Право на выбор 3. гл. 17. Маэстро Васинёв 9, 10

20 июня 2017 — Владимир Винников

В палате на двух человек, у кровати стоящей ближе к двери, врач, склонившись над больным, которого положили в эту палату на лечение, спросил:

- Как вы оцениваете своё состояние, доктор?

- Да, как я его могу оценивать?

Николай посмотрел на больного и вздрогнул. Он узнал своего однокурсника, с которым вместе учился. Тот сильно изменился, когда-то он занимался тяжёлой атлетикой, был широким в плечах и физически очень сильным мужчиной. А теперь перед ним лежал сухенький, больше похожий на живую мумию мужчина. Лицо изрезано глубокими морщинами, глаза, когда-то пронзительно чёрные, поблекли.

Он, увидев Николая, сразу узнал его, тихо поздоровался и, словно давно ждал его, протянул несколько исписанных тетрадных листков в линейку:

- Передай Лене, ты помнишь её?

Николай вспомнил пухленькую, словно пончик, голубоглазую блондинку, в которую был безответно влюблён его однокашник.

Потом Игорь закрыл глаза и словно отгородился от окружающих.

Передав Василию Васильевичу гостинцы, Николай посидел минут десять и ушёл.

Он в своей записной книжке отыскал телефон Лены, позвонил. Незнакомый женский голос ответил, что Лена с мужем и двумя детьми уехали из города к новому месту службы мужа, куда, она не знает.

Николай прошел по центральной улице Карла Маркса, зашел в парк и сел на скамейку, которая стояла неподалёку от утеса.

Он часто бывал в этом парке и всегда отдыхал именно на этой скамейке. С этого места был хорошо виден их могучий Амур, который будто старался разрушить мешавший его водам утес, однако у него это не получалось.

На секунду засомневавшись, Николай достал из кармана листочки и, не разворачивая их, вновь положил в карман.

Только через двадцать лет, перебирая свой архив, Николай нашел это письмо.

…Наконец, наше ожидание кончилось. Громко сетуя о бесполезно проведённом времени, мы рванулись к выходу из маленького зала ожидания Эгвенотского аэропорта, успев по очереди поблагодарить нашу няню Зину, добровольную мученицу и кормилицу нашу.

Последняя командировка, идёт 1972 год, скоро получу диплом, впереди целая жизнь, а пока…

Пока нам выделили отдельный «борт» а мы всё боялись, что густой туман, надвигавшийся со стороны залива Креста, не даст «Аннушке» оторваться от взлётной полосы.

Но белая занавесь тумана немного приподнялась и наш самолёт, разбежавшись, взвыл мотором и взлетел.

-Летим, ребята, летим! – воскликнул, взмахивая руками, Павел Лаврентьевич, наш прораб.

Маленького роста, упитанный, смешливый человечек, душа нашей рейдовой бригады.

-Что, Игорь, не укачивает? – спросил он меня и опять засмеялся.

Я склонился к круглому окошку.

От моря поднимались клочья тумана. Тундра только просыпалась от долгой зимней спячки, подставляя прорывающимся к земле редким лучам солнца, голубые глаза бесчисленных озер.

Жаль прощаться с такой красотой и хорошими людьми.

Осталось облететь несколько оленеводческих бригад, а пока, Павел Лаврентьевич со своими ребятами ремонтирует их маршрутные домики пастухов, я записываю для тебя свои впечатления. Работы у строительной бригады сегодня немного.

Итак, последняя командировка, защита и я врач!

Почему часто вспоминается Чукотка? Прошло девятнадцать лет, а всё так свежо в памяти. А может быть ещё потому, что после моего приезда, мы с тобой гуляли в парке, любовались Амуром, и я сделал тебе предложение…

После получения дипломов, мы с приятелями встретились у дебаркадера. Решили поехать на левый берег, позагорать.

Переправившись на «трамвайчике», расположились всей компанией у самого берега. А рядом группа симпатичных девчонок. Вот и решил я, и дернуло меня, показать свое умение красиво нырять.

Подошёл в берегу, а там этот участок был подмыт водой. Я ласточкой, нырнул пару раз. А жара стояла…

Чуть не сомлел, когда готовился нырнуть в третий.

А девчонки ахают, да глазами стреляют в мою сторону.

Извини, но мне так хотелось их внимания, ведь ты так и не ответила на моё предложение.

Только хотел оттолкнуться, подпрыгнуть, чтобы нырнуть третий раз, обвалилась земля, я кулем свалился. В воздухе перевернулся, ударился, почувствовал, будто отделяется моя голова, перестал чувствовать руки. Вода с песком попали в рот.

