Помню ч. 4 15. Учитель ч. 4
Представления о своём будущем являются
критерием степени адаптированности детей мигрантов и оценки перспектив их
интеграции. Уверенность и оптимизм в оценке будущего свидетельствуют о
нацеленности мигранта на личностное развитие и углубление социальных связей в
новом обществе, а также о совершившейся первичной адаптации. Вероятно, школьник
не будет заявлять о позитивной оценке своего будущего, если на данный момент он
чувствует себя чужим и дезадаптированным.
В некоторых группах количество
подростков-мигрантов, "с уверенностью и оптимизмом смотрящих в
будущее", оказалось несколько выше, чем среди московских школьников. Это
характерно для приезжих, которые живут в Москве достаточно долго (более 5 лет)
и для младшей возрастной группы. Среди старшеклассников и детей, приехавших 3-5
лет назад, наоборот, фиксируется наибольший уровень тревоги по поводу будущего.
Причиной подобных настроений является то, что часть старшеклассников-мигрантов
слабо представляют свою жизнь после школы, сомневаются в возможности получить
высшее образование, устроиться на работу.
Жизненные стратегии детей мигрантов во многом
определяются их ценностными ориентациями. Традиционные ценности (семья, дети,
национальные традиции и познание себя) относятся к категории универсальных и
среди опрошенных мигрантов играют доминирующую роль. Ценности, маркирующие
успешную интеграцию в принимающий социум, не на главном месте. Среди
девушек-мигранток более 60% отметили приоритетными счастливую семейную жизнь и
воспитание детей. Их сверстницы из немигрантов только в 48% случаев
ориентированы на это. Ориентация на традиционные ценности наиболее высока среди
детей мигрантов средней и младшей возрастной группы (6-9 классы). К 10-11
классу во всех возрастных когортах эта ценность перестает доминировать, но
остается более значимой, чем для детей этнодоминирующей группы.
Интерес к культуре своей этнической группы проявлен среди немногих учащихся 6-9
классов. Старшеклассники-мигранты интересуются родной культурой чаще - в 36%
случаев, но интерес этот пассивен - только 10% мигрантов регулярно читают книги
и/или журналы о своей истории и культуре, еще 21% - время от времени. Мало
назвавших среди своих любимых книг произведений национальной литературы (9%),
еще меньше тех, кто "хотел бы быть похожими" на героев своих
национальных эпосов, рассказов и фольклора (7%). На вопросы о любимых фильмах,
книгах и героях мигранты и немигранты отвечали во многом схожим образом.
Является ли это свидетельством высокой степени адаптированности респондентов?
Скорее это показатель низкой культуры мигрантов, и он коррелирует с данными об
образовании их родителей. Ответы на эти вопросы детерминируются гендерными и
возрастными факторами, а не этническими, что подтверждается данными других
социологических исследований.
Что касается родного языка, то в трети
домохозяйств он является доминирующим или используется наравне с русским
языком. Около 40% детей мигрантов указали на празднование национальных или
религиозных событий. Бережное отношение к культуре среди родителей мигрантов
вызывает у детей искренний интерес к ней. Эту заинтересованность нельзя отнести
к дезадаптирующему фактору. Наоборот, приобщение к национальной культуре может
смягчить такие проявления дезадаптации, как тоска по родине или потеря духовной
связи со своим народом.
Далеко не все дети мигрантов склонны
замыкаться в своей культуре. 37% опрошенных отметили, что у них есть друзья
среди представителей других этносов, еще 40% общаются с ними время от времени,
но 17% ответивших стараются избегать общения с другими этническими группами.
В целом присутствует высокий уровень
мотивационной готовности к межэтническому взаимодействию со
стороны мигрантов. Со стороны школьников принимающего сообщества такой
готовности выявлено не было. Только 14% русских детей поведали о близких
друзьях среди представителей этнических меньшинств, а избегают общения с ними
37% московских сверстников. Большинство классов в Москве имеют смешанный
этнический состав, и полученные результаты видятся достаточно тревожными.
Сегодня вряд ли существует безусловная толерантная среда в московских школах:
четверти опрошенным школьникам из коренных жителей не нравится, что с ними
вместе учатся представители других народов, 55% относятся к ним с безразличием,
и только 20% были им искренне рады.
Для объективной оценки взаимоотношений
мигрантов и детей принимающего населения в образовательной среде мы смоделировали
в опроснике встречающуюся в школах ситуацию: появление новенького, не
владеющего в полной мере русским языком. Лишь 14% "немигрантов"
выразили готовность помочь ему освоиться и улучшить знание языка. Треть
осталась безразличными (35%), считают неприятным общение с таким одноклассником
(41%). Подобная недоброжелательность и нежелание помочь со стороны русских
сверстников создают серьезные адаптивные барьеры для мигрантов.
