Великий сыщик

9 ноября 2018 — Николай Георгиевич Глушенков

ВЕЛИКИЙ СЫЩИК

Автор: Мари Уинтерз Хэйсен

(из сборника «Старые байки матушки Уинтерз»)

World's Greatest Detective

Когда машина «Нэш 600 купе» 1942 года Гейба Донлеви выскочила на подъездную дорожку дома Прустов, в толпе офицеров правоохранительных органов, находившихся на месте преступления, воцарилась тишина, и полицейские с уважением расступились.

– Где тело? – спросил Донлеви копа, стоящего в дверях дома.

– Наверху, в спальне, первая дверь справа.

Молодой полицейский не предупредил маститого сыщика о жуткой сцене, которая его ожидала. Да и не надо. Гейб за свою службу насмотрелся на окровавленные тела, изуродованные трупы, обожженные и прочие, отделенные от туловища части человеческого тела. Его вовсе не беспокоили брызги крови и кусочки мозгов на стенах хозяйской спальни Прустов.

С обычной ловкостью Донлеви приподнял окровавленную простынь, которой кто-то накрыл жертву, и быстро осмотрел труп. Не надо было выслушивать пояснения патологоанатома, любому идиоту было понятно, что это убийство: мужчину застрелили. Пуля вошла в щеку чуть ниже правого глаза и вышла в задней части головы.

– Кто нашел тело?

– Жена, сэр, – ответил один из сотрудников, снимающий отпечатки пальцев. – Она внизу на кухне, если хотите поговорить с ней.

– Ты же знаешь, что захочу, – засмеялся детектив. – Возможно, она одна из тех, кто выбил ему мозги.

Гейб прошел на кухню и увидел сидящую за столом Блайт Пруст, которая спокойно пила кофе. Ему понравилась та, которую он увидел: светлые волосы, уложенные в стиле знаменитой Бетти Грейбл, которые спадали к сладострастному торсу и длинным стройным ногам в нейлоновых чулках.

«Вот это да!» – подумал он.

Детектив считал себя знатоком женщин. Как и у кинозвезды Роберта Митчема, у него имелся отличный послужной список таких красавиц. Как матрос, у которого в каждом порту была девушка, Донлеви покупался на любую женщину во время очередного расследования убийства, но слабо верил в то, что сексуальная блондинка на кухне станет его следующим трофеем.

– Вы жена? – спросил он.

– Нет, вдова, – ответила Блайт и потянулась за сигаретой. – Есть огонек, ищейка?

«Леди. Хороший знак того, что она не убийца. Если бы она укокошила своего старика, то пустила бы слезу и устроила сцену».

Гейб сунул руку в карман за спичками. Затем, после того как поднес огонь к сигарете, придвинул стул и сел напротив.

– Расскажите, что вам известно об убийстве мужа.

– Здесь? Разве вы не заберете меня в участок для допроса?

Детектив почти собрался ответить, как вдруг почувствовал острую, пронизывающую боль в спине. Минуту спустя его голова упала на стол.

* * *

Первым, что увидел Гейб Донлеви, когда открыл глаза, было женское лицо. Фактически оно было единственным перед ним. Всё вокруг находилось в тумане.

«Нужно сходить к доктору, – подумал сыщик. – Тяжелый случай резкого сужения поля зрения».

Когда черты лица прояснились, он понял, что это одна и та же женщина, смотревшая на него минуту назад. Фактически сейчас он не был уверен в том, кто это: мужчина или женщина. Это бесформенное мужеподобное существо не оказалось пышной блондинкой. Брюнетка, с волосами немного длиннее, чем у него, бесспорно, внешностью была грубее Блайт Пруст. Через облегавшую рубашку виднелись бретельки лифчика, что говорило о половой принадлежности.

Несмотря на нарушенное зрение, он понимал, что больше не сидит на кухне Прустов.

«Похоже… да, я нахожусь в полицейском участке».

Потихонечку его зрение вернулось. Он увидел, что какая-то мужеподобная с избыточным весом особа сидела за письменным столом, на углу которого стояла фотография двух женщин, одна из которых была присутствующая дама, а другая ошеломляющая красавица, державшая на коленке ребенка.

