Три ужасные жизни на "А"

Три ужасные жизни на А

Мария Машук Наклейщикова

Жизнь первая. Аутизм

      Я с детства знал, что я не такой как все. Позже начал говорить, неохотно вовлекался в общение, предпочитал монотонные рутинные занятия интересным играм.

      Помню, как одиноко сидел на краешке ковра в детском саду, несмотря на то, что больщинство сверстников радостно играли в коллективную игру. Воспитательница тогда пыталась вовлечь меня в массовые игровые оргии, но я упорно уклонялся, предпочитая играть один; тогда она присвистнула вслух: "Ну это аут!" и высказала моим родителям: "Он у вас стрнанный". Мою странность отмечали позже и в школе, - но я ничего не мог поделать с моим характером. Всегда в обществе я чувствовал себя странно, умнее многих взрослых и искренне не понимал половину бредовых заданий - "вырезать из картона кружочки по образцу", "почитать вслух маленький стишок" или "сложить пять и три": я уже в три года замечательно читал, по части аппликации мог переплюнуть даже отличников творческого труда - дома имелось огромное панно, сделанное мной из цветной бумаги, а уж считал я еще до школы в пределах тысячи.

      Однако, когда меня просили почитать вслух или высказать свое мнение перед людьми - сверстниками и взрослыми - я упрямо молчал, чем выводил из себя учителя и других старших. Тогда я агрессивно кусал себя за пальцы или даже бил себя кулаком в грудь, дети смеялись, а я считал, что справедливо себя наказываю. Еще я любил - и сейчас частенько это проделываю - мысленно рисовать в воздухе цифры или выстраивать слова в ряд по длительности написания, или дорисовывать к абстрактным картинкам на стенах и обоях воображаемые продолжения. Со стороны это выглядело странно: я раскачивался, мычал себе под нос, выводил письмена рукой или пальцем. Мне был понятен смысл моих действий, окружающим - нет. Ну и спокойствие во мне было только мнимым. На самом деле меня часто обвиняли - уже в школе - в гиперактивности, когда я, мыча, носился за одноклассниками, а потом шумно влетал в класс, нередко посередине урока. Учителя сдержанно терпели это, но большей частью писали бесконечные замечания в дневник: "Усмирите своего ребенка!".

      Мне часто было тяжело контролировать свои обиду и гнев, бессилие и страх. Обычно все эти эмоции и чувства отражались в моих глазах - но опять-таки, люди не часто могли их распознать и интерпретировать, что всегда вызывало трудности в общении.

      Я часто подолгу не мог уснуть - усыпляюще действовали только детские пластинки, которые мама ставила на ночь. Тогда, покачивая в такт головой, я спокойно засыпал - но перед этим буквально проваливался в музыку...

      В подростковом возрасте я уже стоял на учете у психоневролога, который впервые поставил диагноз: аутизм. "Что это такое?" испугалась мама. "Не волнуйтесь, у 1-6 человек из 1000 есть подобный диагноз. Смотрели "Человек дождя"? Всего лишь нарушение социальных навыков, поддается коррекции, но не излечению. Просто примите своего ребенка таким, какой он есть", успокоил пожилой врач. Нам повезло, он был неплохой специалист и назначил программу развивающих психосоциальные навыки упражнений.

      Не знаю, насколько моим родителям удалось принять меня до конца настолько нестандартным, но меня перевели в класс коррекции, а после на семейном совете мы решили, что я буду заниматься в жизни тем, к чему лежит душа - музыкой. Я чувствовал ее как свою странную, непонятную окружающим душу. И, хотя говорили, сочиненная мной музыка была такой... - люди деликатно мялись - необычной, все же я достиг определенных успехов и в нашем городе многие покупали в музмаге мои диски; не думаю, что это было из жалости, многие искренне со слезами на глазах благодарили меня "за счастье единения с вечностью".

      Я был счастлив тоже.

