Трусики

С очередной рассылкой сайта Liveinternet.ru приходит  ссылка на очень миленький пост, с интригующим названием „Трусики». Живопись в стиле Pin-Up cпикантными ситуациями, в которые то и дело попадали девушки и женщины уже в далёкие годы на Диком Западе. Дело житейское теряли трусики, с кем не бывает, это сейчас проще - их или совсем не надевают, либо их ещё нужно на теле найти. Лопнула резинка трусиков в самый не подходящий момент и не в подходящем месте. Просматривая живопись, вспомнил далёкое лето 1970 года в Иркутске и подобный случай.

Вся Сенюшина гора и район Жиркомбината в новостройках новых жилых домов. Идёт великое переселение народа из бараков с одного края города в другой, но уже в отдельные квартиры, но также со своими  пороками, проблемами, радостью и горем. Кругом летом царит непролазная грязь после дождей и пыль стоит столбом в жару, а зимой чёрт ногу сломает пробираясь по колдобинам.

В районе Жиркомбината ещё много частного сектора, дома с заборами и огородами, с собаками во дворах. Из печных труб тянет вкусным дымком. Освещение на столбах редкое, а в домах окна закрыты ставнями. Темнота, хоть глаз выколи.

Первоначально были стычки между молодёжью по выявлению авторитетов, но вскоре это прошло. Чего делить нам и куда денешься с подводной лодки. Авторитет без кодлы ничего не стоит. Всем  ведь сразу не дали квартиры в новых домах в новых районах, поэтому авторитеты из Рабочего, Марата, 3его и 6го посёлков ГЭС или пацаны из тех кодл, расселились в разнобой в местах со своим микроклиматом. Со временем все стали кучковаться вместе и проводить время за водкой, вином, пивом и с не замысловатыми развлечениями.

Душным летним вечером 1970 года с приятелем Сашей Колесниковым идём к новым 30ым и 40ым домам на Сенюшиной горе. Скучно, заняться нечем, вот и ищем развлечений. Для начала нужно найти ещё кого-нибудь из братвы, а там уж придумаем себе занятие.

Возле 37 дома уже собралась большая толпа парней и девчонок, лениво болтают о том, о сём, а два огольца сидя на бетонных плитах, бренчат на гитарах  в разной тональности и с надрывом поют песню «Алёнка»:

- А колёса стучат и бегут поезда,

Ведь ты уезжаешь Алёнка…

Здороваемся со всеми и присоединяемся к компании, слушая новости со всей округи. Вот Сашка из 36 дома, сосед Рахмана хвалится, что выкрасил сегодня себе волосы урзолом, смотрите, мол, какая краска классная. И правда, длинные Сашкины волосы, из каштановых, стали цвета вороньего крыла.

  Рахман обращается к Ваньке Коготку:

- Ну и как вы вчера погуляли у Беса?

Коготок, затягиваясь сигаретой, лениво цедит:

- А-аа! Вчера незаметно перешло в сегодня, в обед опохмелились, да разошлись по домам. Шалман. Откуда-то народа набралось, что и в трёхкомнатной квартире не протолкнуться. Мужики да шмары.

Перепились все вчера. Бес, запнувшись о своего кота, разозлился и выкинул его через балкон пятого этажа, а он через полчаса домой прибежал.

Толпа кричит здорово, живучий котяра.  А вот интересно, собака тоже так может, давай попробуем. Один из мужиков «химиков» бывший в гостях, ловит лохматую дворнягу Беса и бросает его вниз через перила балкона.

Не-е, собаки не могут как кошки, пёс превратился в лепёшку. Жалко псину, Бес сегодня матерился, да уже поздно.

Толпа пережёвывает рассказ Коготка, возмущаются поступком «химика» и спрашивают, зачем приволокли «химиков»? А чего тут неясного, деньги у них были, значит, и пойло купили, нужна лишь только хата. «Химики» это мужчины и женщины ЗК, вышедшие по УДО и живущие в общежитиях на Сенюшке, работающие на стройках народного хозяйства города.

К нашей компании подходит Милка, красивая девушка с огненными волосами. Она выше среднего роста, хорошо сложена и с высокой грудью, в коротком, цветном ситцевом платье из которого видны стройные, загорелые ноги. Они переехали с мамой из Марата, где жили в бараке, в двухкомнатную отдельную квартиру. Барак снесли, а его обитателям предоставили квартиры. Милка устроилась работать на радиозавод, а мама ездит на прежнее место работы.

Девушка, приехавшая с рабочей окраины, была своей в нашей среде. Дерзкая, озорная, могла матюгнуться от души, выпить с нами вина, но никто из нашей шпаны не мог похвастаться, что гулял с ней а, тем более, что шарился руками у неё во всех подробностях.  Милка сразу давала от ворот поворот всем ухажёрам, за что и пользовалась нашим уважением. Так что не все девушки, жившие в бараках и коммуналках, водившиеся со шпаной, становились доступными для всех. Нравственность не зависит от места проживания человека.

Милка подошла хмурая и на вопрос, что с ней и почему она такая, матюгнулась и ответила, что попала сегодня, как кур в ощип.

-???

Да мама сегодня отправила в гастроном, покупать продукты, а там не протолкнуться. В то время на Сенюшиной горе был один гастроном и маленькие продовольственный и хлебный магазины на Жиркомбинате.

