Пересечения ч. 2 гл. 15. Байкальск

 

А из окна всё мелькали и мелькали тысячи пеньков. Двадцать лет назад густая тайга стояла здесь стеной.

Промелькнули за окнами посёлки Таргобоготай,  Баляга, вскоре поезд стал притормаживать, Рыкины переглянулись.

На протяжении нескольких километров, у самых железнодорожных путей, стояли полуразрушенные огромные цеха. И в вагоне было слышно, как сильный ветер угрожающе свистит в разбитых, вытянутых к небу, будто руки великана молящего о пощаде, окнах цехов.      

- Да это же Петровский Завод, - прошептал Валера, - в войну здесь выпускали орудия, вот довели капиталисты. Где теперь люди работают?

На станции города Байкальск поезд остановился ранним утром, Рыкины спустившись на низкую платформу,  осмотрелись.

Неподалеку от железнодорожного полотна, высились высокие ели.

- Какой здесь чистый… - Начала было говорить Валя, но замерла.

Поднявшийся ветер, принёс откуда-то сладкий, удушающий запах. Валя с удивлением посмотрела на мужа.

 

- Вы приезжие? - Спросил их дежурный по станции, -  это целлюлозно-картонный комбинат нас травит. Какой год обещают его закрыть. Вы идите по подземному переходу на привокзальную площадь, там остановка автобуса, что идёт в город.

В городе Байкальске, неподалёку от озера, стояли двухэтажные дома, в одном из которых, на втором этаже, Рыкины купили двухкомнатную квартиру. Своими силами отремонтировали её и стали изучать окрестности.

Кроме мебели, Рыкины в багажном вагоне отправили из Уссурийска японскую праворулёвую автомашину, «Тайота-креста». На этой машине Валера и Валя поехали к старшей сестре в посёлок Кабановку, что в Бурятии, по дороге увидели небольшой Дацан.

- А можно посмотреть? - Спросила мужа Валя.

- Конечно, но сначала обойдем его вокруг, так принято у бурятов.

 

Вскоре, Рыкины побывали на реке Селенге, озере Каталель, поднимались канатной дорогой на гору Соболиную, рядом строили ещё подъёмники.

- Здесь будет международная лыжная база, - пояснил им прораб, руководивший строительством.

 

С вершины горы, открывался удивительный вид на озеро Байкал. Валя, привлекая внимание мужа, показала рукой в сторону больших цехов ЦКК, стоящих у самого озера. Из длинных труб комбината валил дым. Когда посмотрели в другую сторону, слева от горы увидели нетронутую тайгу, которая покрывала склоны горной гряды до самых вершин. Там где-то набирает свою смертельную силу ветер Баргузин, а с другой стороны озера Култук.

 

На гору Хамардобан Рыкины поднимались целый час и не зря, они увидели такую красоту! Тайга, казалось, тянулась за горизонт, но Валера, увидел изменения, прошептал:

- И здесь пеньков хватает…

 

О красотах, которые видела, Валя регулярно сообщала по телефону Шуре. А Ипатова всё повторяла:

- Вот бы самой увидеть, вот бы увидеть!

- А ты бери с собой Лиду и Володю Виноградовых, да и приезжайте летом. Кстати познакомитесь с одним интересным человеком, фамилия его Заболло, он известный в Иркутской области поэт. Валера познакомился с ним в супермаркете, где работает охранником, Заболло там директор. Он услышал, как интересно Валера рассказывает о своей службе и природе Дальнего Востока, посоветовал ему начать писать очерки о своих земляках, родственниках, истории Бурятии, Байкале.

 

Как интересно Валера рассказывает о том, что пережил и видел, Шура знала. На основе устных рассказов Рыкина, Володя Виноградов написал несколько произведений. Она вспомнила одно из них:

 

- А почему бы нам завтра с утра не махнуть на рыбалку? – оглянувшись на свою жену, спросил Николай. – Так давно свежего омуля не кушали! Да мы его засолим, да запечём, да ещё…

- Ах! Перестань! – улыбаясь, ответила Марина, - ты решил меня одну с детьми оставить…

Марина вдруг побледнела, из глаз потекли слёзы.

