Без вести пропавший, или письма из двадцатого века, ч. 5, гл. 48. «Запасной аэродром», Кедровый Бор 2

А в салоне автобуса начался разговор между пассажирами. Женя услышал за своей спиной слова мужчины, который рассказывал сыну, подростку лет шестнадцати, что должно быть в автомашине водителя зимой, при холодном климате Амурской области.

Женька повернулся и, встав на колени, стал внимательно слушать, а мужчина, обрадовавшись вниманию мальчика, рассказывал медленно, отчетливо выговаривая технические слова:

-  Поездка за пределы села, да и города в холодное время года способна преподнести немало неприятных сюрпризов. Вот два года назад писали, как на трассе Орск-Оренбург замерзали десятки людей, попавшие в снежный плен. А всё почему, не продумали сами подготовку для поездки, надеялись на «авось».

- Авось, это что? - Спросил Евгений.

- Это, - шепнула в ухо сыну Лида, - выражение недостаточно обоснованной надежды, расчета на случай, удачу; может быть станется, сбудется, авось да повезёт!

- Но так не должно быть, - подчеркнул рассказчик, - самое главное - отправляться в любую поездку нужно на полностью исправном автомобиле. Нужно, чтобы в багажнике у вас имелся комплект с отвертками, пассатижами и ключами. Обязательно должен быть баллонный ключ для замены колеса.

Фонарик с запасным комплектом батареек тоже здорово поможет, да и в ночи будет не так страшно. Зимой обязательно должна быть тёплая одежда, обувь, перчатки, особенно, если придется менять пробитое колесо при температуре, как у нас - минус тридцать пять градусов.

Мобильник должен быть заряжен полностью и с зарядным устройством для автомобиля, если едите зимой далеко, неплохо иметь и запасной автомобильный аккумулятор, топор, небольшую пилу, хотя бы сапёрную лопатку. Нужно не забыть хлеб, сало, можно и консервы, не забудьте про нож, спички, термос с горячим чаем. Готовится ароматный напиток быстро, он поможет сразу согреться, термос не займет много места, зато в случае чего поможет продержаться на холоде и не продрогнуть окончательно.

Поверьте, вернуться из недалекой поездки с сильной простудой или не дай бог с воспалением легких будет очень неприятно. Так что, будущим мужчинам знать и помнить об этом нужно всегда!

Но меня сейчас очень волнует другое событие, - поделился с пассажирами опытный водитель. - Я постоянно бываю в длительных рейсах по Дальнему Востоку и Сибири, меня настораживает, что китайцев в Сибири стало больше чем русских. Они и у нас в Амурской области рубят лес, выращивают различные агрокультуры, а из Сибири ещё вывозят бутылочную байкальскую воду. - Опытный водитель, крупный мужчина лет за пятьдесят, с ясными,  большими голубыми глазами, которые чем дальше он говорил, тем темнее становились. - Но после таких мероприятий истощается почва, уровень озера Байкал уменьшается, лес буквально тает на глазах. (Юрий вспомнил «пеньки» у Байкала).

Юрий много читал о Сибири и прекрасно помнил, что Сибирь - азиатская часть Российской империи к востоку Урала и составляет три четверти части России. В 1860 году между Россией и Китаем была очерчена граница.

Исторически Сибирь стала частью России в 1640 году после разгрома Сибирского Ханства в 1590 году. В Сибири стали появляться поселения, которые продвигались дальше к океану. Где-то в 1639 году русские дошли до Тихого Океана.

Огромная Сибирь имеет много полезных ископаемых - нефть, газ, золото, да всю таблицу Менделеева, а ещё, пока нехоженые леса, горы, чистые реки, ручьи.

Давным-давно,  академик Ломоносов писал: «Богатство России будет прирастать Сибирью».

А пока не у народа, а нескольких тысячах богатеев ежегодно прирастают миллионные состояния - наших, да иностранных, владеющих долями российских корпораций.

А в это время на территории Сибири уменьшается численность нашего населения. Здесь нет рабочих мест, разрушились фабрики и заводы, развалились совхозы в сёлах.

Деревни, как и Сосновый Бор, пустеют, остаются избы без хозяев, заросшие кустарником поля. Правда, недавно стали выделять переселенцам дальневосточные гектары. Но  увеличения населения ещё не наблюдается.