      Жизнь вторая. Агорафобия

      Она уже неделю не выходит из дома. Сидя у окна за занавеской, созерцает, как мимо старинного обшарпанного дома суетливо пробегают прохожие - под окнами располагается местный рынок. В квартире есть что поесть и чем заняться, но она предпочитает наблюдать за людьми на улице исподтишка, так, чтобы ее не заметили. Как в детской игре в шпионов. За продуктами ей ходит соседка, которой она придумала легенду о с детства изувеченной ноге. Достаточно, слегка прихрамывая, подняться навстречу пожилой женщине, чтобы она принялась причитать:

      - Достаточно, сиди, моя милая! Что тебе нужно сегодня?

      Сумку с продуктами она принесет через полчаса, почту просунет под дверь наслышанный о "недуге" почтальон, остальное необходимое привезет сын. Последний, кстати, жутко удивился, узнав, что она не знает, как зовут соседей по этажу, сколько стоит булка хлеба или пакет молока, ну а к многолетнему материнскому домоседству он давно привык. Сын вообще не в нее по характеру и складу - все время путешествует и легко заводит связи. Он и мать пытается приобщить к спорту и поездкам, но тщетно. Он не знает главного: она б о и т с я. Смешно звучит, да? Она боится покинуть дом. Не в смысле старости, того, что на улице остановится ее сердце или переедет трамвай, а... неосознанно боится покинуть комфортное для нее место, за пределами которого все неизвестно и туманно.

      Вечером она зажигает свет и включает телевизор. Жизнь в картинках не так страшна - она знает, что в кино на лицах актеров не кровь, а кетчуп - была программа "Из жизни кино". И убийцы там не настоящие, и насильники знают свое дело лишь по сценарию. А кто знает, что происходит за окном?

      В последнее время появился интернет. Там еще легче объясняться, находить новые связи, знакомства... Люди разного возраста, вероисповедания, пола - все они были готовы принять ее такой, какая есть, не требуя измениться, впустить новых людей в ее реальную жизнь - и не зовя в свои обустроенные бунгало. Это ее более чем устраивало!

      Она боялась всего - менять одежду, пробовать новую пищу, слушать новую музыку, даже кинофильмы предпочитала своей эпохи - старое доброе советское кино. И чувствовала, выйди она за пределы уютной квартирки на втором этаже - мир не примет ее, как это было в детстве, когда она пугала сверстников своей излишней ученостью.

      А вот однажды она нашла интересный психологический форум, где ее состояние было описано кратко, ёмко и точно: агорафобик. Более того, целые блоги были посвящены этой проблеме, толпы подростков, молодежи, взрослых и пожилых людей писали о своей неспособности - годами!!! - покинуть пределы родного города, района, улицы, дома, даже своей комнаты более чем на час-два. Они избегали гостей и визитов к себе, иногда пропускали даже учебу и работу по причине необъяснимого страха перед жизнью. Не то, чтобы их однажды больно била жизнь - просто они боялись ее заранее, авансом. И разубедить их никто не мог. А свою замкнутость осознавали очень немногие - и то не без помощи близких, которые почти насильно вытаскивали их в жизнь - за руку или подбадривая морально.

      По кому-то была незаметна боязнь окружающих людей и ситуаций - так умело они научились притворяться и скрывать свой страх. Но, как уже говорилось, в независимости от пола, возраста и происхождения, все они имели свое ППБ - пространство психологической безопасности, которое никогда не покидали надолго. Как резинка бесконечной длины, оно утягивало их назад, туда, где им никто не помешает, не влезет в душу и не сделает неприятно или больно. Если отдельные смельчаки ненадолго превышали лимит отпущенного "вольного" времени, их мучали ПА - изнуряющие панические атаки. Как плата за отсутствие депрессий, свойственных остальному "счастливому в постоянном общении" большинству, эти приступы паники душили своих жертв безумными вспышками страха, ужаса, из-за которого у последних перехватывало дыхание в метро, подкашивались колени при случайном взгляде прохожих и пересыхало во рту при случайно обращенном к ним вопросе. Многие сидели на нейролептиках и транквилизаторах или легких успокаивающих, которые лишь на время снимали симптомы страха, не затрагивая глубинных основ первородного страха жизни - Танатос, по бессмертному товарищу Фрейду.

