Долгие проводы, лишние слёзы ч. 2 гл.19. Белая и черная зависть

Третий час Николаев был свидетелем разговора супругов. Поле прочтения нескольких книг, которые «случайно» попадались Виолете на глаза во время её поездки в машине с Михаем, она всё чаще стала задавать мужу вопросы:

- Как можно в такое время повышать цены на продукты в  гипермаркете и выпускать бесполезные лекарства?

- Не забывай, что эти лекарства приносят нам с тобой баснословную прибыль. Я тебе как-нибудь расскажу, как я использую печень утки. А продукты…

Кризис идёт хуже некуда, приходится постоянно перефасовывать рис, гречку, вес меньше, цена прежняя. Так что цену я не повышаю, правда, наши работники меняют наименование места, откуда поступают овощи…

- Подмосковье на Израиль! А новые добавки в колбасы и сосиски, там же не остаётся мяса!

- Да! Но это позволяет увеличить цену тех же огурцов со ста двадцати, до шестисот рублей! И люди покупают.

Милая! Ты в последнее время изменилась в лучшую сторону. Мне стало с тобой интереснее общаться и возможно в будущем, я тебя привлеку к нашей работе. Ведь поспорить о делах, это тоже дело вкуса! А о вкусах не спорят - из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются, - так когда-то говаривал Гилберт Честертон. Но откуда у тебя такие сведения? Тебе соседка бухгалтерша рассказала? Так у неё «черная» зависть. Она не имеет таких финансовых возможностей как у тебя.

Осип гордился собой, он вовремя мог вспомнить высказывания великих людей, процитировать их в нужный момент, чем показывал не только своё высокое положение и образование, но и находил при возникающем споре, такое доказательство, которое было невозможно отвергнуть.

Пошлай оглянулся и посмотрел на Леонида, который сидел у барной стойки в частном самолёте миллиардера и делал вид, что изучал данные о новом партнёре Осипа.

Николаев присутствовал при подписании в Израиле Пошлаем нового Контракта. Но там было ещё «джентльменское» соглашение с Кожемяко, эмигрантом первой волны из Одессы.

Женя Кожемяко в обмен на лекарства, он их называл «пустышками», предложил создать несколько кадровых агентств, через которые нужно было отправлять в Израиль и арабские страны девушек и молодых людей для оказания «особых» услуг. Как понял Леонид, этих молодых людей потом будут использовать не только в борделях, но и переправлять в Косово, где их будут «разбирать» на органы.

Леонид насторожился, когда Женя с «ярким» одесским акцентом вспомнил случай, в оплате которого принял участие -  Дом профсоюзов. Потом был рассказ Жени:

- В первой половине двадцатого века было открыто одно химическое соединение, привлекшее к себе внимание различных исследователей в области химии, биологии, психологии и других наук и получившее название фенилтиокарбамид. Это не только пищевая добавка, но и…

Как ни странно, одним людям оно кажется безвкусным, а другим - горьким. Причем, восприятие этого вещества на вкус зависит только от врожденной наследственности человека и передается из поколения в поколение по законам Менделя.

Изучению этого вещества предшествовала дегустация, проведённая Осипом, Ветой и Леонидом.

- Я говорю, что порошок очень горький! – сморщившись, говорил Пошлай

- Ну что ты, Осип, совсем наоборот. Я бы сказал он сладковатый. - Подтрунивал Кожемяко.

-  Горький, говорю тебе, сукин ты сын!

- Таки нет! Пошёл бы ты, Осип! Я тебе предлагаю миллионы долларов, которые потекут рекой. Не подумай, что я завидую, ты просто не знаешь ещё мои возможности, которые гораздо больше твоих.

- Шлёма ты! А не вынесет ли нас с тобой потом в бушующее море?

Вопрос Осипа, Кожемяко оставил без ответа.

Анализируя встречу бывших однокашников по Ленинградскому университету, Николаев думал, что этот случай любопытный, но не уникальный. Практически все в России знают, есть вещества, в том числе содержащиеся в продуктах питания, которые по-разному воспринимаются на вкус.

Тот же вкус шотланского виски не покажется кое-кому ананасовым соком, но можно понять пристрастие некоторых любителей этого вида алкоголя, к этому горькому и невкусному напитку. Тот же Осип постоянно повторяет после выпитого им виски двадцатилетней выдержки, что «шотландское», как нектар.

Действительно, о вкусах нельзя спорить в буквальном смысле, не говоря уже о человеческих вкусах и предпочтениях в других областях или способах получения доходов.   

