Царица Дона

Царица Дона

В июне приходилось вставать в три утра. Не! Не ночи, а утра. Вот-вот рассвет. Потом просыпались в четыре... Теперь конец августа, сазан пошёл. Но день стал короче, солнце покажется ближе к пяти часам.

Дни ещё жаркие, однако утром выпадает обильная роса, зябко становится перед рассветом. Вот и приходится свитер натягивать и ещё пиджак или фуфайчёнку. А что делать? Хотя знаешь же, что на обратном пути лишние шмотки будут на багажнике велосипеда обузой. Но холодно теперь на заре, зябко дюже. Я же говорю: уж сазан пошёл.

Вон отец с дядюшкой макуху напилили, свинцовых пластин нагнули, теста замесили и смотались на мотоцикле ещё с вечера. Небось успели до заката завезли стометровые снасти на глубину. Теперь прислушиваются к колокольчикам из медных ружейных гильз. Костёр жгут, уху из судака стряпают. Вода ещё в середине лета зацвела, лишь окунь да судак на малька и блесну берёт. А щука нет! Не видит она в зелёной цветущей воде, стало быть. Но вот-вот станет донская вода осветляться, зелень уплывёт прочь. Тогда пойдёт другой хищник — жерех. Жирный, здоровый да и сильный, зараза. Только вот костлявый. Зато, как только у него жор попрёт, любую блесну хватать будет наперегонки, любую железяку. Только дай!

А вскорости и косяки чехони потянутся. Вон, дедушка уж перемёты налаживает. Она же ведь, чехонь, поверху гуляет. Снасть для неё на поплавках и очень длинная: на двадцать-тридцать-сорок крючков. Перемёт не закидывают, а завозят, чтобы поставить. Стало быть так. В зубы конец лески с грузилом и поплыл на сто-двести метров ставить снасть. На сазана макуху завозят ближе: лишь на семьдесят-сто метров, а на чехонь необходимо плыть дальше. Так как лодки не у всех есть, самому вплавь приходится.

Вода после Ильина дня в Дону становится студёной. Костёр на берегу, чтоб обогреться, да в дымку от комаров спастись. Но меня не берут на серьёзную рыбалку... Бывает вообще-то, но очень редко.

Да и Бог с ними: я сам себе рыбак! Килограмма три-пять всегда возьму: окуней, лещей, язя, судочка, краснопёрки. А, повезёт, то и сазанчика. А вдруг и царевну донскую — стерлядку! Брал же я их. Не много, правда. Но добывал, бывало!

В полутьмах расположился близ плаката «Запретная зона», это рядом с плотиной ГЭС. Дальше ачуры, то есть рыбнадзор, не позволяют. Они и сюда на УАЗике заезжают, а то на катере подплывут. За леща — ничего, а за стерлядку — ого-го! Штрафуют и удочки порежут...

Так вот, закинул я все три закидушки, пытаясь попасть в старое русло Дона. Стерлядь же ходит веками по одному пути. Не знаю, как она через плотину перебирается, говорят, там окна есть специальные для рыбы. Однако дальше царевна гуляет только по вековым маршрутам. А тут намыли новое русло реки, котлованы нарыли, где уж рыбе, сам не разберёшься...

По воде пробежали первые розовые блики. Вот-вот солнышко взойдёт и согреет остывшую землю. Поплавочную удочку не стал пока налаживать: ветерок прохладный, хоть и не сильный, но воду рябит, поплавка впотьмах не видно. Да с ней и забредать по отмели надо, но ведь холодно ещё, аж мурашки по коже.

А тут ещё царица Дона — белуга — всплеснула, как двухцентнерная корова, бултыхнулась об водную поверхность. Брызги аж до ветвей плакучей ивы долетели. Здорово! Вот бы такую зацепить.

Мечтаю... А глаза спать просятся, слипаются... И, чем дольше всматриваешься в подгрузельники, - колокольчиков-то у нас, мальчишек, нет, когда кусок глины на леску прилепишь, или расщепленный обрезок ветки, - тем больше глаза спят...

Вот бы белугу зацепить... Да... На мою леску только леща, даже хороший сазанчик её оборвёт. Хотя поводить его, так, тихо и ласково, то можно и вытащить на бережок пологий. А белуга? Её не заведешь. Вон туша какая! Царица донская!

