Помню ч. 6 17. Следователь ч. 4

 

О таком возможно ответе России очень тихо и аккуратно писали ещё в середине февраля, то есть буквально каких-то 2-3 недели назад. Но кто знал, что всё так быстро закрутится и такой ответ нашей страны ЕС т США станет вполне реальным.

Как пишет "Российская газета":

В Минэкономразвития подтвердили "РГ" ранее появившуюся информацию о том, что готовится проект о снятии ограничений на использование интеллектуальной собственности, содержащейся в товарах, поставки которых в Россию ограничены.

В ведомстве сообщили, что мера затронет как научно-технические результаты - изобретения и компьютерные программы, так и средства индивидуализации, например - товарные знаки.

"Данная мера будет носить временный характер на период ограничений. Она НЕ будет распространяться на компании, реализующие в России свои товары, работы, услуги, в том числе производящие свою продукцию в нашей стране. Таким образом, речь идет не о "пиратстве", а о симметричной мере в отношении компаний, которые не выполнили контрактные и иные обязательства перед нашей страной. Мера позволит, с одной стороны, организовать производство и использование технологий, которые были представлены в продукции, которых лишили западные компании наших граждан, с другой стороны - мера легализует импорт такой продукции из третьих стран", - сообщили в пресс-службе Минэкономразвития.

Во сколько оценивается "ценность" - извините за тавтологию - патентов? В 2013 году только в США называлась сумма в 5 триллионов долларов. С европейскими и японскими патентами набежит ещё с триллион не меньше.

Помнится, как отдельные несознательные лица в запой перечисляли названия западных корпораций, которые ушли с российского рынка.

Теперь же сознательным гражданам нашей страны остаётся только удивляться недальновидности этих западных корпораций. Ещё раз. Они потеряют десятки миллиардов долларов, если не сотни. Конечно, не с точки зрения "здесь и сейчас", а в перспективе.

При этом полученные навыки при производстве высокотехнологической продукции, которые были "защищены" патентами, будут вообще бесценными для нашей страны.

 

 7 марта 2022 года - РИА Новости. Итогом нынешних событий вокруг Украины станет новое качество отношений России с Европой, США и НАТО в целом, заявил в интервью РИА Новости директор третьего Европейского департамента МИД Олег Тяпкин.

"Исходим из того, что по итогам текущих событий у нашей страны возникнет новое качество отношений как с европейскими странами и ЕС в целом, так и с США, и ведомым ими Североатлантическим альянсом", - сказал он.

Россия начала военную операцию на  Украине 24 февраля. Президент России Владимир Путин назвал ее целью "защиту людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима". Для этого, по его словам, планируется провести "демилитаризацию и денацификацию Украины", предать суду всех военных преступников, ответственных за "кровавые преступления против мирных жителей" Донбасса.

По заявлению Минобороны, Вооруженные силы наносят удары только по военной инфраструктуре и украинским войскам, гражданскому населению ничего не угрожает. При поддержке российских военных развивают наступление группировки  ДНР и ЛНР. Об оккупации Украины речи не идет, подчеркивал Путин.

 

Следователь говорил, что и он озабочен тем, что в России выросло число преступлений, совершаемых иностранными гражданами - с начала 2021 года мигранты совершили 33,7 тысяч правонарушений "Иностранными гражданами и лицами без гражданства на российской территории совершено 33,7 тысяч преступлений, что на 6,3% больше", - говорится в статистических данных.

Выходцы из Средней Азии, коих в нашей стране миллионы, выполняли важнейшую экономическую функцию, заполняя собой низкооплачиваемые рабочие места: дворники, курьеры, строительные рабочие, линейный персонал торговых сетей, такси. Меньшая, но значительная часть из них вела в России свой бизнес, преимущественно торговый: рыночная торговля овощами-фруктами, всякими чебуреками и шаурмой. Все отправляли деньги на свои родины, бюджет которых на 20 процентов, а то и более состоял из этих российских заработков их граждан.