«Эта парочка так прижалась друг к другу, – подумал он, а затем сделал вывод о их взаимоотношениях. –Боже, да они…»

Если кровь и человеческие внутренности не вызывали отвращения у сыщика, выходца из среднего класса, то ему были непривычны у всех на виду подобные отношения. В конце концов, он был продуктом сороковых годов.

Раздался стук в дверь, через секунду вошел молодой полицейский.

– Доброе утро, сержант Стэнвик, – бодро произнес он.

Это стало еще одним шоком для Гейба: в полиции служила женщина, да еще с воинским званием! Молодой полицейский заглянул в открытую папку на столе и хихикнул.

– Должна бы знать, – засмеялся он, – в свой первый день ломаешь голову над «висяком» и собираешься раскрыть давнишнюю городскую тайну. Тебе действительно понравится эта сложная задача. И ты надеешься, что если разгадаешь убийство Донлеви, то прямиком станешь капитаном?

От вопроса офицера по спине Гейба побежали мурашки. Он наклонился и посмотрел на фотографии с места преступления. За кухонным столом дома Прустов лицом вниз сидел мужчина. На втором фото, сделанном сбоку, четко было видно лицо: это был Гейб Донлеви.

«Господи, Всемогущий! Я же мертв!»

Резкое сужение зрения полностью исчезло, когда он осознал увиденное. Его мозг атаковали изображения, которые он не мог постигнуть. Однако одно стало ясно: ни один из присутствующих в кабинете не видел и не слышал его.

«Должно быть, я призрак».

Когда покойный сыщик смирился со своим новым состоянием, молодой офицер приступил к своим обязанностям, оставив сержанта Стэнвик одну в кабинете. Она сразу же обратилась к изучению лежащего перед ней дела.

– Какой позор, – едва слышным голосом проговорила она. – Вы, возможно, и величайший сыщик в этом городе, а дело так и не раскрыли.

«В городе? Да я величайший сыщик в мире! И у меня никогда не было случая, которого бы не раскрыл. Черт возьми, камера смертников тюрьмы «Метрополитен» заполнена убийцами, которых я отправил за решетку».

– Теперь, конечно, могу воспользоваться вашей помощью, – засмеялась она.

Донлеви почувствовал странное покалывание в ступнях, похожее на то, когда его кровообращение временно приостановилось. Это ощущение быстро распространилось на ноги, туловище и, наконец, на руки и голову.

– Ни хрена себе! – вскрикнула Кендалл Стэнвик, когда увидела перед собой призрак.

– Ты меня видишь? – спросил Гейб.

Сержант, потеряв дар речи, кивнула в ответ.

– Ты, вероятно, можешь меня и слышать.

Еще один кивок.

– К-кто вы?

– Не узнаешь? Моя фотография перед тобой. Я величайший детектив в мире. Полагаю, я здесь, чтобы раскрыть свое убийство.

Кендалл закрыла глаза и сделала глубокий вздох.

– Ты плохо выглядишь, сержант. Может, закуришь?

– Даже если бы курила, то не смогла бы сделать это в здании.

– Почему? Ведь это же полицейский участок.

– Правильно, но в общественных местах не курят.

– С какого времени?

– Вы представляете, какой сегодня день?

– Вторник?

– День, а не день недели.

– 13 июня 1948 года.

Кендалл взглянула в папку. В соответствии с отчетом Гейба Донлеви убили 13 июня 1948 года.

– Семьдесят лет назад.

– Странно! Не думаешь ли ты, что я знаю…

Неожиданно в маленьком кабинете без окон некоторые предметы стали выглядеть чуждыми его миру.

«Эта штука с подсвеченными кнопками телефон?»

–Многое изменилось с момента вашей гибели, – заявила сержант.

Теперь настала очередь Гейба замолчать и кивнуть.

– Раз вы уж здесь, а я не сошла с ума, воспользуюсь вашей помощью.

– Конечно, чем могу помочь?

– Скажите, кто вас убил, и я найду необходимые доказательства, чтобы закрыть дело.

