Вторая жизнь Владимира Ильича

Не так давно в сборнике анекдотов Виктора Болотникова я наткнулся на такой стишок:

 

Ночью мужики ловили рыбу

И валялись в сене у реки.

Старец подошёл к ним в драном шлеме.

- Кто ты? - Оживились мужики.

Старец подобрал с земли полено

И разбил его ударами руки:

- Это карате. А сам я- Ленин.

И опизденели мужики.

 

            Казалось бы, хрень какая-то. Ну выдал себя какой-то старый проходимец за вождя мирового пролетариата, эка невидаль. Или вовсе кто-то с пьяных глаз сочинил подобный бред в виде стишка, да ещё с ненормативной лексикой. Однако, не бывает ведь дыма без огня. Просто так подобная информация не появляется.

            Вдохновившись, я предпринял некоторые изыскания по данному вопросу, в качестве источников используя, по обыкновению данные взятые с потолка и высосанные из собственного пальца. Результат оказался ошеломляющим! Это сенсация! Ленин, оказывается, не умер в 1924 году. Ну, то есть офмциально он умер, конечно, и тело его  положили в мавзолей, вот только действительно ли это тело Ленина там лежит?

 

***

            Итак, Ленин болел и умирал в Горках, бывшем имении кого-то из великих князей. Было ему уже не до печника и Общества чистых тарелок. Он письмо съезду с большим трудом написал и всерьёз готовился к встрече со старшим братом Сашей. 

            Тут как раз приехал товарищ Сталин, типа, проведать старого вождя и учителя. Так-то он часто приезжал, и всегда один, а тут приволок с собой какого-то бородатого гражданина, весьма похожего на Карла Маркса. Оба визитёра с Крупской поздоровались и вошли в комнату Ильича.

 

            - Болеешь, Старик? - Спросил Сталин, усевшись на стул. Его спутник остался стоять.

            - Как видите, батенька. - Вздохнул председатель Совнаркома и здоровой рукой поправил сползшую простыню.

            - Раз болеешь, значит, помрёшь скоро. - Обрадовал Ленина верный ученик и тут же спросил: - А ведь жить, наверно, хочешь, да?

            - Хочу. - Признался Ленин. - Столько ещё дел надо сделать! Рабкрин вот организовать, съезд провести, мало ли...

            - Э, дела — это дело такое. Будешь их делать, совсем мёртвый станешь. - Покрутил в воздухе пальцами Сталин и достал из кармана трубку. - А вот оставишь дела, так поживёшь ещё.

            - На кого же я их оставлю? Одни недоумки кругом! Ты груб, Зиновьев и Каменев -  продажные трусы. Троцкий хороший организатор, но склонен к позе и метит в Бонапарты. Про других, типа Радека, даже и говорить не хочу! - Разволновался Ленин.

            - Слушай, ну и что, что я груб? С нашими партийцами нельзя иначе! Сам говорил, что будешь их по головке гладить, они тебе руку откусят. Давай я главным буду вместо тебя.

            - А я куда денусь? - Изумился Ленин. - Это что, заговор, или переворот?

            - Это сделка. - Спокойно сказал Сталин и принялся набивать трубку табаком.

            - Что за сделка? И кто это с тобой? - Приподнялся на кровати и, прищурившись, посмотрел на посетителей Владимир Ильич. - Не узнаю. Вы кто, товарищ?

           

Товарищ промолчал, опустив взгляд в пол. Сталин же сказал:

            - Сделка такая. - Он чиркнул спичкой и раскурил трубку, - Вместо тебя, пока не помрёт, побудет вот этот, - Сталин небрежно кивнул на своего бородатого спутника, - а ты, Старик лечиться поедешь. Я тебе доктора хорошего нашёл. С того света людей вытаскивает, слушай! Но не всех, правда, не всех. Вот  этого, - Сталин кивнул на своего спутника, - когда помрёт,  мы как тебя похороним, а ты будешь жить в своё удовольствие. Как частное лицо, под другим именем, за счёт партийных средств. Ну, иногда, может быть, мне какой совет дашь.

            - А если я не соглашусь? - Ленин попытался заложить руки за проймы жилета, но вспомнил, что на нём пижама и вытянул их вдоль тела.

