Рассказ.
Вова сидел в детской комнате и, заучивая, бубнил:
- Однажды, в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз…
Стихотворение «Мужичок с ноготок» Николая Алексеевича Некрасова ему плохо давалось, может оттого, что устал, притомился. На улице уже вечер, а он, придя из школы, еще не отходил от стола.
- … Гляжу, поднимается медленно в гору лошадка, везущая хворосту воз.
На кухне, через коридор, мама и младшая сестрёнка Томочка занимались каждая своим делом. Мама Галя готовила ужин, скоро должен был прийти с работы папа. Томочка причёсывала куклу Алёнушку, заплетала ей косички и привязывала к ним бантики. Девочка, казалось, была безучастна к тому, что происходит в соседней комнате.
Мама наоборот, слышала сына и переживала за него. Она уже однажды подходила к нему и предлагала передохнуть: пойти на улицу – за окном давно уже слышатся голоса детей. Но мальчик отказался. Теперь мама поглядывала в детскую и, вздыхая, говорила:
- Как много стали задавать уроков детям на дом.
Томочка соглашалась с мамой и тоже приговаривала:
- Нитё в коле не поняют. Тёха детик мутюют.
- Не говори уж, доченька. Ничего в школе не понимают, только детей мучают, - перевела мама то, что пыталась высказать дочь.
Томочка ещё не совсем хорошо могла говорить. Нет, она бы, возможно, и говорила хорошо, но в силу своей необычной сообразительности, девочка не успевала словами за своими мыслями – они почему-то быстрее проносились в голове, чем успевали соскочить на язык, оттого её ломаную речь мало кто понимал. Только мама. Да ещё Алёнка. Она молчаливо слушает и преданно смотрит голубыми глазами на свою воспитательницу. Правда, бывают случаи, когда Алёнка тоже куражится. Бывает непослушной. Тогда Томочка сердится и воспитывает её на своём тарабарском языке. Томочка сама не каприза и не любит куражливых, и потому строга к своей ляльке, может даже наказать её, поставить в угол. Бывает, строгой даже с Вовой, хотя он и старше. Но уж такой у неё характер, серьёзный.
- Господи, некогда ребенку и отдохнуть, - вздохнула мама.
Томочка тоже вздыхает. Ей тоже жалко брата. И что он так долго учит? Тут запоминать-то нечего…
Девочка кладёт куклу на диванчик, накрывает простынкой и обращается к маме:
- Маматька, ти помотли за Лёкой, я подю Воке покоблю. Ляня?
Мама некоторое время смотрит на дочь, усваивая её речь, потом соглашается, улыбнувшись.
- Ладно, пойди, пособи Вове. А я посмотрю за твоей Алёнкой.
Вова заучивал:
- Откуда дровишки?.. Откуда дрова… дровишки? Из лесу вестимо. Отец, слышишь, рубит, а я отвожу…
Сестрёнка подходит к брату, встаёт напротив него у стола, который едва переросла, и, сведя брови к переносице, строго спрашивает:
- Вока, ти потиму не моесь запонить? Вот как нядя. Отьняди, в тюдёнюю симнюю полю я… – и девочка без запинки прочитала первое четверостишие стихотворения.
Вова смотрит на сосредоточенное личико сестрёнки, его глаза выражают удивление: «Однажды, в студёную зимнюю пору я из лесу вышел…» – неужто этакий гномик смог так быстро заучить четверостишие? Он бьётся без малого целый час, и если запомнил чего из стихотворения, так самую малость. А эта…
- Ти поня? – спрашивает девочка.
Вова машинально кивнул головой в знак согласия, дескать, да, понял. И тут же затряс отрицательно головой – ничего не понял. Что тут поймёшь: тя-тя, тю-тю, полю-голю…
Томочка всплеснула руками.
- Ню, какой ти непонятий! – и вновь стала пересказывать стихотворение, причем теперь уже всё, от начала и до конца.
У Вовы глаза полезли на лоб – ему бы такую память!
- Ти поня? – вновь спрашивает Томочка, переведя дух.
Брат, улыбаясь, пожал плечами: что тут можно было понять, сплошное тарам-барам.
- Ню, как ти не моесь поня? – её черные глазки, словно росой омытые смородиновые ягодки, смотрят на брата недоуменно. – Воть мотьли: тьнек, - она показала ручонкой на сугроб снега за окном и на столе из книжки сделала наклонную плоскость, представляя её за воображаемую горку. На горку поставила ластик (стиральную резинку), а внизу под наклоненной стороной книжки поставила точилку для карандашей.
- Етя ти, - показала на зеленую пластмассовую точилку, - а етя лётятка и мутитёк с нокотёк, - показала на резинку. – Поня?