– Черт возьми, женщина! Откуда я знаю, кто меня убил? Мне стреляли в спину. Прости, я не хотел срываться. Позволь взглянуть в эту папку. Может, что-то осенит меня.

Когда Гейб уселся в кресло для посетителей, читая старые полицейские отчеты и показания свидетелей, в кабинет Кендалл входили и выходили из него какие-то люди, не подозревающие о присутствии призрака.

– По-моему, вас никто не видит и не слышит? – спросила сержант.

– Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.

Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.

Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:

– Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.

– То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.

– Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?

– Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.

– То есть?

– Ее арестовали за убийство мужа, – пояснила Кендалл.

– Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.

– Присяжные в это не поверили.

– Только не говори, что женщину осудили.

– Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.

Гейб сделал недовольный жест.

– Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.

Красивая рыжеволосая Рокси Вэйн, когда-то голливудская старлетка, убила в 1944 году своего богатого изменщика-бойфренда из-за ревности. Хотя сыщик верил, что в то время был влюблен в нее, Донлеви отбросил в сторону свои чувства и исполнил долг. Он, будучи человеком взрослым, пустил слезу, когда услышал смертный приговор.

– Блайт Пруст совсем другое дело, – произнес он скорее себе, чем Кендалл. – Она невиновна и не заслужила электрического стула.

– Не беспокойтесь. Ее не казнили. Штат отклонил смертную казнь еще в семидесятых.

– Значит, больше нет смертных приговоров? А что же с убийцами, которых я посадил?

– Их приговоры заменили пожизненным заключением без права досрочного освобождения.

Гейб быстро подсчитал в уме.

– Тогда Блайт не было еще и двадцати. Сейчас ей было бы девяносто. Она, может быть, жива.

– Сомневаюсь, но дайте-ка я посмотрю отчеты.

Кендалл открыла портфель и вынула ноутбук.

– А это что за штука? – спросил Донлеви.

– Ах, компьютер! В 1948 году их не было. Это как телевизор. Вам он не поможет. Телевидения не было в Америке столь популярно до пятидесятых. У меня нет времени объяснять, как он работает, и, честно, я сама не понимаю, но могу иметь доступ к данным государственной системы исправительных учреждений.

– Данным чего?

– Базе данных. Это современный метод компьютеризировать отчеты и файлы. Вот, Блайт Пруст. Нам повезло: она еще жива. Будем надеяться, что у нее нет болезни Альцгеймера.

– Аль… чего?

– Не имеет значения.

* * *

Как только Донлеви вышел из кабинета сержанта Стэнвик, он почувствовал себя Дикарем Джоном из книги Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Его удивляло все, что видит. Эти знакомые вещи: дома, машины, самолеты, радио, телефон кардинально изменились за последние семьдесят лет. И он был не в восторге от того, что их еще не изобрели, например, айпэды и ноутбуки на момент его смерти.

Когда они ехали на «Шевроле-Каприс» без опознавательных знаков, Кендалл старалась объяснить пассажиру события, которые произошли со дня его смерти, начиная с полета на Луну в 1969 году. Она вкратце рассказала о войнах в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, Афганистане и Ираке. Затем она упомянула о нескольких президентах: Джоне Кеннеди и покушении на него, Ричарде Никсоне и Уотергейтском скандале, приведшим его к отставке, и Бараке Обаме, первом президенте афроамериканце.

– А кто сейчас президент? Дама? – засмеялся Гейб.

Кендалл, будучи демократом, выразила свое отвращение и ответила:

– Америке, должно быть, повезло!

– А как насчет полицейской службы? Этот компьютер облегчает работу в кабинете?

– Конечно. Нам больше не нужно вручную заниматься поисками отпечатков пальцев и сравнивать с картотекой. Теперь есть автоматизированная система идентификации отпечатков. Конечно, самое большое достижение, возможно, и в истории правоохранительных органов - открытие ДНК.

– А это что такое?

– Это…

Кендалл не знала, как объяснить допотопному призраку то, что и сама не вполне понимала.