            - Дело твоё. - Равнодушно выпустил дым в потолок товарищ Сталин, - Помрёшь  значит. Я тебе даже помогать не буду, травить там, или ещё что. Врачи говорят, что и так недолго осталось, меньше полугода.

           

            Ленин задумался. Он посмотрел на Сталина, на неизвестного бородача, взглянул на потолок и, закрыв глаза, зашевелил губами. Сталин терпеливо ждал. Наконец, Владимир Ильич перевёл взгляд на него и, делая над собой усилие, произнёс:

            - Я согласен, Коба. Деваться всё равно некуда. Вот только он, - Ленин сделал жест в сторону другого посетителя, - на меня совсем не похож. -  И ехидно посмотрел на обоих со своим знаменитым прищуром.

            - Модест Орестович, снимите грим. - Приказал Сталин своему спутнику.

 

            Поименованный стащил с головы парик, сверкнув изрядной лысиной, а потом отклеил окладистую накладную бороду, под которой оказалась небольшая собственная бородка, типично ленинская. Ленин ахнул:

            - Да это же я! До чего похож!

            - Мои люди постарались найти тебе достойного двойника. - Улыбнулся польщённый Сталин и в очередной раз выпустил дым в потолок. - Бывший артист императорских театров, между прочим.

            - Артист, говоришь? - Усмехнулся Ленин. - Да его же в Совнаркоме непременно тут же и разоблачат.

            - Давай проверим. - Загасил трубку Сталин. - Пусть он прямо сейчас туда съездит, а мы тут подождём. Езжайте, товарищ Ленин. Машина Вас ждёт, я распорядился. - Обратился Сталин к Модесту Орестовичу. Тот кивнул и вышел за дверь.

 

            В коридоре послышался голос Крупской:

            - Володя! Ты куда собрался? Тебе же прописан строгий постельный режим.

            - Срочное дело, Наденька, архисрочное. Вынужден съездить в Кремль. Я быстро. Утром вернусь. Товарищи пусть подождут меня здесь, отведи им гостевые комнаты. - Небольшая картавость была типично ленинская, да и голос звучал почти точно так же. Небольшое различие вполне можно было списать на болезнь.

 

            По лестнице проскрипели каблуки, Крупская повздыхала в коридоре и хлопнула дверью своей комнаты. Ленин развёл руками:

            - Ну, если уж и она не узнала, то никто не узнает.

            - Так а я тебе о чём и говорю. - Улыбнулся вождю товарищ Сталин. - Ты пока бороду приклей и парик надень. Да и пижамку на пиджак смени, чтобы не попалиться, когда мимо жены спать пойдёшь.

 

            Впоследствии исследователи и биографы Владимира Ильича будут ломать голову, зачем больной Ленин в октябре 1923 года приезжал в Кремль, тем более что там он ничем не руководил, а просто обозначил своё присутствие, не дав никаких указаний и не совершив ничего, достойного вождя мирового пролетариата. Походил по коридорам, посидел в кабинете, раскланялся со знакомыми, переночевал в своей квартире и утром уехал обратно в Горки. Иные договорились до того, что Ленин в тот день вовсе не уезжал из Горок, а Кремль посетил его астральный двойник, типа того, что явился перед смертью императрице Анне Иоанновне. Как вы теперь понимаете, правы они только насчёт двойника. А астрал — это всё буржуазная мистика-шмистика. Нечего ею забивать мозги,  надо, товарищи,  придерживаться диалектического материализма, и тогда у вас не будет каши в голове.

 

            Как уже понял проницательный читатель, двойник вернулся в Горки и занял место Ильича. Загримированного Ленина Сталин вывез в Москву, откуда поездом, с двумя сиделками и фельдшером отправил в Грузию, к малоизвестному мануальному терапевту  из Батуми Валериану Шалвовичу Чачашвили. В пути Ленин стал совсем плох, и сопровождающие боялись, что не довезут его живым до места назначения. Впрочем, они не особо переживали по этому поводу, поскольку считали, что везут всего лишь видного большевика с дореволюционным стажем партийной работы по фамилии Бланк. Ну а что зовут его как Ленина, так это просто совпадение, да и не очень похож он на него. Так, отдалённое сходство.

