Душа и Зверь

7 марта 2013 — Владимир Ликун

Эта история происходила или могла происходить на той войне, которой солдаты не гордятся, и которую ведут лишь подчиняясь приказу своего правительства.

ДУША

- Иванов!

- Я!

- К старшине!

- Товарищ майор, разрешите на «боевое». За две недели ни разу не был.

Но майор уже не слышал или уже не слушал. Он шёл к штабному блиндажу, раздавая на ходу указания по подготовке к очередному боевому выходу.

- Лети, птенчик, к старшине на веточку. Он даст тебе конфеточку. -Пожилой контрактник подтолкнул Душана Иванова с брони. – Не торопись душа в рай – по земле пошагай.

Уже спрыгнув на землю и сделав несколько шагов в сторону «хоздвора» Душан, он же Душа, обернулся и виновато посмотрел на ребят, оставшихся на «броне». Никто не смотрел ему вслед. Никто из ребят сейчас не думал о халяве, обломившейся Душе, каждый был занят собой, своими мыслями. Да и присутствие или отсутствие на броне зелёного салаги никак не влияло на «огневую мощь подразделения». Много воды утечёт, пока Душа станет, как говорит товарищ майор «фактором, положительно влияющим на исход боя».

В тот день Душа и смерть прошли по разным дорогам. «Коробочка» через два часа крикнула в эфир голосом пожилого контрактника «Мы попали в засаду! Квадрат…» и замолчала навеки. Только на следующее утро узнали, в каком квадрате была засада. По обгоревшей «броне» и изуродованным телам солдат.

Приехавший из штаба офицер, оглядев место боя, подвёл итог: Наши погибли все в бою. В плен никто не попал. Трупы обезображены после смерти. (И на этом - спасибо). Боевиков было до десяти человек. РПГ, ПК, СВД, автоматы. У нападавших тоже есть потери – найдены три следа волочения тел.

Через два дня прибыло пополнение, и Душа перестал быть самым молодым. Но не перестал быть Душой. А как можно перестать быть Душой, если у тебя имя Душан и вид такой, что даже у заматеревших «дедов» чаще возникало желание погладить по голове, чем дать подзатыльник. А почему имя Душан? Это у деда надо было спросить. Он настоял. Был такой знаменитый человек, то ли у болгар, то ли у сербов. Дед в тех местах воевал. Имя деду понравилось. Душевное имя. Вот и стало в деревне на одного Душана больше. Мама смеялась, что с таким именем на Руси, даже Иванов не затеряется.

Не затерялся. Повестка нашла. И война нашла.

ЗВЕРЬ

Третьи сутки зверь наблюдал за деревней. Он давно уже знал, где находятся сторожевые секреты, знал, сколько врагов в деревне и знал, как их убить. Но продолжал выжидать.

Поздним вечером третьего дня пошёл дождь. Настоящий ливень. Короткий и сильный, как удар. И этого хватило. Когда дождь закончился зверь уже уходил. В деревне не осталось живых. Шум дождя скрыл шум движения зверя, а вода смыла следы.

Уже несколько недель шастал зверь по горам. Днём прятался и высматривал свои жертвы, а по ночам убивал. Нападал не на все деревни подряд. Искал какие-то, лишь ему ведомые приметы, а найдя их - прилипал к деревне, как одержимый. Уходил лишь, когда имя деревни было готово пополнить жуткий список.

Первую деревню и не заметили. Шла война. Много гибло народу. Вторую и третью поначалу списали на федералов, но позже сообразили, что федералов в этих районах не было. Да и лютости такой за ними раньше не замечали. Поползли слухи.

Кто-то склонялся к тому, что в тылу непокорных районов орудует спецгруппа с целью посеять панику. Кто-то рассказывал о русском солдате, сошедшем с ума, когда на его глазах арабы на куски порезали ещё живых товарищей. Сумасшедшего, для потехи, убивать не стали, а он возьми и сбеги. Два араба вскоре пропали, а нашли их уже по кусочкам. Кто-то вообще вспоминал какую-то древнюю легенду о звере – проклятье гор.

