Новые
МенюКогда не станет Фриды - глава одиннадцатая
19 апреля 2019 — Надежда Опескина
Сассари, Сардиния.
Андре попросил своих попутчиков ничего не говорить Элен, боясь за её здоровье.
- Это даже без обсуждения, сеньор Андре. Не всякое сердце может вынести такие новости. Меня испугало ваше состояние, что уж тут говорить о женщине, перенесшей такую беду, - успокоил его падре Антонио. - Мне сдаётся, что девочку не выкрали, а удочерили, иначе власти той страны не оставили бы это без внимания.
- Позволю себе не согласиться с вами, падре Антонио, - возразил Дарио. - Я навёл справки, узнав о девочке. Не было удочерения. Мой помощник сейчас там, в Эстонии, и сообщил мне, что девочек такого возраста не похищали, не удочеряли, но нашёлся след некой особы Мари Дюпон, посетивший приют в сельской местности и есть свидетели о продаже ей ребёнка за очень большие деньги. Директриса приюта умерла при странных обстоятельствах через месяц, все документы изъяты, не нашлись и большие деньги.
- Она способна на такие поступки, - с горечью в голосе произнёс Андре и вкратце рассказал о Фриде фон Крюгер, не скрыв случай с Элен.
- Чёрт побери! - воскликнул Дарио. - Простите, падре, не сдержался! Такое услышать! Права ваша Элен, Андре! Эта особа отстанет от вас, только умерев. И то, может оставить после себя такое, что поломает жизнь многих.
Подъехав к дому сестры, падре Антонио заговорил нарочито весёлым голосом, переведя разговор на отвлечённую тему.
Вскоре собрались все. Обед удался на славу. Все проголодались. Молодёжь рассказывала о морском купании, Вероник рассказала о городе, Дарио о красивых окрестностях. Молчание Андре никто не замечал, как не замечали и редкие взгляды Аннет на падре Антонио. Печальное личико девочки, с пунцовым румянцем на щеках, ни у кого не вызывало вопросов. Море, яркое солнце, перегрелся ребёнок. Забыли себя в тринадцать лет, когда сердца спешили навстречу любви. Вот если бы кто-то заглянул в её сердечко, то ужаснулся тому бурлящему вулкану чувств юной девочки к священнику, возникших с первого взгляда на него. Она одна за этим столом видела в нём мужчину, о котором всегда будет страдать её девичье сердце, внезапно открывшееся навстречу большой любви. Её не пугала разница лет, но она знала об обете безбрачия и её сердце разрывала боль, что никогда он не сможет полюбить её.
- Падре Антонио, вы не хотите нас пригласить на вечернюю проповедь? - смущённо спросила Аннет, не поднимая глаз.
- Дитя моё, никому не возбраняется приходить на мои проповеди, - ответил падре Антонио и посмотрел на Аннет. Их взгляды встретились и он почувствовал острую боль в своём сердце. Никогда он не видел таких глаз. Они смотрели на него с такой любовью, что его кинуло в жар. Смятение в мыслях, жар в груди. Он понял, что впервые за прожитые тридцать пять лет почувствовал, как приходит сильное чувство любви и никуда от неё он не сможет сбежать.
Их взгляды также остались незамеченными, все были поглощены едой и вопрос Аннеты услышал только Винсенте, сидящий рядом с девочкой и он произнёс;
- Мне бы тоже хотелось послушать вас, падре Антонио. Мы непременно придём с Аннет.
- Да, да, приходите! - растерянно ответил падре и стал торопливо прощаться.
Он ехал к себе и мысли текли в голове раскалённой лавой.
Она ещё девочка, - думал падре Антонио. - Почему моё сердце, так долго молчавшее, ответило на её взгляд? Зачем мне эти испытания? Чем я провинился перед Богом? Как жить ей дальше? Сможет ли она справится с этим чувством? Ведь наверняка это её первая любовь. Зачем ей эти мучения? За что? Никем не сорванный бутон нежнейший. Она так юна и так чиста, Боже! Прости нас обоих! Ни я, ни она не виновны в случившемся. Зачем нам ниспослана эта любовь? Её глаза...Я никогда не смогу их забыть! Они пробудили во мне желание быть просто мужчиной. Завтра она уедет, а я останусь здесь...Помоги нам, Боже!
