Каждую ночь, неизвестно откуда приползающая туча,
выливается на село грозным пугающим ливнем. Нет, это не туча, а самый настоящий небесный
бомбардировщик с точным прицелом на Наткин дом. От разрывов грома дом
сотрясается, а Натка с ловкостью обезьяны скатывается по не струганной лестнице
в подвал и с вытаращенными глазами пережидает грозу. А сегодня она ложилась
спать, уже разделась на свою беду, когда громыхнуло. Так в одних трусах и
лифчике сдуру скатилась в подвал. Потом
с воем пыталась вытащить из ободранного
бедра несколько заноз, проклиная и дождь, и свой страх. Дождь поиздевался над
селом с полчаса и умиротворённо растворился в пространстве. А Натка,
замазав зелёнкой ссадины и занозы, сразу завалилась в постель, и начала копаться в своих грехах. Не зря же Всевышний мечет стрелы, значит,
провинилась. Сердится. В воскресенье она
ходила в церковь на службу, а шарфиком голову не покрыла. Старухи церковные
набросились, как на врага. Еле отбилась:
- Я не к вам пришла, я
к Богу пришла! Отстаньте от меня! Это не
ваше дело с покрытой головой я к нему приду или нет. Если он наш отец, то он
нас любит любыми. Ты, старая карга, любишь сына разве только в штанах и в
шапке? Ты же его любишь любого, и
голого, и одетого, и трезвого, и пьяного, и чистого, и грязного. Так и Бог
любит нас, мы же его дети. Ему всё
равно, какая я пришла, самое главное пришла! Помолюсь, свечку поставлю.
Покаюсь. И на душе светлее станет, когда
взгляну на икону, а он с неё мне улыбнётся… Он же всё видит… А вы возомнили себя святыми? Нет… не
святые…старые грешницы…
А старухи, когда она
уходила из церкви, как змеи вслед ей
шипели. И кто же грешнее? А, может, за
вчерашнее? Ну, прищучила соседского козла Ван Ваныча. Повадился лапать одинокую, но сладкую
женщину. У самого- то жена, как жердина вихлявая. Ухватиться не за что.
Вот и косит глазом, а при случае хвать за задницу. А вчера Натка его опередила, он только
дёрнулся, а она хвать его за мужское
достоинство:
- Оторву сейчас и жене
твоей на крыльцо положу, жеребец необузданный… ещё раз проходу не дашь, пожалеешь…
Какими словами он её
материл! Даже Натка выросшая в деревне на матюгах, таких не слышала. Но
она не смолчала, её матюги с визгом разносил ветер по селу. Ван Ваныч
плюнул со зла и ретиво удалился от греха подальше. Уже светать начало, а
Натка всё копалась и копалась в своей
жизни. Оказалось так много грехов, что даже прослезилась. А на неделе отчубучила: сопернице по роже вмазала… Увела
Кольку. И Колька, конечно, не подарок, но всё-таки мужичок. Пьёт. Но не каждый
день. Можно потерпеть. Чем Клавка лучше её? Через губу не переплюнет. А всё
туда же. Грехи, грехи…
А, что Степанычу мозги прочистила, это не
грех. Разве грех вору сказать, что он вор? За копейки скупил в девяностые паи земельные, а теперь ходит,
кочевряжится. Хозяин! Какой хозяин? Натка прямо при всём народе ему правду-матку сказала:
- Вор! А вор должен
сидеть в тюрьме.
Что было! Степаныч
орал, что он сам её в тюрьме сгноит. Что когда она с голоду подыхать будет, он Натке и корки
плесневелого хлеба не подаст. Ведь и не подаст… жмот. Петухи разорались.
Пора вставать. Зорьку надо успеть
подоить, а там и Макарыч подойдёт, пастух местный. Коров в стадо соберёт и на пастбище…
Натка встала, перед
иконой помолилась, перекрестилась. Солнце заглянуло в окно, напомнило, что
завтра праздник. У Степаныча юбилей. А они с соседкой частушки приготовили. Всё село ржать будет. А ещё Натка кулебяку испечёт, пальчики все
оближут. Ван Ваныч такого трепака даст,
пол трещать будет. Вот так и живут. То
на кулаках, то в обнимку. И зла не держат… Свои же…
Другие произведения автора:
ЁЛОЧКА
ЧЕРЕПАШИЙ ОСТРОВ
ОХ, УЖ ЭТОТ ГРЕЙ!
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
