ВОЙНА РАЗВЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ?

18 февраля 2013 — Татьяна Уразова

Солнце посмеивалось над лежебокой. Давно пора вставать, а как неохота… Кусты в белых подвенечных платьях от Весны в редких изумрудных каплях самоцвета обещали весёлый и лёгкий день.

Ветерок, играющий в свои игры, казался экстрасенсом, знающим что-то такое, чего никто не знает, а это что-то конечно будущее. Я ждала звонка. Мы с Лизаветой договорились сегодня устроить пикник, а с утра сбегать на рынок за мясом для шашлыка. Потягиваюсь в постели, как кошка, нежусь, но раздражение

понемногу нарастает. Звонка нет. Умываюсь. Навожу макияж. Звонка нет. Погладила костюм. Оделась. Последние штрихи. Звонка нет. Ах, ты, подруга ленивая! Набираю номер. Длинные гудки. Трубку никто не берёт. Пинком открываю дверь, захлопываю так, что штукатурка осыпается. Из кухни доносится:

-Совсем девка с ума сошла!

Сойдёшь! Через два часа на дачу заявится весь наш бомонд, а там никого. А самое главное Лёха придёт. Он вчера мне пообещал. Все девчонки от зависти умрут. Что с Лизаветой? Бегу к ней, выяснить что случилось. Дверь открыла зарёванная Лизкина мать, в старом заношенном халате, растрёпанная:

- Где Лизка шарахается всю ночь? Обнаглела! Уже дома не ночует. И ты такая же!

- А я причём? Сама ждала, но не дождалась её, вот и прибежала к вам. Договорились на рынок пойти, у нас сегодня на даче маёвка, как в том веке, шашлыки, разговоры о справедливости, о бедных и богатых. Первое мая!

- Нашлись новоиспечённые революционеры! Этапом, как в прошлом веке на Колыму! Думаете, демократия! Думаете, стукачей меж вас нет? Глупые. Слов нет.

Дверь внезапно открылась. Сияющая Лизавета вкатилась в прихожую, за ней немного смущаясь, вошёл Лёха с полной сумкой продуктов.

- А мы уже на рынок сбегали. Купили ведёрко замаринованного мяса. Сейчас я переоденусь и сразу на дачу. Хорошо Светка, что ты здесь. Не надо за тобой заходить, правда, Лёха?

Я была в шоке. Лизавета и Лёха! Кровь отлила от головы, похолодела, как покойник, мелкая дрожь прошла по телу. Подруга! Молча, я кивнула головой. Такого предательства я не ожидала. Лучшая подруга! А я с ней делилась всем. И о том, что по Лёхе умираю! Предала! Предала! Никакой дачи…

- Извини, Лизавета, но я сегодня занята. К нам приезжают предки мамины, так что я пошла. Просто волновалась за тебя Лизавета, ночевать дома надо. И слово надо держать. Я не пуп Вселенной, обойдётесь и без меня.

-Ну и ладушки! Остальные все будут. Погуляем!

Наступило неловкое молчание. Я вышла. Спускаясь по лестнице, в глубине души ждала, что окликнут. Но мои надежды, хоть и подспудные не оправдались, и в ушах звенело, ноги, как ватные. С Лизаветой мы дружим ещё со школы. Вместе учились в институте, и так случилось, что и работаем вместе. Лизавета с детства толстушка, рыжеватая, лицо в мелких веснушках, Рослая, но весёлая, лёгкая на подъём, а какая гибкая! При такой полноте и глаза голубые, голубые! Мне всегда было с ней легко общаться. Друга сердечного у неё нет. С ней дружили все парни, но не влюблялись. Как с другом они делились своими бедами и только. Она однажды влюбилась в Вовку, дальнего родственника, но ничего не получилось. Вовка красавец! Высокий стройный, с бесподобно красивыми васильковыми глазами, обольщающей улыбкой, умный, эталон красоты и любовная мишень для всех женщин. Роман длился недолго. Встретил свою незабудку Надежду стройную, красивую, и желанную и сразу женился. Народил красивых детей, и наверно даже не вспоминает про Лизавету. А она со своим разбитым сердцем больше никого и не встретила. И даже попыток не делала. Я её жалела. На свою беду! А какая скрытная. Даже не намекнула, что Лёха ей тоже нравится. Лёха, конечно, не красавец, но есть в нём изюминка, что и притягивает девчат. Если внимательно приглядеться: высокий, но худой. Глаза серые умные, взгляд ироничный, волосы русые, губы полноватые, физически неразвит, в армии не служил, наверно маменька откупила, анекдоты сыплет, как из ведра. Особых достоинств у него при ближайшем рассмотрении и не найдёшь. Работает на рынке, семья держит место, торгуют мужскими рубашками. А сердце заходится от обиды. Я, училка несчастная, преподаю историю в школе, зарплата на одно платье в месяц. Родители на пенсии. Хотя вроде красивая, как все говорят. Толку-то! Стройная, высокая, ножки точёные, глазки большие карие, осиная талия. Желающих встречаться много, жениться нет. А уже хочется своей семьи, детей. С Лёхой познакомил брат двоюродный и сразу он пришёлся мне по сердцу. Общаемся, перезваниваемся. Не больше. Но всё-таки надеялась. А оно вон как вышло! Лизавета завуч, зарплата не намного больше. Родители тоже еле-еле концы с концами сводят. И если бы не брат, который размахнулся в бизнесе, и всё богатеет с каждым днём, неизвестно, как бы Лизавете жилось. Он и одевает, он и в Европу её возит каждый отпуск, повышает её кругозор. А мне и помочь не кому.