 

            Здоровье и так хворого Модеста Орестовича тем временем серьёзно ухудшилось, и в январе 1924 года он отдал Богу душу под именем Владимира Ильича Ульянова-Ленина, вождя мирового пролетариата и руководителя первого в мире государства рабочих и крестьян.

            Все, кроме товарища Сталина, были уверены, что умер настоящий Ленин. Разве что Крупская заметила, что её муж из-за болезни сильно изменился внешне. Даже рыжина в волосах исчезла. Но болезнь ведь никого не красит, разве не так?

 

            Консилиум врачей и патологоанатомов подмены не обнаружил, или сделал вид, что не обнаружил, а данные о сифилитических изменениях мозга покойного были засекречены. Далее произошло всенародное прощание с любимым вождём, сооружение мавзолея и пышные похороны.

            Тут, кстати, есть небольшие разночтения. По одной из версий покойный артист был одинок и никто не заметил его исчезновения. По другой версии у Модеста Орестовича  имелась семья, которая получила изрядную компенсацию по потере кормильца, якобы убитого бандитами на Малой Якиманке, однако вскоре вдова и оба сына подверглись репрессиям как бывшие прислужники царизма и были сосланы в Сибирь.  Далее их следы теряются. Какой из этих версий придерживаться, лично я сказать затрудняюсь. Как бы то ни было, подмена вождя прошла успешно

 

            Всё это прошло мимо едва перенесшего дорогу Владимира Ильича. К доктору Чачашвили пациент прибыл в крайне тяжёлом состоянии. Врач самоотверженно боролся за его жизнь и добился улучшения состояния больного лишь в феврале 1923 года.

            - Я умер? - Спросил пришедший в себя Ленин.

            - Вы только начинаете жить. - Заверил его Валериан Шалвович.

 

            Около года занял процесс восстановления. Чачашвили говорил своему пациенту:

            - Все беды нашего организма из-за плохого снабжения его кровью. Клетка чем питается и дышит? Сахаром и кислородом. Их разносит кровь. Она же уносит продукты жизнедеятельности клетки. Когда кровоток плохой, клеткам кушать совсем нечего, и какашки свои им девать некуда. Тогда совсем плохо. Как у Вас в мозгу. Застойные явления, атеросклероз и угроза удара. Кровь же хорошо бежит, когда человек много двигается. Не зря древние греки говорили, что если хочешь быть здоровым, то бегай. Вы тоже со временем будете бегать, а пока начнём с прогулок, массажа и физических упражнений. И никаких лекарств! Дозированные нагрузки и моя небольшая помощь.

            - Смогу ли я? - Сомневался Владимир Ильич.

            - Сможете. Вы же большевик!

 

            Ленин, действительно, смог. Свою первую пробежку по городскому парку он совершил в свой пятьдесят третий день рождения. Далее процесс пошёл по нарастающей. Нагрузки увеличивались, массаж становился всё дольше и жёстче, упражнения усложнялись, и через год Ленин почувствовал себя превосходно. Он окреп, стал шире в плечах, двигался уверенно, пружинистым шагом. Главное, совсем ушла боль из раненой руки, и мигрени совершенно перестали мучить пациента, ну а отсутствие аппетита он никогда не страдал. 

            Оправившийся и словно помолодевший Ленин бороду теперь брил, оставляя лишь усы, а вот его знаменитая лысина разрослась почти на всю голову. Прежним остался лишь прищур глаз, знаменитая ленинская улыбка.

            О том, что происходило в стране и мире, Ильич ничего не знал. Информационный вакуум являлся одной из составляющих лечения. Романы почитать — всегда пожалуйста, библиотека в клинике собрана обширнейшая, а вот газет или радио читать и слушать не извольте. Для здоровья вредно. Играйте, батенька, в шахматы.

 

            В конце лета 1925 года в Батуми на отдых пожаловал товарищ Сталин, ставший к тому времени первым секретарём ЦК ВКП(б). Разумеется, он встретился с Лениным. Встреча происходила в беседке, на берегу моря. Стол ломился от блюд, и вино искрилось в бутылках как рубин на солнце.