– Это вещь, присущая только одному человеку, как отпечатки пальцев. По тесту ДНК можно определить, чьи телесные жидкости оставлены на месте преступления. Он помогает идентифицировать жертву. В 2012 году в Англии обнаружили кости, по ДНК смогли установить, что они принадлежали Ричарду III, который погиб в сражении в 1485 году.

– Похоже на полезный инструмент, чтобы посадить в тюрьму виновного мужчину или женщину.

– Также помогает людям выбраться оттуда.

– Что?

– Было много случаев, когда ошибочно приговоренных позднее признавали невиновными.

– И выпустили, кого я раньше арестовал? – спросил Гейб, и лицо его побледнело при мысли о том, что совершил ошибку.

– Не знаю.

– Я так думаю: когда я отправлял кого-то в тюрьму, тот там так и оставался. Говоря о том, что теперь нет смертной казни, не стала ли тюрьма «Метрополитен» слишком переполненной?

– «Метрополитен»? Ее закрыли почти тридцать лет назад. Государство построило в Сомервилле современное исправительное учреждение. Это тюрьма, где предлагают образовательные программы, супружеские встречи, освобождение из-под стражи на время выполнения работ для совершивших ненасильственные преступления. Она далеко отличается от тюрем вашего времени, но, тем не менее, это все-таки тюрьма: замки на дверях, решетки на окнах и электрическая проволока по периметру территории.

Оставшиеся десять минут поездки и водитель и пассажир молчали. Кендалл пыталась заговорить, но Гейб с трудом старался переварить все услышанное, чтобы задать вопросы.

– Вот и приехали, – сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.

Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.

– Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, – сказала она охраннику за столом.

– Прочтите, сержант Стэнвик, – произнес он, возвращая ее жетон. – Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.

– Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.

– Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.

– Позвольте встретиться с ним.

– Нужно предварительно записаться на прием.

– Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?

Охранник передал сержанту визитную карточку.

– Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.

Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.

– Придется возвращаться, – сказала она со вздохом.

– Посиди-ка в машине, – сказал Гейб. – Я все улажу.

– Что вы собираетесь делать?

– Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?

– Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?

– Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.

– Ладно, будьте осторожны, – предупредила Кендалл.

– Осторожным в чем? – засмеялся он. – Я же мертв.

* * *

Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.

«Клянусь, что где-то раньше ее видел».

Мимо прошли две заключенные, немного моложе первой, и еще больше ослабили его чувство дежавю. Когда он осмотрел четвертую камеру, вопрос о личности женщины отпал.

– Рокси Вэйн! – громко крикнул он.

Рыжеволосая искусительница подняла голову и взглянула ему в глаза.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросила она.

Детектива не удивило, что она смогла увидеть и услышать его, так же и то, что она не постарела с момента, когда в 1944 году из зала суда ее отправили в камеру смертников тюрьмы «Метрополитен».

– Вот ты где, – закричал на призрак мускулистый охранник.

Вскоре к нему присоединился второй здоровенный качок, и двое подхватили бывшего детектива.

– Что вы делаете? Отпустите меня, – закричал Гейб.

– Успокойся. Пойдешь с нами, – настаивал самый крупный из охранников.

– Куда вы меня ведете?

– ОН хочет тебя видеть.

– А кто это «он», начальник?

– Замолчи и шагай.

Один из тюремщиков открыл дверь, на которой было написано: «Не входить. Посторонним вход воспрещен», и два мускулистых мужчины толкнули детектива через порог в просторный домашний кабинет особняка Ист-Хэмптон. Гейб, ошибочно полагая, что все еще находился в тюрьме, одобрительно присвистнул от увиденной обстановки.

– Шикарный кабинет для тюрьмы, – подумал он. – Бьюсь об заклад, что налогоплательщики не знают о его существовании.

– Это не общественное здание, а мой дом.

Донлеви с испугом повернулся на голос.

– Кто это?

Гейб увидел, как через стеклянные двери, ведущие из балкона с видом на Атлантический океан, вошел мужчина.

– Вы начальник?

– Вряд ли.

