Бойцы Шаолиня

На исходе светового дня в тихий зеленый двор, окруженный пятиэтажками,  въехал иностранный автомобиль, благородного темно-синего цвета. Покружив по разбитым асфальтовым дорожкам, он лихо тормознул у дверей гимнастического зала.
 
Перед заветным, выкрашенным в черный цвет порталом, ведущим в "глубь веков" стояло человек пятьдесят, обоих полов и почти всех возрастных групп, желающих приобщиться к тайнам китайских единоборств под руководством г-на Азарова, как было сказано в рекламном плакате, опытного сэнсея. Паша Азаров задерживался и “желающие приобщиться” уже начинали нервничать. Действо это напоминало фильм “Александр Невский”, а именно, тот момент, перед решающей схваткой с немцами, когда рать князя Александра ожидает появления неприятеля. Ряды дружинников беспорядочно раскачиваются, бойцы переминаются с ноги на ногу, поднимаются на носки, поворачиваются ухом к горизонту, стараясь уловить появление врага, ибо оно означало бы конец тягостного ожидания.
 
Появление иномарки приостановило ритуальное раскачивание, пятьдесят пар глаз пытались рассмотреть сэнсея за темными тонированными стеклами. Попытка не увенчалась успехом. Из салона лишь доносилась музыка. Но не плавная китайская мелодия, а жесткие гитарные рифы, подкрепленные мощным сабвуфером. Борис, молодой человек, сидящий за рулем иномарки, сегодня закончил свой трудовой день пораньше. Папина фирма процветала, сотрудники дело знали, и до финансового краха было, как до Шанхая. Батю возили на служебном автомобиле, а по сему, воспользоваться его личным авто, было делом святым.
 
 Боб сразу смекнул, что его принимают за другого, но рассеять сомнения не торопился. Он опустил стекло, приглашая окружающих оторваться под “Rush”, и закурил “Кент  №8”. Опытные бойцы Шаолиня сразу поняли, что обознались, но молодежь, молодежь немного дала маху. Худой подросток в бейсболке приблизился к окну и вежливо осведомился:

- А когда начнутся занятия?

Боб выпустил в лицо парнишке толстую, как шаолинский посох, струю дыма и с придыханием ответил:

- Через полторы минуты, когда закончу медитацию.

Молодой человек понял, что над ним насмехаются, и обиженно удалился.

Десяток девочек старшего школьного возраста, среди которых одна была очень даже ничего, продолжали стрелять глазками в сторону иномарки и  весело хохотали. Симпатичную Боб взял в разработку. Мужская же половина состояла в основном из бойцов лет 15-20, небольшой группой стояли ребята постарше, поодаль радостно повизгивая, демонстрировали боевые приемы дети, но особое внимание привлекал ветеран шаолинского движения, представленный в единственном числе на этом празднике здорового образа жизни. Он был, несмотря на теплую погоду, в шляпе, ужасного вида, и с матерчатой авоськой в руках. Невысокого роста, худощавый, с непропорционально длинными руками и короткими кривоватыми ногами. Из-за такой комплекции, его славная авоська покоилась на грязном асфальте. Он стоял в "опасной близости" от резвящейся молодой поросли и давал советы по тактике ведения рукопашного боя. Время от времени, мужчина, не выпуская авоськи из рук, демонстрировал технически-сложное движение, и это было чрезвычайно забавно. Обделенный от природы какой-либо координацией, ветеран смотрелся, как актер пантомимы. Такие штуки, дающиеся лицедеям упорными репетициями, получались у него легко и непринужденно. Боб получил истинное эстетическое наслаждение.

Опоздав на двадцать минут, появился, наконец, г-н Азаров: высокий, хорошо сложенный молодой человек, лет тридцати, в дорогом спортивном костюме. В руках у него находилась необъятных размеров сумка, где, наверное, могли поместиться все известные в древнем Китае средства для умерщвления ближнего своего. Девочки оторвались от темно-синего автомобиля и переключились на г-на Азарова.

Паша отпер заветную дверь и хорошо поставленным голосом скомандовал:

- Проходим в зал и переодеваемся.

Минут через десять полсотни “желающих приобщиться” построились вдоль длинной стены гимнастического зала. Из “тренерской” упругим шагом вышел сэнсей и направился к ученикам. На нем был черный костюм, состоящий из свободных штанов и длинной рубашки навыпуск, с разрезами на бедрах. Стоячий воротник рубахи не мог скрыть накачанную шею г-на Азарова.