Зверь ничего этого не знал. Он жил своей звериной жизнью, единственная цель которой было убийство. Он беспощадно истреблял вид, враждебный своему виду. Но своего вида не помнил. Он помнил, как следить, прятаться, добывать пищу, маскировать свою лёжку. Хорошо помнил, как убивать. Но не помнил кто он, откуда пришел и куда должен, в конце концом, придти. Что-то причудливо выжгло его память, оставив лишь то, что было на уровне инстинктов. Кто-то когда-то сделал из него машину для убийства, и этот «кто-то» был, явно, не Бог.

Может быть, в другое время жители и смогли бы выловить Зверя, но сейчас шла война, и о каких-либо масштабных поисках и облавах не могло быть и речи. Оставалось только молиться, что бы на пути Зверя оказалась чужая деревня.

Люди молились. Зверь убивал. Война шла своим чередом.

ДУША

С приходом молодых многое изменилось в жизни Души. Старшина, как-будто, забыл о его существовании, а вот товарищ майор всё чаще и чаще вспоминал.

Несколько раз Душа выезжал на сопровождение колонн, «на боевые». Всё проходило тихо, без стрельбы. Но, тем не менее, Душу переполняла гордость за то, что он с боевым оружием в руках едет по войне, и может в любую минуту оказаться в бою. Его могут ранить, и даже убить.

Душа сидел на броне и смотрел на правую сторону дороги. Так приказал товарищ майор: «Наблюдать за местностью справа!» Механик гнал коробочку по полной. Насекомые: жуки, пчёлы, бабочки – бились о броню, о бронежилеты и лица солдат. Хотелось спрятать лицо, отвернуть его против движения. Но никто не отворачивал. Жук в лоб или пчела в рот – радость не великая, но прошлёпаешь засаду – согласишься всю жизнь жуков жрать, лишь бы живым остаться.

Самые ушлые разжились мотоциклетными очками. Неплохо помогали и простые солнцезащитные. Душа пока не имел очков и вынужден был изо всех сил щуриться, изображая монгола. Обещал «земеля» - старослужащий подарить свои очки, да не сдержал слова. «Земеля» был на БТРе, что в засаду попал. Чёрт с ними с очками – «земелю» жалко. Душевный был пацан. И, вообще, всех ребят, что на той броне были, до слёз жалко.

До армии «дедовщиной» пугали. И, в самом деле, в «учебке» встречались отморозки. Но это там, в тылу. Здесь, на войне, «деды» ближе брата родного стали.

Душа вспомнил, как в первый вечер его забрали к своему «котлу» земляки. Он рассказывал о доме, вспоминал ничего не значащие новости местного масштаба. Душа то уносился к дому, то возвращался к костру, чувствую себя не очень ловко от такого большого внимания слушателей к немудрёному рассказу. Уже и, не зная, что говорить Душа виновато стал посматривать на земляков и чуть не подавился словами. Вокруг него сидели люди, ловившие каждое его слово, вдыхавшие его слова, как воздух. Люди, бесконечно давно покинувшие свой дом, и получившие возможность прикоснуться к дому, слушая пацана, ещё несколько месяцев назад ходившего по родным улицам. Воспоминания этих людей о доме и воспоминания Души разделяли не полгода, не год, и не полтора года. Их разделяла целая война.

И тогда Душа заплакал. А земляки дали ему кружку крепкого чая и открытую банку сгущенки. Кто-то сходил к старшине и уладил вопрос с чисткой картошки. Когда Душа успокоился, он продолжил рассказывать. И рассказывал почти до самого утра. Душа и сам не знал, что может так рассказывать, и что столько помнит.

Были потом, конечно, и подзатыльники. На посту раз прикемарил. Магазины к автомату не почистил. Думал – мелочь. Спасибо старшие товарищи доходчиво разъяснили, какие бывают последствия у таких мелочей. Ну и закрепили знания.

Солнце было ещё высоко, когда колонна благополучно прибыла к месту назначения. Впереди был относительно безопасный отдых, а завтра с рассвета марш «домой». Уже без колонны.