 

Василий, приехавший к другу детства в село из Владивостока, где он служил в морской пехоте. Он не ожидал такого оборота и, не зная как себя вести, вопросительно посмотрел на друга.

Николай, подойдя к жене, нежно гладил её по голове и шептал ласковые слова ей в ухо. Марина,  немного успокоившись, извинилась перед Василием и вышла из комнаты, внимательно посмотрев при этом на мужа.

 

- Что это она? – Спросил друга Василий.

- Помнишь, я тебе в прошлом году сообщал, что не вернулся с рыбалки Серёга? Култук налетел, лодку подбросил, а Серёга плавать не мог. Сам остался, а Ивана отправил плыть одного, чтобы не пропасть обоим. 

Николай смотрел в глаза другу, при этом указательным и большим пальцем правой руки, он теребил мочку своего уха. Такая привычка, у Николая была с детства. Тогда они с Василием и Валерой, третьим их другом, были на рыбалке.

- Наш однополчанин, Иван, помогает его жене и детям. Вот Марина и боится того же…

Но мы с тобой от берега будем недалеко. Да и пошутил я насчёт омуля.   Полно  его  у нас  с Маринкой.  Это  я так,   тебя

подразнить.

 

С утра друзья подошли к озеру. Стоял густой туман, видимость была метров пять. Куда там плыть. Николай постоял, теребя мочку уха, потом обернулся к Василию:

- Не получилась рыбалка. Давай пока мотор переберём, что ли. Ты ведь у нас механик.

 

Часа через два туман поредел, рваными кусками прикрывая море-озеро, Байкал словно просыпался, откинув тяжёлое одеяло, глубоко вздохнул и успокоился. Бескрайняя водная гладь была синей-синей, как чистое небо над головами друзей.

Василий и Николай повернулись лицом к озеру и несколько минут любовались этой величественной картиной.

 

- Какая у вас красота! - Протяжно, широко улыбаясь, сказал Василий. - На Тихом океане, конечно, просторы, но  здесь…

- Да, ты прав! Красиво! Если бы ещё закрыли ЦКК поскорей, а то иногда дышать нечем. Выбросы в атмосферу у них такие вонючие, да и воду комбинат загрязняет.

 

Николай поморщился, словно и к этому месту, ветерок пригнал «ароматный» воздух от комбината.

- А я читал, что к пятнадцатому году комбинат должны закрыть. Ты же мне сам показывал, как строится международная лыжная база, - С удивлением спросил Василий.

- Должны то, должны, - ответил Николай, - да только сейчас, там где крутятся большие деньги, не думают о природе, да о народе. Вот так-то, капитализм, однако!

 

Проверив мотор ещё раз, друзья завели его и на малых оборотах стали отплывать от берега. Василий оглянувшись, увидел на берегу Марину, которая будто хотела что-то крикнуть, но потом передумала и молча помахала снятым с головы платком.

Николай спиной почувствовал, что на него смотрит жена, передёрнул плечами, улыбнулся, и, будто отвечая ей на не заданный вопрос, произнес негромко:

- Да, недалеко мы, прокатимся немного.

 

Он заглушил мотор метрах в ста от берега, помахал рукой жене. Марина, опустив голову пошла к дому.

- Переживает она за подругу. Да так боится за меня, что…- Николай помолчал, теребя своё ухо, потом продолжил, - перестала отпускать меня на рыбалку. Это она при тебе сдержалась, а так бы…

 

Через два часа друзья достали из воды сеть, в которой было десятка три тушек серебристого, чем-то похожего на селедку, омуля. Рыбаки Байкала обижались, когда несведущие люди говорили, что это, как селедка.

Омуль, рыба особенная! Она родилась и росла в пресноводном море. И вкус у этой удивительной рыбы, тоже особенный! Ни с чем его не сравнишь! Такая вкуснотища! Хоть поджарить, хоть в котлетах, или пельменях. От мяса, не отличить!

 

На озере стоял полный штиль, потеплело. Василий хотел снять с себя спасательный жилет, но натолкнулся на строгий взгляд друга.