“Желающие приобщиться” выглядели довольно убого. Хорошее белое кимоно было лишь на Борисе, еще несколько ребят постарше имели что-то похожее на форму. Среди них выделялся молодой человек с фанатичным взглядом, облаченный в черные короткие штаны, подпоясанные длинным красным кушаком. Торс его был обнажен, на лбу красовалась, опять-таки, красная повязка с иероглифом. "Юноша бледный со взором горящим". Боб сразу же окрестил его “клоуном”. Остальные, в том числе и девочки, щеголяли в разноцветных спортивных костюмах. В этой живописной группе забавно смотрелся ветеран шаолинского движения. Его наряд состоял из застиранных спортивных штанов с пузырями на коленях и такой же заслуженной полосатой рубахи. Рукава рубахи "дедушко" высоко закатал, чтобы знатоки смогли оценить размер бицепсов.

Собственно тренировке на первом занятии времени уделено было мало. Паша долго и красиво говорил о стиле, носителем знаний о котором, он является. Знания эти ему передал его учитель, как самому лучшему из учеников. Из его рассказа следовало, что стиль этот возник в наше время в результате слияния мягких стилей ушу и таэквондо. Вся эта информация выдавалась громким уверенным голосом, но название стиля Боб так и не уловил, хотя очень прислушивался. В заключении Паша предложил на коммерческой основе приобрести  костюмы для занятий. Первыми их пожелали приобрести девочки и Боб, для которого названная сумма показалась смехотворной.

Через несколько занятий выяснилось, что жесткий шаолинский стиль к изучаемой технике никакого отношения не имеет. В тренировочном процессе будут использоваться комплексы неформальных упражнений: "тао", или в японской интерпретации: "ката", из арсенала бойцов-монахов, но скорее для ознакомления. А "катать", понятно от какого слова произошел этот глагол, - это выполнять подобные упражнения. Слово же "Шаолинь", которое часть бойцов произносило со священным трепетом, а Борис сотоварищи - с иронией, впоследствии прочно войдет в лексикон группы.

Прошло несколько месяцев. Ряды “желающих приобщиться” заметно поредели. Куда-то пропали девочки, да и часть мужиков, не выдержав нагрузок, перестала появляться в зале. Осталось человек двадцать-двадцать пять, особо преданных шаолинскому делу. Все они постепенно купили форму, за исключением ветерана, который был верен родным отечественным штанам и полосатой сорочке. “Клоун”, правда, тоже решил сохранить индивидуальность. Поверх форменной рубахи он наматывал горячо любимый красный кушак.

К этому времени сложились небольшие группы, как правило, по степени подготовки. Боб и еще шесть человек уже занимались различными единоборствами и держались несколько обособленно. С ними, обычно, работал Паша, показывая технику исполнения того или иного приема. Да и спарринги с их участием выглядели учебным пособием.

В тот день, как обычно, за полчаса до окончания занятий, начались учебные бои.
Соперником Бобу сэнсей  определил “клоуна”. Тот был на голову выше Бориса и физически явно сильнее.
Боб иногда позволял пошутить насчет красного кушака, чем посеял неприязнь в израненной насмешками душе “клоуна”. Он хотел немедленной сатисфакции и бил копытом. Исполнив ритуальные поклоны, бойцы приступили к делу. Техничный Боб ввязался в обмен ударами, но быстро понял, что не прав. Длиннорукий и длинноногий соперник доставал его почаще, и пара сильных ударов в голову заметно охладила первоначальный пыл. Боб решил поработать на контратаках и обдумать, как уронить неприятеля. Решение пришло довольно быстро. “Клоун”, страстно желающий “загасить” врага, делал очень длинные шаги, пытаясь дотянуться до головы Бориса. Синяк под глазом у Боба порадовал бы его израненное сердце. Надо сказать: арсенал приемов "клоуна" не баловал разнообразием. Он опять сделал глубокий правосторонний выпад, атакуя кулаком. “Вот она, вражья голова, совсем рядом”. В этой ситуации вся тяжесть тела нападающего сосредоточена на "передней" конечности.
Боб стремительно присел на левую ногу и, опираясь ладонями для сохранения равновесия круговым движением правой ноги по часовой стрелке подбил опорную лодыжку соперника. По высокой траектории "клоун" переместился на паркет. Он с грохотом упал на спину, и, судя по всему это было больно.
Боец тут же попытался подняться, но рукой придавил свой горячо любимый кушак и опять очутился на полу. Боб взял этот прием на вооружение и наступил на красный “клоунский” пояс. А потом обозначил удар в голову. Триумф был полным.
 