ЗВЕРЬ

Зверь шёл дальше. Позади осталась очередная мёртвая деревня. Такая же тихая, как и накануне прихода зверя. Ничто не нарушало естественных звуков леса. И если зверю, что и нравилось, то эта была такая вот тишина. В тишине он чувствовал себя спокойней или безопасней, если между этим есть большая разница.

Деревня осталась далеко позади, когда, что - то напрягло внимание Зверя. Какой-то неуместный шум. Именно неуместный. Зверь прислушался. Где-то вдалеке раздавался плачь грудного ребёнка.

Зверь продолжил было свой путь, но какая-то непонятная сила заставила его остановиться и прислушаться вновь. Плачь не стихал.

Зверь осторожно пошёл на плачь.

На дороге, проходившей через лес, лежала мёртвая машина. В ней и возле неё лежали мёртвые люди. Зверь знал запах смерти и по запаху понял, что люди умерли недавно. Единственный живой плакал в чреве машины.

Зверь подошёл ближе и заглянул внутрь. На заднем сидении полулежала убитая женщина. Её распущенные волосы прикрывали часть сидения. Плачь раздавался из-под волос убитой. Зверь осторожно разгрёб волосы и увидел Ребёнка.

Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча. В убитых деревнях то же были грудные дети. Но вмешался случай или Провидение.

Зверь услышал новый звук. Гул, нарастающий с неба. Не раздумывая, подчиняясь инстинкту, Зверь выпрыгнул из машины и метнулся в лес. Уже в лесу Зверь осознал, что бежит, прижимая к груди Ребёнка. Сработал ещё один инстинкт, который Не Бог не смог вытравить.

Со стороны дороги раздались разрывы.

…

Израсходовав остатки боекомплекта, лётчик с чистой перед вооруженцем совестью, развернул свой штурмовик на базу. «Свободная охота» на сегодня закончилась.

…

Ноги несли Зверя по намеченному ранее маршруту.

Ребёнок, поглощенный новыми ощущениями и запахами, перестал плакать.

ДУША

Солнце вставало уже в пыли, валящей из-под колёс БРТа. Душа немного клевал носом. Ночью поспать не сильно получилось. Охранял БТР в подутреннюю смену – самую нелюбимую у часовых. С вечера сразу не уснул, болтали с ребятами…

А оттого, что клевал носом, начало боя скорее услышал, чем увидел.

Чудовищный грохот вырвал Душу из сладкой дрёмы. Потом его скинуло с брони в облако пыли. И уже там до Души дошло, что случилось. ЗАСАДА!

Товарищ майор на занятиях учил, что когда попадаешь в засаду, на обдумывание своих действий нет времени. Выпускай, не целясь, магазин в сторону противника. А если не знаешь, где противник – стреляй по зелёнке в ту сторону, с какого борта сидел. Спасибо за науку, товарищ майор. Как раз к концу магазина Душа стал понемногу осознавать происходящее, а бой стал приобретать управляемые формы.

Из гранатомёта нападавшие больше не стреляли. По залёгшим вокруг БТРа солдатам работали из пулемёта и автоматами. Солдаты отвечали неприцельным огнём по зелёнке. Сколько это длилось, сказать было трудно, но Душе показалось, что вечность. Командир орал наводчику, что бы тот стрелял по зелёнке из КПВТ и ПКТ. Но башня БТРа молчала. Тогда командир бросил против ветра дымовую шашку. Через полминуты БТР и солдат накрыло едким дымом. Командир дал команду сменить позиции, а сам рванул к молчавшему БТРу.

На какую то секунду голова командира показалась из облака дыма. Вот тут и появился снайпер… Душа был ближе всех к упавшему командиру. Где по-пластунски, где на четвереньках, стараясь не высовываться из дыма, Душа пополз к нему. Когда до командира оставалось не больше метра, и Душа сквозь хрип и противное бульканье уже слышал «КПВТ, КПВТ…», что-то врезало по каске. Душа ткнулся лицом в землю и, теряя сознание, успел заметить, как возле лица, впитывая кровь, оседала мягкая пыль.