Люди часто склонны отождествлять свою точку зрения на их собственный мирок, с мировым пространством и выдавать свою субъективную оценку за объективное видение  происходящих на планете событий. Безусловно, бывают вкусы, которых придерживается большинство людей.

Это обычная мода, которая может быть на всё, что угодно, вплоть до повседневных джинсов, или резиновых сапог в дождливую, слякотную погоду даже в Москве и Питере.

Но даже если все поголовно считают, что резиновые сапоги выглядят на женских ножках красиво, это не значит, что красота - это качество резиновых сапог. Их красота находится в голове каждого.

Беда некоторых людей состоит в том, что они считают, что их точка зрения единственно правильная, а те, у кого она другая - заблуждаются. Именно такие люди стремятся навязать своё мнение всем. Они не понимают, что любые, хоть и диаметрально противоположные точки зрения, могут быть равноправными. Именно поэтому они спорят о вкусах, скандалят, разводятся и даже убивают друг друга.

О встречах Пошлая с Кожемяко, Николаев сообщал генералу Грундману, который отправил в Израиль - Винёва, как помощника Николаева.

В Косово выехал Иванов, а с новым резидентом ЦРУ в Москве, вплотную стал работать капитан ГРУ – Уров.

После обострения обстановки на границе Турции и Сирии, начале обстрелов сирийской территории артиллерией турецкой армии, высказывании открытых угроз турецкими руководителями в адрес России, в Турцию выехал Китов, в Сирию Николаев.

Перед отъездом, Валентин Китов попросил Василия Урова помочь своему отцу перевезти на строящуюся в Подмосковье дачу, строительный материал. Отец Валентина Китова – Валентин Валентинович, интеллигент в пятом поколении, профессор Высшей школы экономики, был совершенно не готов к сельской жизни. Но после значительного ухудшения его здоровья, врачи настоятельно рекомендовали уехать из квартиры на Новом Арбате, и жить постоянно в деревянном доме, на чистом воздухе, желательно вблизи соснового леса.

В Турции Валентин, который представлял одну из французских газет, встретился с некоторыми турецкими оппозиционными лидерами, журналистами. Он хотел узнать их мнение о новом французском Законе в котором предусматривалась уголовная ответственность за отрицание геноцида армян в Турции в период с 1915 года по 1923 года, когда в Турции было убито полтора миллиона армян. Этот Закон давно обсуждали во Франции.

 Через три дня после прибытия в Стамбул, Василий сообщил Валентину, что он организовал перевозку мебели в новый бревенчатый дом Китовых у Можайского водохранилища. Валентин Валентинович будет соседом писателя Виноградова, о нём часто рассказывал Грундман.

А ещё через день Валентин узнал, что его отец проявил инициативу. Он перевозил на своей автомашине «Нисан-икстрейл» свой компьютер, компьютерный, обеденный стол, стулья из квартиры на Новом Арбате к своему новому дому. После села Дорохово на Можайском шоссе, он стал свидетелем, а потом и потерпевшим  автомобильной «подставы». С него, за небольшую царапину, которую ему показали на правом крыле кроссовера «БМВ», потребовали семьдесят тысяч рублей, которые профессор безропотно отдал.

Уров, просмотревший записи видео регистратора профессорской машины, опознал в одном из мошенников Бориса Шатова – лицо, подозреваемое в подготовке терактов в Москве и Санкт – Петербурге.

В тот день Шатов, Шиков и Шаров, совершили четыре «подставы» на Можайском шоссе.

- Эти лохи живут богато и спокойно, а мы их расшевелим, сказал подельникам Борис Шатов, - за день у каждого из нас появилось по двести тысяч рублей, лёгкие деньги и никто из этих лохов не возражал!

Завтра начнем готовить «веселье». Вчера привезли кое-что из Украины. Ты, Олег, - Шатов обратился к Шикову, - начинай вербовать себе помощников, у нас есть героин, «кокс», марихуана, так что сбытчиков нужно много. Через них же, произведём «закладки» на автобусных остановках и на девятое мая…

Вечером, в четырнадцать часов по Москве, Виноградову позвонил их главный строитель - Леонид:

- Я тут помог вашему будущему соседу с переездом. Очень интересный собеседник, между прочим, профессор. У него такая же машина как у тебя и он тоже планирует отапливать дом салярой. Вот только не приспособленный он какой-то, и что-то с ним случилось во время его второго рейса. Понял?

У тебя мы закончили обивать сарай, отшлифовали все брёвна, покрыли их лаком. Опробовали отопительный котёл, в марте воды в колодце было много, пора тебе переезжать. Септик работает хорошо, воду из него сбрасываем в кювет, потом можно и в ливнёвку.