Паша одобрительно хмыкнул: "Сметающая подсечка - на пятерку", - и стал наблюдать за другими спаррингами.

Боб прилег на сложенные в углу маты и перевел дыхание. Рядом стоял ветеран шаолинского движения и давал советы детям, отрабатывавшим атаку в верхний уровень.

- Жестче ставь блок, - критиковал тот обороняющегося мальчишку.

- Похоже, он до сих пор не понял, что это не каратэ, - подумал Боб. - Чему он их научит?
Уже столько времени Паша показывает, как мягко блокировать атаку, как отвести удар, изменив его траекторию. Вся базовая техника построена на этом. А толку - ноль!

 - Педа…, - презрительно начал он, собираясь сказать: “педагог”, но неожиданно для себя закончил:

- Педофил!

Сидевшие рядом бойцы оценили шутку и громко заржали.

- А действительно, что он постоянно у детей крутится?

Спустя пару минут Паша закончил тренировку.

- Борис, и вы ребята, - обратился он к продвинутым ученикам, - как переоденетесь, подойдите ко мне.

Боб быстро, как только смог, скинул форму и выскочил из спортзала, совсем забыв о приглашении сэнсея. В тот вечер родитель забрал “иномарку”, и ему пришлось взять заслуженную боевую “Ниву”. Машина весь день капризничала: плохо заводилась, глохла при торможении, и были все основания полагать, что остыв, она выкинет еще что-нибудь неприятное.

На улице шел противный мелкий дождь и было довольно зябко. Боб забрался в салон, закурил и приступил к оживлению “лохматки”. Погоняв несколько минут стартер, он понял, что понапрасну сажает аккумулятор. С досады, исполнив “железный молот” по “торпеде”, Борис откинулся в кресле и закрыл глаза. Холод уже стал забираться под одежду, и горячее еще пять минут назад тело покрылось мурашками. Лезть под капот, страшно не хотелось, тем более, что толку от этого не было бы никакого. Он ничего не понимал в двигателе "унутреннего изгорания". Когда Боб сподобился вылезти из машины, дождь, как назло, только усилился. Борис открыл капот и, прикрывая курткой жигулевские внутренности, тупо уставился в моторный отсек.

- Что случилось, Боря?

Боб оторвался от созерцания высоковольтных проводов и поднял глаза. Рядом стоял “педофил”, собственной персоной.

- Однажды в полете мотор отказал, - бодро отреагировал Боб. Все-таки вдвоем повеселее.

- Это все свечи, - начал ветеран, в свойственной ему манере. - Сырость, дождь. Сам понимаешь.

- Я вообще-то ничего не понимаю, - расставил точки над “i” Борис, - Ну, просто, вообще ничего.

- Слушай. Давай выкрутим свечи и зайдем ко мне, прокалим их над газом, и машина заведется. Никуда не денется. Пошли-пошли, я рядом живу, в соседнем доме.

- Делать нечего. Придется к “педофилу” в логово идти. Может и сжалится над парнишкой молоденьким, - предвкушая тепло и сухость, ухмыльнулся Боб.

Через пять минут ветеран шаолинского движения отпер дверь и подтолкнул Бориса в полумрак коридора. Тот сделал пару шагов, поравнялся с лучом света из кухни и услышал громкий старушечий голос:

- Маха, шкура ты барабанная! Опять загуляла. Жрать и то не хочешь. Что я тебе приготовлю, а?

- Проходи вперед. Там моя комната, - сказал, справившийся с дверным замком, хозяин.

Боб очутился в комнате, площадью метров двадцать, скудно обставленной мебелью шестидесятых годов. Посередине находился стол, укрытый фиолетовой скатертью. У стены, противоположной окну, стояла пружинная кровать. Тумбочка со старым телевизором, обшарпанный платяной шкаф, пара стульев, вот, пожалуй, и весь интерьер.

- Посиди пока. Я переоденусь, - хозяин полез в шкаф.

- А кстати, ты почему к Паше после тренировки не подошел? Он на тебя очень рассчитывал.

- И зачем это я понадобился великому сэнсею? - улыбнулся, начинающий согреваться, Боб.

- Ты понимаешь, он хотел несколько наших ребят отвести к своему знакомому. У того тоже своя школа. Как ее…, забыл. Школа собаки, что ли?

