Надя

  Поезд отправляется в 18.48. На часах 18.20, но я уже находился в вагоне, уже занял свое 21-ое купейное место. Думая только о ней, о своей любимой. Еще днем я купил общую  тетрадь и ручку с черной пастой, непременно масляную.

  После того, как поезд тронулся, я двадцать минут лежал, глядя на верхнее место, чуть-чуть заслонившись ладонью от солнца, вечернего, но еще достаточно палящего. Устав ждать пока вода у проводницы нагреется до состояния кипения, я все-таки наполнил стакан, на мой взгляд, достаточно горячей водой, бросил пакетик с чаем. Делал все медленно и аккуратно. Меж тем, периодически любовался видом проскальзывающих за окном деревень, одиноко стоящих ветхих домиков, рощ, лесов и рек. И со всем увиденным связывал ее и себя, нас. Цвет чая, который я уже принялся пить, так напомнил те медовые глаза, раскосые, такие глубокие и такие детские вместе с тем. Мне неописуемо захотелось ощупать своим взглядом ее взгляд, вплотную, снова и снова, бесконечно. Любимая. То встану, то лягу, то пройду по коврику вагона, то снова что-нибудь да куплю. Все о ней. Скажете навязчивая мысль? Нет! Никоим образом! Никакую я мысль себе не внушаю искусственно – все изнутри. И притом такое нежное, такое чистое, такое верное это внутреннее трепетание, что начинаешь всецело благодарить Бога за жизнь любимого человека, за свою жизнь, за двоих.

  Двадцать один год не знал ее мой разум, но сердце ждало именно Надю. Она появилась – и все ожило во мне, все забилось, задвигалось, зацвело. Жизнь стала жизнью, и приобрела естественные позывы, цели и стремления. Стремление обогащать наши чувства, быт, связь, и делать это с небывалой мужественностью и самоотдачей. Никогда до селе не испытывал такого колоссального желания созидать, заботиться, оберегать, согревать и действовать во всю силу души и тела.

  Наконец, допив чай и расположившись поудобнее, я начал свой рассказ о моей любви к самому близкому человеку. Мое нутро откликается на каждое любимое движение, на всякий ее глубоко женственный порыв. Настоящая Женщина, истинная, с бархатной сочностью всего ее существа, всеобъемлюще умиляющая и маняще-искусная. Смотрю и не могу насмотреться. Прикасаюсь и как бы нежно ни прикасался, всякий раз кажется, что делаю это грубо, что хочется еще нежнее, еще небеснее. Надя. Имя это звучит как любовь, осязается как теплая ладонь, ощущается также остро как жизнь. Так родственно, так ласково, так страстно. Эротизм, присущий ей, тоже является чем-то особенным, потрясающим меня, мою внутренность, глаза, кожу и ум. Ни с кем до нее не разделял я сердце. Она первая и последняя – любимая.

   В чистой и настоящей любви обретаешь ту самую свободу, о которой не подозревают миллионы людей. Мне же повезло, я обрел такую свободу с ней. Смотрю в ее глаза и нахожу там весь смысл и всю вечность, как на ладони, все величие и искреннюю осязаемость этой любви.

   Знаю о ее имени все. То, что оно заимствовано из старославянского языка, где появилось как перевод греческого имени Элпис, что происходит от корня, означающего «воля». Цвет ее имени оранжевый, бежевый, зеленый. Как ей подходят все эти чудесные цвета! Думаю о ней все то время пока не сплю, и это так пленительно и очаровательно для души, для сердца.  В уме непрерывно рисуется ее мимика, манеры, движения, все до тонких мелочей. И эта выемка на верхней губке при божественно умиляющей улыбке.

  На столе моем находятся два ее портрета, и еще один храню в кармане куртки, он совсем небольшой. И очень приятно достать его, посмотреть, провести пальчиком по контурам лица. В этот момент дыхание невольно задерживается. Начинаю до дикости скучать по ее теплу и нежности, обостренное ощущение единственности вспыхивает в груди с еще большей силой. Наденька. Насколько она дорога для меня знает только Господь. Нежность смешивается с неудержимой страстью, желание обладать ею и быть покоренным ею. Все объединено в этом несказанном чувстве. Нетерпимое стремление сублимировать все свое внутреннее сексуальное рвение к ней, ласку и преданность не покидает ни на секунду. Слышать ее, дышать ею, пить друг друга, отдавать все свое горячее сердце… Также нравится мне наблюдать как она орудует пудрой и помадой, тушью и иными женскими атрибутами. Смотрю как ребенок и нахожу в этом невыразимое наслаждение. Пытаясь выражать словами свои ощущения, я могу выразить лишь малую часть того непомерного, глубинного, снующего независимо от речи и ума.

   Уверен, что когда-нибудь, в скором будущем, я принесу ей цветы из долины Альп, прямо с горных хребтов и естественных ненаселенных массивов. Ведь и монета ценнее, если найдена на глубине. Или подниму со дна большой многолетний коралл, красный как кровь, или серебристо-перламутровый, как кожа ангела,  или черный, как глаз ворона, аккабар. Но если бы искал, то искал бы непременно оранжевый. Но главное, мое хотение вести с ней быт, находиться бок обок, творить, не разделяясь ни на миг. Один организм, состоящий из двух подобных, столь пламенных и целенаправленных. Ужели есть на свете какая-то проблема или горе, способное заставить меня отречься, не простить, отвернуться?! Напротив, где бы ни был, я устремлюсь на помощь, брошу все, отрекусь от будущего ради настоящего, буду рядом, поддержу изо всех сил, отдам жизнь, если это потребуется. Потому что любовь моя неповторима, бесконечна и единственна. Что еще можно добавить? Разве любовь требует многих предложений? Когда есть всего лишь три слова, вмещающих суть всех лет человека. За мною действия.

Я люблю тебя, Наденька.

Другие произведения автора:

Одиночество

Деревня

Знаю старую могилу

Это произведение понравилось:

Иллайя-Лала (Айсара-Чечек)