ЗВЕРЬ

Этому Зверя не учили. Ребёнок орал от голода, а Зверь панически соображал, как заставить его замолчать. Попробовал сунуть вместо соски палец. Но фокус не прошёл. Несмотря на скопившуюся под ногтями грязь и засохшую кровь, питательной ценности в пальце было явно недостаточно.

Дважды Зверь отчаивался и оставлял кричащий комок в укромных местах, и дважды какая-то сила возвращала его обратно.

Зверь жевал съедобные растения и запихивал кашицу в рот Ребёнку. Ребёнок с возмущением выталкивал её языком обратно и орал ещё громче. Сошлись на смеси крови с диким мёдом. Две полёвки и улей диких пчёл не самая большая цена за пару часов тишины.

Приближалась ночь. Зверь не прошёл намеченную на сегодня часть пути. Возня с Ребёнком забрала слишком много времени и сил.

Зверь начал искать место для ночёвки. Впервые за много ночей он превращался из ночного хищника в потенциальную жертву.

Устроились на дереве. Зверь свернулся калачиком в месте, где расходились толстые ветки. Возле своего живота он пристроил на охапке листьев Ребёнка. Сверху Зверь накрылся ветками такого же дерева, но наломанными в стороне от лёжки.

Ночью Ребёнок требовал есть. Зверь укусил себя за палец. Помазал палец оставшимся мёдом и сунул Ребёнку в рот.

Утро принесло ещё одну проблему. Тряпки на Ребёнке были насквозь мокрые и издавали противный запах. Зверь раздел Ребёнка, вытер травой, мокрой от росы и завернул в большие листья. Что бы листья не распадались, он обмотал их ветками вьюна.

Днём пришлось отклониться от маршрута, чтобы добыть молоко. Недалеко от деревни Зверь нашёл всё, что ему было нужно. Большую жестяную банку, пустую пластиковую бутылку и козу. Соской, по-прежнему, был палец.

Следующей ночью деревням снова было не суждено умирать. Зверь пытался оставить Ребёнка в укромном месте и заняться тем, ради чего он существовал до сих пор. Но, как только Зверь отходил от Ребёнка последний начинал плакать.

В конце концов, Зверь понял, что находится перед выбором.

ДУША

Очнулся Душа на чужой броне. Голова раскалывалась. Перед глазами всё плыло, но Душа точно знал, что броня чужая. И солдаты рядом были незнакомые.

- Очнулся? Молодец, братишка. Лежи не дёргайся. Всё позади.

И солдатик, сидевший рядом, рассказал Душе, что произошло, пока он был в «отключке».

Первым выстрелом из РПГ убило механика и ранило наводчика. Перебило проводку. КПВТ и ПКТ с электропривода не стреляли. Наводчик смог добраться до второй радиостанции, в десантном отсеке и сообщить о нападении. На счастье неподалёку шла пара «крокодилов». Вот они и заглянули «на огонёк».

По земле тоже подмогу послали, но когда она прибыла, от духов только вонь осталась. Всех начисто порвали пернатые рептилии. Только снайперша духовская живая, правда, ноги перебиты. На втором БТРе везут.

У нас потери: двое «двухсотых» - командир и механик; трое «трёхсотых»: Душа, наводчик и ещё один солдат.

Он, Душа, кстати, ранен легче всех. Пуля пробила каску, чиркнула по черепу, снова пробила каску и полетела дальше. Кровищи много, контузия тоже «мама, не горюй», но угрозы для жизни нет. Если, конечно, он - Душа не покончит с собой из-за бесповоротно испорченной каски. Как ни крути две дырки в одной каске – уже перебор.

Солдатик балагур оказался.

Пока добирались до базы, погода испортилась. Натянуло с гор, и заморосил противный дождь. Пыль сначала прибилась к земле, а потом превратилась в грязь.

