ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ.14

    Михаил и Клим, одетые в рубашки с расстёгнутыми воротниками, сидели за накрытым столом в отдельном кабинете ресторана. Их пиджаки висели на соседних стульях.
  - Они наводят смуту не оттого что умные, - говорил Клим, разрезая кусок парной телятины, -  а по причине полного безверия.
- У них есть нечто вроде веры в то что осины и тополя принадлежат к одному семейству и враждовать им незачем.
- Почему же они выходят на улицы с дурацкими веточками?
- Хотят справедливости.
- Самое лукавое слово, в котором, в сущности, нет смысла.  Скажу больше: понятие справедливости ввёл сатана, чтобы смущать народ и досадить Богу. Мне плевать на то чего они требуют, меня возмущает то, что они безбожники, а стало быть не верят в божественность  моего правления. К счастью, тополя понимают, что эта гнусная ересь влечёт за собой распад и хаос, которого алчет дьявол, и грудью встали за истинную веру.
- Кстати, - Михаил отложил недопитый бокал и, протянув руку к своему пиджаку, извлёк из внутреннего кармана конверт. - Мне передали в АЕК любопытный донос некой санитарки.
- Разве твои подчинённые не уполномочены самостоятельно рассматривать информацию и принимать меры? - лицо Клима выражало скуку, подёрнутую лёгким раздражением.
-  Прислано из Кесаревской больницы.
Клим нахмурился, отложил вилку, нож, вытер губы салфеткой и отодвинул от себя блюдо.
- У тебя вошло в привычку портить мне аппетит, - сказал он.
- Напротив, - улыбнулся Михаил, - хотел повеселить. Вот что пишет отправитель:
"Дорогой антиеретический комитет, я санитарка в Кесаревской больнице. Хочу сообщить о подозрительном поведении одного из больных. Каждое утро он приветствует меня с улыбкой и всякий раз, когда я приношу еду или выношу за ним утку, он говорит спасибо. Он что то постоянно пишет в блокноте. Это подозрительно.  Вчера я подсыпала ему в обед снотворного и, пока он спал, достала блокнот из под подушки. Отксерив всё до единого листа, вернула тетрадь на место. Мои сомнения оказались не напрасны: в его каракулях ни слова про величие тополей! Выходит, это осина. Копии я спрятала у себя и отдам уполномоченному по первому требованию."
Михаил рассмеялся и положил письмо на стол.
- Звучит, конечно, сумбурно, - задумчиво произнёс Клим. - Но в этой уборщице...
- Санитарке.
- Да.  В ней заложена идея божественная, - Клим взял и повертел в руках письмо. - Воистину великие, хотя и незаметные, люди. Чего ждёт комитет?
- Специального распоряжения.  Они знают о специфике объекта и передали информацию мне.
- Разберись.
  Михаил достал телефон и позвонил своему заму:
 -  По поводу сообщения из КБ. Согласовал. Действуйте.
             Юртаев в течение  недели предавался спокойным размышлениям, чтению и работе над романом. Изредка отвлекала своими разговорами баба Тася, пожилая, полная, невысокого роста санитарка с коротко остриженными под горшок светлыми волосами.
"Хорошо тут у вас, - частенько повторяла она. - А в коридоре не пройти и не продохнуть. - Она подмигивала круглым серым глазом и добавляла заговорщицким тоном: - Лучше быть богатым больным, чем здоровым нищим!"   
Когда Юртаев пускался в опровержения её, как ему казалось, несправедливых сентенций, она нетерпеливо отмахивалась и прерывала шумно : "Это я шучу просто! Мне что, наслаждайся коль богатый!"
  Она сообщила Юртаеву об удачно завершившейся операции Анастасии. Дескать, жива, пришла в сознание, заговорила.  Юртаев, растрогавшись, поцеловал бабе  Тасе руку; она засмеялась, отошла от  постели и вдруг осеклась и часто заморгала.
- Вы ведь, писатели, тоже оказывается люди... - произнесла она в задумчивости.