Среди мигрантов уровень терпимости по
отношению к представителям других этнических групп оказался выше, чем у
детей этнодоминирующей группы: более половины из них заявили о
готовности оказать помощь ученикам из других этногрупп или совместно провести
досуг. Среди мигрантов меньше процент детей, испытывающих (во всяком случае,
декларирующих) неприязнь к определенным национальным группам - 43% среди
мигрантов и 55% среди немигрантов. У мигрантов этнические группы, по отношению
к которым они испытывают неприязнь, артикулируются и зачастую предопределены
историческими и культурными факторами. Так, мигранты из Армении часто говорили
о неприязни к азербайджанцам и туркам, грузины - к армянам, а приезжие из
Молдавии - к украинцам. Большинство русских детей, испытывающих неприязнь к
некоторым этническим группам, не смогли чётко описать их. Ответы были маркерами
негативных стереотипов, определенными стигмами, такими как
"кавказцы", "чурки", "горцы", "азиаты".
Эти ответы - свидетельство невежества и ксенофобии, царящего среди взрослых,
нежелания и неумения принимать ничего и никого чужого, которое передается порой
и детям.
Серьёзным подспорьем для адаптации юных
мигрантов является взаимовыручка и взаимопомощь. Исследование подтвердило
выводы некоторых учёных, что в среде молодежи хорошо развиты социальные сети
внутри общины, диаспоры, семьи. Большая часть наших респондентов в общении
тяготеет к сверстникам своей национальности. 15% практически никогда не
общаются со сверстниками другой национальности, еще 18% общаются с ними очень
редко.
Мы рассматривали модель, предполагающую
ситуацию оскорбления людей своей национальности в их присутствии. Обнаружилось,
что степень взаимовыручки и сплоченности среди мигрантов гораздо выше,
чем среди "немигрантов". Активную позицию (намерение
заступиться за "своего") выразило 75% мигрантов и 58% детей
принимающего населения. Безусловно, взаимопомощь - замечательное качество,
однако общение исключительно в своём кругу таит ряд опасностей: например,
конструирование некого подобия "национальных анклавов" в школе,
образование замкнутых микрогрупп. Эти явления не способствуют адаптации в
коллективе. Об опасности возникновения "этнических гетто",
предупреждают многие западные и отечественные специалисты по проблемам
миграции, детской педагогики и психологии.
В литературе, затрагивающей проблему изоляции
и обособления мигрантов, часто путаются причины и следствия такого рода
явлений. Социальная изоляция мигрантов в детских и подростковых коллективах
чаще всего вызывается антимигрантскими настроениями в обществе, отсутствием
продуманной социальной работы в данном сегменте, должных мер поддержки
мигрантов. Возникает своего рода порочный круг, когда негативные установки по
отношению к "чужим" в школе ведут к замыканию детей мигрантов в себе
и своей группе, что лишь усугубляет интолерантность со стороны соучеников, а
иногда и учителей. Московские школьники-немигранты назвали среди основных
трудностей в общении с представителями других национальностей то, что "они
не хотят общаться со мной, общаются только между собой" (22%). Этот ответ
уступает по распространенности только трудностям с языком и коммуникаций друг с
другом (39%). Среди сложностей в общении со сверстниками других национальностей
русские школьники отметили, что им "не нравится их манера общения,
тон" (26%), агрессивное поведение (11%), что они не понимают их традиций и
обычаев (9%). Есть школьники, не назвавшие ни одного препятствия в общении, но
выразившие неприязнь к факту, "что чужие люди приехали в нашу страну"
(13%). В младшей возрастной группе (6-9 классы) этот вариант ответа
использовался чаще, чем среди старшеклассников. Никаких трудностей при
межэтническом общении не испытывали только 20% опрошенных детей
"немигрантов".
Позитивную роль в сокращении культурной
дистанции между детьми мигрантов и принимающего населения могла бы сыграть
целевая программа для школ, предполагающая включение в курсы по предметам
гуманитарного цикла элементов культуры, истории сопредельных стран, проведение
специализированных тренингов и семинаров, посвященных основам межкультурного и
межконфессионального диалога. Эти меры, на наш взгляд, содействуют формированию
толерантности и уважения к другим национальностям и религиям, помогают детям
иноэтнических мигрантов преодолеть ряд серьезных адаптивных барьеров, что
схематично представлено в табл. 2.
