ДАЛЁКОЕ ДЕТСТВО

ДАЛЁКОЕ ДЕТСТВО

Теперь я часто вспоминаю своё, уже далёкое детство. И странное чувство у меня на сердце, оно мне ближе становится. Но многое что происходит теперь, никак не вписывается туда, в эту сказку. И трудно теперь поверить, что она вообще была, но ведь была!

Мудрый и старый Ин несёт свои воды не торопясь, ему некуда спешить, он везде здесь полновластный хозяин и сколько веков ему неизвестно, наверно не одна тысяча лет.

С озорной улыбкой он смотрит на нас тринадцатилетних мальчишек, и это в его-то годы? – Удивительно!

А нам надо подняться на лодке вверх по реке, до Гольдячьего залива. В лодке нас трое, дедушка мой Марк Иванович Дедушкин, и мой друг Витя Самошкин. Он немного старше меня и необычайно шустр, как и все рыжие дети. Их мощной энергетике любой человек позавидует.

Вот и сейчас он гребёт на веслах, а я ему помогаю шестом, а дедушка с улыбкой смотрит на нас. У нас не всё слаженно получается, потому что нет опыта, но Марк Иванович нас не торопит.

Конечно, нас могли и на моторной лодке туда доставить, ведь дедушка заслужил это, он почётный член городского охотничьего общества, и имеет заслуженные льготы. Но он не хочет тревожить природу, пусть и мы с ней потихонечку пообщаемся. Не надо ничего пугать, надо войти туда легко, с чистой совестью.

Улыбается дедушка, ему уже за семьдесят лет, а он молодцом выглядит, только виски седые, а глаза синие и молодой задор в них.

А вон, двуногий медведь по косе прошёл, - и показывает нам на песчаный берег.

Не понимаем мы его шутки, и не гребём уже, а на берег смотрим, но ничего там не видим.

Где медведь?

Да это же человек ходил его следы, - с укором я говорю деду.

Дед уже без улыбки говорит нам.

И так ведь бывает в жизни, что человек хуже зверя окажется, и это вам надо помнить. Зверь редко напакостит человеку, только когда его обидят, а от человека всего можно ожидать, он не предсказуем, помните это!

Прожил Марк Иванович восемьдесят шесть лет, долгую и трудную жизнь, не зря носил орден Боевого Красного Знамени и награды за доблестный труд. И мало, что он рассказывал об этом, но зря в ту пору наград не давали, особенно в гражданскую войну, это точно!

Когда умирал уже и не разговаривал, то показывает мне вялой рукой: «Налей внучек рюмочку, что бы, как на рыбалке у меня всегда было». Слёзы у меня на глазах, хотя я в ту пору уже три года на флоте отслужил, и смерть своих товарищей не один раз видел: и я наливаю ему рюмочку водки: «Пей дедушка!» - Нельзя отказывать в таких случаях, это его последняя просьба.

Выпил дедушка водку, а у самого слёзы на глазах. Показывает рукой: «Дай закурить»! Покурил он, пожал мою руку, и больше уже в сознание не приходил, ничего ему уже не надо было на этом свете.

Как не петлял Ин, но мы достигли своей цели, и уже в залив лодку загоняем. А он весь в кувшинками зарос, рыбе там великое приволье. И тянется залив далеко-далеко, похоже, что это старое русло Ина, не иначе.

Выбрали мы высокое место для табора, оставили там свои рюкзаки, и давай скорее рыбу ловить. А в ту пору особых снастей не было: закидушка, да береговушка, а спиннинг за редкость был. Но только грузило снасти коснется дна, как касатка тут же атакует червяка. Подлетает леска вверх, и уходит резко в воду, а желтопузая разбойница уже своими острыми плавниками воду режет, не нравится ей на крючке. Уводит в сторону красавица, но поздно уже.

В ту пору касатка сорной рыбой считалась, и карась еле успевал за ней, и ему хотелось червячка отведать. И они соперничали, но очень трудно ему за касаткой угнаться: резвая та неимоверно.

Но главная достопримечательность залива, это угорь, а правильно змееголов. И действительно он очень на змею походил и окраской, и особенно головой. - Ох, и крупные экземпляры тогда водились. Миллиметровую леску рвал разбойник, как нитку. Крючок на такой снасти, был самодельный, кованый, и карась, что сейчас домой рыбаки берут, тогда только на наживу годился.

Чуть шевелится леска, то нажива на крючке трепыхается. И вдруг леска поползла змейкой в воду, и стала натягиваться, как струна, и уже закипела вода на мелководье, там, где зацепился угорь. Все кувшинки он соберёт в кучу и вытащить его не под силу никому. Вот тогда-то и нужна лодка, иначе его не достать из воды.

Тихонько по леске дед на лодке, добирается до рыбины, а мы с Витей смотрим восхищёнными глазами: «Вот это добыча». Такой великолепный красавец попался, что восхищённых глаз от него не оторвёшь. И уже дома, со стола его хвост свешивается, икак не вмещается там. Да и не один он такой попался, и ещё есть подобные экземпляры. Вот когда можно вдоволь похвастать своим уловом, и гордость нас распирает: «Мы настоящие рыбаки, такую, большую рыбину поймали»! Но не будем торопиться.