Трудовая миграция молодежи в Россию выполняла и другую важную функцию для стран Средней Азии - устраняла так называемый "молодежный навес". Неразвитые местные экономики, при высоких уровнях рождаемости, не могут обеспечить большие новые поколения рабочими местами и доходами. Если бы не Россия, то Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Туркмения были бы полны безработной, нищей и озлобленной молодежи с низким уровнем образования и отсутствием жизненных перспектив (без денег там, по сути, невозможно даже жениться - таковы местные обычаи).

Российские мусульманские общины давно смирились с тем фактом, что значительную часть прихожан наших мечетей составляют среднеазиатские товарищи. Это обстоятельство отнюдь не радует наших магометан. Они отмечают, что в массе своей мигранты-мусульмане не образованы, плохо воспитаны, не умеют себя вести в обществе, агрессивны, а главное - имеют примитивнейшие религиозные представления, густо перемешанные с их местечковыми суевериями и национальными традициями. В целом, отъезд большинства этих не граждан на их исторические родины российское население будет молча, но единодушно приветствовать.

В конце концов, после каждого преступления, совершенного мигрантом, наши правоохранители начинают дергать российских имамов на предмет "плохо ведете профилактическую работу со своим контингентом". А это никому не нравится. Но есть одно важное "но".

Цитата из вчерашнего разговора: "Если они разом вернутся туда, там начнется война".

Ни одна из этих среднеазиатских стран не готова к массовому возвращению огромного количества молодых озлобленных мужчин, привыкших жить и выражать себя свободно (да, по сравнению с нравами и законами их родин, Россия - настоящая демократическая вольница даже сейчас).

При этом каких-то планов насчет того, что сейчас делать с нашими работящими гостями из Средней Азии, ни у кого нет. Уже в ближайшие недели в стране начнет быстро сокращаться платежеспособный спрос.

Это будет означать массовое высвобождение курьеров, строителей, таксистов, клинеров и пр.

Одновременно их заработок в рублях будет падать по отношению к родным валютам. Ведь, чтобы сделать перевод на родину, они вынуждены обменивать валюту, а рубль находится в смертельном пике. На этом фоне сотням тысяч "гастеров" придется решать, оставаться ли им пусть в более свободной, но чужой стране, где они больше не нужны, или уезжать на понятную и знакомую, но нищую родину. Первый вариант означает рост преступности и всякого рода мелкого около криминального бизнеса в России. Второй - риск революций и войн у южных российских границ.

 

Выхода из ситуации пока не видит никто. Более того, в этом направлении ни наше общество, ни его руководство даже не думают, так как понятным образом озабочены более острыми насущными проблемами. Но если на проблему не обращают внимания, это не значит, что она исчезнет сама собой. Напротив, она проявится в наиболее разрушительной форме.

Принцип "вот пусть у себя там воюют" не отражает суть. Война в сопредельном государстве это всегда проблемы для соседей, начиная с беженцев и расцвета перехлестывающей через границы преступности, заканчивая торговыми и транспортными проблемами. А так как Россия их крупнейший сосед, то ей большая часть этих проблем и достанется.

 

В связи с такой тяжёлой экономической и политической обстановкой, Россию захлестнула эпидемия разводов: COVID-19 добивает институт семьи в России

Не так давно Росстат опубликовал статистику о числе зарегистрированных родившихся, умерших, браков и разводов за январь-декабрь 2020 года.

Статистику численности населения средства массовой информации широко обсуждали. Убыль населения составила 500 с лишним тысяч человек (с учетом миграции). Этой цифре многие политики, журналисты, публицисты, блогеры посвятили свои выступления, статьи, эфиры, подкасты. Однако на печальную статистику по разводам обозреватели обратили куда меньше внимания. А жаль, ведь в пору говорить об "эпидемии разводов".

Россию захлестнула эпидемия разводов: местами на 1000 браков приходится по 900 с лишним разводов...