У Юртаева дрогнули губы, но тирада, мгновенно вспыхнувшая в голове, тут же охладилась осознанием её полной бесполезности. Он только посмотрел санитарке в глаза, жалко улыбнулся и подумал "Чем же она живёт?"
  Однажды баба Тася разговорилась.
- Некогда мне думать! На мне первый и второй этажи. Мою себе и мою. Сбегаю в обед домой, живу через дорогу, наемся, часок подремлю, и назад. Снова мою. Думают только бездельники и тунеядцы. Осины, одним словом!
- Осины? - на лбу Юртаева обозначилась морщина.
- Известное дело! Работать не хотят. Им бы только умничать, да себя показать! Безумно влюблены в собственную персону и в звёзды рвутся, оттого от них толку никакого, лишь беспорядок. Одна только осина более менее порядочная - Кауфман.
- Вы, вроде, на пенсии? Чего же не отдохнёте?
Баба Тася взглянула на Юртаева с удивлением: - А чего мне дома то сидеть? Чем заниматься целыми днями?  Здесь утром согнулась, а разогнулась - и день прошёл! Да пенсия ещё такая, что ноги протянешь.
  Безмятежное существование Юртаева закончилось в тот момент, когда в его палату вошли  четверо сотрудников АЕК и двое неизвестных Ивану больных, одетых в вылинявшие пижамы.
- Поступила информация, что вы прячете запрещённые предметы, - унылым тоном произнёс, представившись, старший.
Юртаев привстал на постели, открыл прикроватную тумбочку и сказал: - Разве что здесь или под подушкой.
Один из сотрудников склонился над тумбочкой, изучая её одержимое, а главный тем временем, скинув с Ивана одеяло, внимательно осматривал загипсованную на растяжке ногу.
Старший постучал по гипсу и повернулся к подчинённому: - Санитаров сюда.
Те явились мгновенно с хмурыми, побелевшими лицами и испуганными взглядами.
- Снимайте гипс! - приказал старший.
- С руки или с ноги?
- Всё сдирайте! И побыстрее!
Санитары, смекнув, что пришли не по их души, трясущимися руками поспешно принялись за дело.
Гипс сняли, и старший, внимательно осмотрев ошмётки на ноге, сосредоточил внимание на руке Ивана.
- Да вы, батенька, осина! - вздохнул он, указав на татуировку, и обернулся на санитаров: - А вы, братцы, стало быть, укрыватели?
У санитаров побледнели губы. Один из них вскрикнул: - Ни сном ни духом! Клянусь!
- Встаём, уважаемый! - отчеканил старший, вновь повернувшись к Юртаеву.
-  Не могу. Перелом ноги, - со злой улыбкой ответил Иван.
- Чем докажете?
- Зачем лежать здесь в гипсе, когда я бы мог у себя дома на диване?
- Вот это мы и выясним! - старший взглянул на подчинённых, и те, схватив за низ кровати, рывком перевернули её. Сотрудники обшаривали постельное бельё, а Иван, с трудом поднявшись с пола, стоял на одной ноге, уцепившись руками за спинку кровати.
- Ничего, - брезгливо отпихнув носком сапога ворох, выдохнул один из сотрудников.
- Где тетрадь? - старший схватил Юртаева за подбородок и сильно потряс.
 - Этак со всем его убьёте! - воскликнула появившаяся на пороге баба Тася.
- Вы кто? - спросил старший.
- Санитарка.
- Аверкина Таисия Петровна?
- Мда, - смущённо промямлила она.
- Сначала проявляете себя настоящим тополем, а потом вдруг на попятную! Жалеете этого проходимца? - старший повернул гладко выбритое серое с квадратным подбородком лицо к Юртаеву: - Это она сообщила о вас.
На губах старшего змеилась улыбка, он в упор смотрел на Ивана.
- Не профессионально, - усмехнулся Иван. - Сдаёте осведомителя. Похоже, для вас это не просто работа? Кайфуете.
- Мы это обсудим у нас, - холодно возвратил старший: - В машину его! - Он повернулся к Таисье: - А вы, уважаемая, дайте копии.
- Какие?
- О которых вы указали в письме. Не играйте, это  опасно.
- Ничего у меня нет, - прошипела Таисия, и в глазах её вспыхнули злые огоньки.
- Вы меня разочаровали, - протянул старший. - Поедете с нами.
- Зачем?
