Осень была в самом разгаре. Листья давно облетели. Сосны кудрявились в вышине, их стройные стволы стояли, плотно сомкнув ряд. Создавалось впечатление боевой готовности, как будто ждали сигнала тревоги. Скучное серое небо не обещало ничего хорошего. Дачи на Дунайке стояли осиротевшими. В двух, может трёх были признаки жизни, вился дымок из печных труб. Колесников и Кречетов на красных «Жигулях» подкатили к заливу. Оба заядлые рыбаки. Все выходные с друзьями в полной экипировке проводили на рыбалке. И надо сказать без рыбы домой, никогда не заявлялись. Колесников был поджарым высоким мужиком с Урала, а Кречетов солидным с круглым животом, почти местным, то есть из-за Забайкалья. Обычно их в наших местах зовут гуранами. Работали они на одном заводе в одной смене, занимали итээровские должности среднего звена. Приехали в Братск по призыву, а может по комсомольским путёвкам, да и не в этом суть дела. Дружили семьями. Мужики были рисковые. Решиться в эту пору на резиновой лодке рыбачить, мог далеко не каждый. В залив впадает речка Дунайка, по её имени и назвали залив, который находится километрах в сорока от города. Пока ехали из Братска через Порожки, Алла Пугачёва по радио во всю мощь наяривала свой хит «Айсберг».
Вчера была солнечная тёплая погода, и они вечером расставили сети, а сегодня ехали их снимать. Настрой неплохой, только морозец настораживал. Довольно крепкий морозец, как всегда неожиданно, настиг их именно сегодня. Глинистый коричнево- красный с белой изморозью берег был усеян, выброшенными топляками. Картина довольно нерадостная. Но самым печальным было то, что залив около берега покрылся льдом, толщиной сантиметров пятнадцать. Чем дальше от берега, тем лёд конечно тоньше. Долго курили, раздумывая, что делать. Под водой лежала тайга, которую строители ГЭС не в силах были спилить, когда заполняли водохранилище водой. Очень опасное место. Жалко бросать сети. Но пересилив страх, оставив машину на берегу, пробив вёслами во льду проход, выплыли на середину залива, где ещё чистая вода, а из-за спешки не взяли с собой шест, который в непредвиденном случае мог им помочь. Начали вытаскивать сети, выбирая улов. Время летело незаметно. Пора плыть к берегу. Вдруг поднялась волна. Она, достигая берега, откатывалась, усиленная раза в три, отрывая толстый и острый, как лезвие лёд. Льдины довольно больших размеров кружили в заливе, выбирая жертву. Под тяжестью двух крепких мужиков и улова лодка просела, и одна острая льдина, тараном ударившись в корму лодки, прорезала её. Насос, понадеявшись на фарт, с собой не брали, и подкачивать воздух было нечем. Корма лодки начала сдуваться. Рыбаки сдвинулись к самому носу. Весь улов и сети ушли под воду. Они гребли изо всех сил к берегу. Паника охватила, когда другая льдина прорезала и нос лодки, который тоже начал сдуваться. До берега было ещё далеко. Рыбаки оказались в воде. Колесников был старше Кречетова, плыть ему было тяжелее. К тому же волна того и гляди, накроет с головой. Ледяная вода сводила судорогой ноги, одежда мешала движению. До берега оставалось несколько метров, когда Кречетов рванул вперёд, увидев свои красные «Жигули», купленные недавно. Ему в этот момент стало невозможно обидно, что сейчас утонет. А его жена выйдет замуж за какого-нибудь вахлака, и эта сволочь будет ездить на его машине, и любить его жену. Сделав последний рывок, почувствовал под ногами берег, обернувшись, он не увидел Колесникова. Его шапка плавала в метрах двух от места, где он встал на ноги. Плюнув и выматерившись, как только мог выматериться мужик, понявший, что его друг утонул, Кречетов побежал к машине, на ходу сбрасывая оледеневшую одежду. Тайга ощетинилась, гробовое молчание било по мозгам. В висках стучало, зуб не попадал на зуб от холода. Мгновенно завёл машину, слава Богу, что она новая, выпив прямо из горла водки, и в одних трусах помчался в город за помощью.
