Колымские истории 18. Актированный день

- Ну и мороз на улице! – Потирая щёки, сказал отец.

Он только вернулся с дежурства, последнее время отец работал кочегаром в поселковой котельной.

Снимая полушубок и валенки, он передвигал плечами, вперёд, назад, всё что-то бурчал себе под нос.

Пашка стал собираться на работу, но отец его остановил:

- Я по радио слышал, что объявили актированный день. Школа и детский сад сегодня будут закрыты.

Всем остальным рекомендуют из дома не выходить. Утром  минус пятьдесят пять градусов, днём до шестидесяти.

Отец опять чуть слышно стал шептать себе под нос.

- Батя! Что там у тебя? – Спросил его Павел.

- Неспокойно мне что-то. Клапан на паровом котле стал барахлить. Я вижу, что давление растёт, а клапан не срабатывает, пришлось вручную «подрывать».

Опасаюсь я, что сменщик мой лишний раз не посмотрит на манометр, или заснет, тогда беда…

Отец съел макароны с мясом, выпил чай и лег спать.

Скоро Павел услышал его храп, который прерывался бормотанием.

Павел подошёл к окну, выглянул.

Одинокий фонарь освещал остановку поселкового автобуса, но на ней никого не было.

За день до этого выпало много снега, по бокам от скамейки на остановке, были огромные снежные кучи, метра по три высотой.

Павел накинул полушубок отца, валенки и хотел пойти в туалет. Он потянул на себя входную дверь, сделал шаг и остановился. Будто тоннель был перед ним. Вчера вечером он чистил снег, чтобы пройти к туалету. Сегодня, возвращаясь с работы, отец добавил высоту кучи снега.

Теперь он был по самую крышу дома.

Кончик носа стало пощипывать, пальцы рук стало покалывать.

Павла удивила тишина.

Не слышно ни шума шагов людей, идущих к остановке, ни пересвиста птиц.

Так тихо!

Потом, у Павла появился звон в ушах. Как и отец, он тряхнул головой, сжал и разжал несколько раз замерзающие пальцы.

Парень весь передернулся, закрыл за собой входную дверь и поднялся на чердак своего дома сделать дело по «большому».

Вернувшись в комнату, он подбросил несколько поленьев дров в печку, открыл поддувало и, не закрывая дверку, долго смотрел, как разгораются дрова.

В комнате стало теплее.

Павел, налил в кастрюлю воды и снял несколько чугунных кружков сверху печи, поставил кастрюлю на огонь.

Поднявшись на чердак, открыл большой чугунок, в котором они хранили заранее порубленное на небольшие куски мясо. Их хранилище было пустым.

Павел немного расстроился.

Спустившись в комнату, он снял кастрюлю с печи, положил кружки на место и посмотрел на стену над кроватью отца.

Он подумал о том, что пойдёт охотиться на зайцев.  Вот отец удивиться, когда вместе с пшённой кашей, увидит в тарелке куски зайчатины.

Стараясь не разбудить отца, Павел осторожно снял с длинного гвоздя ружьё и патронташ.

До берега реки Павел пробирался по глубокому снегу, но когда он ступил на лед, удивился. Снега было немного, выпавший вчера сдуло ветром, а прежний слежался, идти было совсем не трудно.

 С утра ветра не было, после быстрой ходьбы Павел и не почувствовал жгучего мороза. Когда он остановился и посмотрел по сторонам, увидел за небольшим торосом несколько зайцев, которые будто хоровод водили, бегая друг за другом.

Павел даже открыл рот от удивления. Холодный воздух проник в его лёгкие и парень закашлялся. Из глаз потекли слезы, замерзая на щеках. Павел никак не мог нормально вздохнуть и тут испугался.

С закрытыми глазами он снял с плеча ружьё, сделал несколько шагов, как ему показалось к берегу. Но стал проваливаться.

От сильного мороза, лед лопнул, широкая трещина была заполнена слежавшимся снегом, так что и, открыв глаза, её не заметишь.

Инстинктивно, Павел прижал ружье к своей груди и вдруг вспомнил, что точно так же он прижимал своё новенькое ружьё, когда тонул в болоте.

С трудом он открыл веки, увидел прилипшие к кончикам ресниц кусочки льдинок, понял, что это его слезы.

Хуже всего было то, что он никак не мог вздохнуть. То ли трещина узкая, то ли патронташ, зацепившись за верхнюю часть льда, давил ему прямо в солнечное сплетение.

Пашка повис на ружье и перестал чувствовать своё тело ниже колен. Хорошо, что после ледостава вода на Колыме упала, подумал он. Хорошо, что ружье у меня было в руках, не проскочил в трещину.

И тут у Павла потемнело в глазах. Он стал терять сознание и уже прощался с жизнью, вспоминая покойную мать.

Сколько прошло времени, парень не знал.

Пришёл в себя Пашка от боли, его щёки, а потом руки, кто-то  так сильно тёр чем-то мягким.

Павел попытался открыть глаза, не получилось. Он почувствовал теплое дыхание в районе левого глаза, потом правого.

С трудом, открыв глаза, он увидел соседа, Николая, который стоя на коленях, дышал на его глаза.

Увидев, что Павел приходит в себя, своим огромным охотничьим ножом, Николай стал срезать с парня его обледеневшие штаны и валенки.

Натянув на растёртые шерстяными перчатками ноги Павла свои ватные брюки, Николай стал натягивать на ступни Павла свои шерстяные носки.

Сам Николай остался в толстых кальсонах из китайского  комплекта с начёсом «Дружба» и валенках на босу ногу.

Пытаясь поставить Павла на ноги, Николай никак не мог отобрать у того ружье с взведёнными курками. Парень «пустыми» глазами смотрел на своего спасителя.

Наконец ружьё оказалось в руках Николая, он аккуратно спустил курки и стал подталкивать Павла в сторону дома. Павел сделал шаг, потом другой.

Ему показалось, что он побежал…

Пришёл в себя Павел от голода. Он открыл глаза, посмотрел по сторонам.

Это была его комната!

Павел услышал разговор на кухне, легко поднялся с пастели, не почувствовав никакой боли. Тело было лёгким и слушалось его, только голова кружилась.

Войдя на кухню, он увидел отца и соседа Николая. Те сидели за столом, пили чафир, очень крепкий чай.

Отец, кивнув в сторону Николая, внимательно глядя в глаза сыну, сказал:

- Твоё счастье, что он заметил, как ты выходишь из дома. Он теперь тебе как крёстный отец! Еле добрались вы до дома. Кто же в такой мороз…

В это время в дом ворвалась жена Николая, Марфа. И сразу в кухне в маленькой кухне стало тесно.

Она достала из-под своего тулупа початую бутылку спирта, поставила на стол.

Потом голыми руками сняла с горячей печи эмалированную миску с растопленным в ней сливочным маслом, вылила до половины в большую алюминиевую кружку. По лезвию ножа, опущенного к налитому в кружку маслу, стала аккуратно наливать спирт.

Полную кружку она протянула Павлу:

- Выпей! – приказным тоном сказала она.

Павел поднёс кружку ко рту, стал пить спирт, потом горячее масло, и будто под ногами у него закружилась земля.

Он ещё чётко слышал слова отца:

- Больше он никогда не пойдёт на охоту, и никогда не будет пить спиртного. Выпил почти пол литра спирта за два раза…

Проснулся Павел через двенадцать часов, после такого приключения и лечения, у него даже насморка не было.

Другие произведения автора:

Стая зверей, а не людей в том НАТО

Война разведок ч. 2 гл. 53. Выбор союзника

Юг Байкала