Люди оставшиеся в Кедровом Бору пытаются прожить на то, что собирают с огорода, как делали родители Юрия. Как и они, жителди держат коров и коз, но это пока есть здоровье. Хотя, то, что они получат с огорода, надо тратить на соль, семена, ЖКХ. Только и остаётся хлеб с молоком.

Многим жителям Кедрового Бора остаётся до пенсии несколько лет, и они ждут с нетерпением эту небольшую пенсию. Тогда точно, на хлеб, соль у них будет.

Люди выезжают в крупные города, в европейскую часть России, беднеет людьми Сибирь и Дальний Восток…

Юрий вспомнил отрывок из книги Виноградова «Долгие проводы - лишние слёзы», это отрывок прочитал трижды:

Володя увидел место, где любил по выходным дням рыбачить бывший прокурор района Ефим Цейский. Он уехал из России вместе со своим приятелем, Дробицким. Только в отличие от того, не смог «найти» своё место под солнцем, так и работает рабочим на автозаправке.

Возвращаясь, домой и, проходя мимо первого подъезда, Виноградов всегда вспоминал проживавшего до 1991 года в этом подъезде бывшего председателя районного суда Топотмана, который вместе с женой и дочерью уехали в «места обетованные». Ефим, получив «корзину» и квартиру, не изучая язык, пошёл работать в крупную типографию.

Его жена, подтвердив свои профессиональные знания, сдала экзамен и стала работать адвокатом, а через год ушла от мужа, не ровня ей стал он. Ефим так и не стал учить в Израиле язык и сдавать экзамены. Он много раз пытался сменить место работы, но владелец типографии, переселенец из Ленинграда, каждый раз повышал ему зарплату.

Сейчас Топотман получает больше самого владельца, а вот счастья своего так и не встретил. Он десять лет назад приезжал в родной город. Виноградов тогда собрал сотрудников суда, с кем когда-то работал его предшественник. После третьего тоста, Топотман заплакал и сказал:

- Здесь я был величиной, известный юрист, меня все знали и уважали. А там я никто и зовут меня никак!

Помнил Юденко и отзыв одного читателя - Исаака Страберга проживающего в Израиле, который 24.04.2018 года в 06:56:08 написал отзыв на произведение: «Прочитал с интересом и на одном дыхании! Спасибо, Володя! Ты замечательный прозаик!»

Пассажиры автобуса зашевелились, вот и окраина села, пора выходить.

В селе Юденко прожили неделю.

Каждый день ходили на сельское кладбище, посетили могилки всех родственников, навели там порядок, заплатили в поселковый совет деньги на пять лет вперёд, чтобы следили за могилами родителей.

Герман с Евгением, ходили в тайгу с фоторужьём, Жене очень понравилось, только огорчило большое количество клещей, три десятка которых сняли с него после прогулки. Хорошо, что перед поездкой  в Амурскую область, они заранее вакцинировались от энцефалита.

Женя долго рассказывал матери и бабушке, какой в тайге густой, вкусный, сытный воздух. Там пахло сосновой смолой, янтарные капли которой они видели на деревьях, иногда этот запах перебивался запахом грибницы, лимонника, плетущегося на деревьях.

Тяжкое впечатление осталось у Юденко после посещения места, где когда-то стоял их дом. Его разобрали на дрова «добрые» люди. Вот и всё, нет «запасного аэродрома». Нет старого семейного гнезда, куда можно было бы возвратиться. Теперь родовым гнездом должен стать дом у Можайского моря.

 Надо будет обязательно после возвращения, съёздить к месту братской могилы у села Слободка, его сердце чувствует, там, в могиле лежит его прадед.

Юрий посмотрел по сторонам, солнце медленно пряталось за вершины вековых сосен, будто подразнивая, вот оно стало ярко бордовым, освещая верхушки сосен. Темнота становилась всё гуще, словно незримое огромное мохнатое существо спускалось с вершин сосен и шагало в посёлок, пряча за своей спиной стройные, высокие сосны. И вот солнце почти скрылось за деревьями, оставив лишь узкую яркую полукруглую полоску.

