Новые
Меню
В тридцать восьмом на Успенье Богородицы в Кокуеве от попавшей молнии сгорел колхозный склад зерна. Погибло около двухсот пудов пшеницы нового урожая, подготовленная к сдаче государству. Всё бы ничего, да в Областное Управление НКВД поступила депеша от старого осведомителя Чувалова Петра Васильевича, доносившего, что склад был подожжён вредителями, противниками колхозного строя при попустительстве председателя Никифорова.
Разбирать это дело приехал следователь НКВД лейтенант Брайдин с помощником сержантом НКВД Жучковым, рыжим громилой на две головы выше нормального мужика.
Остановился Брайдин у секретаря парт`ячейки Андриана Ванькина. Стараниями Андриановой жены Ванькины жили чисто и уютно, по-городскому. В красном углу стоял даже патефон со стопкой пластиной, накрытых чистой салфеткой. Пол в избе был до бела выскоблен, стол накрыт белой скатертью, на стене висело несколько пожелтелых фотографий в большой раме с серьёзными мужицкими и бабьими лицами. Отдельно висела фотография самого Ванькина в красноармейской шинели под руку с женой Евдокией. Стояла и редкая в деревенской избе этажерка с книжками. Рядом с супружеским ложем под пёстрым покрывалом стояла детская кроватка. В ней возился и покряхтывал пухлый человечек месяцев восьми от роду.
- Наш Ванечка, - гордо сказал Ванькин, беря сынишку на руки и показывая его высокому гостю.
Евдокия, статная, красивая, взяла Ванечку из рук мужа и, сев на табуретку полуотвернувшись от Брайдина, принялась кормить младенца.
После ужина Брайдин просмотрел Андриановы книжки.
- Запрещённую литературу держишь, секретарь. Троцкий, Зиновьев... Нехорошо, - сказал он оробевшему Ванькину.
- Н-никак руки не доходят, товарищ Брайдин, - ответил Ванькин, торопливо отбирая опасные книги и брошюры. - Выкину немедленно...
Утром Брайдин вместе с помощником Жучковым в сопровождении милиционера Хворова осмотрели пожарище, составили протокол.
- Понятно, - сказал Брайдин. - Это дело рук вредителей, врагов советской власти и колхозного строя.
Хворов удивился такому заключению следователя, но промолчал: начальству виднее.
Первым делом Брайдин арестовал председателя колхоза Трофима Никифорова, как ловко замаскировавшегося врага советской власти. Не помогли Трофиму ни его боевые заслуги, ни рука, отрубленная в бою белоказаком.
А дальше Брайдин принялся допрашивать колхозников. Он вызывал их по списку, составленному дрожащим от страха секретарём сельсовета Лифановым. Среди прочих он допросил и Андриана Ванькина. Тот по существу дела ничего не сказал, но сообщил, что давно подозревал Никифорова.
- Почему же вы, Ванькин, только сейчас об этом заговорили? - сощурив ледяные глаза, спросил Брайдин. - Почему не сигнализировали своевременно?
Ванькин оробел от вопроса, поставленного в лоб следователем, не нашёл, чем оправдаться,и был арестован "за недоносительство".
Следом за ним в "холодную" был отправлен агроном Блюхер "за подозрительную фамилию и возможное родство с "врагом народа". Потом был арестован сторож склада дед Аким Лодейников, дежуривший в ту ночь, а заодно с ним конюх Ларичкин и безногий инвалид империалистической войны Ефимов. Все трое признались, что в ту злосчастную ночь они распивали самогон, купленный у Редькиной Глашки. Глашку тоже повязали "за подстрекательство к вредительству". При аресте Глашка укусила милиционера Хворова и тем усугубила свою судьбу. Из окна "холодной" она кричала, что всех достанет и всем оторвёт яйца.
Вечером Брайдин вернулся в избу арестованного Ванькина. Зарёванная Евдокия налила ему миску щей и поставила бутылку свойского самогона и сказала:
- Кушайте на здоровьичко.
Брайдин выпил стакан самогона, захрупал его свежим огурцом и принялся за щи. Евдокия сидела напротив него, оперев голову о руку и положив на стол тяжёлый бюст, обтянутый тёмной цветастой кофточкой.
- Вы насовсем посадили моего Ванькина? - спросила она Брайдина.