- Свет! Что случилось? Никого не замечаешь? Плачешь что ли? Кто такую красавицу посмел обидеть?

-Иван? Ты откуда?

-В отпуск приехал. Я думал, ты уже забыла, как меня зовут.

Несколько лет не был дома, соскучился. Родителей порадовал.

- А где ты сейчас живёшь? Как уехал ни слуху, ни духу.

-Служу на Дальнем Востоке. После училища повоевал, а потом новое назначение. Несколько лет привыкал, но тебя часто вспоминаю.

Разогрело что ли? Стало жарко. Солнце из-за черёмухи стрельнуло прямо в глаз. Только сейчас взглянула я на Ивана. На Ивана, а не на Ваньку. Язык не повернётся назвать Ванькой крепкого упитанного офицера, с наголо обритой головой, уверенного в себе, улыбающегося доброй, нежной улыбкой. Мой названный брат, он с детства был моим единственным защитником. Родной брат Женька никогда меня не защищал. И моё отношение к Ивану было сестринское. Ростом он был с меня, и если я надевала туфли на каблуках, то Иван оказывался ниже меня. А мне это очень не нравилось, а ещё был старше меня на целых шесть лет. А сейчас я этого и не заметила. Искренне обрадовалась ему.

- Свет, какие планы у тебя на сегодняшний день?

-Ни каких.

-Пошли ко мне. Ты ведь историк, а мать нашла письма прадеда с войны. Почитаем вместе.

- Пошли.

Жила семья Ивана в соседнем доме в трёхкомнатной хрущёвке. Мария Фёдоровна встретила нас радушно. Иван её последыш, неожиданный подарок Бога. И она любила Ивана до самозабвенья. Ей самой уже за семьдесят, но глаза лучатся любовью. Не знает куда усадить. Устроились в комнате Ивана. Мария Фёдоровна накрыла стол и принесла пачку писем, перевязанную ленточкой.

И ушла. Попив чай, мы взялись за письма с внутренним непонятным волнением.

« в данное время мы находимся в Вологодской области, недалеко от прифронтовой полосы, хотя выстрелы отсюда и не слышны, но мы наготове. Здесь наступили уже подходящие морозы, до 24 градусов, а мы пока тёплого ещё не получали, ходим в ботинках. Хорошо меня спасают шерстяные носки. Если бы их не было, не знаю, как бы терпел. Как у вас дома? Наверно тоже холода, а на счёт дров наверно дела обстоят неважно. Как вы живёте на 150 рублей? Эти деньги на пуд муки. А остальное? Трудно представить. Скоро кончится война. Вот напал на нас враг, его ведь от мала до велика все проклинают. Обидно то, что остались дома тузы вроде Иванова и кроме нас никого с базы не взяли, а они не хотят семьям оказать помощь. Да неужели эта обида будет прощена. Нет! Это никогда не забудется.

13.11.41г.»