- Этот знакомый устраивает бои. Пригласил сразиться Пашу и несколько его ребят.

- Ну и как, набрали команду?

- Ты не остался, двое наших отказались. Испугались, наверное. А я сам подошел.

- Ну и что? - спросил, крайне заинтересованный Боб.

- Паша взял меня в команду.

- Добрый все-таки Паша человек, - подумал Борис. - Брать человека, которого невозможно ничему научить, с полным отсутствием техники. Можно просто опозориться.

- Ну, я готов. Пойдем, свечи калить, - сказал довольный “педофил”.

- А удобно ли? Там, на кухне, старушка с какой-то Машей разговаривает.

- Не с Машей, с Махой. Это так кошку Тихоновна назвала.

Хозяин взял в руку свечи и повел Боба на кухню.

- Добрый вечер, Витюша, - бабка на минуту оторвалась от воспитания кошки. - Чайник еще горячий. Можете с молодым человеком “чайковского” погонять.

Потом старуха взяла в охапку свою тощую подругу и пошаркала к себе.

Витюша, тем временем, разложил свечи рядом с зажженными конфорками и достал две, неслабых размеров, кружки.
За чаем Боб узнал, что Виктор уже довольно давно работает на заводе в механическом цехе, но друзей там не завел. По пятницам дружный коллектив станочников обычно ходит в пивную, а это не попадает в сферу интересов знатока единоборств. По словам Витюши выходило, что он буквально с детства занимался самбо, боксом, а в последние годы, когда пришло увлечение восточными видами борьбы, он освоил джиу-джитсу и айкидо. Сейчас же он решил немного подшлифовать грани своего таланта, освоив, дополнительно, мягкие стили ушу.

- Ты, кстати, позвони все-таки Паше, - сказал он Борису. - Тренер на тебя очень надеется. Завтра в восемь собираемся на “Маяковской”.

Боб посмотрел на часы:

- 23.15., пора и честь знать.

Поблагодарив хозяина за чай, он завернул горячие запчасти в бумагу и попрощался.
А после того, как свечи оказались на месте, машина довольно легко завелась, и, спустя пять минут, Боб уже летел к дому.

Сегодняшние посиделки оставили какое-то двойственное чувство. С одной стороны “педофил” производил довольно странное впечатление: полная неспособность взглянуть на себя со стороны, туповатая самоуверенность. С другой, подкупала увлеченность, доброта, желание помочь. Бескорыстно!

Из дома Борис позвонил Паше и сказал, что готов сразиться, чем несказанно того обрадовал. Попутно выяснилось, что “школа собаки”, о которой, захлебываясь от удовольствия, говорил Виктор, ничто иное, как “таи-сабаки” - техника маневрирования в кэмпо. Просто сэнсей-соперник долгое время занимался дзюдо и решил внести свой вклад в формирование своего “нового совершенного стиля”.

На следующий день сборная команда лучших бойцов Шаолиня встретилась у метро “Маяковская”. Пройдя пару полутемных дворов, они, в конце концов, очутились перед закрытой металлической дверью. Паша надавил на звонок, и через несколько секунд на крыльцо вышел охранник в черной униформе. После того, как Паша объяснил, кто они и к кому идут, сборная была запущена внутрь. На последнем, четвертом этаже оказался очень неплохо оборудованный зал. Здесь были макивары и груши различных размеров и назначений, много разнокалиберных тренажеров.

Бойцов Шаолиня уже ждали. Алексей, так звали сэнсея, показал раздевалку и пошел к своим, которые числом около двадцати, разминались в дальнем углу зала. Пашина сборная, включая его самого, насчитывала шесть человек. Все быстро переоделись и вышли размяться, а Паша отправился на переговоры к сопернику.

Через полчаса все было готово к великой битве всех времен и народов. Договорились сразиться командами по пять человек, т.к. Алексей Пашин вызов не принял, перечислив такое количество травмированных частей тела, что Боб засомневался, выживет ли тот. Так же решили биться по пять минут, с протекторами  на суставах, босиком, с накладками на руках и в полный контакт.

- Ну, что, никто не боится? - спросил Паша. - Тогда вперед, Борис дерется первым.

Боб надел накладки, несколько раз сжал кулаки и пошел в центр зала.

В соперники ему достался крепкий парнишка, примерно такого же возраста, может чуть помладше, который после приветствия пообещал порвать Боба в клочья и сожрать его печень. Боб оценил шутку и засмеялся, что сопернику весьма не понравилось.