- Посидит, - ответил ей Брайдин неопределённо, с аппетитом обсасывая мозговую косточку. - Хороши у тебя щи, Дуся...
- А что мне, бабе, делать? - всхлипнула Евдокия. - Куда я маво малого дену?
Брайдин пожал плечами и ответил:
- Колхоз прокормит...
Наевшись, он отодвинул миску, поднялся из-за стола и вышел на крылечко.
Тихая круглая луна медленно плыла по чёрному небу. Из ближнего оврага и левады тянуло прелью и грибами.
Брайдин достал из кармана портсигар, извлёк из него папиросу, закурил. Потом он долго смотрел на луну, удивляясь своей беспредельной властью над глупыми людишками, о которой он, бывший маляр, и мечтать не мог. Докурив папиросу до мундштука, он отщёлкнул окурок в темноту двора. Тот очертил в воздухе красную дугу и исчез в мокрой траве.
Брайдин вернулся в избу. Отвернувшись к стене, Евдокия кормила грудью ребёнка.
Брайдин снял гимнастёрку и галифе и в одних кальсонах сел на край супружеского ложа Ванькиных и, перегнувшись, бесстыдно наблюдал, как младенец, урча и посапывая, сосёт материнскую сиську.
- Богатырь, - сказал Брайдин одобрительно.
- Сиротинушка мой, - ответила Евдокия, вытягивая длинный коричневый сосок изо рта младенца. Ванечка открыл глазки, недовольно посмотрел на чужого дядю. Евдокия высвободила из-под сорочки вторую грудь и поднесла сосок к его губкам.
Вскоре ребёнок задремал и отвалился от матери.
Евдокия спрятала груди в сорочку и тихо, чтоб не разбудить его, прошептала:
- Подите ужо к себе, товарищ Брайдин... Нехорошо...
- Нехорошо, что твой муж сидит, как враг народа, Дуся, - проговорил Брайдин, кладя руку на оголившееся плечо Евдокии. - Ты же хочешь помочь ему?..
Евдокия повернулась к следователю лицом.
- Хочу, - выдохнула она.
Брайдин отвернул одеяло, похлопал по перине ладонью и сказал:
- Тогда ложись...
Евдокия всё поняла и, закрыв глаза, легла.
Утром, выпив стакан парного молока, Брайдин отправился в сельсовет "копать" дальше.
До обеда он допросил председателя сельсовета Кружкова, три года назад командированного партией на работу в село. Тот выпил полграфина воды и признался, что, доверяя Никифорову, закрывал глаза на его вредительскую деятельность и подозрительную дружбу со школьным учителем Паутовым и местным попом Василием.
- Я доверял ему, - сказал Кружков. - А всё потому, что им покровительствует председатель райисполкома Лихой, их приятель и собутыльник.
Брайдин аккуратно запротоколировал показания Кружкова, но арестовывать его не стал, а только приказал тому никуда не отлучаться из села до конца следствия.
Жучкин и Хворов доставили на допрос учителя Паутова и отца Василия. После допроса Брайдин их арестовал и позвонил в Областное Управление НКВД товарищу Лайтису.
- По всему видно, товарищ капитан, здесь орудовала троцкистско-белогвардейско-церковная организация, - прокричал он сквозь шумы и треск эфира. - Покрывал её действия, а может, и возглавлял, по всей видимости, предРИКа Лихой.
- Завтра пришлём машину, - ответил Лайтис. - Всех арестованных доставить в область. А с Лихим мы разберёмся сами. Дело принимает интересный оборот... Молодец, лейтенант.
На следующий день из Областного Управления НКВД приехал фургон с несколькими бойцами охраны. Арестованных погрузили в него. Брайдин сел в кабину.
Евдокия Ванькина подбежала к нему, схватила его за шевровый голенище сапога и сквозь слёзы спросила:
- А как же ваше обещание отпустить Андрияна?
Брайдин брезгливо отпихнул ревущую бабу и весело ответил:
- Обещанного три года ждут. Жди...
Фургон медленно проехал леваду, провожаемый печальными глазами кокуевцев, и, переваливаясь с боку на бок на колдобинах просёлка, исчез в лесной чащобе.
ИЗ записок сотрудника ГПУ-НКВД - 12 Диверсия
25 декабря 2013 — Лев Казанцев-Куртен
Рейтинг: 0Голосов: 0635 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