Ты у меня был в доме, знаешь, что он из шлакоблоков, я убедился, что в твоём доме из брёвен дышится легче. Я даже тебе позавидовал. Понял? На новом участке в Подлипках я буду себе строить новый дом, такой же, как у тебя.

Да, с тебя ещё шестьсот тысяч рублей. А если хочешь, чтобы вам по месту сделали кухню из натуральной сосны, нужно ещё триста тысяч.

Когда Володя рассказал жене эти новости, Лида расстроилась. Мало того, что они ежемесячно выплачивают «Сбербанку» по сорок восемь тысяч за полученную на строительство дома ссуду, так ещё эти непредвиденные расходы.

Если бы им сразу, после оформления в кадастровой палате Свидетельства о праве собственности на их квартиру полученное Лобовым, областной социальный отдел перечислил деньги, не пришлось бы платить проценты «Сбербанку» четыре месяца и они, досрочно погасив ссуду, сэкономили бы двести тысяч рублей. Ох, эти «бы»…

А настроение у Володи совсем «упало». Никак не получается погасить долги. Были и другие причины плохого настроения. Два дня назад он был на похоронах капитана милиции в отставке Ледера, который умер от инфаркта.

Сегодня от церкви хоронят бывшего главного бухгалтера областного УВД, майора внутренней службы Свету, давнюю приятельницу Виноградова. Света давно и тяжело болела, перенесла операции, неоднократно ей делали химию. Двадцать три года, как Виноградов после двадцати лет службы в МВД вышел в отставку. За эти годы Володя проводил в последний путь больше тридцати своих бывших сослуживцев.

Трудная и опасная служба сказывается на здоровье…

После восемнадцати лет работы Виноградова судьёй, уже промелькнуло четыре года в почётной отставке. Володя часто встречался с сотрудниками, которые работали в его бывшем суде. Встречи были для Володи весьма болезненными. За эти годы он побывал на похоронах четверых бывших  коллег.

Ранее, исполняя общественную обязанность председателя областного Совета судей, Виноградов тринадцать лет  старался помочь сотрудникам в улучшении их жилищных поблеем, улучшении условий труда, безопасности. Контролировал работников Судебного департамента, производящих ремонт районных судов, проверял правильность расходования поступивших денежных средств.

А вот теперь, после ухода Виноградова в отставку, судьи жаловались, что без него, в новом составе районного суда, прежней дружбы и взаимной поддержки нет. Каждый сам по себе. Рассматриваемых дел всё больше, а зарплату не прибавляют. Новый председатель суда не проявляет внимания и заботы к сотрудникам, ярый индивидуалист, последнее время за ним стали замечать, что он злоупотребляет спиртными напитками.

Виноградов вчера случайно столкнулся с заместителем Судебного департамента. Ирина, рассказала ему о проблемах финансирования и подбора секретарей судебного заседания, которые меняются ежемесячно, в заключение, без тени улыбки произнесла:

- Я вам завидую белой завистью. Вот бы мне на пенсию скорее. Вы имеете возможность заниматься любимым делом, вы даже моложе стали выглядеть, без нервотрёпки на прежней вашей работе. А я, никак не дождусь пенсии…

- Не подгоняй время, не торопись жить! - ответил Володя, - не нужно мне завидовать, ведь годы проносятся так быстро, каждое утро, когда бреюсь, я вижу возрастные изменения. Так что на пенсию не спеши!

- Да, ну вас! Я вчера видела вашу жену, её просто не узнать, так похорошела. Вот, что значит внимание любящего мужчины. Нет, всё же я вам завидую, но белой завистью. Вот мой сын говорит, что я сам зарабатываю, сам как хочу, так и буду тратить деньги. Обнаглел совсем, на своё питание мне денег не даёт, за квартиру не платит, а я ещё плачу за учебу дочери в Дальневосточной академии.

Виноградов знал, что Ирина пять лет назад, после пятнадцати лет совместной жизни, развелась и одна содержит двоих детей.

И опять в этот момент в голове Виноградова «зашевелилась» мысль о том, что он всю жизнь прожил без долгов, а после выхода в отставку, ему ещё насколько лет придётся погашать долги. Так что, завидовать особенно нечему, хотя…

Тут Володя улыбнулся. Есть стимул жить долго и наслаждаться семейным счастьем, заниматься литературной деятельностью, на которую в период службы в МВД и работе судьей, времени катастрофически не хватало.

Другие произведения автора:

Старая ель

Когда мы с Лидой к детям приезжаем

Героев прошлого забыто очень много