Перед входом в гастроном тогда обычно стояло три бочки-прицепа, из которых продавали: молоко, квас и пиво, а к ним длиннющие очереди. Смотря, кто, в чём нуждался.

 Милка отстояла очередь за молоком, купила в бидончик три литра и пошла в гастроном, стоять в очередях отделов. Купила всё, что наказала мать и получилась полная «сетка-авоська»: картошка, масло, сахар, колбаса и другие мелочи.  Ну, вы помните, что это такое «сетка-авоська», -  вязаная сумка, пустую можно положить в карман, а вот наполненную товаром даже на пол не поставишь, если ручки не завязать.

Протиснувшись сквозь толпу снующих покупателей, Милка, шагнула из дверей гастронома, как вдруг почувствовала, что с треском лопнула резинка трусиков и те стремительно скользнули по бёдрам вниз. Мгновенно среагировав, она прижала падающие трусики под платьем руками, в одной был бидончик с молоком, в другой сетка с продуктами. Так, как она резко остановилась и замерла, то её со всех  сторон стали толкать входящие и выходящие покупатели, да ещё шипеть, что она загородила проход.

Враз, вспотевшая и покрасневшая от стыда Милка, стала, как стреноженный конь, бочком, бочком перемещаться в сторону, где и остановилась. Что делать дальше не знает. Бидончик ладно поставит на асфальт, а сетку? Всё её содержимое моментом раскатится по земле и придётся, нагибаясь собирать, а платье короткое. Как ей снять и убрать трусики, когда кажется, что все люди вокруг только и делают, что зная о её «беде», разглядывают со всех сторон. И как назло ни одного знакомого, ни девушки, ни парня.

Немного успокоившись Милка приняла решение, в согнутой позе буквы Ф, обойти гастроном, а там с обратной стороны зайти в жилой подъезд и, наконец, избавиться от спадающих  трусиков.

Вот в такой странной позе, эта гордая девчонка стала перемещаться к жилым подъездам. А там, как назло, в тёплый субботний день возле подъездов собрались их обитатели: мужики, играющие в домино или карты, да въедливые старики и старушки, знающие всё про всех и перемывающие всем кости.

Милка идёт, как на Голгофу, сгорая от стыда, мимо этих сидящих одуванчиков. Те при её приближении сразу замолкают и с любопытством разглядывают незнакомую девушку, идущую в странной позе с ношей в руках. Потом начинается обмен мнениями за её спиной. В их подъезд не войдёшь, так как руки заняты, и дверь не откроешь, да ещё пристанут с вопросами: кто, куда и зачем.

Под прицелом любопытных глаз доковыляла до последнего подъезда, где не было людей, сидящих на лавочках, и быстро шмыгнула в настежь распахнутые двери, боясь, наткнутся на жильцов.

Поставив бидончик с молоком на пол, сдернула этой свободной рукой трусики с ног, а девать-то их оказалось некуда. Положишь в сетку, так, кажется, все сразу увидят и поймут, что это лежат её трусики, а она идёт без них.  Скомкав трусики, пробовала засунуть их в бюстгальтер, в ложбинку между грудей, так они торчат третьей грудью.

 Расстроенная происшествием, боясь быть застигнутой при возне с трусиками, Милка постаралась свернуть их в тугой комок, зажала в кулаке и, схватив бидончик, выскочила из подъезда на улицу.

Налетевший ветерок тут же постарался задрать ей подол платья на спину, чтобы предъявить всему миру то, что она пытается так старательно скрыть. Но она уже была на чеку и, опять мгновенно среагировала, прижав  подол платья, руками с ношей,  к бёдрам и смирившись, проклиная всё на свете, засеменила домой, как стреноженная лошадь на выпасе.

Придя домой расплакалась от нервного перенапряжения, бросив покупки на пол и упав навзничь на диван.

Рассказывая с матерками своё дневное приключение, Милка расслабилась и стала прежней смешливой и озорной.

Вот нас стараются приручить к ценностям Запада, а чему у них учиться. Распущенность, вседозволенность и у многих отсутствие элементарной культуры в быту, одежде в умении ухаживать за собой. Наши девушки 60х-70х годов были в большинстве своём целомудреннее современных и это жители коммуналок, городских окраин или сёл и деревень. Кто их особенно учил этому? Да никто, просто учились сами, читали книги, смотрели кино.

Современные девушки Европы в джинсах или брюках, которые сползают с попы так, что видно всё ниже копчика, пирсинг даже в укромных местах и тату напоминающее печать мясокомбината на мясных тушах после забоя. В соцсетях мелькали фото женщин на рабочих местах советского периода, выставленные некоторыми очернителями советского прошлого с ехидными комментариями. Но на фото видно, что женщины работают с задором, и даже перемешивая бетон, умудряются выбрать минуту поправить причёску и подкрасить губы. Но на Западе женщины те же ломовые лошади, работают на тяжёлых работах: водят трактора, грузовые автомобили, валят лес и никакому мужику не придёт в голову им помочь – они коллеги по работе. Женщины, работающие в различных бюро серые, как зимний день в Европе, без причёски и макияжа. В Европе, женщину приехавшую из любой республики бывшего СССР, видно за версту по элегантной одежде, ухоженности.

Сергей Кретов

Баден-Баден. 12 января 2015 года