Исцели себя одиночеством - глава двадцать вторая

     
     Её одиночество возникло из-за ненужности детям, мужу, а потом и в коллективе, где проработала долгие годы, отдавая все свои знания и опыт. Ей было стыдно вспомнить свои проводы на пенсию, превратившиеся в разгул со всеми моментами таких  корпоративных пирушек, когда многие разбредались по кабинетам парами, а выходили оттуда измятые, потрёпанные, забыв там часть одежды. Она не выдержала и ушла, взяв коробку с личными вещами. Никто не позвонил ей на следующий день, через неделю, месяц. Для них она перестала существовать. 
     
     Баба Зина рассказывая о своей жизни, столь непохожей на жизнь Ирины, главным в своём одиночестве отмечала - ненужность всем и всему. Встретив в церкви Михаила Потапыча, она увидела в его взгляде опустошённость, полное отсутствие интереса к жизни. Он продолжал жить по инерции, но при этом уже и не жил, а влачил существование рядом с той, им когда-то выбранной для жизни, в которой не стало любви.
     
     - Вот скажи, Ирина, зачем он менял нашу жизнь? Дети наши перестали нас уважать, разъехались по разным сторонам, не желая бывать в разорённом семейном доме. А с той, другой, почему он так и не нашёл своего счастья? Им хорошо было лишь в копне скошенного сена, но признать этого, повиниться в своём грехе, он не пожелал. Зло и страдания, причиненное им мне и детям, бумерангом возвратилось в его судьбу навсегда. Возьми твоего Павла. Пять лет катался по курортам со своей пассией и всё у них было ладно, а как сошлись, тут и накрыл их быт медным тазом, - с грустью в голосе отметила баба Зина.
      
     Ирина смотрела на спящего Егора, вспоминая тот разговор. Сколько зла и предательства перенёс он в своей жизни. Его бросила мать, об отце он так ничего и не узнал. Не смог удержать рядом Деметру, защитить от диктата отца. Его сын вырос в стороне, угасший в молодые годы. 
       
     Часто в её жизни происходили события, несшие зло и агрессию. Она  совсем не была ядовитой от природы, но когда её, год за годом,  кусали со всех сторон, а она долгие годы старалась сдерживаться и не отвечать злом на зло, что бы ей не делали те, кому была открыта и с кем делила свой кров, то силы покидали её и она ловила себя на мысли о бессмысленности такой жизни. Любила, жалела, прощала и ждала. Спустя время зло настигало каждого из её обидчиков и они бежали к ней, требуя разъяснений случившегося с ними. Её же и винили в своих бедах.
       
     Сейчас в её жизнь пришла большая любовь. Они с Егором, как два подранка, кинулись в объятия друг друга, стремясь найти покой и просто жить дальше.
       
     В своих размышлениях Ирина не заметила, как пробежала ночь. Уснув на пару часов, поспешила на кухню готовить завтрак, но там её встретила баба Зина, говоря почти шёпотом:
      
     - Поспи ещё пару часиков, Ириша! Завтрак я сама приготовлю и накормлю проснувшихся. Не шумлю, чтобы не разбудить ненароком. Ехать вам ещё через пять часов в аэропорт. Выходила вчера днём на террасу, теплынь необыкновенная, речка у леса вскрылась, отродясь в конце января такого не видела. Солнышко взойдёт, то пойдём с Селеночкой посмотреть. 
     
     - Не до сна мне, баба Зина, не знаю, как Селену подготовить к приезду матери. Ломаем с Егором голову и ничего путного придумать не можем. Только- только оживать дитя стало. Не вызовет ли это новое помутнение рассудка? Жутко  вспоминать её у моря...
     
     - Она что, нашлась? Моя мама нашлась? - услышали они голос Селены. - Она сегодня прилетает с моим молоденьким дедом Александром?. Я знаю, что ей надо приготовить! Папуцаки! Это маленькие башмачки из баклажан с мясом, с белым и красным соусами. Нам их готовила бабушка Деметра, а мама их очень любила. Но сейчас зима и мы не найдём баклажаны, - сказала, смотря вопрошающе на Ирину.
     
     - Найдём мы баклажаны! Я вчера их видела в магазине в центре города, - весело ответила Ирина, переглядываясь с бабой Зиной. - А давайте мы вообще сегодня устроим обед из блюд греческой кухни! Выберем в интернете несколько блюд и порадуем твою мамочку. А ты видела комнату, которую мы ей приготовили? 
     
     - Я вчера заглянула и удивилась. Дед Александр мальчик, а комната как девчачья, я даже посмеялась. Так это мамина комната рядом со мной? - подпрыгивая от радости протараторила Селена и побежала наверх.
     
     - Ох, я так испугалась, баба Зина, когда услышала её голосок. А оно вон как всё обернулось. На Кипре Мария меня угощала супом авголемоно - это аппетитный куриный бульон со взбитым яйцом, лимонным соком и рисом. Она называла его идеальным блюдом для зимней погоды. Для мужчин приготовим кебабы. Много, на барбекю на террасе...
     