Трудностей больше всего у тех, кто дома говорит
преимущественно на родном языке, а в школе сталкивается с необходимостью
общаться исключительно по-русски. Таких детей в нашей выборке было 18%. Из них
2/3 признались, что им трудно понимать учителя и выполнять задания, ухудшено
общение со сверстниками из этнодоминирующей группы. Эти результаты ещё раз
подтверждают, что именно язык является ключевым элементом в процессе
адаптации личности в иноэтнической среде.
Была выявлена высокая мотивационная
заинтересованность в изучении русского языка. Более 80% детей, в
семьях которых русский не является основным языком общения, подчеркивали
важность его изучения. Уже в подростковом возрасте мигранты осознают, что
изучение государственного языка дает им дополнительные возможности в жизни.
Далеко не все мигранты при этом готовы отказаться от дальнейшего изучения
родного языка. Проблема видится в том, что общеобразовательные школы не могут
предоставить детям возможность изучать язык своего народа. Именно этот факт
вызывает озабоченность у 26% детей мигрантов. Ещё 18% респондентов отметили,
что изучают свой язык в семье или на курсах в этнокультурных центрах.
Большинство мигрантов выбирают адаптационную
стратегию, не связанную с отказом от собственной культуры, языка и традиций в
пользу культуры страны въезда. Они усваивают паттерны новой культуры, при этом
сохраняют интерес к своей национальной. Ассимиляционная модель адаптации не
является для мигрантов предпочтительной.
Дети мигрантов и дети автохтонного населения
имеют разные взгляды на поведение людей в чужой стране. Немигранты в 55%
случаев настаивали, что приезжим следует принимать традиции, уклад жизни и
обычаи местного населения, и лишь 30% полагали, что "приезжие должны
наряду со своими традициями принимать уклад жизни местного населения",
мигранты выбирали этот ответ в 58% случаев. Среди мигрантов выделяется группа
детей (15%), уверенных, что в чужой стране приезжие должны всеми способами
сохранять свои обычаи и культурные нормы. Фактически это ориентация на
изоляционистскую стратегию поведения. Ассимиляция и отказ от собственной
национальной культурной идентичности оптимальна для 20% приезжих детей.
Ответы школьников показывают, что обучение
мигрантов в московских школах проходит не в самой благоприятной атмосфере. Но
значительных успехов в адаптации мигрантов в образовательной среде нельзя
добиться, если к этому не будут готовы все участники образовательного процесса.
И межэтнические отношения в школе между сверстниками являются лишь одной из
граней этого процесса. Не менее важна позиция родителей, отношение учителей и
администрации к детям мигрантов, не говоря уже о позиции властей на разных
уровнях.
Проведенное исследование показало, что
отношение родителей-мигрантов к обучению детей и их связь с администрацией школ
и педагогическим коллективом чаще всего индифферентно. Около 40% детей
мигрантов считают, что их родителям полностью безразлично, с кем они общаются и
с кем заводят дружбу, треть родителей не проявляют никакого интереса к их
успеваемости.
Адаптация детей мигрантов в образовательном
пространстве на институциональном уровне дает повод для сдержанного оптимизма.
Они активно принимают участие в жизни школы и класса, лишь немного уступая в
активности коренным жителям, особенно в младших классах. К старшему классу их
активность снижается (в этом возрасте в целом интерес к внеучебной деятельности
падает повсеместно). Позитивным фактом школьной жизни детей-мигрантов в Москве
является возможность свободно высказывать свое мнение на уроках (55%). В
учебном процессе адаптивных барьеров для мигрантов создаётся меньше, чем на
уровне межличностного взаимодействия.
Важнейшим маркером успешности процесса
этнокультурной адаптации мигрантов является их этническая самоидентификация, а
также эмоциональное и поведенческое переживание собственной этничности.
Оказалось, что дети мигрантов умеренно или же резко негативно оценивают свою
этническую принадлежность: 12% испытывают внутренний дискомфорт, 5% стыдятся
ее, а 8% заявили, что предпочли бы родиться людьми другой национальности. Это
свидетельство эмоциональной дезадаптации мигрантов и боязни негативного к ним
отношения со стороны этнического большинства.
Заметна тенденция среди детей от смешанных
браков приписывать себя к этническому большинству. В выборке у нас было 34
подростка из семей, где один родитель принадлежит к этнодоминирующей группе; из
них 20 человек отнесли себя к русским. Возможно, это результат внутрисемейного
воспитания или же индикатор боязни детей казаться чужими в окружении
этнического большинства. Более комфортной для них становится ситуация предпочтения
принадлежности к русским или декларирования намерений о принадлежности к ним.
За подобными ответами проявляется детское желание сократить дистанцию с
представителями принимающего общества.