Поезд из Благовещенска прибыл в Москву в 11 часов пятнадцать минут. В дороге Юденко были пять суток, пятнадцать часов и пятнадцать минут. Встретил приезжающих Виноградов.

Юрий, уставший от пятидневной тряски в поезде, с «пасмурным» выражением лица, протянул Владимиру руку, но когда начал говорить, лицо его стало розоветь, он улыбнулся и сказал:

- Спасибо за книгу, я перечитал твоего «Взводного», а, читая, будто находился во взводе твоего отца. Ты не передумал поехать с нами в деревню Слободку?

- Мы с Лидой, детьми и внуками обязательно поедем с вами, - ответил Виноградов.

Вначале поехали в Новую Москву, где высадили Германа с Лидой и Евгением, а потом поехали домой, к Можайску.

Когда автомашина выехала на Минское шоссе, Юрий задремал и будто переместился в декабрь 1941 года, оказался под Тулой, рядом с лейтенантом Николаем Виноградовым.

Фашисты начали очередное наступление на Москву со стороны Тулы.

Сколько ляжет в мерзлую подмосковную землю наступающих немцев, сколько останется в поле их подбитых танков, сколько останется в живых, ещё никто не знал. 

А звуки боя то усиливались, то немного затихали и только воробьи, бегали между глубокими воронками, отыскивая съедобные крошки. Казалось, это оживают камешки, и катятся следом за солдатами, ушедшими в неизвестность. 

На южном направлении, Москву защищали ополченцы из Тулы, отдельные части НКВД, курсанты военных училищ, стрелковые полки, с численностью людей не более батальонов.

Все одинаково мерзли в окопах, строили землянки из тонких стволов деревьев и ждали пополнения, а его все не было. Десяток другой солдат и командиров, не разрешал проблему, как обеспечить оборону, когда на два километра окопов, приходится тридцать бойцов.  

Через сутки, на окраине Тулы, в промерзлых окопах, недавно вычищенных от снега, Виноградов принимал стрелковый взвод. Окопы были вырыты в полный рост и его взвод в полном составе, четырнадцать человек, стояли молча, изучая своего командира. В декабре он у них седьмой.

 Жизнь взводного на фронте, коротка, как вспышка молнии в майскую грозу. Лицо у нового взводного обветрено, руки огрубевшие, глаза не прячет, смотрит прямо в лицо, на полушубке командирская кожаная новенькая портупея, оттянутая кобурой с пистолетом, через плечо планшетка на тонком кожаном ремешке.

 - Давно в армии? - Спросил сержант, стоящий на правом фланге.

 - Я в Красной Армии с 1937 года,  недавно сам был сержантом, - ответил Виноградов.

Солдаты заулыбались, полезли за кисетами. Подошедший сержант представился:

- Платонов, местный, из села Товарково, бывший бригадир путевых рабочих, это третья моя война.

Платонов протянул взводному кисет, Виноградов ответил:

- Спасибо.

Но кисет не взял, открыл планшетку, достал плитку шоколада, развернул, протянул Платонову:

- Угощайтесь.

Платонов так и застыл с открытым ртом.

- Что не курит, это редкость, но что угощает офицерским шоколадом. Какой-то он будет в бою? - подумал Платонов.

Он ещё больше удивился утром, когда выдавали «наркомовские». Выходило каждому около сто пятьдесят грамм водки, не вычеркнули ещё из списка погибших ночью.

Взводный отказался, передернулся, а на лице его было такое отвращение, будто ему предлагали выпить какую-то зловонную гадость. Виноградов опять полез в планшет, достал шоколад, поломал по долькам и протянул солдатам. Разобрали эту диковинку сразу, молча проглотили и стали поглядывать на взводного. 

А Виноградов достал из кобуры новенький пистолет и стал любоваться им, как игрушкой любуется мальчишка. Только вчера, он сдал свой старый наган и получил «ТТ» - Тульский Токарева. Долго он его чистил, разбирал, протирал.  Ночью, когда уже знал, что утром идти в атаку, опять несколько раз  проверял, разбирал и смазывал свой пистолет.

Вот только он  так и не пригодился…

Другие произведения автора:

Через два дня, как выставил в АВИТО

Воздушный шар.

Война Жилина и Костылина. /Кавказский пленник/