Швабра.
(Из цикла рассказов «Все это было бы смешно….», ч.1. Школа….).
Завуч школы, высохшая, бледная, с жестким и аскетическим лицом монаха,
фанатично преданного своей вере, цинично и мрачно разглядывала молодого
учителя, будто он был экзотическим животным. Длинный, нескладный, с
мальчишеской физиономией, он уже заранее виновато смотрел на своего
начальника, переступая с ноги на ногу. Кабинет завучей был темным,
единственное окно занавешено тяжелой портьерой, и казалось, что солнце сюда
никогда не заглядывает. Осмотрев все это, учитель почувствовал себя
узником ордена иезуитов, чужим не только здесь, но и во всей школе. Именно
так, по-иезуитски, подловато-насмешливо, даже садистски, улыбнулась ему завуч
и обратилась как к пустому месту:
-Иван… А-фриканович… э-э, на вас жалуются… Тамара Трифоновна…. Вы
после своего урока ее кабинет не убрали, и швабра пропала… а это уже чепэ.
Учителю почудилось, что на него сверху опустили клетку, что он теперь
попугай на жердочке, на которой еле держится, и ни улететь, ни убежать никуда
не может.
Единственный его выход-повторять за своим начальником-дрессировщиком
те фразы, которые она будет ему вдалбливать.
-Так ни в коем случае делать нельзя,-заключила завуч, смотря сквозь
учителя,-у нас вся школа на этом держится.
-На швабре?-спросил Иван Африканович, желая лучше усвоить
преподаваемый ему урок.
-Как на швабре?-переспросила завуч и впервые взглянула учителю в
глаза.
-Извините, на чистоте, дисциплине,-дошло наконец до Ивана
Африкановича.
-Вот именно! Зайдите к Тамаре Трифоновне, она вас многому научит. Но
швабру найдите обязательно, это ваша первоочередная задача!
Завуч опустила голову к лежащим перед ней бумагам-клетку подняли, Иван
Африканович открыл дверь, почему-то незапертую, и очутился на свободе. Но
радости он не чувствовал: теперь главная для него задача-не уроки вести, не
обсуждать с ребятами достоинства и недостатки «лишнего человека», Г. А.
Печорина, а искать пропавшую швабру. «Ученики ни читать, ни писать толком не
умеют-это не важно, а вот швабру потеряли-это чрезвычайное
происшествие»,-подумал Иван Африканович и рассказал ребятам Тамары Трифоновны
о разговоре с завучем.
Накануне Дня учителя как обычно прозвенел звонок, Тамара Трифоновна
пошла в свой 7б класс. Она была полная, надменная женщина, не шла, а несла
себя, покачивая бедрами, как подарок. И этот «подарок» всем нравился, потому
что всегда отвечал интересам администрации, учителей и даже учеников. Тамара
Трифоновна умела ловко лавировать между этими тремя основными слоями
школьного общества, из-за чего ее всегда ставили в пример другим, нерадивым,
как Иван Африканович.
Но сегодня ученики встретили своего классного руководителя необычно.
Прямо с доски, с большого листа ватмана, на нее строго смотрела нарисованная
во весь рост, несколько похожая на нее учительница, держащая в одной руке
маленькую книгу, а в другой-большую швабру. Четким, маршевым шагом к Тамаре
Трифоновне подошел староста класса, поздравил ее от имени своих товарищей с
Днем учителя, вручил шикарный букет осенних листьев и … швабру, богато
раскрашенную в разные цвета и упакованную в целлофан.
Держа в дрожащих руках осенний букет, учительница с ужасом смотрела на
швабру, а когда взяла ее в руки, то увидела яркую надпись, вьющуюся вдоль
ручки: «Мыть-не перемыть!» «Мать-перемать!»-прочитала Тамара Трифоновна и
упала в обморок.
Конечно, Иван Африканович отругал ребят за хулиганский и жестокий
поступок; конечно, отругал себя за непрофессиональную невыдержанность: нельзя
было передавать им разговор с завучем. Но все же в душе почему-то остался
доволен и ребятами, и собой.
Новые
Меню