Еще в 1980-х годах американские социальные
психологи А. Фернхем и С. Бочнер выделяли культурную дистанцию и различительные
признаки - расу, национальность, культуру, язык и религию в виде важнейших
параметров, облегчающих или затрудняющих адаптацию мигрантов
Интересная особенность в конфессиональной
идентичности выявлена у приезжих школьников. Для них характерна большая
вовлеченность в религиозную жизнь, нежели москвичей: они чаще посещают
религиозные учреждения, соблюдают религиозные нормы и предписания. Более
четверти мигрантов посещают храмы и мечети раз в неделю и чаще (среди немигрантов
15% подростков). Религия явилась наиболее интимным культурным элементом, отказ
от которого воспринимается большинством мигрантов болезненно. Если о готовности
изучать русский язык, читать русскую литературу и смотреть отечественные фильмы
заявило большинство детей мигрантов, то принятие чужих религиозных норм
представляется им крайне нежелательным.
Исследование свидетельствует, что социальная
адаптация детей мигрантов в московских общеобразовательных школах происходит
скорее стихийно, не является пока целенаправленной программой
институциональных и гражданских сообществ. Фактически ни один из субъектов
образовательной среды не готов полностью к обучению таких детей. Это касается
педагогов, которые имеют мало опыта и навыков в работе с иноэтническими мигрантами,
администрации школ, не идущей навстречу интересам приезжих, а также русских
сверстников, которые зачастую относятся к ним с непониманием или враждебностью.
Дети мигрантов в школах Москвы представляют
собой достаточно многочисленную и во многом социально неблагополучную группу.
Среди них много выходцев из малообеспеченных семей, приехавших из небольших
городов и сел, часто имеющих проблемы с жильем и социальным обеспечением, с
низким культурным и образовательным уровнем. Они обычно слабо владеют русским
языком, мало знакомы с российской историей и культурой. Вместе с тем результаты
исследования показали наличие в среде таких детей высокого адаптивного
потенциала: они проявляют интерес к изучению русского языка и культуры, многие
из них нацелены на более активное взаимодействие с представителями этнического
большинства, на получение высшего образования и работу в нашей стране. Среди
адаптационных стратегий наиболее приемлемой для них становится интеграционная
модель, не связанная с полным отказом от собственной культуры и идентичности, а
предполагающая принятие паттернов новой культуры наряду с сохранением
этнических норм и ценностей.
Адаптивными барьерами являются трудности с
языком, распространенный в мигрантской среде феномен замыкания в собственной
культуре и общине, а также отсутствие толерантной по отношению к мигрантам
социальной и образовательной среды. Помощь детям в преодолении этих барьеров
могла бы стать залогом их успешной адаптации в новом социуме и сокращения
культурной дистанции между иноэтническими приезжими и коренным населением.
Такая практика была бы полезной и для детей немигрантов, ибо они в толерантном
отношении к инаковым сверстникам создавали бы взаимное поле притяжения,
открытости и взаимного уважения, что во взрослом возрасте возвращалось бы
атмосферой доверия граждан друг к другу, усилением интеграции общества.
Но кроме имеющихся проблем работы с
мигрантами в школе, есть и ещё одна.
Жители
России по итогам 2020 года стали хуже относиться к мигрантам, что ухудшает
межнациональные отношения, много детей иностранцев находятся вне российской
системы образования, заявил в четверг замруководителя администрации президента
РФ Магомедсалам Магомедов, передает РИА Новости.
Магомедов в Новосибирске проводит ежегодный
окружной семинар-совещание «О практике и задачах органов исполнительной власти
субъектов РФ по реализации Стратегии государственной национальной политики РФ
на период до 2025 года».
«В 2020 году практически каждый четвертый
респондент заявил об отрицательном отношении к мигрантам. При этом имеется
негативная динамика. Это отношение становится только хуже - на 7,5% выросло
количество людей, которые плохо относятся к мигрантам. Данная ситуация
оказывает существенное влияние на состояние межнациональных отношений», -
сказал он.
По словам замглавы администрации президента
РФ, в Сибири ситуация схожа с общероссийской - здесь 22,3% жителей негативно
относятся к мигрантам. Он отметил, что формирование этнических анклавов, прежде
всего из состава трудовых мигрантов и членов их семей, способствует не только
криминализации общества, но и создает благоприятную почву для проявления
национализма, ксенофобии и провоцирования конфликтов с местным коренным
населением.
Он также привел данные МВД РФ, согласно
которым в 2020 году в России зафиксировано пребывание почти 800 тысяч
несовершеннолетних иностранных граждан, при этом в систему российского
школьного образования включены только 140 тысяч детей.
Рег.№ 0343654 от 17 июля 2023 в 05:56
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!