ЗВЕРЬ

Зверь оставил Ребёнка на обочине дороги, выходящей из деревни. До деревни было совсем немного, и Зверь был уверен, что Ребёнка найдут очень скоро. Тем более – Ребёнок, оставшись один, очень громко плакал.

Первый человек, действительно появился очень быстро. Зверь только успел спрятаться. Первый человек прошёл мимо Ребёнка, как будто его не видел и не слышал. Второй человек наклонился над Ребёнком. Долго смотрел на него. Потом пошёл своей дорогой. Третьим человеком была девочка - подросток. Она забрала Ребёнка в деревню.

Зверь, полежав какое-то время из осторожности, уже собирался уходить, как снова увидел девочку. Со свёртком в руках она шла по дороге от деревни. Девочка положила Ребёнка на место. Но теперь Ребёнок не плакал.

Зверь еле дождался, когда девочка скроется из виду. Он подкрался к Ребёнку и увидел, что Ребёнок спит, завёрнутый в пелёнки. Рядом лежала бутылка молока и записка.

Зверь забрал Ребёнка и молоко.

ДУША

На базе, в ожидании «борта», всех раненых положили в «медпункт» - блиндаж, получивший гордое название медучреждения усилиями фельдшера за полчаса до прибытия БТРов, когда стало ясно, что из-за дождя «борт» скоро не прилетит.

Снайпершу и Душу положили в глубине блиндажа, куда почти не доходил свет «коптилки». Состояние Души было не тяжёлым. Особого ухода и постоянного внимания он сейчас не требовал. А Снайперша? Ухаживать за ней у фельдшера и в мыслях не было. Сменил повязки, вколол, что положено, чтобы не сдохла и пусть себе лежит, ждёт своей участи.

Наводчика и второго солдатика фельдшер положил возле себя и, соответственно, возле «коптилки».

Сделав всё возможное из необходимого, фельдшер устроился за столом с книжкой. Так с книжкой и уснул.

Уснул после укола и Душа.

Проснулся от раздававшегося рядом стона. Сначала это был просто стон, позже он стал прерываться шёпотом. Душа вслушался, но ничего не понял. Тогда он встал и подошёл к кровати Снайперши.

- Пить… - разобрал Душа.

Шатаясь Душа дошёл до бачка, стоящего у входа в блиндаж и набрал полную кружку. Но рука плохо слушалась и тряслась. Половину воды пришлось вылить обратно в бачёк. Ни звук шагов Души, ни шум льющейся воды не разбудили фельдшера. Наверное, и себе укол сделал, подумал Душа.

Снайперша была слаба, и Душе пришлось придерживать её голову, пока она пила.

За водой Душа ходил трижды. Снайперша пила и казалось, что с каждым глотком к ней возвращаются силы, как в какой-то сказке, услышанной Душой в детстве.

После того, как Душа влил в Снайпершу третью половину кружки, она негромко спросила:

- Кто ты?

- Солдат.

- Зовут как?

- Душа. То есть Душан.

- Душа красивее. Никогда такого имени не слышала.

Снайперша говорила по-русски без акцента, совершенно спокойным голосом, не вязавшимся с той ситуацией, в которой она сейчас находилась.

- Ты куда ранен?

- В голову, по касательной.

- Это ты к командиру полз?

- Я. А вы...?

Душа остро резануло понимание, с кем он говорит, и кого только что поил водой.

На какое-то время в блиндаже стало тихо.

- Жалеешь, что принёс мне воды?

В голосе Снайперши слышалась горькая усмешка.

- Нет. Я ещё принесу, если попросите.

- Любовь к ближнему. Христианин?

- Нет. Православный.

- Понятно.

Снова усмешка в голосе, но уже не такая горькая.

- Голова болит?

- Не больше, чем Ваши ноги.

-А, ты, злой.

- Зачем Вы командира убили?

- Не поймёшь… Должна была.

- Людей убивать?

- А ваши солдаты здесь хлеб выращивают? У тебя сегодня в руках автомат был. Ты из него стрелял.

- Я Родину защищаю.

- А кто на твою родину нападал? Здесь чужая родина. Моя.

