Посредственый рассказ в жанре доноса

                                                                                                                                Светлой памяти Венечки Ерофеева

Как говаривал многоуважаемый мною дружок мой закадычный, Венечка Ерофеев,  - Из всех литературных жанров я более всего люблю жанр доноса на самого себя, - или приблизительно что-то в этом роде, не помню, да и не важно, это уже.

Так вот.

Доношу до вашего сведения.

Только я, не буду уточнять кто, и чего я, такой же, как и ты человек, человек, да и ладно.

Сегодня с утра вставать не спешу. Не потому, что выходной или после вчерашнего тяжело. Просто вот лежу и думаю. Я люблю думать, не знаю даже почему. Здесь не любят таких. Именно поэтому я человек неблагонадёжный. В то время, как кажется, принимай всё как есть, радуйся жизни, я не могу, я должен себе дать чёткий и внятный ответ, по какой это причине я должен радоваться своей жизни.

Нет я не против линии партии, и линия жизни у меня сомнений не вызывает, линия счастья, отдельно взятого индивидуума в отдельно взятой стране вот собственно в чём я не уверен. Почему мне о моём счастье должны постоянно талдычить и газеты и телевизор, и партком и ещё хуева туча разной поебени. Почему сам я не могу себе сказать, что я счастлив. Не могу с улыбкой день новый встретить, потому, как день вчерашний после простого анализа можно считать выброшенный в помойное ведро. Вот я лежу на старом своём, до боли любимом диване, а он день вчерашний надсадно воняет из помойного ведра. И так воняет, что счастье не в счастье.

Говорят, что мы люди маленькие. Пусть и так, маленькие, но не значит же это ничего не значащие. В войну пушечное мясо, в мирное время, бесплатная рабочая сила. Вот и всё.

И шаг влево и шаг вправо, и шаг вперёд, нет вперёд только под пули, в штрек угольный в пизду мамину, но так чтоб коммунизм светлый, далёкий, апокалипсический, что-то с того имел. И имел здесь, в виде пайков партийных, да прочих изысков нехитрых. При чём, сожравший паёк этот положенный и знать о тебе не будут, а здохнешь другой на твоё место станет. Молодой и горячий, подкованный на политинформациях, крепко и надёжно.

Но, не здыхаем мы, вздыхаем да, тяжко и грустно, так вот угораздило родиться на свет божий. А в довесок к оному, СССР, Брежнев, социализм и,... И всё остальное из этого вытекающее. Но зато живут здесь интересно. Интересно и весело.

Если жить интересно и весело, будь уверен, никто тебя и пальцем не тронет. С дурака то какой спрос. Дурак, он и в Советском Союзе дурак. Здесь дураков любят. Они первые и проголосуют, если надо, и за кого надо. Причём весело, задорно, с огоньком.

А я, что я. Я же неблагонадёжный. Я если и голосую, то исключительно против. Из принципа. На меня где сядешь, там сядешь в лужу. И не потому, что я такой уж плохой и Родину не люблю, люблю, вот только не такую. Родина, это же не слово с большой буквы, это нечто большее, душа например, замирать должна от восторга, когда вчерашний день вспомнишь. У тут, что. Что вчерашний, что сегодняшний, что жил, что не жил.

Может лет так через 30, или 35, если даст Бог дожить, всё будет по-другому. Страна наша великая, станет не такой уж и великой. И не будет генерального секретаря, а будет президент. Правда по традиции русской поставят какое-то хуйло, Нет сразу, сперва он ещё будет президентом, но потом останется на второй срок, потом придумает ход конём, вернее с медведем и стает премьером, а медведь, ряженный, на время станет и.о. президента, а потом простая  рокировка, и снова президентом, чтоб потом уже наверняка стать хуйлом. А страна наша великая, земля наша ставшая невеликой, на княжества удельные разделённая, с его помощью станет всё более и более по разным местам кровить, да бурлить. И будут эту землю вышки его президентские бурить и бурить, а нефть добытая будет дешеветь катострофически, и народ будет нищать и радоваться. Потому, что Крымнаш. И кричать в экстазе, Слава хуйлу.

А я буду лежать утром на диване своём старом и думать о жизни.

Совсем рядом будут происходить судьбоносные события, а мне будет по барабану. Я неблагонадёжный. Я не буду кричать слава хуйлу, я не конформист я буду тихо молиться, чтоб оно, хуйло скоропостижно подохло. Я буду истово молиться, чтоб вчерашние братья перестали убивать своих вчерашних братьев.

А может этого через 30, или 35 лет, и не будет, точнее, будет не так. Хуйло будет тихонько ебать свою Алину, как ебёт свою страну, пардон, любить свою Алину, как любит свою страну, а мир будет безбрежен и солнце будет всходить над миром.

Будет всходить солнце, так же, как сегодня, так же как и завтра. А мы все, народ будем, как всегда чем-то недовольны, что-то будет у нас болеть, что-то свербеть, чего-то будет не хватать, но это будет нормально, это же жизнь.

И всё будет. Колбаса на любой вкус, цвет и цену. Туалетная бумага в сто сортов. Фрукты, овощи, экзотика всевозможная и всё всегда свежайшее, бери не хочу.

Компьютеры, телефоны мобильные, антенны спутниковые, иномарки, базары, базары, базары…

Всё будет, дай Бог только чтоб фантазии мои утренние, фантазиями остались. Но что-то мне подсказывает, что это не фантазии вовсе, а предчувствия мрачные будущего нашего невесёлого, моей мыслительной деятельностью навеянные.

Да, как сказал многоуважаемый мною, тот самый Венечка Ерофеев, - Предчувствия хороши только, как тема для самого посредственного рассказа, - или может он сказал что-то в этом роде, не помню, да и неважно это уже.

28.10.14

Другие произведения автора:

Ты умер как будто

В Мухосранск приедет Йоська Кобзон

В чём сила брат, мой бывший брат