ЗА БРУСНИКОЙ

                                  ЗА БРУСНИКОЙ

Федоров работал молча, но мысли уже были далеко от места работы. Работал просто по инерции, а душа уже бродила по ягодным местам, и лопата с бетоном иногда замирала у формы, терялась связь между душой и телом, или наоборот, был контакт у них, и тело было готово ринуться вслед за душой, в тайгу. Недаром прозвали Федорова Непоседой, не было ему покоя, как и спокойной жизни, все рвался куда-то подальше от дома, от шума и, возможно, от самого себя.

Четверо мужиков собралось в купе вагона. Федоров и Алексей Петухов, старые товарищи, не раз вместе ходили в тайгу. А двое ехали впервые: Виктор Дейнеко, приехавший недавно с Украины, и все ему было на Дальнем Востоке в диковинку, и Александр Смирнов - токарь, вместе работал с Федоровым. Саша был в тельняшке, в энцефалитке, на голове красиво сидела самурайская кепочка – таежник, да и только. Еле-еле успел он к поезду, сел уже почти на ходу, крепко нагрузился он с друзьями дома, тяжела ему была дорога до вокзала, зато настроение отличное, хоть картину рисуй. «Я сто грамм всего, а как же иначе, а Вы что приуныли? - спросил он весело товари-щей и извлек из короба две бутылки водки. - Все веселее будет ехать, чай, не на поминки едем, а на природу отдыхать».

Не надо было упрашивать мужиков, быстро разлили водку по кружкам, закусили огурчиками, и полилась задушевная беседа со смехом и шутками, с анекдотами и всякими небылицами, как часто в дороге бывает.

Не пил один Алексей Петухов: год назад перенес он инфаркт, и курить бросил, и пить бросил. Еле-еле восстановил он былую форму, помог спорт и упорство, но еще опасения были насчет здоровья. Тридцать лет он отдал заводу, а тот забрал у него здоровье. Тридцать лет ворочал он железяки, а заболел и оказался не нужен заводу, списали его со счетов без всякого плана. А Алексей только и слышал раньше: «План горит, план давай». И тужился мужик, недосыпал и недоедал, все давал план, вот и вылезло все наружу, не один он такой по Союзу.

Не везло Непоседе и Алексею в картах, оставляли их Виктор и Саша без счета, уже давно сбились считать, сколько раз они остались в дураках. «Верхоночки, верхо- ночки забыли прихватить, - весело шумел Саша, - все руки об картишки отбили, как ягодку будете собирать?..” - весело смеялись ребята. - «Ничего, может в любви повезет, еще не остыло сердце в бродягах, да и карта врать не будет, верная примета».

«Да, - поддакивал Виктор, - косолапая мадемуазель, в лохматой шубе, чем не дама, обоих приласкает, любит дурачков, вот и подурачитесь вместе». - «Вы-то, умненькие, где будете в ту пору? - вопрошал Непоседа. - Со своими пятиведерными коробами далеко не убежите, разве что налегке будете ягодку ногами топтать, весело так, ножечками-ножечками». Смеялись все вместе, не надо такой красавицы никому, лучше не встречаться с ней вообще. Были встречи, только плохо они для людей закончились. Приехали в час ночи, два домика всего-то и было на станции, а кругом тайга бескрайняя, простор, который глазом не охватить, а пройти его и жизни не хватит.

Двигались молча по линии, семенили по шпалам. Где- то внизу грозно шумела река Сутырь, что она ворчала из темноты, было мужикам непонятно. Но постепенно это ворчанье успокаивало, дышалось легко и свободно. Что еще надо человеку, сам создал себе тюрьму на Земле, и даже горсточка богатых людей несчастна, потеряли они связь с природой по всей Вселенной; грязные песчинки в ее просторах.

Остановились у ручья отдохнуть, дальше не было смысла идти, не любит тайга, когда беспокоят ее сон, ночь безраздельно господствует на Земле. Весело потрескивал костер. Вся компания устроилась возле него, чувствовалось дыхание севера, здесь было холоднее, чем дома.