Тело Колесникова искали две недели. Нашли его под топляком в метре от того места, где он мог встать уверенно на ноги. А Кречетова и в глаза, и за глаза обвиняли в гибели Колесникова. Мол, струсил, мог вернуться и помочь другу. Оправдываться не было смысла. Он и сам чувствовал свою вину. Каждому не объяснишь, что в том месте был обрыв, а нём столько топляков! Если бы он нырнул за Колесниковым, то его тоже уже не было бы в живых. А другу он всё равно помочь бы не смог. На похоронах жена Колесникова сыпала проклятья на его голову. Остальные сочувствовали, но подспудно ждали развязки.
Жизнь продолжалась. Со временем всё успокоилось. Так прошло года два, а может три. Кречетов в это время работал старшим сменным мастером. Никто не знал, что ночи для него стали непобедимым кошмаром, что каждую ночь он видел один и тот же сон, в котором Колесников молил о помощи. Ни чтение молитв, ни покаяние не помогали ему. Жизнь превратилась в кошмар. Он по-прежнему на людях был уверен в себе, но стал задумываться о возмездии. В возмездии заложен коварный смысл: воздать местью. Месть. Для верующих она невозможна. Только покаяние и прощение. Но как понять, чем отличается месть от кары небесной. И если есть различия, большинство не может их указать. Ведь Бог любит всех и покаявшихся, прощает. Значит ли это, что кара небесная и возмездие исходят от дьявола? Вопрос вопросов. И жизнь ответила на него сама, и я думаю не по-божески.
Стоял дождливый слякотный сентябрь. Холодный дождь лил, не переставая уже вторую неделю. Состояние тревожности не оставляло Кречетова. Он не понимал, почему сегодня так сжимает сердце. Работа в ночную смену не предвещала ничего необычного. Ночь, как ночь. В И вдруг среди ночи раздались крики. Муж работницы, которого она впустила в помещение, начал её избивать. Первым делом вызвали Кречетова. Пытаясь, уговорить его и защитить женщину, он вызвал ещё большее раздражение нападавшего. В диком озлоблении тот кинулся на Кречетова. Только в западных боевиках в то время можно было увидеть столь ожесточённый поединок. Никто не понял, когда нападавший выхватил заточку. Хотя Кречетов был физически сильней, но не поворотлив. Он ни в какое сравнение не шёл с молодым и вёртким мужчиной. В какой–то момент Кречетов не успел увернуться от него и тот с неимоверной силой вонзил заточку прямо в сердце Кречетова, крича:- Вот тебе! Получай! Похоже, что всё оборудование на минуту прекратило работать, каждый слышал дыхание другого человека, кроме дыхания Кречетова. Смерть была мгновенной. Секундное дело и нет человека. Спасти его не смогли.
Смертью он должен был искупить смерть? Было ли это стечением обстоятельств или всё же карой небесной никто так и не понял. Но то, что этот ужасный случай заставил многих задуматься о неотвратимости наказания, не подлежит никакому сомнению. Жена Колесникова вроде и была рада возмездию, но только в первые минуты, в душе она жалела его и не желала такого конца. Теперь две вдовы ходят на одно кладбище, стараясь идти так, чтобы их тропинки не пересекались. Сидя у надгробий, плачут и обвиняют себя, что не отговорили мужей от рыбалки. Сосны шумят, как будто просят простить, ушедших в другой мир, но их никто не слышит. А острый осенний лёд по–прежнему коварно каждую осень наказывает неразумных рыбаков. Ничего не изменилось с тех пор. Ничего.
Другие произведения автора:
ОСЕННИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
БОЛЬШЕ ОСЕНЬ НЕ БОГИНЯ
ЮЖНЫЙ ВЕЧЕР
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