- Что, вспотел? А Серёга ведь был без спасательного жилета. Да их и не было в селе ни у кого. Это Маринка недавно где-то по случаю купила. Не отпускает меня без жилета на рыбалку. Ты уж не снимай…

Василий послушал друга и посмотрел в сторону противоположного берега. Его не было видно, небо, будто сливалась с озером, и от этого Байкал казался безбрежным. Но внимание Василия, привлекло темное пятно на гладкой поверхности воды.

- Что это может быть? - Прошептал он, - ветра нет, рыба там, что ли?

А пятно, будто чёрная туча, как для себя назвал её Вася, приближалась к их лодке. Уже было видно, что там, где эта тучка проходит, на воде появляется мелкая рябь, а вокруг неё, вода не шелохнется.

Николай посмотрел на Василия, потом на эту тучку.

- Ты не понял? Это Култук пробует свои силы. Вон дальше, видишь ещё рябь, уже ближе к нам. Ветер Култук дует, словно по спирали, если попадешь под него, беда.

 

Василий завёл мотор и они поплыли к берегу. На берегу, их ждала уже Марина. Она внешне спокойно приняла из рук мужа брезентовую сумку с рыбой, чмокнула его в щеку и тихим, дрожащим голосом произнесла:

- А я вам омуля нажарила.

 

 

Шура передала Лиде приглашение Вали, через день Володя позвонил Валере и сообщил, что они с Лидой взяли билеты и выезжают поездом через три дня.

 

Из открытого вагонного окна Володя фотографировал реку Шилку, цветущие розовые поля Иван-чая, маленькие поселки и города Чита и Улан-Удэ.

Ночью Виноградов не мог спать в поезде, он в освещённом проходе вагона читал о Бурятии и Иркутской области, там он с женой ещё не бывал.

Утром, стоя с фотоаппаратом у открытого вагонного окна, Володя пересказывал жене:

- Байкал, самое большое пресное озеро нашей планеты и самое глубокое озеро. Его глубина более одной тысячи шестисот метров. После Байкала самым большим озером Бурятии считается Гусиное озеро. По сравнению с Байкалом, это совсем молодое озеро, оно образовалось только в семнадцатом веке. Маленькое озеро и раньше было в тех местах, но впадающая в него река за весенние месяцы принесла столько воды, что образовалось море, которое стало вторым по величине в Бурятии.

А вообще в Бурятии тридцать пять тысяч озер разной величины. Путешественники пишут, что богатая рыбалка в на озерах Кокотель, Большое и Малое Слюдянские, Фролихе, там гарантирован улов щуки, окуня, ленка, сороги, хариуса и тайменя.

А помнишь, как Валера в своих рассказах изображал удивление? Буряты говорят:

- Н - о - о - о - о!

А, прощаясь, они сообщают:

- Ну, ладно паря, я пошёл.

Валера мне по телефону сказал, что он пишет статью в газету о староверах, проживавших неподалеку от его родного села, он назвал статью: «В лесах, в горах - судьбы староверов».

 

Виноградов сделал снимок их поезда, когда тот на затяжном и крутом повороте показал все свои вагоны на фоне гор и речки у самого железнодорожного полотна.

- Красиво как, - восторженно произнёс Виноградов, показывая на экране фотоаппарата снимок жене.

 

Лида пошла в купе, стала доставать из сумки куски варёной курицы, помидоры, огурцы, давно пора пообедать.

А Володя стал вспоминать последний разговор с Валерой.

В 1993 году Виноградов отдыхал под Новый год в санатории Приморье, под Владивостоком и решил в новогодние дни поехать в Уссурийск, навестить Рыкиных.

Приняли неожиданного гостя с криками удивления и радости. Они с Валерой засиделись за столом, Рыкин уже тогда начал собирать материал об истории своего отца, шаманизме, старообрядцах проживающих в Бурятии. Всё, что ему рассказывали родственники когда-то, отец, он записывал в толстую тетрадь.

Умелый рассказчик, Валера завёл разговор:

- Ушёл «Чёрный тополь», не помню фамилию писателя, что-то последнее время с памятью. Там ещё о сектантах – тополиная вера, дырники, трясуны. Скиты, монастыри, свои послушницы, игуменьи.