Правдивость письма потрясла. Всё написано прямо, как есть. В морозы в летней форме одежды. Значит тысячи обмороженных, больных. Жена положила пару шерстяных носков, которые и спасают здоровье солдата. А коррупция? Значит и тогда, как сейчас откупались от службы в армии. И тогда, как сейчас заявляли солдатам и их семьям: - Мы вас не посылали! И нет нам дела до вас бедных и не блатных. Боже, мой! Ничего не изменилось. А русский солдат даже в таких условиях верит в Победу и в возмездие. Хотелось бы найти того Иванова и плюнуть ему в глаза. Откупался сам, откупил своих детей, а дети наверняка постарались и своих уж деток от армии откупили, а воевали в Чечне такие, как Иван, на костях которых Россия и стоит. Я смотрела на Ивана и гордилась им. В какой-то момент он стал самым красивым в мире мужчиной. Настоящим мужчиной.

Открываем второе письмо, датированное 25 апрелем1942 года, спустя полгода.

» 22.01.42г. я был ранен в левый бок. Ушёл на лечение в 500-й госпиталь. На долечивании нахожусь в ‘этом же госпитале. Родная, если будет туго продай все манатки, особенно мои, только сохрани своё здоровье.»

Видимо ранение было очень серьёзным, раз три месяца находится в госпитале, но переживает за детей и жену больше, чем за себя.

Письмо короткое, чтобы не волновать их. Иван вышел на балкон, нервно закурил.

-Знаешь, я прочитываю больше, чем написано. Лечить солдат было нечем. Как и в последнюю войну. Раненых ребят отправляли в госпитали, а их там не лечили. В то время все лекарства уходили на сторону, обогащались начальники госпиталей. Единственно, что было, так это аспирин и промедол. Всё! Врачей специалистов тоже не было. После институтов, без практики молодые учились на солдатах. Поэтому столько калек, теперь никому не нужных. Кто пойдёт за копейки служить в госпитали? Я сам это прошёл.

Слеза обиды скатилась по щеке Ивана не скупой, как пишут поэты, а горькой и не забываемой. Я, представив мучения солдат, уже не сдерживалась, ревела. Ничего не изменилось.

Следующее письмо я открыла сама.

«Получил письмо из детсада и Ритусин рисунок, который изображает разгром фашистов. Шлю им сердечную благодарность.

В настоящее время здесь стоит прекрасная солнечная погода, особенно вечером на закате солнца со всех сторон слышится свист соловья, журчание речки, которая протекает по деревне, невольно всё это заставляет вспоминать о прошлом, о рыбалке и даже места, где мы были когда-то вместе с тобой и детьми. Придётся ли всё это когда-нибудь повторить? Я тебе был верен, родная, и буду верным до смерти.

28 мая1942г.»

Любовь. Какое прекрасное чувство! На войне давало силы жить, переносить невыносимые тяготы. Алексей Васильевич наверно в душе был художником. Как тонко успокаивал жену, что всё хорошо, раз и соловей поёт. Иван улыбнулся.

-А ты бы смогла ждать мужа с войны, как те женщины? Хватило бы мудрости и любви?

-Не знаю. Я не была в такой ситуации. Да и жизнь сейчас другая.

-Ошибаешься! Ни какая другая, а та же. Кто любит, тот любит. И на фронте объясняется в верности.

-Иван, а ты любил, когда-нибудь по-настоящему?

-И любил. И люблю.

Мне стало неловко. Бессовестная я. Разве я имею права на глупый вопрос?

- Иван, а ты надолго приехал?

-Свет, я приехал на целый месяц. Я приехал за тобой. Выходи за меня замуж. Я с детства тебя люблю. А ты ничего не видишь. Подумай. Сразу не отвечай.

А я и не отвечаю. Я молчу. Черёмуха в белом наряде под балконом, слегка покачивает кроной, как головой. Что, мол, тоже хочешь белое платье и фату? Или не хочешь? А если война, будешь любить и ждать своего солдата? Будешь ему верной? Вдруг мобильник залился трелью. Глянула – Лизавета!

-Света, Света Лёха меня бросил. Ушёл с Катериной…Света…

Отключила. А мне какое до него дело? Он, как Иванов от всех откупится.

А у меня свой есть СОЛДАТ. НАСТОЯЩИЙ СОЛДАТ!

В рассказе использованы письма фронтовика пропавшего без вести КОСОЛАПОВА АЛЕКСЕЯ ВАСИЛЬЕВИЧА