Амулет любимой женщины

   Клинок утреннего солнца рассек январскую морозную муть между высотками и ало вспыхнул на полоске  окон дома напротив, словно разделяя  пылающей гранью темное и светлое  в этом мире.

В это время года жители столицы затемно уходили на работу и возвращались, когда уже было темно. В повседневной суете им недосуг было смотреть в окно, лишь торопясь из дома в метро или обратно, они отмечали про себя, что живут впотьмах, вечно надеясь, что когда-нибудь придет лето.

В одном из окон дома, под самой крышей, кто-то курил и наблюдал, как воробьи и голуби, сидевшие на ветках застывших деревьев и балконах, то слетались дружно вниз что-то поклевать, то пугливо вспархивали назад, потревоженные редкими прохожими

 - Вот так и мы, - подумал Егор, аккуратно стряхивая пепел, - стремимся к свету, а добыть крохи на пропитание можем только в темноте.

  Внизу началось какое-то оживление. Присмотревшись, Егор понял, что это двое школьниц остановились под фонарем, чтобы покормить замерзших пташек. Девчушки крошили что-то себе под ноги, и голуби суетились, отталкивая друг друга. Серые воробьиные комочки  пытались проскочить мимо нахохлившихся голубей и урвать свое, но те отбивали наскоки шустрых воришек.

 - Все, как у нас, - грустно отметил Егор, - Кто-то хапнул кусок и пытается его сберечь, кидая крохи голодранцам. Только в отличие от птиц, наша гордость всякий раз жжет внутри. Все можно было бы сделать иначе.

   Кто придумал устроить мир так, чтобы каждый стремился обменять свою жизнь на какие-то блага. Молодость – на деньги. Здоровье – на мнимую карьеру. Любовь - на удачный брак. А те, у кого был особый талант, долго сопротивлялись, пытались создавать что-то свое, но в итоге либо ломались и, как все, старались выгодно продаться, либо спивались, проклиная мир, вышвырнувший их и растоптавший все новые идеи.

   Птичья стайка внизу испуганно разлетелась в стороны, уступая дорогу спешащему мужику. Девчушки, очевидно, что-то крикнули торопыге, но он лишь отмахнулся. Да, нужно глядеть в оба. Иначе беда.

 - Я тоже шарахался в стороны, - признался себе Егор. – Пока не встретил ее.

   О закурил еще одну сигарету, вспоминая их первую встречу.

Нина поразила его тогда своей отчаянной смелостью. Даже - дерзостью. Она всегда имела какое-то особое мнение по любому вопросу. И это бала не бравада. Это было естественно. Менять свое мнение Нина не любила, и если соглашалась с какими-то неопровержимыми фактами, то делала это свысока. Она всегда гордо держала свою красивую строптивую головку, в которой явно присутствовал здравый смысл. Он пытался аргументировано бороться с неукротимой хозяйкой, но почти всегда уступал. Даже если  той приходилось соглашаться, всем своим видом она показывала, кто тут прав.

   Егор улыбнулся. Как давно это было, а он все помнит, будто случилось все вчера. Первое, что натолкнуло его на мысль о своем особом отношении к новой знакомой, были детали. Он никогда не придавал значения одежде и через пару дней не вспомнил бы, кто во что был одет на вечеринке. А тут, на тебе! Он четко помнил все ее наряды и «фенечки».  Даже начал их сравнивать.

   Нина словно нарочно всегда надевала что-то новое, а уж бус, сережек, брошек или колечек был целый арсенал. Он тогда впервые начал приглядываться к этим женским хитростям и пытался понять их язык. Все девчонки использовали сие тайное оружие, но Нина владела им, как потомственный ниндзя. Издалека и, не глядя на жертву, она разила наповал.

  Рука непроизвольно потянулась за новой сигаретой. Тут же вспомнилась тогдашняя зажигалка Нины. Как она объяснила – старая дедова вещь, прошедшая с ним до Берлина. Выпросила ее у бабки и берегла, как фамильный бриллиант. Умело сработанная из стреляной гильзы и затейливого колпачка в виде головы дракона, зажигалка была украшена тонкой чеканкой в виде непонятных символов. Позже Егор узнал, что это словесный оберег древних славян.

 - Деда за всю войну ни разу не ранило, - любила повторять Нина, - и меня убережет.

Зажигалка на старой льняной ниточке всегда была на длинной шее строптивой красавицы. Как амулет. И он действительно выручал. В этом Егор сам убедился однажды. Это было на втором курсе института. Он едва знал сопромат и боялся провала. Очевидно, это было так явственно написано на лице злостного прогульщика, что Нина сжалилась. Сама вложила в холодную от предчувствия неминуемой беды ладонь Егора ту заветную зажигалку и что-то прошептала. Через полчаса он выскочил в коридор из аудитории, где шел экзамен, и кинулся при всех к ногам спасительницы.

 - Я твой, колдунья! – не задумываясь, выпалил тогда обалдевший от свалившейся на него удачи студент.

Минуло почти полвека.

 Нина все такая же непокорная гордячка. Седая головка все так же приподнята над окружающей суетой. Правда, во взгляде появилась грусть. То ли о чем-то несбывшемся, то ли о сделанном когда-то зря. Она не говорит. Только они по-прежнему вместе. С тех самых пор, как он впервые прикоснулся к ее амулету. Это был вторник. 11 января. Колдунья ли она на самом деле или это судьба, Егор не знал.

   Они вместе колесили по разным городам, у обоих в трудовых книжках даже вкладыши были заполнены убористыми почерками разных кадровиков. Только, вот добра особо не нажили. Зато на каждый праздник Егор всегда дарил Нине какую-нибудь безделушку. Они иногда вместе открывают ее шкатулки и перебирают  «драгоценностями». У каждой была своя история.

   На улице окончательно рассвело, и Егор засуетился, убирая окурки и споласкивая пепельницу. Едва открыл форточку, как на краешек вспорхнула синичка. Бусинки ее черных глаз внимательно изучали обстановку. Очевидно, теплый воздух из комнаты обдал гостью не только сигаретным дымом, но и домашним запахом еды и уюта. Синичка смело влетела внутрь и, сделав небольшой круг, уселась на спинку стула.

 - А ты отчаянная, - улыбнулся Егор. – Погоди, у меня сальце есть в холодильнике. Я мигом. Не улетай.

 - Ты с кем тут? – в дверях появилась Нина.

Синичка насторожилась, было, но осталась на своем месте. Она с любопытством наблюдала за человеком, который осторожно пододвинул к ней блюдечко с салом. Недоверчиво оглядевшись, птаха принялась за дело. Егор подмигнул ей.

- Чем богаты…

Боясь спугнуть гостью, Нина все еще стояла в дверях. Он тихонько подошел к ней и нежно обнял.

- Не жалеешь, что вышла за меня?

Она вопросительно глянула в ответ.

 - Даже на старость нам не скопил. Крохи одни.

- Все что хотела, у меня есть, - Нина прижала руку к груди. – Все здесь.

Другие произведения автора:

Русским быть

Болеро

Масленница