            - Как ты, Старик? - Спросил Сталин.

            - Ты не поверишь, Коба, превосходно. Лишь одно меня смущает.

            - Что именно?

            - Я тут больше года, на всём готовом, кормят, поят, лечат, и платы не требуют. Вы что там, уже коммунизм построили?

            - Э, какой такой коммунизм! Мы с твоей НЭПой социализм не скоро построим. Твоё лечение, если ты запамятовал, оплачено из партийных средств, товарищ Бланк. - Усмехнулся в усы Сталин. - Не бери в голову, на Коминтерн мы куда больше тратим. И раз ты начал деньги считать, значит совсем здоровый стал. Всё, готовься к отъезду.

            - В Европу? - Обрадовался Ленин.

            - Зачем в Европу? Там тебя каждая собака знает. В Японию поедешь, будешь там числиться помощником посла. Страну посмотришь, спортом займёшься, а будет желание, так можешь и поработать, я не против.

            - Это что же, почётная ссылка?

            - Зачем ссылка? Командировка. Длительная.

            - А в партии у нас как?

            - Да всё так же. Почти как при тебе. Я сейчас с Троцким спорю, по какому пути вести страну и мировое коммунистическое движение. Да ты не вникай особо, Владимир Ильич. Не забывай, что товарищ Ленин уже умер, а товарищ Сталин продолжает его дело. Если будет не так продолжать, товарищ Бланк ведь его поправит, не так ли?

-        Так, так, - засмеялся Ленин и налил себе полный бокал вина.

 

***

            Потом были Турция, Средиземное море и круизный лайнер. Суэцкий канал, Индийский океан, заходы в порты, жаркие ночи и долгие дни. Владимир Ильич Бланк от скуки завёл небольшую интрижку с баронессой Альмой фон Маленбург из города Киля, благо немецким языком владел превосходно. Жаль, что баронесса сошла в городе Циндао, где в порту служил её муж.

 

            Япония встретила путешественника цветением сакуры. Владимир Ильич представился в посольстве и почувствовал некоторый дискомфорт от того, что теперь не он самый главный. Впрочем, по здравому размышлению Ленин пришёл к выводу, что в подчинённом положении есть свои плюсы, тем более что посол, получивший инструкции из Москвы, не нагружал работой нового сотрудника.

 

            Осмотрев все столичные достопримечательности Японии, и истомившись бездельем, бывший вождь мирового пролетариата, взяв с собой переводчицу, госпожу Акэми Харисаке, отправился в путешествие по Стране восходящего солнца. Посол ему не препятствовал.

 

            По одним данным в провинции Кага, по другим в Миямото, они посетили школу господина Иситиро Миядзаки, учителя боевых искусств и непревзойдённого на острове Сикоку мастера единоборств без оружия. Поприсутствовав на занятиях, Ленин настолько впечатлился способностями воспитанников школы, что немедленно попросил принять его в число учеников.

            Господин Миядзаки скептически посмотрел на великовозрастного претендента и заявил, что тот пришёл в его школу слишком поздно.

            - Учиться никогда не поздно, - Заверил его Владимир Ильич.

            Сенсей, выслушав перевод, рассмеялся и согласился принять нового ученика за умеренную плату.

 

            Ленин и его переводчица поселились в гостинице, из которой Ленин ежедневно отправлялся на тренировки. До обеда он занимался под руководством сенсея, а после обеда изучал японский язык с Акэми. Поговаривают, что иной раз эти занятия заканчивались на татами, причём Ленин всегда занимал позицию сверху, однако, по понятным причинам, свидетели такого рода занятий отсутствуют и наверняка сказать ничего нельзя.

 

            Обладая врождённой способностью к языкам, Ленин всего за полтора года освоил японский и подолгу беседовал со своим учителем о тонкостях дзен-буддизма, карме, бусидо и прочих премудростях страны Ниппон. Ещё он читал японские газеты, из которых узнавал о том, что творится в Советской России. Жалование из посольства поступало регулярно, госпожа Харисаке была очень мила, Иситиро Миядзаки умён, жизнь текла размеренно и Ленин в душе искренне благодарил Сталина за то, что тот посоветовал ему умереть, подарив взамен другую жизнь, пусть не революционную, а, скорее, буржуазную, однако же, не лишённую приятности.  Тем не менее, несколько своих статей на революционную тематику Ленин всё же перевёл на японский язык и вручил их представителю местной компартии со словами:

            - Это написал я, тьфу, то есть Ленин, а я всего лишь перевёл его труды для японских товарищей.