      - Ты наконец вышел из дома??? Молодец!!!

      приветствовал блог агорафобиков одного смельчака, ненадолго преодолевшего свой дикий неземной страх - когда у бедняги буквально не осталось дома еды, и он, поголодав десять дней, полушатаясь, вышел в близлежащий магазин.

      Парень действительно был героем, но вскоре вернулся к привычному состоянию в своем ППБ. Однако несколько мужчин и одна девушка уверяли, что зажили с помощью своих психиатров "нормальной" жизнью, устроились на постоянную работу в офисе и стали понемногу удаляться от своих домов-клеток и увидели, что... жизнь не так страшна, когда, во-первых, понимаешь, что все равно умрешь - хотя и несколько позже, а во-вторых, что... это здорово - узнавать новое!

      "А кто пойдет мне за хлебом, когда соседка переедет, как планировала, в соседний район?" подумала наша героиня, привычно прихрамывая к двери: раздался звонок. Соседка уже принесла из магазина еду.

      Жизнь третья. Астения

      Моя жизнь кажется мне невыносимой. Я внешне привлекательна, кажется, умна, но... первая сбегаю со свиданий и мероприятий в институте и на работе. На деле я люблю общение, но не в состоянии вынести длительные пребывания на воздухе и в помещении, да и вообще что-либо достаточно долгое вне дома, без привычной атмосферы комфорта.

      Я - астеник классический. То есть быстро устаю, мучаюсь сама и вывожу из себя окружающих перепадами настроения, устаю от однообразия и еще больше - от частой смены впечатлений. То есть, совершенно не приспособлена к жизни в современном ускоряющемся обществе. Меня напрягает и страшно достает необходимость "соответствовать, совершенствоваться и развиваться". Как бы найти место на планете Земля, где бы никто не доставал! И рутинную работу, не требующую постоянного внимания и контроля, с максимальной степенью пофигизма.

      Окружающие часто думают, я симулирую. Им бы мое пониженное давление и астенический синдром! Каждое утро я привычно капаю в чашку с теплой водой экстракт элеутерококка или женьшеня, чтобы взбодриться. Затем стараюсь немного разминаться - но зарядка недолго бодрит. Плетусь на работу, там стараюсь держаться изо всех сил. Но уже через полтора часа мечтаю свалить на боковую - сколько бы я ни спала ночью. И, хотя придерживаюсь режима, чувствую, что недобираю сна. Мой организм лишает меня удовольствия походов и длительных прогулок, хотя внешне часто кажется странным, почему я сажусь на свободное место в общественном транспорте или уже в обед выгляжу как выжатый лимон. К астении прилагаются метеочувствительность и комплекс хронической усталости, весьма распространенные в наше время у людей любого возраста. Погоду я действительно предсказываю отменно, о ее изменениях за день-два сообщает жуткая головная боль и тошнота. Меня выворачивает наизнанку, зато могу смело утверждать, что грядут метеоперемены. Мне не подходят обычные обезболивающие, я пользуюсь специальными, плюс принимаю тонизирующие препараты. Они ненадолго помогают, но я тем более чувствую себя дохлячкой, неспособной справиться самой.

      А внешне астеники обычно прекрасно выглядят - чремзмерно подвижные "живчики", когда вовремя не поедят, или неспешные "валенки", когда плетутся домой с работы, они редко жалуются на самочувствие, и часто подолгу отсутствуют в туалете - особенно, когда меняется погода...

Другие произведения автора:

Когда мед становится водой

Веселое место

Мандариновые корочки