Как известно, пандемия коронавируса привел к:

- сокращению доходов и падению уровня жизни,

- а также длительному периоду самоизоляции и, как следствие, непрерывному совместному проживанию буквально в 4 стенах.

Увы, далеко не все семьи смогли перенести эти испытания.

 

В России и так ситуация с разводами была так себе, но в 2020-м году ситуация резко ухудшилась. Вот грустные данные Росстата:

- в 2019 году на 1000 браков было 653 развода, в 2020 году - уже 732,

- общий рост числа разводов таким образом составил 12%,

- при этом в 49 регионах из 85 рост числа разводов оказался еще больше: 15, 20 и даже 30% - ужасные показатели...

- лишь в 7 регионах число разводов в 2020-м году стало меньше, чем в 2019-м году (Камчатка, Сахалин, Еврейская АО, Амурская область, Томская область, Ленинградская область, Мурманская область)

 

Выражение "сижу как на вулкане" вполне применимо к Камчатке, однако с точки зрения семейного благополучия это оказался вполне спокойный регион

Итак, на 1000 браков приходится 732 развода. Для сравнения:

- в 2001-м году на 100 браков было 762 развода,

- в середине 2000-х гг. на 1000 браков было 575 разводов,

- в начале 2010-х гг. на 1000 браков было 525 разводов,

- в 2016 году на 1000 браков было 617 разводов,

 

Динамика, в общем и целом очевидна: чем лучше экономика - тем крепче семьи. Безусловно, не стоит все сводить только к финансовой стабильности; это довольно примитивный взгляд на вещи; но и отрицать важность хороших зарплат и уверенности в завтрашнем дне нельзя. Экономика неплохо росла в 2000-2008 гг. и в 2010-2013, но вот с 2014 что-то в целом пошло не так...

Грустная география разводов россиян.

Стоит заметить, что даже на общем безрадостном фоне некоторые регионы выделяются особенно.

 

1. С институтом семьи все плохо на западе, северо-западе и севере страны

Чудовищные цифры по западным рубежам:

- Ленинградская область - 968 разводов (здесь и далее - на 1000 браков)

 - Новгородская область - 914 разводов,

 - Смоленская область - 880 разводов...

И лишь Псковская область держится немного позади - "всего" 807 разводов.

На севере тоже все печально:

- Ненецкий АО - 994 развода(!),

- Коми - 914 разводов,

 - Архангельская область - 865 разводов.

И лишь Мурманск выглядит чуть лучше - "всего" 793 развода.

На Русском Севере сохранилось огромное количество исторических церквей и монастырей, включая знаменитый Соловецкий монастырь, но ситуацию по разводам это никак не улучшает

 

2. С институтом семьи все плохо в бедных национальных регионах

Опять безрадостная статистика:

- Калмыкия - 881 развод,

- Марий-Эл - 867 разводов,

- Адыгея - 856 разводов.

Любопытно, что и в бедных кавказских республиках, где еще сильны традиционные представления о семье и месте женщины в ней, число разводов также стремительно растет. Да, пока их общее число сравнительно невелико, но все же темпы роста впечатляют. Судите сами:

- Дагестан - 384 развода (+16% к 2019 году)

- Ингушетия - 271 развод (+32% к 2019 году)

Пока лишь Чечня держится - 179 разводов (хотя и тут +14% к 2019 году).

В остальных же республиках ситуация уже примерно такая, как в целом по стране:

- Карачаево-Черкессия - 721 развод (+11% к 2019 году),

- Северная Осетия - 623 развода (+12% к 2019 году).

 

В Черноземье ситуация с разводами тоже очень плохая.

Смотрите, как дружно встали:

- Курская область - 853 развода,

- Белгородская область - 849 развод,

- Липецкая область - 848 развода,

- Орловская область - 841 развод.

И только Воронежская и Тамбовская области имеет чуть иную статистику - "всего" 798 и 762 развода на 1000 браков соответственно.

