Фокусник

 

Он сам пришел к директору, и сказал, что умеет показывать фокусы. В труппе уже имелся фокусник, но человек был ненадёжный. Попивал.

Директор на всякий «пожарный» был не против иметь дублёра. Если дублёр, конечно, умеет показывать хотя бы расхожий минимум «чудес». 

Пришедший извлёк из шляпы голубя. Пока голубь летал, из уха директора была извлечена роза, возрождена из пепла купюра и угаданы все карты. Минимум был выполнен. Договор о половине ставки с испытательным сроком состоялся, и голубь вернулся в шляпу.

Будь директор повнимательнее, он бы ещё тогда увидел неладное. Но «замылился» глаз. Столько трюков и фокусов каждый день видишь, да сам в бухгалтерии творишь. Не обратил он внимания и на то, что штатный фокусник, практически, на следующий день запил, да так, что больше уже и не показывался.

Так в труппе появился новый артист. «Появился» не совсем верно сказано. По большому счёту членом трупы он так и не стал. Приходил перед представлением. Отрабатывал свой номер. Сразу уходил. Откуда приходил, куда уходил, никто не знал. Да и знать не хотел. Номера работал чисто. Представления не срывал. На гастроли ездил, когда скажут, не «кочевряжился». Правда, и на гастролях держался особняком. Кто хотел этому удивляться – удивлялся. Но находилось и разумное объяснение: фокусник должен напускать на себя таинственность, создавать «образ». Хотя, какого чёрта делать это среди своих? Что ж, у каждого свои мыши на крыше.

Всё бы так и шло, если бы у людей не было привычки учиться новому ремеслу. Надоел одному «униформисту» его уважаемый, но в очень уж узких кругах, труд. На гимнаста учиться был поздно, на дрессировщика - страшно. Вот и решил учиться на фокусника.

Фокусник согласился. Начались уроки. И начались проблемы. И у кого большие – непонятно.

Фокусник просто показывал свои «трюки» и предлагал «униформисту» их повторить. «Униформист» пытался повторить, и ничего не получалось. Тогда фокусник брал руку «униформиста», опускал в шляпу, и доставал рукой «униформиста» из шляпы голубя, зайца и иную мелкую живность. Но как только «униформист» пытался это повторить сам – ничего не получалось. «Униформист» отчаянно просил фокусника объяснить, в чём состоит «трюк», как делается фокус. И тогда наступала пора впадать в отчаяние фокуснику. Он не понимал смысла вопроса. Всё ведь очень просто. Засовываешь руку в шляпу и вынимаешь из неё то животное или предмет, какое или какой себе представишь. Засунул, представил, вынул. Что для этого нужно «готовить»?

Учёба не получилась. Цирковые встали на сторону «униформиста». Директор попытался призвать фокусника к совести. Да не тут-то было. Фокусник продолжал твердить своё. Ничего он не «готовит», никого он не обманывает. Он просто показывает то, что хочет, то, что себе представляет.

Взбешённый директор решил пойти на крайнюю меру. Работая много лет в цирке, и зная, в общих чертах, тайную кухню «чудесной механики» он решил самолично «разоблачить» фокусы зарвавшегося «гения». С этой целью фокусник и был приглашён к директору.

Фокус с разоблачением фокусов заключался в следующем: на неподготовленной площадке, с листа, без своих заготовок, фокуснику предлагалось показать свои «чудеса».

Директор положил на стол свою шляпу и попросил вынуть из неё зайца. Заяц был вынут. Директор предложил фокуснику снять пиджак, ощупал его рукава, потом попросил фокусника закатать рукава рубашки и вынуть из шляпы ещё одного зайца. Уязвлённый недоверием фокусник поинтересовался, какого цвета должен быть заяц. Директор, в сердцах, крикнул: «Синего, с красными лапками!» Фокусник запустил руку в шляпу директора и вынул за уши синего зайца с красными лапками. Потом он проделал все те «трюки», которые проделывал на сцене.

Рассматривая происходящее в упор, практически, щупая происходящее, директор понял – никаких трюков никогда не было. Всё было по настоящему. И это понимание фокусник прочёл в глазах директора.

 

 

 

Он ушёл так же, как и пришёл – сам. И затерялся. Почти затерялся. Почему – почти? Время от времени, то здесь, то там цирковые, чаще фокусники или администраторы, без видимых причин, бросали цирк и уходили. Кто в монастырь, кто в сумасшедший дом.