Фестиваль

27 апреля 2017 — Воса Блок

Помните? "Важнейшим из искусcтв — для нас является кино". В наше недавнее, коммунистическое прошлое, это была определяющая фраза для развития советского исскуства. Да, был великий русский балет, не менее прекрасный советский цирк, но важнейшим было кино. Лозунг размещали везде, на фасадах огромных, современных столичных кинотеатров, и на обшарпанных стенах деревянных колхозных клубов. Фраза Ленина о кино, немного, правда, урезанная, стала руководством к действию, для советских деятелей культуры. Кино должно было воспитывать, растить достойные поколения строителей коммунистического рая. Кино владело умами людей. Кино любили. Народ, особенно по выходным, валом валил по киношкам. Это был любимый вид отдыха советских граждан. Никто не знал эту фразу полностью, а полностью она звучала так: "… темен народ и безграмотен и поэтому важнейшим из искусств для нас является кино..." Но, рассказ мой не об этом, хотя кино и Ленин в этой истории сыграли свою особую роль.
      Владлен и Сашка, не смотря на девять лет разницы в возрасте, и совершенно разном образе жизни и роде занятий, были очень дружны. Тридцатилетний Владлен — офицер, слушатель одной из старейшей московской военной академии, и Сашка — двадцатилетний шалопай, младший брат жены Владлена, без профессии, образования, подвизался учеником мясника в одном из магазинов "Промкооперации" недалеко от станции Лосиноостровская, что по Ярославскому направлению. Казалось, что может связывать офицера, будущего командира и полуграмотного парнишку мясника, кроме родственных уз. Ан, нет. Подружились они. Сашка Владлена уважал и обожал, за ум и знания всего на свете, Владлен Сашку по братски любил как раз за отсутствие всего этого. Оба были честные, добрые, нормальные, во всех смыслах, ребята. По-этому и дружили. Виделись они очень редко, хоть и жили совсем рядом. Владлен с семьёй снимал комнату в Сокольниках, Сашка в родной деревне, в Софрино, что в сорока километрах от Москвы. У одного учёба и служба, у второго работа с утра до ночи. Нелёгкое это дело, мясником быть. По 12 часов в день топором махать. Но уж если и удавалось им встретиться, то веселья и приключений хватало на целый год воспоминаний. Вот и в тот раз встретились они, обнялись, расцеловались как положено, и стали составлять план на день. А чтобы думалось ловчее, пошли они думать в ближайшую от площади трёх вокзалов рюмочную. Кто жил там, тот помнит, о которой рюмочной я говорю. Посидели они чуток, потом повторили, потом ещё два раза повторили. Хорошо! Сидели они душевно, Сашка болтал без остановки, рассказывал всё, что знал и не знал, что видел, а что не видел, то допридумывал. Владлен слушал с интересом, не перебивал, только смеялись громко, искренне, с каждой рюмкой громче и громче. Ну а что, молодость.Потом выпили на посошок и пошли на улицу, правильно, за пивом, а потом уже на вокзал и в Софрино засобирались. Шли бодро, пивко призывно позвякивало в авоське, это сетка такая, шедевр советского дизайна. А в Москве, именно в тот год проходил международный кинофестиваль. Он проходил раз в два года, и вот надо было такому случиться, чтоб именно в тот день и попалась им на глаза афиша то ли французской, то ли итальянской комедии. Кто сейчас упомнит, какой… И двух друзей, изрядно захмелевших, каким то ветром занесло в кинотеатр на конкурсный показ. Как им удалось достать билеты, как они вообще добрались до кинотеатра "Художественный", путь то немалый. Об этом история умалчивает, но вот сидят уже наши два друга в полутёмном зале и дремлют. Ждут показа. Разбудили их аплодисменты, которыми публика приветствовала жюри. Сашка аккуратно поставил у себя под ногами авоську с пивом и приготовился к просмотру. Владлен вальяжно развалился, хоть и в не очень удобном, кресле.
   А надо мне Вам, дорогие друзья, сказать, что фестивальные фильмы шли без дубляжа. Сидел в середине зала переводчик, чаще переводчица и в микрофон синхронно переводила фильм на русский язык. Вот так просто, сидела эта дама не в ложе, не на балконе, а на обычном зрительском месте, рядом с проходом. Но это ерунда, что рядом с проходом, а вот то, что она оказалась рядом с Сашкой, вернее Сашкино место оказалось рядом с ней… Вообщем, свет погас, пошли титры, музыка, всё началось, вроде, как надо. Потом появились в кадре актёры, пошла речь, и переводчица монотонно затараторила выученный текст. Сашка напрягся:
--Слышишь, ты можешь помолчать, — вежливо шёпотом сказал он дамочке,-- не слышно ведь нифига. Теперь уже пришла очередь напрягаться дамочке. Микрофон то включен, и перевод никто не отменял, но и от незадачливого соседа как то избавиться надо. А Сашка в раж вошёл, уже в полный голос орёт на неё:
— Ты чё, су.., совсем обнаглела, ты чё тут бубнишь на весь зал, дай кино то посмотреть. Совесть где, совсем про… — ну и всё в таком духе.
А та его отталкивает, а он ещё больше от этого заводится, ещё громче и матернее с ней беседует. Тут уже и до Владлена дошла суть происходящего. Он было стал Сашку успокаивать, пытается объяснить ему, что это переводчик. Но поздно, тот вскочил, говорит мол, уходим из этого бардака. А тут ещё, как на зло, авоська с пивом упала и в проход оно родимое покатилось. А фильм идёт, а перевода нет, зрители на нервах в недоумении, жюри в непонимании. Скандал… Скандалище… Международное скандалище.
   Милиционер уныло составлял протокол о мелком хулиганстве. Оно и было мелкое, но, друзья мои, хулиганство ли это было. Ведь пришёл, пролетарий, на сеанс важнейшего из исскуств. А какая то фифа, своей болтовнёй ему, гегемону испортила всю прелесть восприятия этого важнейшего. Испортила нагло, в присутствии иностранных гостей. А ведь о важнейшем ни кто нибудь завещал, а сам Ленин. Это были горячие доводы Владлена. Не зря его Сашка уважал и преданно любил. Именно за ум и высоко интеллигентное умение объяснить людям их неправоту. Последним аргументом его была пафосная фраза:
--Я, офицер, по имени Владлен, то есть Владимир Ленин, могу быть мелким киношным хулиганом. — и для убедительности сунул сержанту удостоверение капитана Советской Армии. При этом авоську с собранным в кинотеатре пивом, он вежливо подсунул под стол сержанту. Не знает никто, сколько друзья пробыли в отделении, но их всё-таки отпустили и в Софрино они приехали уже заполночь на последней электричке. Долго ещё со двора ихнего доносился смех и обрывки фраз. Фестиваль, кино, Ленин, важнейшее... Как бы там ни было, а раз сказал вождь: "… темен народ и безграмотен и поэтому важнейшим из искусств для нас является кино...", значит никакой сержант отменить этого не может. Только вот Сашка сокрушался, что фильм не посмотрел. Когда он со своей работой теперь в киношку выберется, да ещё и в Москву, а тем более, на фестиваль… Может и никогда уже, жалко...