Как бы уж и согрелся. Снасти мои молчат. Стихли даже кузнечики: вот-вот рассвет. Все ждут, когда пробежит золотистый лучик по блестящим гребням волны. Меж тем глаза устали всматриваться, озноб долбит. Сгруппировался покомпактнее, аж колени возле ушей. Вроде пригрелся... Блаженствую от сохранённого тепла, лишь по щекам свежий ветерок гуляет... Гуляет... Гуляет... И шелестят о песчаный берег волны...

И!!! Вдруг подгрузельник с лески выстреливает в порозовевшее небо. Клюёт! Кто-то взялся! Вот-таки, чуть не проспал. Подсекаю. Но, видимо, поздно... Леска опустилась, ослабла, провисла. Приходится неторопливо выбирать её из воды, очищая от тины и водорослей. И... Как рванёт! Аж указательный палец полоснуло леской в кровь! Где-то в сумке на этот случай есть изолента: резаные пальцы заматывать. Да Бог с этим пальцем! Кто-то взялся... Подаю, отпускаю леску понемногу, лёгкий натяг, не больше. А то сорвётся... Или леска лопнет.

А этот кто-то ещё сильнее затягивает. Оглянулся: лески осталось чуток, скоро нечего будет поддавать-то. Пробую внатяг: не идёт, но и тащить вглубь перестала. Да, и, как вывернет! Белуга! Сама царица донская! Дак её никто не брал на закидушку. Ни одна леска, даже миллиметровка, не выдержит такого зверя.

Подтянул ещё пару метров. А она, я теперь точно знаю, что она — это белуга, на глубину тянет. Леска кончилась... Брюки скидывать некогда, даже закатать их недосуг, да и руки заняты. Даю натяжку, выберу метр-два, а она тут же заберёт, так ещё и больше. Я её повожу-повожу, отвоюю пару метров, а она опять своё с лёгкостью утягивает.

Солнышко меж тем уже оторвалось от воды, загомонили ласточки-береговушки, чайки ищут лёгкой добычи. А мы всё боремся с белугой. Я её, она меня. Я её на берег, она меня в воду. Изрезанные пальцы горят, кровоточат. В свитере стало жарко, солнышко припекает, да и рыбина изматывает. Вот уж как: белуга не сдаётся, она ведь царица, да и я не новичок на рыбалке. Главное — терпение, как говорит мой крёстный, спокойствие. Рыбу надо не силой, а хитростью брать. Измотать её надо, утомить. У неё же тоже силы не беспредельны.

Скоро солнце разогреет степь, песок полыхать станет. А мы всё изматываем друг друга. Кто терпеливее, кто выносливее? А силой нельзя: леска лопнет, и победителя не определишь.

Белуга, кажется, усталости не знает: всё тянет и тянет. Давно уже забрала весь запас лески. Я пытался под другим углом выводить: ушёл вдоль берега влево, затем вправо, отыграл чуток лески. А она же, царица донская, опять внятяжку, уже и меня в воду загнала. Прохладная вода уже по пояс, по грудь, глядь, скоро и по шею будет... А она всё прёт и прёт, устали не зная... Не сдамся! Не уйдёшь! Не уйдёшь...

- Как клёв, рыбак?

Я вскидываю голову, леска с треском рвётся, разрезая вновь мои и так израненные пальцы. Острая и колкая боль пронзает ладони.

Вдоль берега, не оборачиваясь на меня, в сторону ивняка уходит ещё один рыбак...

Я окончательно встряхнулся от дрёмы. Подгрузельники на месте, лишь один слегка провис: то ли кто-то пробовал взять наживку, а, быть может, прибоем леску ослабило. Одежда сухая, стало быть, в воде я и не был? А пальцы иголками колет, но без свежих порезов, просто неудобно сидел, затекли ладони...

Эх, ты! Царица Дона! Не взял я тебя... Но ты же царица!

Проверил снасти, один крючок кто-то всё же оборвал. А ведь, возможно, это белуга — царица Дона — была? А?

Другие произведения автора:

«Ряженные» «херои», «казаки» и даже кадеты...

10. Кротов Ф.Ф. Герои-химики

Пока не рассеялся махорочный дым...