Буря.

  Холодные, потрескавшиеся губы коснулись тяжёлого камня. Небо закрыло серой пеленой с фиолетовыми переливами, и фиолетовый дождь отчеканил на дне души глубокие впадины. Бушевала буря. Я встал, хотя больше не было сил. Я запел, хотя уже давно разорвал грудь, вдыхая ледяной ветер. Я метался от льда к камню, зашёл так далеко, как смог. Я смог сделать то – чего не мог. Я смог совершить то – чего не мог. Я – почти Божество. Но почему так тоскливо? Даже здесь… даже целуя холодный камень у твоих ног, я всё равно оказался ниже. Так ли мне суждено слечь – здесь, на тяжёлых плитах, голый, забитый, безвольный? Я встал, но только ты, всё равно, сложила меня на колени. 
    Почему я не могу стоять с тобой на равных? Почему буря играет там, наверху, а не обволакивает мои ступни? Я совершил всё, что мог совершить. Разве я поступил неверно? Мне стоило умереть тогда? Ответь, мне стоило умереть? Стоило? Тогда зачем весь этот театр? Вытирай об меня ноги, кидай меня в грязь. Мне уже всё равно. Знаешь, ты не должна знать ни меня, ни себя в такую бурю. Ты должна спасаться, потому что Бог немилосерден к тебе. И всё равно, что этот Бог – не я. Буря нынче обволакивает чужие ноги, но знай – я всё равно чувствую себя с ним на равных. Я смог то, чего не может даже он! 
    Подумай только, пару часов для грозы – сущий пустяк. Аромат грома уже пронизал всё вокруг. Ты не замечала это раньше? Терпкий гул, разнесённый по земле буйным Божеством. Бог, наверное, хохочет над теми букашками, которые разбегаются в страхе от одного вида надвигающихся фиолетовых облаков. И его, наверняка, повергает в изумление моё безмолвие. Беги, чего стоишь? Гроза всё сильнее и сильнее, терпеть вечно нельзя. Дождь выбьет камень из-под ног, каким бы тяжёлым он ни был. Знаешь, а я останусь тут, на коленях. Я прожил так жизнь и теперь, поднявшись к вершинам мудрости, я понимаю – зачем нужно так жить. И что над всем этим витает. Зачем – буря слезливым букашкам. Если прислушаешься – единый тон, хоровое пение. Гроза не разит. Она льётся, как дождинки, заполняя выдолбленные впадины чистой энергией. 
    Почему же я ниже? Мои амбиции… моя воля… Я знаю этому цену. Метясь от грозы к дому, ты начинаешь всё понимать. Когда сидишь на полу захламлённой хибары – тоже слышишь небесный хор. Но ты его – чувствуешь, когда бежишь прямиком к нему. Но плата высока. Но ты не задаёшь вопроса – какова. А я молчу. Моё безмолвие должно и тебя поразить. Мне так много сказать… но нужно – всего ничего. 
   Слышишь мой трепет? Я слышу твой. Несмотря на дождь и гром, несмотря на бурю и ветер. В конце концов, я ведь знаю, что ты здесь. Это очень важно для меня. Я умоляю тебя – беги. Беги, пока ещё есть возможность не покориться неизбежному. У тебя ещё есть выбор. У тебя ещё есть шанс. У меня – нет. Я – всё решил. Я – сумел. Мне больше нет смысла себя проверять. Но ты всё стоишь. Смотришь в мои холодные, потрескавшиеся глаза и молчишь. Безмолвна. Как и я. 
- Беги. – сказал я наконец. А что – слова? Слова, как гром. Нет, слова хуже грома. Они гремят и пострашнее и сверкают не фиолетовым, а красным. Оглянись. Вокруг тебя всё – слова. Но - что разговор о высшем? Ты вглядываешься в безликую толпу. Если все говорят – значит, там есть я? Если все говорят – там есть ты? Я думаю, нужен переводчик. Он будет вращать словами и говорить мне – кто именно ты. Ты ведь говорила до этого? И в безликой массе нет другого пути. Переводчик просто необходим. 
    Мы оставляем за кадром то, что кроется в самой буре. И почему мы стоим, опираясь на тяжёлый камень, который сгибается под тяжестью дождя. Я поднимаю свой сухой взгляд и вижу два солнца. Они разят меня свирепее молний. Они разят меня сильнее слов. Подниму руку – она сгорит. Поднимусь сам, сгорю я. И ты думаешь, это меня останавливает? Я пережил грозу, я пережил страх, я пережил гордость. Я – понял. Пожалуйста… беги… 
    Мы не сбежим. Я уже чувствую дрожь под ногами. Но я чувствую и то, что обволакивает всё. Но главное – я чувствую тебя. И слышу твой трепет. И слышу свой. Мы оба через это прошли. Мы оба выше Бога. Я, вдруг, неожиданно понял, что ты смотришь на меня так же, как я на тебя. И ты целуешь камень потрескавшимися губами, замерзающими на буйном ветре. И это понимание – выше, намного выше, чем быть над Богом. Я бросился к тебе, я оберегал тебя. Но ты не возжелала оберегаться. Ты бросилась ко мне. Я сказал – ты молчала. Даже не дёрнулась. Даже не скользнула взглядом по бушующему горизонту. Я уверен – ты тоже слышишь этот хор. Я целую тебя. Я обнимаю тебя. Теперь я чувствую трепет. Ты ведь тоже закрываешь глаза. 
- Беги… - последняя попытка, утопающая не в поцелуе. Утопающая в самом чистом чувстве, стоящем над всем. Я знаю – не убежишь. Ни за что на свете. Это букашки смотрят на бурю со страхами и считают одинокого голубя, парящего в самой гуще сверкающей смерти, глупцом. Мы с тобой знаем – почему он там. Мы теперь знаем, зачем ему буря.

Другие произведения автора:

Я согласен со многим, друзья...

Родные сери, - пусть они родны! -...

Строчки мая.

Это произведение понравилось:

Александр Кашников