И только мы решили чаю попить у костра, как Витя увидел странную картину: по заливу торчком палка плывёт, и резво, что перископом разрезает воду. Но вдруг исчезла тычина под водой, и вынырнула уже в другом месте. И опять продолжается её вояж по заливу.

Сорвала чью-то береговушку крупная рыба и теперь таскает её по заливу, - говорит нам дедушка. Он старый рыбак и его трудно чем-то удивить. И как у него выдержки хватает, нашему уму непостижимо.

Поймаете её, тогда ваша будет – ловите!

Через секунду мы вдвоём с приятелем были в лодке, азарт овладел нами полностью. Но и рыба не дремала, ушла палка под воду, и с ней наша добыча. Чувствует она приближение лодки, и под водой уходит от опасности всё дальше и дальше. Так и двигаемся мы по заливу, кто кого перехитрит. И уже вымотались мы порядком, когда под самым бортом вынырнул кончик палки. Без промедления Витя зацепил её руками и потянул на себя. Метровый сом тяжело пошел под лодку, но не долго там находился, и он устал от преследования не меньше нашего. Скоро он был в лодке, а затем и на берегу.

Крупный экземпляр! – говорит нам довольный дедушка. Так и надо ему разбойнику.

Но, что самое странное, сом был в теле, и проржавленный крючок ему нисколько не мешал глотать добычу, и торчал он в середине жаберной крышки. Как объяснить, что крючок именно там находится? Мы никак не могли догадаться. Да ещё та к далеко ото рта рыбы. И дедушка объяснил нам всё по-своему, что у всякой пойманной хищной рыбы крючок постепенно сходит на нет, и даже через прочную жаберную крышку проходит, пока совсем не отпадёт. Вот и этот разбойник выгуливался по заливу, ждал своего часа освобождения.

Сколько же он так плавал с крючком? - вот задача. И сколько сом рыбы сожрал, никто того не узнает.

Не успели мы в себя придти от встречи с сомом, как увидели, что по заливу плавают «бесхозные» жёлтенькие пушистые утята. И очень нам захотелось их поймать, и подержать в своих руках.

Опять азарт овладел нами, и дед не смог нас остановить, от явного безрассудства. Пусть попробуют поймать, нелёгкое это дело! - дедушка тихонько посмеивается.

Снова мы с приятелем в лодке и помаленьку прижимаем утят к берегу, и вот они уже у самого борта. Протянул я руку, чтобы взять утенка, а уже нет его там, он в другом месте вынырнул. Так же и с другим было и с третьим утёнком. Зато Витя, будто пену ложкой из кастрюли черпал. С боку заведёт руку: раз, и утёнок в руке у него, ещё раз, и другой в руке. И скоро все утята у нас в шапке сидели. Но вымокли мы тогда предостаточно, и тина чуть ли не на ушах висит.

Посмотрел дед утят, что в шапке притихли, и говорит нам.

Нехорошо так ребята поступать, вон и мама их ждет, себя не жалеет, разрывается бедная от горя: грех это! Несите их к воде, а там они сами определятся, куда им плыть нужно.

И точно, ещё раз зычно крякнула мама, и весь выводок её милых утят возле неё собрался. И без промедления, сноровистая кавалькада к камышам подалась. Только мы их и видели.

Теперь они не пропадут, это точно! – обрадовались мы. Хорошо, что мама у них появилась! Хотя и не терялась она никогда, их добрая и любящая мама. Но мы были наивны тогда, как все городские дети, и по-своему спасали малышей, не понимая, что только вредим им своими действиями.

Но вот заканчивается день, и мы опять собрались возле костра, где варится вкуснейшая уха из касаток, здесь она действительно незаменима эта неутомимая разбойница. Вкус от неё особенный: сочный и нежный!

Редкие утки просвистят своими мощными крыльями над нашими головами, им сейчас не до больших полётов, занимаются своими домашними делами. А зорька разгорается до определённого предела. Миг живёт и властвует, и чарует нас своей изумительной красотой, а затем начинает потихоньку угасать и ей пора на покой.

Громко чавкают хищные рыбы, поглощают свою добычу, а то вдруг, так ударят своим мощным хвостом по воде, что кажется, дерево упало в воду. И ещё, со страха можно подумать, что медведь там под берегом орудует, и не один даже! Разгорается наше детское воображение: - «сколько их?»

Но дед спокоен и мы с Виктором стараемся ровняться на него, и тоже слушаем природу: и уже никакой паники.

Вот и ондатры разгулялись по лону залива, и у них свои дела появились. Плавно рассекают они тёмную воду своими дорогими шубками, пока совсем не растворятся в чреве ночи.