            Статьи были опубликованы, но эффект от них был ровно такой же, как от пёрышка, упавшего в морскую волну. «Наверно, я утратил дар литератора. Или в Японии ещё не созрела революционная ситуация», - С грустью подумал Ленин.

           

            В 1930 году Бланк В.И. характеризовался в посольстве исключительно с положительной стороны как грамотный, исполнительный и ответственный сотрудник, уверенно овладевший языком страны пребывания, установивший прочные контакты с местным населением, активно проводящий в жизнь политику коммунистической партии и советского правительства, знающий труды классиков марксизма-ленинизма и имеющий публикации в левой прессе. Короче, спортсмен, активист и просто красавчик.

            Так бы и прошла жизнь Ильича в Японии, но тут товарищ Сталин начал коллективизацию сельского хозяйства и индустриализацию промышленности.

 

            Узнав о том, что верный ученик свернул его новую экономическую политику и пришпорил страну на пути в коммунизм, Ленин немедленно собрался ехать обратно в СССР. Как ни отговаривали его сотрудники посольства, учитель и переводчица, ставшая настоящей подругой товарища Бланка, и даже успевшая родить от него дочь (вот и не верь после этого слухам!), Владимир Ильич был непреклонен. Большое дело, затеянное на родине, требовало его личного присутствия.

            Конечно, посол мог бы и усовестить его, и применить административные меры, однако он был осведомлён о личных отношениях своего сотрудника с первым секретарём партии, поэтому не рискнул вставлять палки в колёса подчинённому.

 

            Ранней весной 1931 года Ленин сел на пароход, идущий во Владивосток. Акэми Харисаке плакала на причале, прижимая к груди малолетнюю дочь. Она была уверена, что никогда больше не увидит своего сожителя и, как показало время, не ошиблась в своих предчувствиях.

 

            Владивосток поразил Ленина малолюдством по сравнению с Токио. Он долго разглядывал памятник себе на центральной площади, а потом сказал, что тот не похож.

            При покупке билета на транссибирский экспресс гражданина Бланка В.И. арестовали сотрудники НКВД. В вину ему был вменён шпионаж в пользу Японии, связь с буржуазным элементом и антисоветская агитация, выразившаяся в поношении памятника вождю мирового пролетариата. Время Большого Террора ещё не пришло, так что срок  Особое Совещание Владимиру Ильичу  дало небольшой, всего пять лет исправительных лагерей.

 

            Конечно, Ленин, овладевший искусством каратэ, без труда мог бы справиться с двумя даже и вооружёнными чекистами, которые его арестовали, однако сопротивления он не оказал из любопытства. Ему захотелось сравнить советские и царские суд и тюрьму, вот он и не стал оспаривать обвинения. Да и не было смысла их оспаривать, что он прекрасно понимал, поскольку сам создавал машину революционного правосудия. К тому же понял Ильич, что не просто так его арестовали. Не хотел, видно, верный ученик, чтобы учитель лез в его дела.

            Так что свой шестидесятилетний юбилей Ленин встретил в пересыльной тюрьме города Владивостока. Кормили там, конечно, отвратительно, да и режим был строже, чем при царе-батюшке, но поскольку, как вы помните, время массовых репрессий ещё не пришло, сокамерников у Владимира Ильича оказалось всего трое. Все социально близкие,  уголовники. Ничего, спокойно себя вели, не притесняли бывшего интеллигента. Но, надо сказать, и выглядел тогда Ленин внушительно. Крепкий он был, сильный, с недобрым прищуром чуть раскосых глаз и драконом, вытатуированным на правом предплечье. Память о Японии.