Достали еще одну бутылку, разлили по кружкам вод-ку. Уж она-то не даст скучать: и согреет, и язык развяжет, только меру знай. Уснули там, где сон застал мужиков. Хорошо горели старые шпалы, было тепло, и кто какой сон видел мимолетный, осталось загадкой. Утро не заставило себя ждать. Утро в тумане, как в белом одеяле, и все, более просыпаясь, оно торопило всех в путь. Попили чайку на дорогу, часть вещей спрятали на месте, и двинулись мужики искать свое счастье. Вел всех Непоседа, хорошо он знал эти места, но хотелось ему посмотреть еще новое место, вот туда и спешили ягодники.

Перешли большой ручей, два бревна лежали поперек его на приличной высоте. Тяжело было Саше с перепоя идти по бревнам, но прошел кое-как. Только немного поднялись вверх, и начался сплошной ягодник. Нетронутая ягода так и дразнилась, брали ее комбайном, и радостно было слышать, как она бьется о стенки его. Попадалась и жимолость, переспелая и очень вкусная, она так и просилась в рот. Уже не брали все подряд, а ходили и выбирали мужики места получше: покрупнее, где ягода и спелее. Саша устроился спать, пригрело солнышко, и совсем смо-рило его, водка любого сломает, самого здорового. При9шло время и Сашу будить, еле подняли его. «Ничего, сейчас подлечим немного», - сказал Виктор и достал еще одну бутылку. Не грех было выпить: трех часов не прошло, а короба были полные, только у Саши было мало ягоды. Ожил Санька, улыбка блуждала по его лицу, в самый раз пришлась родимая, но рано радовался, вся дорога была еще впереди.

Отдохнули, перекусили и все дружненько добрали товарищу короб, немного немало пять ведер ягоды было в нем. Саша отнекивался, но его не слушали. Загрузили короб на Сашу и отправили его пораньше на дорогу. Следом пошел и Алексей. Непоседа с Виктором оглядели напоследок свой табор, одели свои короба и двинулись за ними. Все растерялись в мелколесье. Алексей где-то впереди, а Саша почему-то оказался далеко позади. Благополучно перешли ручей по бревнам и стали нагонять Алексея и только у второго ручья догнали его. Отправили Алексея

на место ночевки вперед, а сами двинулись налегке без коробов за Сашей. И чем дальше шли, тем тревожнее становилось на душе, как он перейдет по бревнам ручей. Упадет вниз, короб накроет его - прижмет, а много ли надо обессилевшему человеку? Дальше уже чуть не бежали, что-то тихо было в тайге, и это тревожило.

Саша полз по бревнам на четвереньках. Впереди себя перемещал короб. Потихонечку, помаленечку двигался вперед, через ручей. Пот заливал его глаза, кружилась голова, вот где подвела родимая, все силы забрала, хоть и смешно было. Но грех было смеяться над человеком в такой ситуации, не пришло еще время.

Саша совсем обессилел. И чем больше воды пил, тем слабел больше. И скоро ему отдали рюкзак с одеждой, а сами тащили короба - Сашин и свои короба. Плескались в ледяной воде, только покрякивали и снова вперед. Так прошли пять километров к станции, вымотались полностью, даже сил не было шутить после такого марш-броска. Развели у насыпи большой костер. Повесили два котелка - в одном суп варился, в другом чай.

Две банки тушенки высыпали в грибной суп, и он дразнил всех своим ароматом.

Так и сели в поезд: суп и чай только с огня сняли. «Отчаянные хлопцы, - улыбалась проводница, - на суп пригласите старуху», - и весело смеялась девушка. Умела она пошутить. Ребята поняли и налили ей полную тарелку супа и кружку крепкого таежного чая. Не осталась в долгу и проводница, по дешевке продала водку, за свою цену, что редко бывает среди их братии, видно, излечил таежный обед ее душу и ягодка пришлась по вкусу.

Весело улыбались мужики, Виктор показывал, как полз Саша по бревнам, и дружно звенел смех. Вот теперь и посмеяться можно, дело сделали и товарища в беде не оставили. А жизнь, она продолжается. Бывает и не такие фокусы и подарки выкидывает - только держись. На то она и жизнь.

9 января 1993 г.

Другие произведения автора:

ХОРОША УХА

Мои забытые сказания. Голубица

Мои забытые сказания. Голубка