Печальное избавление (из цикла "Точка опоры")

7 ноября 2011 — Александр Коткас

Ко мне прибежал как угорелый Вадька Разноцветный. Сначала он звонил в дверь, как будто за ним гналось стадо кабанов, а затем, когда я открыл ему дверь, чуть не сбил меня с ног.

- Ты чо в натуре, Разный? На тебе лица нет, - я проводил его в нашу первую комнату.

- Несу тебе новость, как марафонец – Вадька удобно расположился на диване и замолчал, заметно восстанавливая дыхание.

- Что стряслось? – спросил я, все больше удивляясь. Меня интриговал этот резкий приход Вадьки.

- Камень накрылся… - Вадька смотрел мне в глаза, следя за реакцией. И не напрасно – у меня чуть глаза не вылезли из орбит.

- Короче, за ним гнались менты, обложили как волка. Ему деваться некуда, вот он и забежал в подъезд. А потом срубил, что в квартире не спрячешься и не стал ни к кому стучаться, а погнал на чердак. Менты – за ним. С чердака – на крышу. А там уже и бежать некуда!.. А менты сзади, достают… Увидел он провода между домами и подумал, что это – его спасенье. Хвать за них, а они оборвались и он с высоты на землю - всмятку…

- Неужели Камень так эфиопнулся? – я не верил своим ушам. Много мне и моим друзьям перепадало от Камня и его банды. Как-то мы с Компотом уходили от них на великах. Они все как рокеры – на мотоциклах, а мы их сделали. Конечно, через дворы, садики и, конечно, от страха, но ушли.

- Щас некому будет дань выбивать, ведь Камень сам не гнушался бабки выколачивать, - подытожил Вадька.

- Не думаю, Разный, на место одной гниды всегда спешит другая. Да и банда у него немаленькая. Однако для нас это час Справедливости. Думаю, стоит сходить попрощаться с крестным отцом.

На этом и порешили. В школе и Компотов узнал об этой скорбной истории, но почему-то особой тоски не испытывал. Он стоял в коридоре с сыном пьяницы – Никсером, которого звали Никсоном. Никсон увлеченно слушал рассказ Компота о прошлых приключениях.

- Иду я как-то один, совсем один. А мне навстречу Камень. Он меня до того достал, что я решил, чтобы он за мной погонялся: благо, он шел один. Не доходя до него метров 30, я крикнул: «Камень, камень, где ты был? – В тухлой яме ноги мыл…» «А, это ты, Компот, сейчас я из тебя косточки да повыдавливаю!..» и бросился он за мной. Ну я как вчистил. Однако, смотрю он меня начал доставать. В драке-то он силен. Думаю, туго мне придется, если догонит. Короче, страх мне скорости прибавил, ну еле ушел…

Никсон довольно хмыкнул.

- Да, Камень был еще тот кадр. А вообще-то он всегда был нарывистым, а такие долго не живут. Как-то он с Каленым встретился и начал ему втирать, мол, у меня весь город в кентах. А Каленый ему и говорит: «У тебя в кентах, а у меня – в штанах. Сечешь разницу?»

- Мои кореша весь город имеют, - ответил ему Камень, - и ты, брат, базар фильтруй, а не то…

Каленый тоже не пальцем деланый и отвечает Камню:

- Не гони волну, брат, я просто шутканул. Но ты этта, не борзей, а то знаешь, как бы этта, типа, того не вышло… Красный камень подо мной, а под тобой – мочалка. Я, этта, типа этого, крутых обид не прощаю.

Обстановка была взрывоопасная. Как же: Каленый явно напрашивался на немилость Камня – видно, вошел в силу брат и ему все по фиг. Чуть разборочка у них не вышла. Бяка во время подбежал, сказал, что мусора парк шерстят, пора смываться.

«Кстати, поговаривают, - тут Никсон со значением посмотрел на всех, кто его слушал, что Каленый Камня ментам сдал, типа, из-за того разговора, так сказать, чтобы подстраховаться, а то Камень во гневе страшен.»

Мы все ждали продолженья, но прозвенел звонок. «В класс, - грозно приказал военрук, проходящий мимо. Мы поспешили на урок по предмету, который нам в принципе почти всегда нравился. А что? Сидишь себе, балдеешь, военрук что-то гонит, а у нас своя "свадьба": думаем, что будем делать вечером, куда пойдем. Как разобрать автомат, так это не по математике задачки решать – тут все ясно. Туда-сюда и вперед…

Прощанье с покойным Камнем было не из приятных. Хотя мы шли в предвкушении злорадства. Я, Компот, Разный, Никсон и еще несколько мальчишек со двора. Когда мы стали подниматься на третий этаж дома, кстати, самый верхний этаж, то вместе с нами что-то тоскливое и жуткое стало подниматься в душе. Во-первых, уже шагая по первым ступенькам лестницы, мы слышали скорбный женский плач, а иногда до нас доносилось, как какая-то женщина вдруг резко как заголосит. Во-вторых, откуда-то сверху стал доноситься тлетворный запах смерти. А в третьих, по мере подъема все эти эффекты становились все громче и явственнее. Конечно, никто из нас в этот момент не хотел выглядеть малодушным, поэтому мы шли, как будто набрав в рот воды.

Когда мы переступили порог квартиры Камня, то стало особенно не по себе: венки, заплаканные лица и поток людей, струящийся вокруг последней «постели» покойного. Камень лежал как будто повзрослевший лет на 20. Он мне показался капитаном корабля, потерпевшего крушение. Невероятная грусть охватила меня. Я вдруг понял, что вся наша жизнь – это театр, в котором мы играем роль. Умер мальчишка старше меня, ну пусть парень, но я даже не знаю его настоящего имени. Он гениально сыграл роль злодея, но теперь он никто в этом ТЕАТРЕ жизни. Смерть показалась мне коварным режиссером, который по своей прихоти может выкинуть артиста в любой момент и лишить его тем самым того необходимого отождествленья с определенной ролью, того сцепленья со своей Судьбой, которые и воспринимаются нами за жизнь. «Вот его сейчас нет, а мы есть. Но наступит момент, когда так же не будет нас и кто-то будет вспоминать о сыгранной нами роли. А значит мы ничем не лучше его, даже если наша роль более правильная и благовидная…»

В этот вечер отец принес биллиард домой. Он долго искал его в магазинах и наконец нашел. Мы стали до ночи играть в него. Странно, но у меня появился внутри панический детский страх темноты. Я хотел, чтобы мы играли до рассвета. Мне казалось, что мой страх привлечет покойного в качестве приведения и оно будет гоняться за мной.

Однако, всем моим страхам не суждено было сбыться. Я даже не помню, как я лег спать. Однако помню, что Камень ко мне не приходил…