Вова кивнул в знак согласия – «это он, а это лошадка и мужичок с ноготок», - его стала забавлять эта игра.
А Томочка излагала стихами ею представляемую картину, ведя по книжке точилку.
Вова всё понимал. Понял, что где-то за горой в лесу отец мальчика рубит хворост, а мужичок с ноготок вывозит его.
- «Но, мёкия! – кикунь манюкиня баком, тьванюль подь утьти и бытей тятягаль.» Поня, как нядя утить?
«Но, мертвая! – крикнул малюточка басам, рванул под уздцы и быстрей зашагал», - мысленно перевёл мальчик скороговорку сестры. Но на её вопрос, - понял ли он, как надо заучивать? – отрицательно покрутил головой.
- Нет, не понял. Повтори.
- Ню, мёкия! – кикунь манюкиня баком… – вновь прокартавила Томочка. – Поня?
Вова пожал плечами.
Сестрёнка рассердилась.
- Ню-у, ти какой непоня-ятий! Мотли, - девочка теперь уже взяла ластик и покатила его по «горке». – Тьванюль подь утьти и бытей тятягаль. («Рванул под уздцы и быстрей зашагал».)
Однако Вова не понимал. Ну, ничегошеньки. И почему он такой непонятливый? – хмурилась девочка. Он так никогда не научится запоминать, если не будет представлять себе то, что заучивает.
А Вову забавлял лепет сестрёнки, её удивительная память и та настойчивость, с которой она пытается его чему-то обучить.
Какая она забавная…
У Томочки из глаз готовы были брызнуть слёзы. Ей вдруг показалось, что брат дразнит её и потому заставляет по нескольку раз повторять стихотворение. Тут ещё Вова отвалился на спинку стула, закинув ладони за голову, потянулся и, действительно, засмеялся. Может, это получилось не нарочно, от сладкого потягивания. Бывает же такое, потянешься, позевнёшь и потом от удовольствия улыбнёшься, а то и хохотнёшь. Однако девочку его поведение очень обидело и… Она вдруг схватила ластик и кинула его в лицо брата.
На, тебе, насмешник!
Мальчик вскликнул: - Ой! – и закрыл лицо руками.
Наступило молчание.
Вова, бывало, тоже обижал сестру, не больно-то спускал обид. И, вполне возможно, что сейчас он поддаст ей. А рука у него такая горячая!
Но Томочка не сошла с места, не убежала. Стояла, насупившись, и виновато крутила пальчиком о стол.
Но долго молчать она не умела. Томочка придвинулась к брату и стала жалеть его.
- Вовотька, я нетяйня… Вовотька, я больте не будю…
Она прижималась к нему, и всё норовила дотянуться до его головы, до его рук и разомкнуть их. Ей казалось, что он плачет. Она так сильно обидела его, так ударила его, что ему теперь очень больно.
- Вовотька, не пать… я нетяйня… – говорила она, позабыв про свой испуг. И она, быть может, тоже заплакала, и даже, наверное, громко от жалости к брату. Но Вова вдруг приоткрыл лицо и произнёс:
- Ку-ку! – и засмеялся, почесывая лоб.
Томочка обрадовалась, запрыгала вокруг него, прихлопывая в ладоши, и они стали друг над другом смеяться.
У девочки глазки просохли, и она посерьёзнела, готовая вновь приступить к занятиям.
- Ню, Вока, давай утить дайте, - сказала она серьёзно.
«Давай учить дальше», - перевёл мальчик.
Однако брат запротестовал, изображая испуг:
- Э, не-ет, Томик, спасибо! Уже научила, - усмехнулся, продолжая почесывать лоб. – Иди к мамке. Только резинку подними.
Девочка подняла с пола ластик, положила его на стол и убежала на кухню, довольная тем, что помогла брату и не получила от него подшлёпник за нанесённую ему обиду. Ну, а как ещё объяснять, если до него иначе не доходит?..
Мама Галя, заметив приподнятое настроение дочери, спросила:
- Ну что, помогла братику?
- Да, мамотька, - ответила девочка и занялась своей воспитанницей, Алёнкой.
Из детской вновь доносился бубнящий голос мальчика. Он читал стихотворение, но уже наизусть. Читал и всё же кое-где запинался.
Тогда из кухни доносился звонкий картавый голосок сестренки:
- В больтик тяпогах, в полютюпки овтин-нём… - подсказывала она, и Вова повторял за ней:
- В больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах, а сам с ноготок…
*
Другие произведения автора:
ОПБЕ! (Инструктаж с пристрастием.) Расск ко Дню Смеха
Весеннее затмение
Хоронили Маршала
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