 

Может возникнуть вопрос: а есть ли регионы, где дела идут более или менее хорошо? Да, такие регионы есть. Но их очень мало. Перечисление не займет много места:

- Санкт-Петербург - 555 разводов

- Татарстан - 587 разводов,

- Москва / Московская область - 591 / 696 разводов

- Севастополь / Крым - 623 / 654 развода.

Неплохо смотрятся Томская область (669 разводов), Приморье (708 разводов).

Что объединяет все эти регионы?

Во всех этих регионах есть деньги, плюс есть развитая культурная среда и инфраструктура. Для сохранения семей это очень важно: людям нужны хорошие доходы, людям нужен разнообразный (в том числе семейный) досуг, людям в критических ситуациях нужно иметь возможность обратиться за помощью (например, к психологам или семейным консультантам или специалистам по запоям - соответственно нужны и сами психологи и деньги на них).

Какое-то (пусть и не самое решающее) значение имеет религиозная пропаганда.

Как только чего-то не хватает - денег, возможностей отдыха, инфраструктуры, авторитетных священнослужителей - ситуация сразу ухудшается:

- Башкортостан - 756 разводов (вроде и отдохнуть есть где, вроде и нефть добывают, вроде и мусульманские традиции в наличии, но душевой ВРП в 1,5 раза меньше, чем в соседнем Татарстане)

- Ямало-Ненецкий автономный округ - 828 разводов (в этом регионе у населения высокие нефтегазовые доходы, но в плане общего разнообразия культурной среды ЯНАО, конечно, явно уступает не только Москве и СПб, но и тому же Томску или той же Казани).

Москва - один из самых благополучных регионов России.

А есть ли какие-то "аномальные" регионы, где показатели оказались лучше, чем можно было бы предположить? Да, есть.

Например, удивляет Омская область: несмотря на стереотипное представление о регионе (и особенно о самом Омске) как о регионе со множеством социальных проблем, здесь на 1000 браков всего 732 развода.

Схожая ситуация и в индустриальной Иркутской области: несмотря на большие экологические проблемы, а также проблемы распространения ВИЧ и наркомании здесь на 1000 браков 759 разводов.

На фоне своих соседей по северо-западу отлично смотрится Карелия - на 1000 браков всего 735 разводов.

Лучше, чем можно было бы предположить, чувствуют себя Тверская и Ивановская области, традиционно воспринимаемые как бедные, депрессивные регионы (798 и 818 разводов соответственно).

Но в целом, конечно, все печально. Какие выводы можно сделать? Выводы можно сделать самые разнообразные. Правда, хотелось бы избежать поспешных суждений.

Понятно, что 2020 год - это год аномальный. После пандемии ситуация должна немного нормализоваться. Но все же...

Все же, во-первых, государство проваливает семейную политику. Просто проваливает. Впрочем, сам по себе анализ концепции государственной семейной политики заслуживает отдельного поста.

Во-вторых, явно не справляются со своей миссией религиозные организации. У нас из каждого утюга можно слышать что-то про духовность, про традиции, про скрепы... Еще у нас постоянно говорят про то, что в стране 80 (85, даже 88!) процентов православных... Но на деле, как мы видим, дела обстоят немного не так. В мусульманских и буддийских регионах ситуация с разводами тоже так себе.

В-третьих, очевидно, все больше и все чаще в нашей прессе, в нашей блогосфере и, как следствие, в нашем обществе говорят о различных социальных проблемах - это и семейное насилие, это и пьянство, это и суровая финансовая зависимость одного супруга (обычно женщины) от другого (мужчины), это и элементарное неисполнение супружеских обязанностей.

По мере отказа от глупых, нелепых, архаичных тезисов вида "бог терпел - и нам велел", "бьет - значит любит" и "лучше жить с абьюзером /пьяницей/ лодырем/ импотентом, чем жить в одиночестве" все большее и большее число людей (в первую очередь - опять же женщин) прекращает жить в условиях постоянного страха, постоянного давления, постоянной депрессии и начинают жить новой - полноценной! - жизнью, не боясь чьих-то косых взглядов или чьего-то шушуканья за спиной. И это, кстати, не плохо, а хорошо.

