ДОРОГА

      С тяжёлыми сумками и двумя детьми, годовалым Димой и семилетним Ваней, измученная Людмила стояла перед проводницей толстой и хамоватой, которая кричала без зазрения совести:

   - Прутся! Куда вы трое на одно место, да ещё на верхнее? Ты что, девка, с ума сошла? Чокнутая! 

  - А ваше, какое дело? Билет есть! Пропускай! – не менее нагло отвечала она.

Уже двое суток на вокзале. На восток нет мест ни в одном поезде. И в комнате матери и ребёнка всё забито. А деньги на исходе. Телефона нет и мужу не позвонить. Хоть ложись и помирай. У касс не просто столпотворение, а вообще что-то невообразимое. Она  стояла в очереди, без какой либо надежды. Вдруг крикнули, что есть до Алма-Аты один билет. А у неё там живет сестра мужа. Как оглашенная Людмила  заорала, что берёт билет. Толпа расступилась. Кому нужен билет, да ещё один до Алма-Аты, когда все хотят на восток, да к тому же целыми семействами  живут  на вокзале Новосибирска  не одни сутки. Взяла один билет себе и попросила один без места на детей. Кассир чуть не умерла от её  нахальства, но дала. А теперь они стоят  у вагона,  готовые на штурм. Проводница плюнула:

   - Лезь! Посмотрю на тебя хорошую, когда реветь будешь.

   Закинув сумки, потом поочерёдно детей, она тащится в купе. Дима только начал ходить, поэтому вцепившись в подол, еле

ковыляет, а Ваня тащит сумку с провизией. Открывает дверь купе. На лицах попутчиков изумление. Людмила,  молча, закидывает Диму  на полку, помогает  залезть Ване, под головы кладёт тёплые вещи и голосом, не терпящим возражения, детям приказывает лежать. Сама отправляется за сумками. Надрываясь, волочет  обе сумки сразу, так как боится, что дети свалятся с полки. К её удивлению мужчина с нижней полки, освободил своё место и спустил  пацанов вниз, а сам занял верхнюю полку. Мальчишки  довольные уже сидели внизу и вовсю таращили на неё глаза. Раскидав сумки, постелив постель и накормив детей,  присела и Людмила. Ваня лежал в одной стороне, Дима в другой. Усталые они сразу уснули. А она  села  посередине, положив ножки Димы на колени.  Обстоятельства сильнее воли. Хотелось  домой, а едет в Алма-Ату. Из Свердловска не было билетов до Братска. Думала на перекладных доедет. А в Новосибирске вообще хана. Одна ветка  от Тайшета, поезд телепает больше двенадцати часов. Тайга. Восточная Сибирь. Знаменитая Ангара. Братская ГЭС. А в сумках колбаса, конфеты и вообще весь дефицит, который смогла собрать вся родня. Как грузчик. От этой безнадёжности ей захотелось реветь и реветь в голос, так чтобы кто-нибудь хоть на минуту пожалел. Но сжав волю в кулак, заткнула  свой всхлип в горле.  И закрыла  глаза.   