Мужчина был явно продуктом другого времени. Его волосы с проседью на висках были длинными и завязаны хвостом сзади. На нем сидели джинсы от Гуччи стоимостью 1200 долларов, которые детектив посчитал бы «рабочей одежкой». Вместо рубашки на нем сидела футболка темно-синего цвета с логотипом команды «Янки» на груди.

«А что это у него на ногах?»

– Если ты не начальник, тогда кто?

– Меня зовут Клэй Хелфрих, но для тебя я Бог.

– Ты что, комик?

– Нет, писатель. Написал шестьдесят семь книг, каждая из которых стала бестселлером.

Гейба это не впечатлило.

– Не такой уж я читатель.

– Знаю. На самом деле мне известно о тебе все. Видишь ли, я создал тебя.

– Создал?

– Ты появлялся в моем воображении, – ответил Клэй. – У Агаты Кристи был Эркюль Пуаро, у Дэшила Хэммета Сэм Спейд, у Раймонда Чендлера Филипп Марлоу, у Джеймса Пэттерсона Алекс Кросс, а у меня ты. Так было три года назад. После шестидесяти шести детективов с Гейбом Донлеви я решил, что настало время перемен. Хватит чернухи, дорогу новому!

Автор засмеялся над собственным каламбуром, но Гейб не почувствовал никакого юмора в его словах.

– Я решил сменить тему, – продолжал Клэй, – и переместил сюжеты и обстановку из сороковых в настоящее время. Я создал новую ищейку: сержанта Кендалл Стэнвик.

– Значит она не настоящая, да?

– Не веришь?

Клэй подошел к книжному шкафу из красного дерева, выбрал книгу в твердом переплете «Мертвая голова» и передал Гейбу.

– Помнишь Орсона Монкриффа? Он удавил свою жену электрическим шнуром, когда та угрожала разводом. Это было твое первое дело и мой первый бестселлер. За него я получил премию Эдгара По.

Он взял другую книгу: «Небольшое дело об убийстве».

– А Китти Мак-Фэддон, медсестра, которая отравила четверых престарелых пациентов?

Появилась третья книга со знакомой рыжеволосой красавицей на обложке.

– Конечно, ты же помнишь Рокси Вэйн. Не знаешь только то, что я скопировал ее со своей первой жены. Ну и сука же была она! И взяла у меня кругленькую сумму при разводе.

Писатель подошел к концу полки и вынул последнюю книгу.

– И наконец, Блайт Пруст. Блондинка, красивые ноги и сногсшибательное тело. Моя вторая жена стала ее прообразом. Сейчас она тоже бывшая миссис Хелфрих. Раскрою тайну, – сказал он, будто передавая Гейбу конфиденциальную информацию. – Она не натуральная блондинка и с телом в форме песочных часов: силиконовые импланты, за которые платил я.

– Блайт не убивала мужа, – возразил детектив.

– Какое это имеет значение. Смерть Эйнсли Пруста всего лишь незначительная деталь в сюжете. Причина написания этой книги заключалась в том, чтобы убить тебя. Только не понимаю, как ты снова появился. До сего момента мои герои никогда не начинали жить самостоятельно. Клянусь, что Конан Дойль никогда не сталкивался с подобной проблемой. Полагаю, что это именно моя вина твоего возвращения. Я бы так и оставил твое убийство нераскрытым.

– Зачем тогда так поступил?

– Потому что всегда думал, что ты немного самоуверенный. Вся эта шумиха вокруг того, что ты величайший сыщик в мире. Я посчитал, что убийца мигом собьет с тебя спесь.

– Несколько минут назад ты вообразил себя Богом, и у тебя хватает смелости назвать меня самоуверенным? Что ж, мистер Всезнайка с конским хвостом, в майке, рабочей робе и ужасной обуви, что собираешься делать теперь?

– Наверное, заставлю сержанта Стэнвик раскрыть твое убийство. Возможно, это единственный способ помириться с тобой.

* * *

По приказу Клэя Хелфриха два здоровенных охранника проводили Гейба Донлеви назад в тюрьму и заперли в камере мужского блока. Там его держали под замком, в то время как писатель работал над рукописью, в которой сержант Кендалл Стэнвик со своим молодым напарником раскрывали самое старое дело в истории города.

