Долгие проводы, лишние слёзы ч. 1 гл. 5. Дом ветеранов

В 2012 году, весь период максимального подъёма уровня воды в реке Амур, главный инженер областного управления мелиорации Наум Пливант «мотался» по затопленным селам области. После выхода на пенсию, он ходатайствовал перед министерством о назначении начальником управления, молодого, неопытного главного инженера, а сам, пока новый начальник наберётся опыта, согласился поработать главным инженером.

Некоторые села Октябрьского района, укрепив старые дамбы, удалось отстоять, но большинство дамб, возведённых в семидесятых годах прошлого века, не выдержали напора воды.

Река за ночь разлилась в старой пойме на пять километров. Федеральная трасса Биробиджан - Амурзет, обложенная по сторонам мешками с песком, словно «Дорога жизни» была видна с летящего над ней вертолёта. Вся остальная площадь была покрыта водой. Будто Амур, разозлился на людей и, набрав силы от бесконечных дождей, превратился в море, заполнив своими водами бесчисленные мелкие речушки и болота. А дождь всё лил и лил.

Местные жители, мужчины, женщины, дети, днём и ночью наполняли мешки песком, которые на тракторных тележках возили и возили на ещё устоявшие дамбы.

 Около одной из них, Наум познакомился с грейдеристом Юрием Лобовым, который четвертые сутки без сна и отдыха всё передвигал мокрый грунт по полотну дамбы, пытаясь расширить её. В одном месте вода широким ручьём стала перетекать по верху инженерного сооружения. Лобов направил грейдер туда и три часа, находясь в потоке холодной воды, засыпал глубокую промоину.

К вечеру у Юрия поднялась температура, он стал терять сознание. Пливант вызвал вертолет, Лобова доставили в районную больницу.

Через три года, Пливант узнал, что квартиру его друга Виноградова, хочет купить бывший ветеринарный врач, ставший инвалидом третьей группы, Юрий Лобов.

А в ту ночь, когда Наум вернулся в Дом культуры села, где он ночевал, Пливант написал слова новой песни:

Я  пойду возьму билет

И уеду в Амурзет.

Переду  остряки,

Две  знакомые реки.

Вот  уже и  Пузино.

Как  я не  был  здесь давно.

В  Амурзете, в  Амурзете

Солнцу  радуются дети.

Зеленей  всего на  свете

В  парках ранняя  листва.

В  Амурзете, в  Амурзете

Вас  разбудит на рассвете

И  задорной песней встретит

Птичья шумная толпа.

Наум и сам каждый день в период затопления ходил по пояс в воде. Через неделю, жалостливая уборщица дома культуры, истопила для него баньку, в которой мог поместиться только один человек.

Банька пожилой, дородной женщины стояла в двадцати шагах от дома. После бани, напарился, и немного ослабевший, обмотав голову полотенцем, Пливан  не глядя по сторонам, пошёл в другую сторону и оказался у кого-то в огороде.

Несколько секунд он  стоял  рядом с огромным волкодавом.  Собака внимательно смотрела на него. Наум старался не смотреть псу в глаза, обвязал шею полотенцем и пошёл на волкодава прямо в огород. Прошёл этот огород и наткнулся на забор из колючки в три ряда, рядом была бочка с водой. Пливант залез на неё, перелезая забор, исцарапавшись до крови.

Хозяйка бани, увидев Наума, заохала, а потом двадцать минут обрабатывала зелёнкой глубокие царапины. Пока хозяйка лечила его, Пливан вспоминал, как десять лет назад их с Виноградовым познакомил в областном Доме ветеранов заслуженный работник культуры Российской Федерации - Васинёв. С того памятного года они втроём, за свои средства, сумели впервые в культурной истории области, выпустить первый, а потом и ещё три музыкальных диска.

Наум достал ноутбук, посмотрел на часы, двадцать три ноль одна. Пливант включил компьютер и по «скайпу» связался с Виноградовыми.

На экране монитора, Наум увидел лица Володи и Лиды. Лида, сверкнув своими зелёными глазами, мило улыбаясь, поинтересовалась о здоровье Пливанта и, пожелав успехов в работе, отошла.

Наум стал рассказывать Володе, как две недели назад в Доме ветеранов прошёл концерт, посвящённый семидесятилетнему юбилею заслуженного учителя России Раи Белоусовой:

 - Жаль, что ты не смог подойти, мы исполнили и твои песни.  Раечка читала нам всем твои стихи. Это же надо, твоя Лида, навещая свою слепую подругу, читала ей из твоих книг стихи, а Рая запомнила! Вот это память!

 Ты знаешь, я ещё не вернулся из командировки, всё устраняем последствия наводнения. Самое интересное, что на следующий год нам выделили двести миллионов рублей на строительство дамб. Это после пяти в год, за последние двадцать лет.

Местные жители - просто герои. Я особенно запомнил одну бабульку, которые все называли «Бабка «мама не горюй». Она в селе главный организатор и контролер. Когда прилетели МЧСники и не вышли утром на работу, она нашла мена на улице и сказала:

- Пойдём гонять МЧСников, опять спят пади…

Из Москвы в село Нагибово прибыло пятнадцать человек пожарных. Начальник у них холёный такой, он на работу никогда не выезжал. Жили эти граждане в сельской школе. С ними ещё было трое мотористов с резиновой лодкой. Все они, во главе с начальником, спали до одиннадцати часов. Мне приходилось приходить к ним и поднимать.

Я выделил им технику. Тележки нагружали мешками с песком местные жители, а МЧСники залезали на тележку и везли в берегу Амура. В первый же день, пока они ехали к дамбе, что-то выпили и все отравились. Тракторист привёз их на дамбу, там местные жители сняли их с телеги, положили на мешки с песком.