 

            Вскоре его отправили по этапу. Вагон был похуже дореволюционного столыпинского. Лагерь тоже не порадовал. Безрадостные бараки в таёжном распадке, грязь, вши, голод. Уголовный и политический элемент вместе содержатся, работа тяжёлая на лесоповале, а кормёжка нищенская. На такой точно ноги протянешь.

            Недели две Владимир Ильич помыкался и понял, что если жить по лагерным правилам, то вскоре станешь доходягой, а потом неминуемо сдохнешь. И похоронят тебя не в мавзолее, а в мёрзлой земле и не памятник поставят на могилке, а хорошо, если табличку с номером. Молодец товарищ Сталин, сделал выводы из былых тюрем и ссылок, а то сидели революционеры при проклятом царизме так, как нынче трудящиеся не в каждом санатории отдыхают, да ещё и побеги совершали. Теперь не то, нынче лагерь в натуре страшная вещь! Заветы Ильича соблюдены.

 

            От таких теоретических размышлений Ленина вскоре оторвала суровая правда жизни. Тюкая топором или таская пилу поперёк ствола на пару с каким-то уркой, Владимир Ильич размышлял о том, как устроить свою жизнь здесь, в заключении. С неделю, наверно, думал. Даже не столько думал, сколько просчитывал варианты, чтобы действовать наверняка. Потом сделал маленькую революцию.

            Как когда-то в Питере по его указанию красные отряды взяли почту, мосты и телеграф, так и сейчас Ленин, спровоцировав драку и голыми руками завалил местного пахана пару его ближайших шестёрок. Сам занял его место и подмял под себя уголовников. Лапу наложил на общак. С него подмазал начальство и записался в лагерные придурки - устроился библиотекарем. Пришлось, конечно, ещё не раз навыки каратэ вспомнить, но оно того стоило. Маленькая революция и последующая «гражданская война» удались на славу, и оставшийся срок Ленин провёл не хуже, чем на царской каторге. Кстати, кличку ему уголовники дали «Ленин» и боялись сильно. И уважали тоже, ибо новый пахан был строг, но справедлив. Политические же вообще старались держаться подальше от свирепого пахана.

 

            Посылок и передач Ленин ни от кого не ждал, сам добывал себе пропитание, однако же, и посылки вскоре ему стали приходить. Из Москвы, от некого Чижикова Николая. Он присылал по положенной норме носки тёплые, сухари, сало, изюм, курагу. Табака, правда, Чижиков не посылал. Знал, что Ильич не курит. Так пять лет и прошло. Срок кончился.

 

            Просидев от звонка до звонка, вышел Ленин на свободу и задумался. Денег, хоть он и активно экспроприировал их у новоприбывших заключённых, мало, одежды цивильной нет. Всего гардероба  только и есть, что ватник, сапоги, да вместо пидорки лагерной охранник в знак уважения подарил ему шлем-будёновку, со споротой красной звездой. Куда деваться? К родным, понятное дело, не сунешься. Типа, здравствуй, Надя, я, вернулся. Как в сказке, Никонец, с того света выходец. Смешно. В Японию назад не пустят как судимого. Впрочем, несудимых нынче тоже никуда не выпускают. Нечего по заграницам разъезжать, надо здесь коммунизм строить. К товарищу Сталину пойти? К нему можно, только вот как до него добраться и предстать перед первым секретарём в приличном виде? Работать идти? Так ведь с юности Ильич не работал, забыл уже, что это такое, а теперь и западло, к тому же. Паханы ведь не работают, им не положено.

           

- Ничего, батенька, нам бы лишь в Москву попасть, а там прорвёмся. - Сказал сам себе Ленин и, вернувшись на попутном транспорте во Владивосток, купил там билет на поезд до Иркутска. Дальше денег не хватило. Да и то хорошо, там уже места погуще населены, можно жить.

 

            Лето 1936 года только начиналось, когда Ленин пешком покинул Иркутск и зашагал по Сибирскому Тракту на запад, имея целью добраться до Москвы. Иногда его подбирали попутные машины. Ночевал он когда в деревнях у сердобольных крестьян, а когда и в тайге, благо в Разливе научился строить шалаши. От гнуса страдал. Кормился подаянием и мелкими кражами. Похудел сильно, зато жилистым стал и никакая болезнь, как ни странно, его не брала.

