ИнтаГУЛАГ. Часть вторая. У Боди папа фашист!

ИнтаГУЛАГ. Часть вторая

У Боди папа фашист!

Бодя учился некоторое время с нами в одном классе. Бодя, скорее всего Богдан, а вот как его папаню звать, никто не помнит. Да и вспоминать-то о нём неприятно.

Жили мы в соседних бараках. Типовые щитовые и засыпные шлаком и породой на десять-пятнадцать комнат сооружения. С таким же количеством печных труб. А вокруг помойки, горы шлака, дымящихся углей. Ведь, дабы не промёрзнуть, не фиг ждать, когда потухнет уголёк. Надо его ещё красным выгребать, а новый подсыпать. Чтобы горел в печке, а не тлел. Прозеваешь, вода в рукомойнике замерзнет, одеяло, коль упадёт с постели, к плинтусу примёрзнет. А стёкла в окнах с октября до мая толстенным слоем льда покрыты.

Сортир во дворе бараков. Между тлеющего шлака и помоев замороженных пробираешься по нужде, и плевать что там сорок пять или пятьдесят восемь с минусом жмёт. Больше-то сходить некуда...

Так вот. Батёк Боди работал вместе с нашими отцами на шахте. Да и где же ещё? Почти все в шахтёрском городке горняками были. Работал и работал. Работал бы... Сидевших было много, в процентах боюсь оценивать, много было. Хотя свободных, как мой батя, пахало на шахтах значительно больше. С кайлом и грабаркой... И без этого спецконтингента Север советский народ освоил бы. Это точно, пусть не врут некоторые писаки. Подняли бы!

Отец Бодин был из бандеровцев. Кстати, на эту тему, кто и как попал на Север, было наложено негласное табу. Мы все росли вместе: дети свободных рабочих, уголовников, специалистов-руководителей и прочих. Конечно же органы всё знали и контролировали, как и кадровики на предприятиях, но... Скажу честно: я до сих пор не знаю обо всех родителях своих одноклассников: кто сидел, а кто по призыву комсомола и партии сюда прибыл. Ведь, как сказал один из бывших бандеровцев: « Родина меня поймала с оружием. Родина меня осудила и наказала. Родина меня простила. Родина дала возможность работать и кормить семью. Родина даже наградила за честный труд. Родина выучила моих детей. Как же я теперь могу не любить свою Родину?» У автора этих слов сын - ведущий инженер на горном предприятии, а дочь — диктор на центральном телевидении была при Советском Союзе. Дети не в ответе за родителей. Да и Родина простила...

Так вернёмся к Бодиному папаше. Тот, как я уже говорил, работал на шахте, мало с кем общался, замкнутым был. Да и работяги-шахтёры, его соседи мало о нем говорили. Работал и работал. Топил свою комнатушку, растил сына Бодю. В пивные пить пиво и чачу с мужиками не ходил. Как-то сам по себе. Но... Вот про него все знали: фашист, сука! Бандера недобитый! Даже украинцы-националисты сидевшие его фашистом шепотом называли.

Бодин папа почти не пил. Но раз в два-три месяца срывался. Никто не ведал с кем пил и когда, но нажирался до поросячьего визга. Не, он не падал, не валялся... Он вытворял кошмарные выкрутасы. Сначала громил барак, семья убегала прятаться. Но от него же хрен спрячешься на ограниченном межбарачном пространстве. Да и желающих спрятать от обезумевшего зверя жену и сына находилось немного. Даже в мороз. Но прятали всё же бабу с детём. Прятали...

Затем, когда разгромлена комната в бараке и ряд соседских владений, когда уже и носопырка на боку от добрых обитателей барака, вся морда в юшке, а ведь и за дело! Бодин папаша пропадал где-то на полчаса и появлялся в эсэсовском мундире с германскими крестами, сея ужас на баб и детей посёлка. В руках огромный тесак или кортик, по нашим детским понятиям почти сабля. И, важно печатая шаг блестящими сапогами, зимой по снегу, летом по грязи, оставлял отпечатки каблуков со свастикой! Со свастикой! Для нас, малолеток, это была катастрофа, слом мозгов! Кат так возможно? Ведь со времён войны ещё не прошло и двух десятилетий... Мы о войне знали из первых уст фронтовиков. А тут живой фашист!

Мужики не связывались с отморозком и беспредельщиком. Приезжали люди в штатском. Не участковый милиционер дядя Коля. Молодые ребята в штатском. Забирали батю нашего одноклассника Боди. Через несколько дней он опять появлялся в бараке: трезвый, без крестов и свастики. Улаживал и заглаживал нанесённый ущерб соседям, мирился с семьёй и шёл пахать на шахту. На пару месяцев всё затихало. Так, иной раз кто-то побуянит по пьяни. Соседи супруге подсобят утихомирить кормильца, ведь завтра опять в лаву за угольком.

Но... Бодин папаша вновь, как по графику, одевает кресты и печатает каблуком свастику! До сих пор не могу понять, где он эти атрибуты брал? Ему что ли КГБешики возвращали? Или он после смены вечерами новые изготавливал? Вот такая «безвинная жертва репрессий», «узник ИнтаГУЛАГа»...

Потом Бодя не стал ходить в нашу школу. Судьбу этой семьи я не знаю. Честно говоря, и не хотелось знать. Брезгую. Особенно сапогами со свастикой...

Другие произведения автора:

Гимн дачника, муз. и исп. Вера Караванова

Рассказывайте сказки детям, пожалуйста...

ИнтаГУЛАГ. Часть четвёртая. Школьные друзья-бандеровцы