- Введение в заблуждение следственных органов и препятствование расследованию.
- Никуда я не поеду, - отрезала она. - И его тоже не возьмёте!
- Обоих в машину! - скомандовал старший.
Двое сотрудников схватили Юртаева под руки и потащили к выходу, один - направился к Таисье, но она выскочила в коридор и, размахивая металлическим совком, завопила: - Помогите! Меня, честную женщину, бьют!
Больные, которыми был заполнен весь этаж, встали с коек и потоком хлынули к санитарке. Они перекрыли проход и угрюмо смотрели на сотрудников, скрутивших Таисию и Юртаева.
- Не позволяйте им нас увести, - кричала Таисия.
- Расступитесь, дайте пройти, - кричал старший, потрясая пистолетом.
Толпа хранила молчание и не выполняла приказа.
- Кого защищаете? - крикнул старший и ткнул пальцем в татуировку Юртаева: - Осину? Он расположился в отдельной палате с телевизором и кондиционером, а вас свалили в кучу в коридоре!
  К удивлению старшего, его слова не произвели никакого эффекта. Будь он немного проницательней, он бы сообразил, что Юртаев больных вообще не интересует. Но они очень любили простодушную, общительную, санитарку, которая делала больным значительные поблажки: кому то приносила маленькую, кого то угощала пирогами, кому то тайком давала покурить. Обожаемая ими санитарка просила у них защиты и, стало быть, эти люди в форме были не правы.
  В это время в тылу бунтовщиков появилась группа из нескольких человек, и толпа расступилась, создавая проход для охранников больницы во главе с Санычем.  Он подошёл к старшему аековцу и тихо сказал: - Лучше вам их отпустить.
- Неудачно шутишь, служивый, - прошипел старший.
- Какие уж тут шутки, больница блокирована осинами.
- Вызовите спец отряд, и пусть разгонит смутьянов.
- Вы не поняли. Их там тысяч десять, если не больше. В окно посмотрите. Какой к чертям отряд!
Старший подошёл к окну и хрустнул кулаками.
-  У них  намечался шабаш на Площади Тополиной Славы! - он повернулся к Санычу: - Какого чёрта им здесь надо?
- Хотят убедиться, что Анастасия Плетнёва жива.
- Ну так покажите им её.
- Я не уполномочен.
- А кто?
- Я!  
Старший обернулся и увидел приближающегося Артура, щеголявшего в цветастой рубашке с расстёгнутым воротом. Слегка бледное лицо его носило печать раздражения и усталости.
- Вы? - старший слегка смутился, но тут же усилием воли придал себе невозмутимый вид и спросил: - Почему бы вам не показать  сброду, который бесчинствует на улице, эту девчонку? Насколько мне известно, с ней полный порядок.
- Не совсем, - еле слышно произнёс Артур, подойдя вплотную к старшему. - Она ослепла.
- Господи Иисусе, - прошептала Таисия и перекрестилась.
Юртаев вздрогнул, поднял голову и посмотрел Артуру прямо в глаза. Тот опустил взгляд.
- Она же не интервью давать будет, - сказал старший. - Покажите быстренько и дело с концом.
- Меня есть кому и без вас инструктировать! - раздражённо проговорил Артур.
- Советую не давать волю нервам! - в глазах старшего замерцали искорки гнева.
Артур ответил на вызов мобильного.
Некоторое время он напряжённо слушал, затем передал трубку старшему.
Возвращая телефон, старший прошипел своим сотрудникам: - Отпустите этих.
  Освобождённая Таисия схватила под руки Юртаева и помогла ему дойти до палаты.
- Наведите порядок хотя бы в своём учреждении, - злым тоном обратился старший к Артуру.
 - Больные, разойдитесь по койкам! - рявкнул Саныч.
Кое кто подчинился , а некоторые прилипли к окну и разглядывали заполонившие прилегающие улицы толпы людей.

 

Другие произведения автора:

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 40 (КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ)

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 33

ДИКИЕ ОСИНЫ ГЛ. 26