А волны из Амура уже перехлёстывают дамбу. Жители уложили привезённые мешки с песком на дамбу, а этих «спасателей» отправили на пустой телеге назад. Пожарные потом три дня приходили в себя. Их начальник каждое утро приходил ко мне и говорил:

-Вы, почему мой подотчётный материал не бережёте?

На четвёртый день нужно было проехать по Амуру вверх по течению, я спросил у моториста резиновой лодки:

- Бензин есть?

- Батя, не переживай! Хватит.

Одели все «химдым» поплыли. Прошло минут сорок, моторист, спрашивает:

-А сколько ещё плыть.

Я отвечаю:  

-Часа три.

- А у меня бензин кончается!

- Так я же тебя предупреждал!

- Ничего, назад вернёмся на вёслах.

А ширина Амура в том месте пять километров, ветер, штормит, резиновую лодку без мотора крутит. Я думал, что перевернёмся, но вернулись благополучно.

Через день меня вызвали вместе на совещание к губернатору. Оказывается, в область приехал Трубнев. На совещании он повёл себя очень некрасиво. Стал на всех орать, угрожать увольнением, оскорблять. Первым вопросом у него было:

-Сколько людей находится в отпуске?

Ему отвечают начальники отделов, у кого один, у кого два.

-Вы ничего не делаете! - Орёт.

Поднялся заместитель губернатора Шуляпников:

-Я не позволю вам себя оскорблять! Вы не унижайте людей. У нас в области мы владеем обстановкой! А вы кого с собой привезли? Бездельников!

Шуляпников вышел из кабинета и в приемной губернатора  написал заявление об увольнении.

Трубнев поднял моего начальника, Соколова, ничего не давая говорить, сразу стал оскорблять, а потом, срываясь на крик, сообщил:

-Я напишу в министерство, вас здесь всех сократят!

Наум помолчал, продолжил:

-Я вернулся в Нагибово, где  на улицы вдруг стала поступать вода. Опять взял лодку и стал подниматься навстречу потоку.

Оказывается, в трёх километрах от села, было пробурено две глубокие скважины для промера грунтовых вод. Обмер производила очень пожилая женщина с костылём. Она никому не сказала, что пошла вода, не закрыла крышки на трубах, а из них уже бьёт фонтан. Я залез в воду по пояс и с трудом закрыл  крышки на трубах. Уровень воды в селе стал падать. Я потом разыскал эту женщину:

-Почему вы никого не предупредили из администрации?

- А куда я с костылём?

- Но трубу могли закрыть сразу?

Она молчит и смотрит на меня своими бесцветными глазами. А что с ней делать? Судить? Там, кроме грейдериста Лобова, самым главным героем стал однорукий тракторист Егор. В кабине вода, а он направляет трактор на дамбу через озера грязи, везёт мешки с песком. И ведь справляется!

Я там первый день ходил по селу в куртке с надписью на спине «Единая Россия»! Услышал, как жители говорили мне вслед:

-Удавили бы эту едросу!

Пришлось мне куртку снять, ходил в ветровке, я там сильно простыл. Поехали мы ночью в село Пузино, а по дороге вода из Амура по дверки. Машину стало сносить с дороги. Еле выбрались! В Пузино всё население находится на асфальте, носят мешки с песком. Но за ночь, всю дамбу из мешков с песком унесло!  Утром нужно было начинать всё с начала. Осилили!

Кстати, когда назад ехал, сильно запахло сероводородом,  мы увидели, что вскрылось два источника минеральной воды, вот что значит древний вулкан.

На следующее утро мы выехали из Амурзета, там военные поставили понтонный мост, который обслуживали пять солдат. Мой водитель подошел к ним, спрашивает:

- Что продаёте?

- Свои пайки. Они с подогревом, вот дёрните за верёвку и подогреются.

- Почём?

- Пятьсот рублей.

- А что так дорого?

- И так на сто рублей дешевле, чем они стоят!

- Ну, вы и рвачи!

Через день, мы приехали обедать в Волочаевку в столовую. Там такие же пайки продавали по сто пятьдесят.

Водитель говорит мне:

- Снабженцы ящиками воруют!

Пливант опять помолчал несколько секунд, глядя в глаза другу, потом спросил:

- Как тебе после отставки? Ты ведь тринадцать лет возглавлял Совет судей, продолжаешь ходить во Дворец правосудия?

- Каждый день просыпаюсь в шесть и хочу идти на работу. Последний месяц, после того, как вместо меня избрали нового Председателя Совета судей области, бывшие коллеги стали звонить реже. Да и я практически перестал ходить в суд. Душа болит, когда прохожу мимо здания.

Встречал три дня назад судей, когда те шли на работу, так они как родные дочери бросились ко мне на шею и стали жаловаться, что теперь, после слияния с городским судом, каждый стал сам по себе. Нет единого коллектива. А когда мы называем вас наш «шеф», большинство удивляются, что мы вас вспоминаем теплыми словами. А мы отвечаем, что у нас в суде была большая дружная семья, Владимир Николаевич, наш шеф, был нам как отец.

Мне стало вначале приятно, а потом так защемило сердце. Я с тоской попрощался с ними и отправился бродить по набережной. Потом два дня не мог сесть за компьютер, в голове всё прокручивал слова девчат.

  Когда друзья попрощались, и Володя выключил компьютер, он вспомнил, что не спросил у Наума о  дате отъезда Пливанта в Израиль с концертом, вместе с ансамблем скрипачей.

Другие произведения автора:

Сказанье слышал я одно

В апреле в Ессентуках

Война, только зло, это каждый вам скажет