Прошло два дня, в течение которых Гейб Донлеви метался по камере как зверь, посаженный в клетку. На стене висел телевизор, но он не знал, как им пользоваться, да, возможно, ему не стало бы интересно его смотреть.

«Если мне придется остаться здесь дольше, то я сойду с ума».

Он услышал, как в замок вставили ключ, и минуту спустя дверь камеры открылась с ужасающим лязгом.

– Донлеви, – крикнул тюремщик, – к тебе посетитель.

– Правда? Кто знает, что я здесь?

– Твоя жена. Она пришла по супружескому посещению.

Тюремщик провел Гейба в маленькую комнату с двуспальной кроватью, унитазом и раковиной. На постели сидела сержант Стэнвик.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, когда дверь за ним захлопнули.

– Устала ждать в машине, – пошутила она. – Мне пришлось сказать, что я ваша жена. Это был единственный способ попасть сюда.

– То есть «супружеского визита» не будет?

– Придержите обаяние мачо, детектив. У меня к нему иммунитет. Вы поговорили с Блайт Пруст? Она дала необходимую информацию?

– Нет, но теперь я знаю, кто убил меня.

– Кто же?

– Ты не поверишь.

– Попытаюсь.

Он стал рассказывать о встрече с Клэем Хелфрихом и о всем, что тот поведал.

– Значит, кроме самого писателя, мы все выдуманные персонажи? Мы герои в его книгах?

– Я же сказал, что ты мне не поверишь.

По грубому лицу сержанта медленно расплылась зловещая улыбка.

– Понимаю. Какое-то время я догадывалась, что это был Клэй Хелфрих.

– Правда?

– Вы недооценили меня, потому что я женщина, но я еще и неплохой детектив.

Гейб нахмурился, верить ей или нет. Это лишь слова, что она знала о Клэе Хелфрихе.

– Он рассказал вам о том, что Рокси Вэйн и Блайт Пруст были списаны с его бывших двух жен, но слишком сомневаюсь, что он упомянул вторую.

– Не припомню.

– Я так не думаю. Он никогда этого не делает. Мужчины не переносят удар по своему эго, когда женщина бросает его ради другой женщины.

– То есть?..

– Да, Дженнифер, моя партнерша, была несчастной женой номер два. Ее фотография у меня на столе. Она красивая женщина, как и бывшие жены Хелфриха. Он, будучи человеком мстительным, сознательно создал меня как нелепый стереотип мужеподобной лезбиянки, чтобы та отвалила от него. Следовательно, я ношу короткую стрижку, мужскую одежду, имею мужскую внешность и традиционно мужскую работу.

Чувствуя себя неудобно от того, куда приведет разговор, Гейб сменил тему.

– Скажи, сержант, что нам делать с этим парнем? Ты не арестуешь его из-за отсутствия ДНК, которое можно представить присяжным.

– Мне не нужно, чтобы Клэй сел в тюрьму. Помнишь, что смертных приговоров больше нет? Пока он жив, он может убить любого из нас – Блайт Пруст, Рокси Вэйн, Дженнифер, вас и меня. А если снова вас убьет, то на этот раз будьте уверены, что останетесь мертвым.

– И что ты предлагаешь?

– Мы его убьем.

– Как это сделать?

– Нужно достать компьютер, тот, который у него в кабинете, – ответила Кендалл.

– Зачем?

– Мы напишем окончание его последней книги прежде, чем это сделает он.

– А почему тебе нельзя воспользоваться своим?

– Потому что на его жестком диске есть файл.

– Что?

– Забудьте. Нет времени объяснять вам. Нужно, чтобы вы проникли внутрь его дома на Ист-Хэмптон.

– И как это сделать? Не думаешь ли ты, что охрана позволит нам выбраться из тюрьмы?

Кендалл сунула руку в сумку и вынула из косметички иглу для подкожных инъекций.

– Это подействует на них.

Едва охранники были обезврежены, Гейб провел Кендалл к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».

– Нам повезло, – прошептал Гейб и повернул ручку, – дверь не заперта.