 

            За Ангарском, на окраине деревни Мишелёвка Усольского уезда Иркутской губернии Владимир Ильич подошёл к рыбакам. Был поздний вечер. Выглядел Ленин хоть и непрезентабельно, зато внушительно. Борода, ватник, брюки, сапоги потрёпанные, а на голове драный солдатский шлем. Ещё роста бы повыше, так совсем был бы Илья Муромец в начале своей карьеры, только, увы, не дал ему Господь роста.

            - Здорово, селяне. - Сказал Ленин.

            - Кто ты? - Удивились мужики, годами не видевшие ни одного приезжего в своей глухомани.

            Ленин, ни слова не говоря, подобрал с земли жердь в руку толщиной, подбросил её в воздух и на лету перерубил ребром ладони.

            - Это каратэ. А сам я — Ленин. - Представился он.

            И опизденели мужики.

 

            Потом, конечно, пошли расспросы, разговоры за жизнь, скромное угощение. Чарочка появилась. Не поверили, конечно, рыбаки Ильичу, что он Ленин, но деньжат сколько-то насобирали на дорогу, уложили спать на сеновале и утром обещали на станцию подвезти. Впечатлил их удар ладонью, подобный удару топором.

 

            Много ещё случилось в пути приключений, обыденных опасных курьёзных. Жаль, не сохранила их история. В конечном итоге Ленин и добрался до Москвы. Поселился в Марьиной роще у знакомого по лагерю уголовника Петра Огаркова по прозвищу Штырь. На дело с ним, конечно, не ходил, но планы ограблений для его шайки разрабатывал детальные. Воры, по тем планам действуя, куш имели изрядный и быстро пришли к выводу, что не зря у деда погоняло Ленин. Шибко он умный, хотя и не совсем  блатной масти. Так что долю ему отстёгивали беспрекословно и даже в местные паханы звали, но он отказался. Только костюм  новый принял в подарок, обувку и кепку. Любил Ленин  кепки носить. Надев эту самую кепку, он письмо товарищу Сталину написал, назначил встречу в тайном месте на Москве-реке, за Патриаршим мостом.

 

            Встретились учитель и ученик поздней осенью 1937 года, когда не то, что Москва, вся страна, точнее, её верхушка, пикнуть боялась. Аресты шли массовые, и каждый боялся угодить во враги народа. Сталин осунулся, постарел, лицо приобрело землистый цвет, и шинель на нём сидела мешковато. Ленин, напротив, прифрантился, пальто на нём было драповое, брюки дудочкой, ботинки американские и кепка уже кожаная.

            - Вах, хорошо выглядишь, Старик! - Воскликнул Сталин.

            - А вот ты, товарищ Чижиков, не очень, - сказал Ленин, назвав Сталина одним из его старых партийных псевдонимов. - Не надорвался ещё на строительстве социализма?

            - Э, слушай, надорвался почти. Враги кругом, никому верить нельзя.

            - Я заметил. Когда в лагере сидел. - Усмехнулся Ленин.

            - Но ты же на меня не в обиде? - Спросил Сталин и осторожно попятился. Знал, на что способен теперь Владимир Ильич. Если что, шею свернёт как курёнку.

            - Какие уж тут обиды. В тюрьме по твоей милости посидел, молодость вспомнил. С людьми хорошими пообщался. Молодец ты, правильный социализм строишь. Только с репрессиями смотри, палку не перегни.

            - Да, да, правильно говоришь. - Повеселел Сталин. - Надо сбавить темпы и Ежова сместить. У тебя-то какие планы?

            - Какие у меня планы... Надоело уркаганить. Жильё мне дай, пенсию хорошую.  Буду век доживать.

            - Это запросто. Мы вот в Москве новый дом сдали, на набережной, там сейчас квартир освободилось...

            - Слушай, Коба, ну какая Москва? На свой мавзолей смотреть? Дай мне паспорт чистый и в Питере квартиру.

            - В городе твоего имени? - Пошутил Сталин.

-        Уже не моего. - Вздохнул Ленин. - Я, если помнишь, с 1924 года товарищ Бланк.