 

Как теперь строить взаимоотношения с детьми? Ведь при таких темпах правонарушений в школе, лет через десять, преступность может вырасти неимоверно…

 

Ещё 21 декабря 2021 года прочитал статью Ирины Лукьяновой: «А вы мне ничего не сделаете»

Орать, оставлять без обеда - нельзя. А что можно?

В последних новостях - опять тревожащие истории об учительском насилии, по отношению к детям.

В читинской школе родители требуют уволить классную руководительницу, которая сообщала  детям, что из них ничего не выйдет - «только слесаря, парикмахеры и проститутки».

В Свердловской области учительница порвала тетрадь шестиклассника и дала ему пощёчину.

Шестиклассник, конечно, сам сидел в телефоне и не откликнулся на требование учительницы сдать тетрадь. А потом, когда она сама ее забрала - подошел к ней и обратился на «ты». Но и учительница не промах. Она сказала: «Мне на  тебя вообще пофиг! Понимаешь? И  н а тебя и  на твою тетрадь!» А потом дала ему пощечину.

 

Мнения читающей публики, как обычно, разделились. Одни за то, чтобы запретить детям приходить в школу с гаджетами. Другие - за то, чтобы строго наказать учителя. Третьи - за то, чтобы срочно как-нибудь повышать престиж учительской профессии. В общем, все это - имитация бурной деятельности. Так всегда бывает, когда что-то гадкое происходит, сделать ты ничего с этим не можешь, поэтому надо сделать хоть что-нибудь. А самое легкое - это что-то запретить или кого-то наказать. А еще легче - к чему-нибудь призвать. 

Хотя собака зарыта совсем в другом месте. В каком же? Мне кажется, в последние двадцать лет я без устали об этом говорю и пишу, но, естественно, безо всяких последствий. Хотя я глубоко убеждена, что несколько понятных практических решений могли бы привести к некоторой нормализации обстановки в школах. Попробую в нескольких пунктах изложить то, о чем давно думаю. 

 

Нужны правила и процедуры.

Внутри школы царит правовой хаос. Устав школы принят и висит на сайте учреждения - но его, естественно, никто не читает и им никто не руководствуется при разрешении конфликтов. Руководствуются эмоциями и понятиями. Конфликты в нашей стране традиционно разрешаются по принципу «кто сильнее - тот и прав». Закричать, припугнуть, унизить оппонента - нормально. 

Службы примирения, школьные омбудсмены - какая-то таинственная ересь, западные выдумки. 

В этом правовом хаосе существуют и родители, и дети, и учителя. У учителя, конечно, есть профессиональный стандарт и Трудовой кодекс, согласно которому его могут уволить по ст. 336 ч. 2 даже за однократное применение к ученику мер физического и психического насилия.

А есть даже статья 156 УК РФ, по которой можно осудить педагогического работника за «неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, …если это деяние сопряжено с жестоким обращением с несовершеннолетним». 

Но обычно - прежде, чем гром грянет так громко, что придется обращаться к Трудовому и Уголовному кодексам, - конфликт вызревает довольно долго.

Для того, чтобы предупредить переход конфликта в неправовую плоскость, в школе должны быть четкие и ясные механизмы разрешения конфликта. 

Нужна внутренняя школьная политика.

Для этого школе нужны свои собственные школьные законы. Скажем, школа вполне может сама решить, можно ли школьникам пользоваться гаджетами на уроке, не дожидаясь, пока Генпрокуратура, Роспотребнадзор, Госдума, Минпрос  окончательно решат вопрос, можно ли школьникам пользоваться телефонами на уроке (Роспотребнадзор уже запретил, а толку?).