     - Я посмотрела! Там так классно! В шкафу много красивой одежды для мамы. Вот бы я посмеялась вчера, заглянув в шкаф, представив деда Александра в розовом халате и розовых тапочках, - подпрыгивала и кружилась Селена, громко напевая песенку.
    
     - Что здесь за шум в столь раннее утро? - улыбаясь спросил Егор, войдя на кухню на костылях, часто предпочитая их коляске. - Почему пляшет и поёт эта девочка в пижаме?
    
     - Ты не знаешь? Сегодня прилетает моя мамочка! Мы будем готовить ей папуцаки! - весело ответила Селена. - Ты ел папуцаки?
    
     Егор не успел ответить, кто-то позвонил в дверь. На пороге стоял Степан, а перед ним сыновья Василия. У него был вид разъярённого быка. Он даже в первую минуту и не сообразил, что дверь ему открыл Егор, прошёл в гостиную, держа крепко мальчишек за руки и плюхнулся на диван.
     
     - Что случилось, Степан? Я никогда не видел тебя, дружище, таким, - спросил Егор, едва поспевая за гостем.
     
     - Не спрашивай меня, Егор! Меня сейчас порвёт на куски! Не знаешь где Василий? - не сказал, а прорычал Степан, потом пристально посмотрев на Егора, выпалил: - Ты стоишь? Ты открыл мне дверь? Как? Ты вот так запросто разгуливаешь?
     
     Он подскочил к другу, обнял, уткнулся лицом ему в плечо и громко разрыдался. Вошедшие в гостиную Ирина и баба Зина стояли растерявшиеся у двери.
    
     - Тебя кто-то обидел, друг мой? - тихо спросил Егор, усаживая Степана на диван и садясь рядом. 
    
     - Не обидели Егор, а оскорбили! Жена Василия решила, что я способен на подлый поступок. Увести её, потрёпанную курицу, у мужа, работающего рядом со мной. У неё даже хватило наглости предложить мне выгнать стариков и никак-нибудь, а взашей, - отвечал Степан.
    
     - Спокойнее, дружище, здесь дети, она им мать, - остановил друга Егор.
    
     - Я не останусь с ней жить! Малой пусть поступает как хочет, а я не останусь! Лучше в детдом, - насупившись сказал Сашка.
    
     - В какой детдом, сын, ты собрался при живом-то отце? За что меня решил обидеть? - спросил старшего сына, вошедший Василий. - Никому я вас не отдам!
    
     - Это мамка так сказала нам сегодня. Если будем с тобой знаться, то она нас в детдом отдаст, - расплакался Ванятка, обнимая отца.
    
     - Всё! Перестали все плакать! Одежду снимать, руки мыть и в столовую! Завтракать пора! Потом мальчишки играть в комнату Селены. Я вчера новые игры привезла, они в кабинете деда Егора лежат, - строгим голосом произнесла Ирина, улыбаясь глазами.

     В аэропорт собрались ехать все. Одну бабу Зину на хозяйстве оставили. Обед был ещё не готов, но дел оставалось мало.

     Приехали рановато. Детвора уселась кружком новую игру осваивать. Егор с Ириной вели тихую беседу. Степан не спускал глаз с детворы.

     Василий пошёл посмотреть на табло. До прилёта ожидаемого рейса оставался целый час. Прилетел из Москвы какой-то частный рейс. Он стоял, рассматривая выходящих из зоны контроля.

     Её он увидел издалека. Она шла неуверенно, озираясь на идущих рядом. Худенькая, в коричневой норковой шубке, на голове был шарф, которым она закрывала лицо до глаз. Их взоры встретились и он увидел изумрудные глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами. Он почти бегом бросился ей навстречу, боясь, что она сейчас уйдёт вместе с этой толпой и он никогда её больше не увидит.

     Она не испугалась, не отшатнулась, остановилась, постояла с минутку молча, потом сняла перчатку с узкой ладошки, протянув её для приветствия и тихо произнесла:

     - Деметра. Меня должны встречать здесь. Так получилось, мне не хватило места в нашем с Александром самолёте, это мой дядя. Ой, что я говорю незнакомому человеку, вы же его не можете знать, - смутилась девушка. 

     - Я знаю Александра, мы ждём вас, нас здесь много. Идёмте, вас там ждёт...
 
     Он не успел договорить. Им навстречу бежала Селена. Её белокурые локоны, словно крылья, парили за спиной. Толпа расступалась перед ней, открывая дорогу, многие останавливались и смотрели ей вслед.

     Это и есть моя судьба, - подумал Василий. - Так обжечь сердце взглядом могла только она. Хватит моему сердцу сил любить их всех: Деметру, её маленькую Селену и своих мальчишек, за которых он ещё поборется. Тепло-то как сегодня! Январь на дворе, а будто весна. Даже лёд на речке подтаял. Не подвело меня сердце-вещун.