И снова повисло молчание.

- Мы поддерживаем конституционный порядок.

- Бог с тобой. Поддерживай. Тебе сколько лет?

- Девятнадцать.

- Невеста есть.

- До армии не обзавёлся.

- Целовался хоть с кем?

- А зачем целоваться, если не жениться? Баловство это. А, что Вы меня всё выспрашиваете?

На этот раз молчание было более долгим.

- Понимаешь, Душа, ты, наверное, последний человек, с кем я могу просто поговорить. Прости, если обидела.

- И Вы меня простите.

- За что?

- Ну, мало ли…

- А, ты, почему ко мне на «Вы» обращаешься. Я не такая уж и старая.

- Из вежливости. Учили так.

Проговорили до утра. Душа рассказал о свое деревне, о маме, о том, как счастливо заживёт, когда вернется домой. Снайперша рассказала о своём городе, каким он был до войны. О своей семье, убегавший в горы и погибшей во время налёта «воздушного охотника». О пропавшем трёхмесячном племяннике, тело которого не нашли на дороге. И многое такое, чего не рассказывали на политзанятиях.

К рассвету каждый в душе понимал, что случись встретиться с оружием в руках – поднять друг на друга оружие уже бы не смогли.

ЗВЕРЬ

Зверь исчез так же внезапно и необъяснимо, как и появился. Деревни перестали погибать. По крайней мере, от Зверя.

Правда женщины жаловались, что кто-то выдаивает их коз и ворует сохнущее бельё.

Но это не самая большая беда.

ДУША

Утром в ожидании борта носилки с ранеными заранее вытащили к вертолётной площадке. Садящийся и взлетающий борт - любимая цель «духов», и потому время пребывания винтокрылой машины в уязвимом положении должно быть сведено до минимума. Если всё пойдёт по - уму, даже винты останавливать не будут.

Душа и Снайперша лежали рядом, но по молчаливому согласию уже не беседовали. То, что произошло в отношениях между ними ночью, никого кроме них не касалось, и никому кроме них не должно было быть известно.

Над головами синело чистое небо. Солнышко ещё не разогрело землю, не растопило ледники в горах, превратив их в облака. Пыль ещё только - только освобождалась от состояния грязи и готовилась клубиться над дорогами.

Борт прилетел в расчётное время. Командир экипажа крикнул, что на выгрузку - погрузку максимум пять минут и все забегали. На борт с оказией тыловики подкинули своё, вооруженцы своё, политотдел газеты не забыл. Да и в обратку, кроме раненых, хватало, кого везти.

Потому в суете и не заметили, как к борту всё ближе и ближе подходил парнишка из соседней деревни. Мало ли… Может вертолёты вблизи никогда не видел. Любопытно. Пацан, ведь. Вот и не остановили его вовремя ребята из оцепления.

Когда до вертолёта оставалось метров тридцать, парнишка сунул руку себе за пазуху, достал оттуда гранату, выдернул кольцо, и бросил свой подарок.

Граната упала возле носилок Души и Снайперши. Ближе к Душе. Намного ближе. Душе бы вскочить с носилок, да рвануть по полю, куда глаза глядят. Подальше от нелепой смерти. А не может. Оцепенел. Лежит и смотрит на гранату, как завороженный.

Остальные сообразили быстро. Попадали на землю. Уткнулись в неё - матушку лицом и ждут взрыва.

Так никто и не увидел, как Снайперша поднялась со своих носилок на перебитых ногах, сделала три шага и рухнула на гранату.

Нескоро после взрыва пришли в себя. А когда пришли, первым делом застрелили мальчишку. Вдогонку. Потом пошли к Душе. Осмотрев его фельдшер не нашёл каких - либо новых ранений. Итог осмотра подвёл старшина.

- Бережёт тебя Бог, Душа.

Он же подвёл итог осмотра Снайперши.

- Погибла девка. Но Душу спасла.

Душу, в конце концов, довезли до госпиталя. А после госпиталя списали подчистую, через «дурку». Заявил на комиссии, что людей убивать не может.