 

У школы вполне может быть своя политика по этому поводу: кому можно пользоваться, с какого класса, в каком объеме; где хранятся гаджеты на время, когда ими нельзя пользоваться, как родителям связаться с детьми в случае острой необходимости. Скажем, мне как учителю был бы неудобен тотальный запрет на гаджеты: в школьной библиотеке не всегда есть нужные тексты, да и задания, которые я даю детям, вполне могут включать самостоятельный поиск информации по какому-то вопросу прямо на уроке - а школьные компьютеры или даже интерактивная доска есть не всегда.

Нужны правила поведения, изложенные понятным для школьника языком.

Устав школы школьник все равно читать не будет. И этих правил не должно быть больше десяти. Когда их десятки - размывается ощущение того, что важно, а что нет. (Недавно как раз обсуждали правила православной гимназии в Серпухове, где выпускник взорвал себя на крыльце; здесь как раз столько правил, что совсем неясно, что из этого абсолютно необходимо, что желательно, что менее обязательно).

А там, где есть правила, - должны быть и ясные последствия их нарушения. К примеру, что будет, если телефоном на уроке пользоваться нельзя, а ученик его достал? Что будет, если ученик откровенно грубит учителю? Какими будут последствия лично для него?

В принципе, школа вполне в состоянии принять несколько внутренних решений на педсовете, не выходя за рамки закона.

Отсутствие правил и отсутствие ясных последствий в случае, когда правила нарушаются, переводит школьные конфликты в межличностную плоскость, делает из конфликта скандал. 

Нужны гуманные дисциплинарные меры.

По мере того, как школа стала отходить от репрессивного отношения к ученикам и постепенно гуманизироваться, из школьной практики друг за другом ушли физические наказания, исключение с «волчьим билетом», оставления без обеда, исключения до 15 лет… В конце концов маятник качнулся в другую сторону: дети теперь вовсе ни за что не отвечают: за их поступки отвечают взрослые. Дети это прекрасно чувствуют и нередко говорят учителям: «А вы мне ничего не сделаете».

Ребенок должен нести ответственность за нарушение правил.

А вот какой она может быть - тут и школе имеет смысл подумать, и всей Российской академии образования, наверное. Что педагогично, а что непедагогично в современной школе? Что может сделать школа, когда ребенок материт учителя, например, кроме как пожаловаться его родителям? Как показать ему, что это недопустимо? Орать на ребенка, унижать его, оставлять без обеда - все это нельзя, никаких вопросов нет. А что можно? Особенно в том случае, когда взывать к родителям бесполезно? 

 

Нужно планировать заранее, что делать в нештатной ситуации.

В одной школе (это была школа для детей с девиантным поведением) я видела памятку для сотрудников: что делать, если ученик пришел на урок пьяным, если грубит учителю, если у него истерика, если его поведение угрожает его безопасности и безопасности других. В некоторых случаях учителю предлагалось вызвать дежурного администратора, препроводить ученика к нему в кабинет - и заниматься выяснением отношений после урока.

Школы этой давно нет, она расформирована, опыт, кажется, так и остался невостребованным другими учебными учреждениями. А жаль: когда план действия в чрезвычайной ситуации заранее известен, учитель может быстро сориентироваться и вести себя профессионально, а не эмоционально.

 

Большинство случаев, когда учитель «срывается» на уроке, обусловлено его непрофессиональной реакцией на детскую провокацию: учитель начинает грубить ребенку в ответ. А вот какое поведение было бы профессиональным? Это ведь можно отрабатывать на тренингах, этому можно учить, это не так сложно организовать, как кажется, но никому это не приходит в голову. В конце концов, ситуация «ученик грубит учителю» возникает в школах гораздо чаще, чем «ученик пришел с ружьем»; однако все знают, что во втором случае надо забаррикадировать дверь и сказать ученикам залезть под парты, а что делать в первом случае - вопрос, открытый для учительской импровизации. 

Нужно повышать квалификацию учителей в области управления поведением детей на уроке.