На проповедь решили пойти все. В церкви было очень много прихожан. Им уступили место во втором ряду. Аннет сидела, низко опустив голову, и молилась. Её щёки по прежнему пылали. К концу проповеди она неожиданно потеряла сознание. Марио взял её на руки и быстро вынес на улицу. Урсула последовала за ними.
- Этот румянец мне не понравился ещё во время обеда, - сказала она, смачивая виски девочки мокрым платочком. - Поехали, Марио, домой. Её надо срочно уложить в постель и вызвать доктора.
Приведённая в чувство Аннет не могла понять, как она оказалась дома. Марио не отходил от её постели.
- Что с тобой, моя девочка? Не пугай меня так, родная. Что я скажу родителям, если с тобой случится беда? - шептал он, нежно поглаживая её руки, целуя их. - Мама не вынесет этого. А что будет с отцом? Скоро приедет доктор, он осмотрит тебя.
Приехавший доктор долго и внимательно осматривал Аннет, задавая вопросы ей, Марио и сеньоре Урсуле. Дав девочке успокоительные капли и дождавшись когда она уснёт, вышел из комнаты, жестом приглашая всех выйти.
- У девочки, скорее всего, лихорадка, вызванная каким-то сильным волнением. Она южанка и от осеннего солнца у неё не может быть солнечного удара, - пояснил доктор состояние Аннет. - Я так понимаю, сеньора Урсула, она у вас в гостях? Как скоро она покинет остров? Мне не приходилось раньше замечать ничего подобного. Проповеди падре Антонио никогда не влияли таким образом на прихожан. Мои дочери всегда их посещают, а младшая - ровесница Аннет. Причина в чем-то другом.
- Мы улетаем завтра, доктор, - ответил Марио. - Я ни за что не позволю сестре купаться. Да она и мало купалась. Всё сидела в задумчивости, любуясь красотой моря.
Не море так потрясло воображение твоей сестрёнки, - подумала Урсула, вспомнив слова девочки, сказанные в день прилёта за ужином, а вслух произнесла. - Полёт, новые впечатления от увиденного, доктор. В церкви было очень много прихожан и несколько душно.
Послышались голоса вернувшихся с проповеди. Падре Антонио среди приехавших не было. Все разбрелись по своим комнатам. Урсула решила быстро проехать к брату. Она нашла его в кабинете, сидящим в задумчивости.
- Как она? Вы вызвали к ней доктора? - задал первым вопрос Антонио.
- Доктор осмотрел девочку и дал ей успокоительные. Жар спал и она уснула, - ответила Урсула, тоже не называя имени. - Он говорит о сильном возбуждении, Антонио, но и ты горишь, брат.
- С нами случилась беда, сестра, о которой никто не должен узнать. Судьба бросила нас с ней в такое пламя, от которого нет спасения. Я много раз говорил другим нужные слова, гася пожар в их душах, но не смогу найти их для себя, - в волнении произнёс падре Антонио.
Он встал, подошёл к Урсуле, обнял её, усаживая на диван. Положив свою голову ей на плечо, тихо простонал:
- Почему не в молодые годы, а сейчас, это пришло ко мне, дорогая моя сестра. Оно сожжёт мою душу. Я уже не смогу служить Ему с той верой и преданностью, с которыми служил раньше. Ничего нельзя изменить в моей жизни. Я просто буду гореть в этом пламени до конца жизни. Ладно я, но она ещё совсем девочка. За что ей эти муки? Видит Бог, я ничего не сделал предосудительного, один её взгляд всё перевернул в моём сердце.
- Не каждому дано испытать такие чувства, дорогой Антонио. Не вини себя, не вини её, такую юную. Вчера, когда ты ушёл от нас, она вдруг заговорила о тебе. Никто из нас, взрослых, не обратил внимание на слова девочки. Именно они были первыми искрами, от которых разгорелось пламя вашей большой любви. Любовь не может быть несчастьем, мой дорогой! - поглаживая голову брата, говорила Урсула. - Завтра приходи к нам, теперь вам не спрятаться, не скрыться и не надо этого делать. Стань ей наставником и вы вместе найдёте дорогу в будущее. До её совершеннолетия пять лет. За это время много воды утечёт в наших реках. Наберись терпения, мой младший брат. Ты сможешь всегда открыться мне, но не спеши это выносить на суд земной. Все считают тебя сильным. Твоё служение Богу всегда было безупречным. И кто знает, может это Его дар тебе, а не наказание. Всмотрись, пойми и не терзайся. Ты ещё так молод, Антонио. Мы с тобой знаем случаи, когда священники, отслужив последнюю мессу, обращались к пастве с речью, в которой попрощались с ней, объявляя о своем решении снять сан, сказав, что "путь любви выше пути служения". Они жили и живут счастливой жизнью. Подумай об этом до утра, а завтра приходи и скажи мне твоё решение. Помни о пяти годах впереди.
