемесячно по двадцать пять тысяч рублей северные.

    Он мне жаловался, что его сын и жена не работают, он их содержит. Сыну нужна работа только в фирме, связанной с иностранными посольствами. Охламону его исполнилось тридцать восемь лет, мечтатель он, или хуже.

    Виктор возит жену и сына в разные Европейские страны, денег ему хватает, он несколько раз мне напоминал, что у него пять миллионов на книжке. Ездят они на проценты.

    Он всё хвалится, где побывал, а тебе завидовал, когда ты послал ему по электронке фотографии из Японии.

Другие произведения автора:

Встречи с Лермонтовым 22. Травертины

Помню ч. 5 14. Председатель правления ЖК ч. 2

Нам из Европы толерантность завозили