– Конечно, он все еще думает, что вы в камере, а я вернулась в полицейский участок раскрывать ваше убийство.

Призрак тихо открыл дверь, боясь, что писатель мог сидеть за столом. Он успокоился, когда увидел автора спящим в шезлонге на балконе. Гейб быстро пересек комнату, отключил ноутбук и поспешил назад.

– Вот он, – сказал он и передал сообщнице.

– Идемте туда, где Хелфрих нас не найдет.

Они нырнули в кладовку, которая дала им необходимое уединение. Однако там не было розетки. Несмотря на неудачу, Кендалл плюхнулась на пол, открыла ноутбук, нашла нужный файл и начала печатать.

– Эта шутка работает без электричества?

– В ней есть батарея.

– И как же ты собираешься убить его?

– Тс! Не мешайте. Мне нужно закончить это, а батарея рассчитана лишь на два часа. Кроме того, Хелфрих может проснуться и кинется нас искать.

Оставалось всего несколько минут, и детектив закончила последнюю главу книги. Чтобы не дать Клэю возможности пересмотреть концовку, она выгрузила себе полную версию облачного объектного хранилища Amazon и удалила с жесткого диска вордовский файл.

– Здесь он никогда не найдет, – довольно сообщила она.

* * *

Кендалл Стэнвик и Дженнифер Хелфрих вошли в зал прощаний похоронного бюро. Пройдя мимо гроба, они сели рядом с бывшими женами Клэя Хелфриха. В отличие от вымышленного детектива, названного ее именем, Кендалл Стэнвик сидела живой и невредимой. Она, успешная писательница исторических романов, была такой же женственной и красивой, как женщины, которыми так восторгался Клэй и Гейб Донлеви.

– Инфаркт? – спросила Дженнифер. – Вот уж не думала, что у этой сволочи есть сердце.

– Если честно, то не понимаю, зачем я здесь, – заявила первая жена писателя. – Между нами, я ненавидела его и рада, что он умер.

– Не скажу, что буду о нем скучать, – произнесла третья жена писателя.

– Посмотрим, – сказала Дженнифер. – Единственные люди, которые будут сожалеть о нем, – его поклонники.

– Не слишком уверена в этом, – добавила третья жена. – Читатели не были в восторге, когда он убил своего самого популярного героя.

– Такой уж Клэй, – засмеялась Дженнифер. – Ну и дурак! Он создал величайшего сыщика в мире, а затем рискнул его карьерой и убил, чтобы досадить мне.

В отличие от бывших жен Кендалл не высказала своего мнения об умершем авторе. Вместо этого она сдерживала улыбку, зная, что где-то в кибер-мире Клэй Хелфрих оказался в камере смертников тюрьмы «Метрополитен» в 1948 году, ожидая казни за убийство детектива Габриэля Донлеви.

Пока бывшие жены продолжали обсуждать человека, за которым были замужем, Кендалл поднялась и подошла к гробу.

– Ты куда? – спросила Дженнифер.

– Отдать дань уважения.

В ее глазах не было слез, когда она опустила взор на лицо на не очень дорогого ушедшего. Она ненавидела его столь же сильно, как и прежние жены. Притворившись скорбящей, она сунула руку в сумочку и вынула салфетку вытереть сухие глаза. Внутри ткани находилась крошечная флешка. Она, незаметно для присутствующих, сунула ее в карман Клею. В ней содержалась последняя рукопись, которую написала, – не исторический роман, а загадочное убийство, в котором сержант Стэнвик и Гейб Донлеви были героями, а Клэй Хелфрих и убийцей и жертвой.

«Я хочу, чтобы ты унес это с собой, – подумала она. – И пусть она покоится с тобой целую вечность».

Довольная своим мщением, она вернулась к подруге.

– Ты права: он был дураком, – сказала она и взяла Дженнифер за руку.

И все же ей пришлось отдать покойному должное: он создал величайшего сыщика в мире. Однако это был не Гейб Донлеви, это была сержант Кендалл Стэнвик, которая с ее помощью не только раскрыла старое дело в истории города, но сумела победить Клэя Хелфриха в его собственной игре.

Окт. 2018 г.