У учителей отобрали старые инструменты установления дисциплины (страх, унижение, запугивание, оскорбление - сейчас все это недопустимо) - и не дали новых. Они их изобретают в меру своего образования, воспитанности, культурного уровня. Некоторые интуитивно справляются, некоторые еле тянут, постоянно чувствуют себя униженными, злятся - и их гнев рано или поздно прорывается.

Но учителя не должны сами изобретать способы справляться с детским плохим поведением на уроке. Это давно исследуют ученые, этому можно и нужно учить.

И тогда, столкнувшись с детской провокацией, учитель будет чувствовать себя профессионалом, которому надо справиться с рабочей проблемой, а не беззащитной дамой, которую оскорбил молодой хам - так что надо срочно оскорбить его в ответ, а то и ударить.

Если учитель не знает, что делать, - значит, надо учиться. Не научили в институте, нет курсов? Можно поискать литературу для самостоятельного повышения квалификации. Вот, например, книга психолога Светланы Кривцовой «Учитель и проблемы дисциплины» - ровно то, что нужно. 

 

Школа - маленький социум. Она обязана учить тех, кто входит в него, как себя вести в нем и взаимодействовать с другими.

Современная школа в последнее время вспомнила, что она должна заниматься «воспитанием». Но под воспитанием почему-то понимается почти исключительно внушение «традиционных ценностей» путем лекций о морали и классных часов о Великой Отечественной. Хотя «уважение к старшим», равно как и «уважение к человеческому достоинству» - вполне себе традиционная ценность, и начать воспитательную работу в школе вполне можно было бы с этого: с уважения друг к другу (которого в уральском случае не проявляют ни ученик, ни учитель), с превращения стаи детей, случайным образом соединенной в класс, в детский коллектив, в котором всем спокойно и безопасно. Именно в такой обстановке лучше всего учиться. 

С тех пор, как коммунистическая идеология в школах была отброшена, понятие «детского коллектива» провалилось в тартарары вместе с нею. Сейчас в школу опять тащат полузабытые элементы советской школы вроде «смотра строя и песни», но идея научить детей сосуществовать вместе, не обижать друг друга, помогать друг другу, разрешать конфликты где-то потерялась. А ведь с этого стоило бы начинать: это не только вопрос воспитания, но и вопрос безопасности. А еще - это воспитание того самого «эмоционального интеллекта», который так ценится на рынке труда. 

«Эмоциональный интеллект» надо воспитывать не только у детей, но и у учителей. 

Можно сколько угодно говорить о повышении престижа учительской профессии и возвращения уважения к учителю — но очень трудно научиться уважать конкретного учителя, который не умеет держать себя в руках, кричит на детей и оскорбляет их. 

Надо бороться с учительским выгоранием.

Да, учителя мало получают и очень подвержены профессиональному выгоранию. Да, вопрос учительских зарплат остро стоит по всей стране: чтобы заработать на жизнь, учителю по-прежнему приходится брать на себя страшное количество часов и классное руководство. Учитель (а особенно классный руководитель) завален огромным количеством бумажной работы: дать списки, составить отчет, предоставить сведения… И срывается он на тех, кто младше и слабее.

Конечно, все это надо решать: и установить хоть какие-то санитарные нормы допустимой учительской нагрузки, и сокращать количество «указивок», которые на него валятся, и решать проблемы с зарплатой.

Но все это не отменяет требования к учителю вести себя корректно, даже если ребенок его провоцирует.

Учиться держать себя в руках, если не можешь. Не отвечать оскорблением на провокацию. Искать профессиональные способы реагирования в трудных рабочих ситуациях.

А дело школы - установить нормальные внутренние правила и следить за их выполнением, учить учеников и учителей грамотно разрешать конфликты, повышать квалификацию персонала. Ну, пора же уже, наконец, учиться жить по-человечески и не прибегать к политике «око за око, зуб за зуб» прямо на уроках.

Другие произведения автора:

А либералы наши, те совсем не дети

А кто планетой нашей управляет

Фотография в старом альбоме