Везде идёт своя жизнь нам мало понятная, даже в ночи, за гранью видимости. А слушать её, мы ещё не приучены, малы мы, а это целая наука, и познать её порой жизни не хватит. Но мы с другом стараемся слушать, и дед нами, похоже, что доволен.

Марк Иванович рассказывает нам о добрых гольдах, что когда-то вольготно жили здесь: и охотились тут и рыбачили. Но их уже нет, они канули в вечность, а это целый народ! Куда-то исчезли совсем, из нашей современной жизни, и река замыла их след на косе. Но остались их прежние стоянки, на высоких берегах реки. И могучие холмы похожие на сторожевые посты, что когда-то зорко охраняли подступы к стойбищу. И это скромно сказано: здесь, похоже, что стоял целый город. И возможно, что не один народ здесь жил, на протяжении, не одной тысячи лет. Знает всё мудрый Ин, но не хочет ни с кем делиться своей тайной. Не надо всё людям знать – табу!

И вдруг, на Луну надвинулись тяжёлые тучи, и она скрылась в их тени. Погода резко поменялась. Заволновалась река, и неловко стало на душе.

Они, что все слышат нас: и река и небо, и земля? – тревожно спрашиваю я своего деда.

Нам с другом, уже точно не до шуток, тут с природой наедине, все серьёзно представляется: не иначе!

Конечно, слышат, - успокаивает нас дедушка, но нам детям, от такого признания мороз по коже пробирает.

Если вы с добром сюда пришли, то вам нечего бояться, все хорошо будет. Доброго человека никто и никогда не обидит, помните это!

И сразу потянулся к нам тёплый ветерок, и Селена прояснилась, и река довольно запела свою песню. Всё стало на свои прежние не занятые места. Тут их никто не займёт.

Мы с добром сюда пришли, и сама природа тому подтвержденье, а нам уже спать хочется. Костёр колдует над нами, своими пышными всполохами света, и теплая земля принимает нас в свои чарующие объятия сна. Только дедушка спать не будет, для него ночью самая рыбалка начинается. А нам пацанам: ну хоть немного понежиться хочется, самую малость, так разморило нас. И дедушка понимает это: «Всё хорошо, отдыхайте милые», и укроет нас, потеплей.

Уже днём после рыбалки, мы восхищённо смотрели древнюю стоянку гольдов. Хотя всё и заросло дубами, но впечатление было огромное.

Куда делся древний народ, и тысячные стада оленей? – слов не находилось. Лишь где-то вдали послышался звон бубенцов бегущих оленей, но это всё кажется - нет ничего! А то вдруг где-то рядом ударил гулкий бубен шамана: и опять показалось! Всё рядом звучит, - странная энергетика!

Назад мы шли вниз по реке уже сплавом, без помощи вёсел и шеста. До автобуса ещё было много времени, и река сама: играючи, спешила доставить нас до места нашего расставания. И, похоже, было, что у нас с ней всё обошлось хорошо, без обиды, вся рыбалка. Так бы всю жизнь и жили люди с природой, и творили только добро, но люди разные бывают, и как говорится: «Каков привет, таков и ответ».

В одном месте мы остановились на косе порыбачить, хотелось нам подросткам ещё порезвиться, устали мы в лодке. И незамедлительно касатка атакует снасть, да ещё, какая большая: «И тут, разбойница, везде успевает». Но и сомы не спят, и вообще когда они спят, эти вольнолюбцы?

Так леску двинул разбойник, что та разматывается в воду, и удержать её невозможно, уходит вся в глубину. Подсечка, и выделывает речной хищник пируэты в воде, не хочется ему на берег.

Вот где интересно с ним побороться, и победить его: «Иди сюда, дорогой». - А он жёстко упирается всем телом, борьба идёт не на шутку!

Причалила наша лодка к берегу, мы уже у цели, а там нас приветливо егерь встречает. Закончилась наша дивная рыбалка, о которой, теперь можно только мечтать.

Давно это было, но всё равно у нас впечатление на всю жизнь осталась. Нет теперь моего друга Виктора, давно он уехал из России, в далёкий Израиль, и ни слуху о нём, ни духу.

Дедушка мой Марк Иванович, давно отдыхает на кладбище под кедром, что я для него посадил. Что бы и там ему тайга снилась, по которой он всю жизнь исходил. И что бы им вместе хорошо мечталось, с маленьким, мальчишечкой кедром.

А совсем недавно, рядом с могилой пророс виноград, откуда он взялся, никто того не знает. Я не стал его губить, не поднялась рука, и он постепенно разросся, и необычным венком охватил всю оградку.

Дедушка был хорошим садовником, и дома у него тоже рос виноград, может так всё и надо, и не случайно плод попал именно сюда.

Отдыхай дедушка, а я ещё не раз пройду твоими охотничьими тропинками, и твоих правнуков там проведу, пусть и у них будет своё счастливое детство. И о тебе, я им обязательно всё расскажу!

26 февраля 2010 г

Другие произведения автора:

Мои забытые сказания. Река

Мои забытые сказания. Виноград

Мои забытые сказания. На зорьке