           

            В общем, спустя какое-то время Ленин поселился в Ленинграде, на набережной Фонтанки. Пенсия у него была очень хорошая, и нужды бывший вождь не испытывал ни в чём. Для удобства жизни он нанял кухарку и домработницу.

            Владимир Ильич много гулял по городу, ходил в музеи, смотрел крейсер Аврора и места революционных событий. Летом ездил на взморье. От скуки начал вести спортивную секцию в ближайшей школе, преподавал детям основы каратэ. По вечерам читал газеты, радуясь тому, как ученик собирает в кучу земли распавшейся не без его участия империи. Гитлера, правда, ругал так, что даже кухарка краснела. В Японию письма стал писать и, как ни странно, получать на них ответы. Радовался за Акэми Харисакэ, которая вышла замуж за офицера императорского флота и за дочку, которая, по словам матери,  растёт умная и бойкая, хотя, судя по фотографии, совсем на него не похожа, вылитая японка.

 

            Потом началась война. Семидесятилетний Ленин тяжело переживал её начало и порывался ехать в Москву.

            Если верить воспоминаниям Н.С.Хрущёва, после нападения фашистов на нашу Родину, Сталин сказал, что Ленин оставил нам рабоче-крестьянское государство, а мы его просрали, впал в прострацию, уехал на дачу и никого не принимал несколько дней. Когда же соратники приехали, чтобы подбодрить вождя и призвать его к действию, Иосиф Виссарионович решил, что они пришли его арестовывать.

            Возможно, так оно и было, но, скорее всего, Сталин спрятался на даче не от товарищей по партии, но ожидая приезда Ленина. Тот бы со своим учеником церемонится не стал, а вломил бы ему по первое число, возможно, что и со смертельным исходом. Но Ленин оставался в Ленинграде и Сталин, так его и не дождавшись, поборол свой страх перед учителем, взял себя в руки и возглавил сопротивление захватчикам.

           

Ленин приехал в Москву лишь в сентябре 1941 года, когда ловушка блокады города на Неве почти захлопнулась. Успел ускользнуть. В Москве он имел возможность наблюдать как «его» тело эвакуируют из мавзолея в Куйбышев. Аудиенции у Сталина Владимир Ильич тогда так и не добился, но вождь знал о его присутствии в столице и поэтому, отменив свой отъезд, сам остался в ней, жёстко подавив октябрьскую панику.

           

            Учитель и ученик встретились лишь после разгрома фашистов под Москвой, в феврале 1941 года. Ленин много сказал горьких слов, и Сталин слушал его с поникшей головой, но в глазах его сверкала радость первой победы после разгромных поражений прошлого лета. Он предоставил Ленину квартиру, и тот переехал в неё от снова приютивших «Ленина» уголовников.

 

            Тяжёлое лето 1942 года и напряжение Сталинградской битвы подорвали силы Владимира Ильича. Возраст, опять же, сыграл свою роль. В марте 1943 года Ленин умер в своей постели, будучи уверенным, что теперь созданное им государство выстоит и победит фашистскую Германию. Над его телом плакали кухарка и домработница. Уже московские, не те, что были в Ленинграде. Те умерли в блокаду.

 

            Узнав о смерти Ленина, Сталин задумался о помещении его тела в мавзолей, но, прикинув возраст и изменение внешности учителя за прошедшие годы, от этой идеи отказался. По его распоряжению тело Владимира Ильича кремировали, а прах после снятия блокады Ленинграда погребли на кладбище рядом с прахом его матери, как он и завещал.

 

            Дочь Ленина, Осуги Харисаке, в замужестве Ниидати, пережила войну, работала секретаршей в корпорации «Мицубиси», знала, что её отец родом из России, но до конца своих дней понятия не имела, что является потомком вождя мирового пролетариата.

 

            Тело бывшего артиста императорских театров Модеста Орестовича, вынужденно сыгравшего роль Ленина, лежит в мавзолее до сих пор. И это правильно, поскольку вторая жизнь вождя является его личным делом, не имеющим ни малейшего отношения к революции.

Другие произведения автора:

Принцесса и веретено

Невыдуманная история или любовь зла...

Дэдпул