Забайкальских старообрядцев называют в Бурятии «семейские». Они проживают компактно на территориях Тарбагатайского, Бичурского, Мухоршибирского и Заиграевского районов, в селах - Ново-Десятницкое, Ягодное.

При царизме расширить количество земли в личном землепользовании  семейские могли только за счет расчистки леса с правом сорокалетнего пользования.

- Да, добавил Виноградов, - я читал, что такие участки назывались «чертежи», или «Божья пазуха», она ведь много лет без особого ухода давала хороший урожай. Эту землю владелец «чертежа» мог заложить, передать по наследству, но не имел права отдать «на сторону», посторонним - не членам общества без согласия общества.

- А при этом число детей в семьях старообрядцев доходило до двадцати человек и больше. Часто члены семьи жили в разных дворах, но, входили в состав одной неразделенной семьи. Это всегда диктовалось только экономическими соображениями, а не особой верой или системой строгого соблюдения семейскими русского домостроя.

Я маленький был, когда отец рассказывал, что в девятнадцатом веке, из Бурятии всё больше старообрядцев уходили на Восток. Главы семей, прощаясь с прапрадедом отца, шаманом, говорили, что идут к легендарному Беловодью.

А самое удивительное, семейские - старообрядцы Забайкалья - единственные из всех старообрядцев России, которые  прошли через центр Российского государства, потом через Казань, Сибирь, Тюмень. За двести лет странствий, старообрядцы оказались в Китае, а потом даже в Аргентине и Бразилии.

- Да, я читал, помнишь, в Еврейской автономной области они проживали в селении Кабала? Так вот, среди старообрядцев Дальнего Востока, не более трети считают себя верующими.

- Мой отец был лекарем и шаманом, он обратил внимание, что подобное отношение к религии было и у бурятов. Отец говорил, что после Великой Отечественной войны, быстро утверждались новые групповые, социальные  связи и общения между бурятами, русскими, в том числе старообрядцами.

Именно в это время происходили изменения восприятия понятий «свой – чужой». «Свой», по разным причинам, мог стать «чужим», а «чужой» - «своим».

Вот мы с тобой, я бурят, ты русский, служили рядом, хорошо знаем друг друга, мы давно стали «своими». Наши народы породнились, как я с Валей. А нас пытаются разделить по вере, или национальности, «добрые дяди» из Европы и Америки. Но у них никогда это не получится. Мы Россияне!

 Мы единый народ!

Ты мне привез свой новый сборник стихов, я там нашёл один сонет, как раз по теме.

Валера раскрыл небольшой сборник на заложенной ученической линейкой странице и громко прочитал:

 

Как много злобы видим мы вокруг,

Страна наша другою стала вдруг.

Народ наш обеднел и так страдает,

Но веру он в себя не потеряет!

 

Не потерял он веру и в Россию,

Отчизна нам даёт большую силу.

Земля родная, ведь она живая,

Судьба народов трудною бывает.

 

Но всё наладится, я верю в это,

Пусть не пугают население концом света.

Народ наш добрый, сильный, боевой,

Поможем в трудный час ему с тобой.

 

А будешь добрым сам, то встретишь доброту,

                    Простую истину познал давно я ту.

 

Последнюю ночь в поезде, Виноградов просидел в коридоре вагона. В форме стихов он записывал свои впечатления.

Шура в Биробиджане в это время тоже не спала, её дочь Аделина, лежала в больнице, внука Кирюшку оставить было не с кем. Александра так жалела, что не смогла поехать с Виноградовыми.

Перед её глазами, словно она была в поезде, проплывали луга Иван-чая, о которых рассказывала Валя.

Шура прикрыла глаза и будто перенеслась на берег, покрытый большими валунами. Она услышала шум набегающих к её ногам волн, видела расстилающиеся до самого горизонта, спокойные, голубовато-зеленоватые воды Байкала. Вот холодная вода коснулась её голых ног.

От этого Шура вздрогнула и открыла глаза. Рядом с ней во сне посапывал внучок, он стянул с неё тонкое одеяло.

Другие произведения автора:

Не боюсь зимой я вьюги

Опять ТВ нас концом света всё стращает

Путешествие во времени ч. 4 гл. 29. Нам по шестьдесят