Я понял, перелом шейных позвонков. Я прекрасно понимал последствия. Компрессионный перелом 5-6 позвонков (шейное утолщение спинного мозга, здесь нервное сплетение, идущее к обеим рукам).

Всегда буду вспоминать профессора Базилевскую Зою Васильевну, которая умерла в 1980 году.

Доставили меня к ней в клинику без сознания.

И хотя Зоя Васильевна сказала с сожалением: «Не жилец», меня уложили на накладную кровать, зафиксировали череп скобой Базилевской.

Девять дней без сознания. При переносе, наступило смещение позвонков, защемило спинной мозг. Затем, сорок два дня скилетное вытяжение. Девять месяцев на общем вытяжении.

После этого, всё привык видеть в горизонтальной плоскости.

Когда делали ватно-марлевые повязки, или когда пробовали меня садить, земля, будто ложилась на бок.

Наконец, стал учиться двигаться в ходунках.

Вот и сейчас ощущение, как тогда, когда учился делать первые движения. Писать очень трудно, руки плохо слушаются, как восемь лет назад. Но может быть, ты разберёшь мой почерк?

Вот подошёл мой лечащий врач, что-то спрашивает. О чём это он? Как я оцениваю своё состояние? Да, как я его могу оценивать?

Прощай моё мгновение! Прощай!

К очередному юбилею области был выпущен красочный альбом, где на пятьдесят первой странице, написали о трёх друзьях, основателях литературно-музыкального объединения «Ровена-минора».

Олег напомнил Володе, что презентацию их нового диска будет открывать их совместная песня: «Ой, ты Русь моя».

Я хочу сказать о стране моей,

Не хватает слов, не хватает дней.

Необъятный край, ширь полей, лесов,

Часовых лететь девять поясов.

Много видела на своем пути,

Тяжело тебе было вынести,

Нападения злого ворога,

Заплатила ты очень дорого.

Припев:

Ты на Севере белоснежная,

А на Юге ты солнцем нежная.

Красотой тайги так богата ты,

Ты исполнила все мои мечты.

Кровью политы дедов, прадедов,

Все поля твои в битвах праведных.

Победила ты диких степняков,

Черных рыцарей сорок сороков.

Ты растила хлеб, строила дома,

С каждой сотней лет ты росла сама.

Ты детей своих в космос позвала,

И богатства недр им ты отдала.

Припев:

Как прекрасна ты Русь раздольная,

И могучей силой привольная.

Думал ли тогда Олег, что через два года, в сентябре 2013 года его с Надеждой сын, окажется в городе Комсомольск на Амуре в зоне затопления.

Сын будет жить на чердаке затопленного дома по улице Парковой. Его жена с детьми, будет ночевать у знакомых.

За всё время наводнения, на их улице не появятся полицейские, а ворья будет много, сын, с угрозой своей жизни, станет их выгонять.

На краю улицы перед дамбой, местная пьянь уберёт мешки с песком, раскопает дамбу. Вода ворвётся на улицу, первым перевернётся хлипкий дом семьи пьяниц. Ах, как сильно им хотелось получить компенсацию.

После того как местный священник поднял шум о несчастье жителей с этой улицы, один только раз привезут поек на два дня, но только взрослым: одна булка хлеба, две бутылки воды, банка сайры и банка тушёнка.

Сын спросит:

- А детям?

Представитель администрации ответит:

- Детям не положено!

Сын скажет:

- Мне что, их сбросить с крыши?

А потом он посчитает, столько стоит доставленное: стоимость булки хлеба 300 грамм - 50 рублей, один килограмм картофеля - 100 рублей.

А тут ещё с чердака, он увидит, как дикие поросята выскочат из леса, и сдохнут на дороге. Дорогу сразу оцепят, опасаясь заразы.

Через час на улицу выскочит огромный кабан, его пытаются окружить, а он рванёт на стеклянные стены кафе, стоящего на перекрестке, разобьёт стеклянные стены, ворвётся, всё переломает и опять убежит на улицу.

Но это будет потом, а пока, маэстро Васинёв, пишет музыку к песне: «Встреча», на слова Виноградова:

Мы встретились, когда была весна,

И вечно продолжается она,

Ей не страшны туманы и дожди,

С любимой сад большой ты посади.

Припев:

Тропинки заметает злая вьюга,

Но не потеряем мы друг, друга,

Бьются в унисон наши сердца,

А дорога, без конца!

А сад цветущий ваш украсит путь,

И осень жизни наступает пусть,