После гонга парнишка ринулся осуществлять свои намерения, но Боб контратаковал его "передней" ногой в живот. Удар получился сильным, но ожидаемого эффекта не произвел: пресс у соперника был подкачан основательно. В ответ, не снижая темпа, тот мощно пробил правой ногой в бедро Бориса. Боб немного загрустил, все-таки полный контакт - это не стерильный спарринг со своими. Через минуту выяснилось, что “прямые” руками в голову у соперника получаются весьма неплохо, о чем свидетельствовала разбитая губа шаолинца. Но “боковые” с подкруткой, коронные Бориса, парнишка практически не блокирует. Еще через минуту неприятель просчитал, что атаковать нижние конечности дело весьма перспективное, да еще, если сначала пугнуть “прямым” в голову. Боб ощутимо стал прихрамывать и о собственных ударах ногами пришлось забыть. Он стал атаковать с коротких дистанций, стараясь провести серию, благо с Пашиной подачи, изучил их изрядное количество. Смена тактики дала реальные результаты очень быстро. Двигаясь вперед и упрямо намереваясь атаковать в нижний уровень, парнишка на вдохе поймал кулак в “солнышко” и даже остановился, широко раскрыв рот. Два боковых в голову им практически не блокировались, соперник был, в общем-то, готов. Не хватало лишь эффектной концовки. Поэтому напрашивался хороший бросок, который Боб и не преминул исполнить. Положив соперника на бедро, подбил опорную ногу и с хорошей амплитудой бросил. Парнишка подниматься что-то не торопился и Боб, прихрамывая, направился к своим.

- Убедительно, - отметил довольный Паша.

Боб прилег на маты и стал наблюдать за происходящим. В следующих боях, надо сказать, разница в технике практически не чувствовалась. Единственное, что бросалось в глаза -  удары руками и ногами со "встряхиванием", которые выполняли братья по стилю.  “Таи-сабаки”, сиречь техника маневрирования, что-то тоже была не слишком заметна в арсенале противника. Хотя один боец в ней весьма преуспел, постоянно уходя с линии атаки и контратакуя с неожиданных позиций. Ударный арсенал у неприятеля был довольно скуден: усеченное каратэ или таинственный боевой раздел дзю-до. Все просто, жестко и по делу. Кстати, свой бой он выиграл по очкам, никто из шаолинцев даже спорить не стал, настолько это было очевидно. В итоге к последнему поединку сборные подошли со счетом 2:2.

Приближалась развязка великой битвы. Кровавая развязка, как выяснилось через несколько минут. Виктору, который должен был драться последним, выдали форменную рубаху, чтобы не позорил Шаолинь. Поменять трикотажные тренировочные брюки на прочные штаны он наотрез отказался, мотивируя тем, что это может снизить эффективность ударов ногами.

- Паша, а это нам надо? - усомнился кто-то. - Все-таки ничья - это не поражение.

- Спокойно ребята. Виктор своего уберет, я в него верю, - ободряюще улыбнулся “педофилу” Паша.

В стане соперника чувствовалось радостное оживление. Да и было от чего. Соперники смотрелись, как Шварценеггер и Дени де Вито. Хотя плечи и руки, пожалуй, у них были примерно одинаковы.

В первую же секунду Виктор получил страшный удар кулаком в лицо. Боб "примерил" его на себя и даже зажмурился. Техника “педа”, а точнее, полное ее отсутствие приводила к тому, что практически каждая атака соперника достигал цели. То, что с большой натяжкой можно было назвать блоками, постоянно запаздывало, а удары не достигали цели из-за своей прямолинейности. Боба удивляла лишь одно:

- Почему тот еще не лежит?

После каждого удара Витя тряс головой, но упрямо шел вперед. Через минуту на его лице живого места уже не оставалось. Рубашка была покрыта пятнами крови.

- Витя, ближе подходи, не давай ему замахнуться, - крикнул Паша, осознав, что о маневрировании не может идти речи. - Бей по суставам.

Боец, решивший “убрать” шаолинца на первых же минутах, начал понемногу уставать. Довольно корявый, но, видимо, сильный боковой “педофила” достиг, наконец, цели, попав сопернику в ухо. Парнишка невольно сбился с ритма.

Почувствовав, что характер боя немного меняется, шаолинская сборная заметно оживилась.

- Витя, прибавь, минута осталась.

