Бурхан, или воспоминание о "Городе мёртвых"

Сидя в машине, Виноградов с интересом смотрел в окно, на стоящие вдоль дороги бурятские села, огромные стада коров, которые паслись в стороне от строений.

Он спросил у Крыкова который вёл машину:

- Почему во дворах, нет деревьев и кустарников?

Крыков улыбнулся и ответил:

- Не принято это у нас. Мои земляки занимаются скотоводством, продают молоко, масло, сметану, мясо. А вот фрукты и ягоды, этим не занимаются.

Виноградову понравилось, что дворы земляков Крыкова были такие ухоженные и очень чистые. На краю каждого села обязательно стояло два - три готовых сруба домов. Бревна еще светлые, сразу видно, дом поставлен недавно.

- А чьи это дома? – Спросил он у Крыкова.

- А хоть ты приезжай и покупай. Построила их администрация, стоимость небольшая, да еще помогут с кормом для коров и самими коровами, только работай!

Виноградов представил, что он живет в этом селе, занимается скотоводством, а его Лида, доит коров. От этого Володя широко улыбнулся и оглянулся на заднее сидение салона автомашины, там о чем-то своём разговаривали Валя, жена Крыкова и Лида.

Все вместе решили поехать к Саянам, где, как пояснил Валерий:

- Есть чудесное место, называется Аршан. В предгорье, построен большой санаторий, много горячих и минеральных источников. А водопады, а многочисленные с хрустально чистой и холодной водой реки! Словом, посмотреть и отдохнуть там, нам нужно обязательно!

И вот уже третий час они едут по Бурятии, Саяны всё ближе и ближе.

Острые пики гор, совсем не такие как на Кавказе, привлекли внимание Виноградова. До половины, склоны были зелёными, а выше, они, словно отполированные, отдавали каким-то блеском.

- Что это? – Спросил Владимир.

Валера улыбнулся и на секунду повернул голову к другу, потом внимательно глядя на дорогу, ответил:

- Ты бы посмотрел на эти горы в апреле. Все покрыты снегом, словно белым одеялом. А снег такой чистый и так блестит на солнце, что смотреть не возможно. И так до самого мая. А это… Это белый мрамор.

Чем ближе к Саянам, тем ярче  растительность на склонах. Издалека она зеленая, а вблизи изумрудная.

Огромные сосны, высокие и мохнатые, призывно помахивали ветвями, будто звали к себе в гости.

Вдоль дороги, ровной и с хорошо видной разметкой, было чисто. Ни выброшенных из окон проезжающих машин пластиковых бутылок, ни пакетов.

Виноградов поделился с Валерием своими впечатлениями, но Крыков поморщился:

- Это не везде. Вот заедем с тобой к реке Иркут, там убедишься в обратном.

Недалеко от въезда в Аршан, в стороне от домов, Виноградов обратил внимание на невысокие, сложенные их нескольких камней столбики, но сразу не придал этому значения.

А когда в Аршане, они шли к Дацану, на огромной поляне увидели сотни таких «столбиков».

Снизу, лежал большой камень, на нем поменьше, потом ещё и так семь и восемь. Между этими сооружениями ходили люди. Громко никто не разговаривал.

Володя взял за руку жену. Стало так хорошо, только сердце будто зашевелилось в его груди и сильно стало стучать, даже в висках отдавало…

Его заполнило такое умиротворения, стало легко на душе. И он не видел никого вокруг. Он только чувствовал тепло руки любимой, с которой они прожили тридцать шесть лет.

Виноградовы остановились и, словно остались вдвоём на всём белом свете.

Лида опустив голову смотрела на «Бурханчики», а Володя, вдруг представил своего отца, прослужившего в Советской Армии сорок два года.

Отец начинал службу в тридцать шестом году рядовым красноармейцем. В сорок первом, под Москвой, стал младшим лейтенантом, а закончил службу в 1978 году майором, когда Володя уже был старшим лейтенантом.

Мало прожил отец, только шестьдесят пять лет, много боли и горя он перенёс за свою жизнь.

Сколько они стояли около Бурханов, Володя не знал.

Когда мимо него прошел Крыков с женой, они с Лидой пошли следом.

Выйдя на дорогу Виноградов спросил:

- А что здесь?

- Бурхан, это как бы бурятское божество. Память о родителях, близких. Святое место. Их не ставят в местах захоронения близких.

Валера помолчал, потом посмотрел задумчиво на Володю:

- А помнишь, на Кавказе в Осетии город «мёртвых»? Ты ещё стихи о нем написал.

Валера задумался и стал декламировать:

Об этом городе писали,

Давным-давно, уж сотни лет,

Так хоронить нужно, считали,

И удивили этим свет.

Виноградова в Северной Осетии - Алании удивил этот город.

Так, еще в начале двадцатого века хоронили своих родственников осетины. На склоне горы глубоко, метров на пять, вырубали яму, а над ней, ставили это строение, похожее на дом. В нём было три, пять этажей, только вместо черепицы, тонкий сланец.

Ствол огромного дерева распиливали пополам, выдалбливали середину, куда клали умершего, а потом, этот в нашем понимании гроб, просовывали в небольшой проем, первого этажа, оставленный в стене. Там и находился прах умершего героя. А когда умирал ещё один из этого рода, делали также.

Двигая в проёме прах павшего, деревянная плаха сталкивала в глубину останки умершего раньше. Так повторялось до тех пор, пока в роду оставался хоть один мужчина. Если род жил, на крыше строения лежал камень. Если род прерывался, камень с крыши убирали.

Посещать умерших, как это делаем мы, не принято.

В пятидесятых годах прошлого века, с разрешения родственников, провели раскопки и в каждом, из исследованных строений, обнаружили останки шестидесяти и более людей.

Разговаривая, Крыковы и Виноградовы, медленно шли по узкой дороги.

   А вдоль нее, словно провожая этих серьезных, отдавших тридцать лет службе Родине мужчин и их миловидных жен, стояли Бурханы, память о близких и таких дорогих им предков. 

Другие произведения автора:

Как часто войны начинали

Звонит жене подруга из Биробиджана

Манок