      Как опостылел душе легендарный Братск, в котором она чувствует себя рабыней. Давно бы уехала, но куда? Квартиру невозможно обменять. Какой  дурак  поедет в Сибирь?  В этот голодный край, где всё по талонам, да по блату? Да есть работа. Есть жильё.   Серые дома, как зэки, сгрудившиеся в глинистой котловине. Низкое серое небо. Вокруг тайга, а в городе чахлые берёзы. На работу в такой давке едешь, что, кажется, кишки выдавят. Бесконечные очереди. Всё покупают ящиками, независимо это мороженое или сгущёнка, или тушёнка. Потом можешь эти продукты не увидеть год, а то и больше. Конечно врачи, торгаши и приблатнённый народ живёт иначе. Но они с мужем, как большинство.  Даже живя в одно время,  все живут по-разному.  Бывают и радости. Хорошо весной, когда лиственницы облачаются в нежную хвою, расцветают медуницы, а самое главное полыхают жарки. Море огней согревают душу, дарят какую-то непредсказуемую надежду. А ещё пораньше, когда снег лежит в распадках цветёт багульник   нежно сиреневым цветом, феерическим, неземным. Весна! Особое состояние чувственности, оправдывающее покорность сложившимся обстоятельствам.   Да, может быть, август и середина сентября радуют сердце. Или  тайга манит брусникой, черникой, голубикой и обязательно  грибами. Эти походы с горбовиками на спине по увалам истинное удовольствие. Больше всего Людмила любит голубику: сочную, крупную. Клюква на болотах тоже есть, добраться до неё нелегко. Хорошо-то хорошо. И в кедрачах полазить неплохо. Но всё остальное время радости не приносит. И поэтому в каждый отпуск все рвут с детьми на юг, где много солнца и совсем другая сытая жизнь. Где местные жители даже представить не могут, что молоко может быть однопроцентным. Не говоря уже обо всём другом. А ближе к сентябрю,  когда  все опять, как перелётные птицы возвращаются домой, случаются такие истории, как с нами. Дверь  купе резко открылась. Проводница вдруг сочувственно проорала:

  - Через два часа вон  тот сходит. Займёшь его место! Что  думаешь, я  зверюга?

 Ошалев,  Людмила  прошептала:

  - Спасибо.

      Два часа пролетели быстро. Наконец смогла прилечь и она. Колёса пели свою песню. Можно  сказать – колыбельную. Молодая женщина до сих пор молчавшая, заговорила. Людмиле  совсем не хотелось вступать в разговор. Она  в пол - уха  слушала, кемаря, о чужой не сложившейся жизни, о великих надеждах и мечтах о домработнице, о дворцах, о  несчастной любви. Ей  никогда не приходили мысли о том, что есть другая непохожая жизнь. Она и её подруги даже думали другими категориями: наш Братск, наш завод, наша страна, общая судьба. А не то, что в ней есть точный расчёт за кого надо выходить замуж, что самое главное это положение семьи будущего мужа, что у детей должна быть няня, а для ведения домашнего хозяйства домработница.

      Впервые она задумалась, почувствовав себя полной дурой, потому что  считала неловким попросить прибавку к зарплате, ждала честного неотвратимого повышения  оклада. А оказалось, что всё это фикция, что достаточно начальнику сделать подарок и должность повыше у тебя в кармане,  а с ним и новый оклад.  И Людмила стала припоминать, а ведь и правда наверно, иначе, как бы Зойку поставили старшим инженером и оклад дали сто восемьдесят рублей, а она ничем не блистала и даже в партии не состояла. Людмила  тоже беспартийная. Ходить рядами как-то не её хобби. Да ей  и не предлагали. Наверно партийному боссу она не показалась, как Ваня Солнцев. Есть в ней внутреннее сопротивление, она не выносит никакого давления,  легче совсем уйти, чем встать в преданную стойку. Поэтому она точно  не могла иметь лучшей  доли  ни  в  чём,  хотя  всегда  отмечали  её  добросовестность,  но не более. Однажды  Людмила попыталась переломить себя, но получился только конфуз. Наконец  соседка умолкла. Ребятишки сладко сопели. Они такие разные, такие любимые, свет в окошке в её жизни. И она тоже уснула.  Усталость взяла своё. Незаметно пролетели двое суток пути в разговорах и размышлениях, и резких спорах.  А что делать? Только вперёд!  Как этот  поезд, набиравший скорость, но к великому сожалению, вёзший их в другую сторону, ибо из двух зол, как мы думаем, выбираем меньшее.  Реально  только в худшую сторону, из которой тоже надо выбираться с не меньшими потерями, а вероятнее всего даже с большими. Но всегда вперёд!

Другие произведения автора:

И ЖИТЬ ПРОДОЛЖУ, КАК ВЧЕРА

ВЫКРУТАСЫ ЗИМЫ

И В СЕРДЦЕ ПЛАМЯ

Это произведение понравилось:

***********