“Педофил” услышав совет, стал передвигаться быстрее на своих плохо гнущихся ногах и даже умудрился пробить хороший лоу-кик в бедро соперника. Это, наверное, и помешало тому проскользнуть Витюше за спину. Он на мгновение замер в опасной близости от локтя бойца Шаолиня, чем тот не преминул воспользоваться. А затем послал конечность в челюсть неприятеля. Уклоняясь, тот ослабил удар и тем самым избежал дорогостоящих услуг стоматолога, но все равно упал. “Педофил”, как большой паук, взобрался на жертву и взял на “удушающий”. Его с трудом оторвали от агонизирующего соперника и под белы руки препроводили к умывальнику.

Герой дня, постанывая, сунул голову под струю воды и плохо слушающимися руками стал смывать кровь. Когда он поднял голову, то Паша даже в лице переменился. Вместо глаз узкие щелочки, окруженные красно-лиловыми кругами, основательно припухшие губы и пара-тройка уже окончательно созревших синяков, несимметрично расставленных соперником.

- Придется такси взять, - сказал Паша. - В таком виде в метро точно не пустят.

- Я подвезу, - вызвался Боб, - нам почти по дороге.

Всю дорогу герой молчал, но Боб краем глаза видел, что тот страшно доволен и все еще переживает события получасовой давности. Да и у самого Бориса в памяти запечатлелась унылая группа приверженцев "таи-сабаки" во главе с сэнсеем. На его лице читалось желание немедленно осуществить обряд харакири.

Потом Борис отогнал машину в гараж и, поскольку следующая тренировка намечалась только через три дня, он вместе с парой бойцов Шаолиня, одобряющих продукцию “Степана Разина”, отметили удачное завершение “Mortal combat”. Ребята от души посмеялись над последним поединком, вспоминая изысканную “педофилову” технику, но все же пришли к единому мнению, что тот молодец и в нем что-то такое есть, исконно русское.

В воскресение дороги были полупустыми, и Боб приехал на тренировку раньше обычного. Зал уже открыли и несколько юниоров “катали” “длинный кулак”. Виктор тоже переоделся и был готов к торжественному выходу. Синяки на его лице пожелтели, но все еще были заметны. Вид у него, надо сказать, был довольно “бомжеватый”. Шаолинская форма в купе с боевыми шрамами придала бы ему героический вид, но эти ужасные “треники” и застиранная рубаха… Ему бы кумачовую сорочку и топор в руки - типичный палач после недельного запоя.
Боб пожал протянутую руку:

- Ну, как дела?

- Отлично. Мы с Пашей уже разобрали все бои. Больше всего он тебя и меня хвалил.

- А где он, кстати?

- Пошел к директору насчет аренды поговорить, - ответил Витюша. – Пойду  я, детям помогу. Что-то у них “кулак” не “катается”.

Боб прилег на маты, решив понаблюдать за педагогическим процессом. Юниоры весьма продвинулись в деле приобщения, и комплекс формальных упражнений под названием “длинный кулак” получался у них довольно эффектно. Витюша со своими замечаниями, надо сказать, просто мешал. Мальчишки во всю старались не замечать мудрых советов, но через минуту терпение у одного из них закончилось.

- Отойдите…..отойди…. педофил, - довольно резко сказал он.

Сомнительно, что и юниор и Витюша знали значение этого слова, но выражение с которым оно было сказано не оставляло сомнений, что это нечто оскорбительное.

“Педофил”, еще секунду назад, неловко размахивающий руками, так и застыл в нелепой позе. Потом он сник, как шарик из которого выпустили воздух, и, ссутулившись, медленно пошел в раздевалку. Взял сумку и, не переодеваясь, вышел из зала.

Боб поднялся с матов и дал хорошую затрещину зарвавшемуся юниору. После чего тому было разъяснено, что ветеранов Шаолиня нужно уважать и что только глубочайшее раскаяние и извинения смогут вернуть его в ряды тренирующихся. Потом, тот был препровожден в раздевалку.

Отряд не заметил потери бойцов, и тренировка прошла как обычно.

Виктор пришел домой, попросил у соседа энциклопедический словарь и нашел слово “педофилия”. Затем спустился в магазин, купил бутылку водки, чего не делал уже много лет, и в одиночку выпил ее.

Через неделю, как ни в чем не бывало, он явился на тренировку. Юниор принес извинения и был прощен, а потом ветеран указал младшему товарищу на ряд ошибок в “длинном кулаке”.

Другие произведения автора:

Рождественская сказка

Сценаристы

День поминовения

Это произведение понравилось:

ВЛАДИМИР ЛИЩУК