Урсула уехала. Падре Антонио остался один на один со своими мыслями. Это была бессонная ночь, но утром он был бодр, как никогда.
Аннет проснулась ранним утром от луча солнца, беззастенчиво бегающего по её лицу, щекоча и дразня. Вставай, - теребил он юную деву, - наступило утро, самое важное утро в твой жизни. Она подошла к не зашторенному окну и увидела в саду падре Антонио, стоявшего у куста розы, разглядывающего бутон. Аннет быстро плеснула себе в лицо горсть холодной воды, одела лучшее своё платье, гребнем расчесала свои роскошные, каштановые волосы, взяла в руки туфельки, тихо приоткрыв дверь, сбежала по лестнице вниз и только там надела туфельки.
Антонио оглянулся на дом и увидел спешащую к нему Аннет. Он жестом предложил ей сесть на скамейку. Какое-то мгновение они молчали. Потом он заговорил первым:
- Мы не будем лукавить Аннет! То что произошло, не изменить. Каждый из нас знает о нас всё. Ты о моём сане, я о твоей юности. Не говорю тебе и себе - забыть. Мы не сможем. Но нам отведено время. За пять лет до твоего восемнадцатилетия может произойти многое. Но если по прошествии этого срока ты будешь уверена в своей любви, то я обещаю сделать всё для твоего счастья, моя радость.
Аннет слушала его, закрыв глаза, но и здесь шаловливый луч отыскал её. Открыв глаза она увидела взволнованное лицо падре Антонио и услышала его вопрос:
- Аннет! Тебе опять стало плохо? Ответь мне, дитя. Я что-то сказал не так?
Аннет поднялась со скамейки, взяла падре Антонио за руки и закружилась весело смеясь.
- Дети всегда останутся детьми, - прозвучал голос Орсино. - Вчера она испугала нас своим обмороком, а сегодня кружит падре, пришедшего навестить её, как мальчишку. Завидую юным! Хоть и сам еще не глубокий старик в свои сорок пять лет, но вот так покружиться уже не смогу. А пойдёмте-ка на кухню, там столько вкусного и пока все спят, отпразднуем начало этого прекрасного нового дня.
Они втроём сидели за большим кухонным столом, уставленным всякими яствами, весело разговаривая. Вошедшая Урсула поняла всё с первого взгляда на Аннет, лицо которой сияло счастьем.
Вот и хорошо! Вот и славно! Он принял решение и это главное, - подумала она, подсаживаясь к столу, а вслух произнесла: - вкусно вы тут трапезничаете, скажу я вам. Вас даже не было слышно за плотно закрытой дверью. Мой Орсино любит полакомиться ранним утром, не дожидаясь общего завтрака.
Проснувшиеся другие обитатели большого дома, находили их по приглушённым голосам, присоединялись по одному и в столовой завтрак не накрывали. Всех радовал вид Аннет. Падре Антонио сыпал шутками, дополняя их пословицами. Ему надо было спешить на службу. Уходя, он произнёс ещё одну пословицу:
- Покидая старые улицы, знаешь, что теряешь, но не знаешь, что найдёшь.
Урсула и Аннет пошли его провожать. Он уехал, а они ещё долго смотрели ему вслед. Каждая из них знала о его тайне, которую им предстояло хранить долгих пять лет.
Продолжение следует:
Иллюстрация взята из интернета:
Pixabay License
Бесплатно для коммерческого использования
Указание авторства не требуется.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0303139 от 19 апреля 2019 в 22:49
Рег.№ 0303139 от 19 апреля 2019 в 22:49
Другие произведения автора:
Не делайте мне больно, господа!
Это произведение понравилось:
Рейтинг: +1Голосов: 1210 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
