Психи

На первый взгляд это было обычное наркологическое отделение республиканского диспансера, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что это скорее приют для бомжей. Собственно отделений было два -открытое на пятьдесят койко-мест и отделенное решеткой, закрытое на двадцать.
В открытом обитались, главным образом, бездомные и алкоголики. Никто их не лечил, просто давали кров. Многие лежали годами. Раз в месяц их на пару дней выписывали. Бродяги знали, когда приходит это время, и устраивали себе праздник - напивались. Несколько дней гуляли неизвестно где, потом вонючие, смрадные приходили в отделение, где их, конечно, принимали не сразу, а предварительно поманежив. Они, совершенно бесправные, не роптали и с готовностью отправлялись "перекантоваться " куда - нибудь поблизости - в заброшенный газ- 53, стоящий во дворе, пустующий сарайчик, а позволяла погода - просто под дерево, или на ближайшую скамейку. С целью пролечиться почти никто не попадал. То жена, доведенная до отчаяния, приведет в диспансер своего непутевого супруга, то прижмет милиция, или предстоит суд. Все как огня боялись попасть в заключение, на так называемую пьяную зону. По словам бывалых, "париться" там было тяжелее вдвое.
За решеткой в отделении находились наркоманы и алкоголики в состоянии острого психоза, или как они ласково называли -белочки. Эти привязывались по необходимости к кроватям на двое, трое суток. Их промывали пока не придут в себя.Опорожнялись они тут же в кровать и порою часами барахтались в своем говнище. Убирать за ними было некому. Санитарки долго не задерживались на такой работе. Выручали те же бомжи и бродяги. Их оформляли санитарами и до первой получки они, как правило, работали добросовестно. Но в день зарплаты, скомкав в потной ладошке жалкие рублишки, (половина денег удерживалась в пользу глав врача) и лихорадочно напялив одежку, что получше, они на неделю и больше исчезали, чтобы вернуться назад едва живыми в состоянии тяжелейшего похмелья.
Утро, как и положено, начиналось с побудки. Вставали рано. Уже в шесть тридцать утра медсёстры начинали раздавать лекарства. Больные выстраивались в очередь, получали таблетки, критически их осматривали, непременно выпрашивали какой - нибудь сонник дополнительно и несолоно нахлебавшись, возвращались в свои палаты. Раздача лекарств шла не менее получаса и всегда сопровождалась ропотом недовольства, а то и скандалами.
В самом конце появлялись наркоманы. Под утро им, загруженным сильными препаратами, вставать не хотелось, пробуждение ничего радостного не сулило. Поэтому они подходили к медсестре недовольные. Вот и сегодня один из них, разбуженный санитаром, был раздражен, его лицо выражало крайнюю степень озлобленности. Плохо соображая, он запихал в свой сухой, словно чем - то опаленный рот таблетки, старательно их запил водой и пожаловался медсестре
-Не могли на пять минут позже разбудить.
- Это ещё зачем? - без всякого интереса спросила она.
-Зачем, зачем. Снилось мне, что ты идёшь с двумя автоматчиками и тащишь трёхлитровую банку с марафетом. Ставишь её на стол в палате. Мы достаём свои "баяны " набираем кто сколько хочет, ремешок на руке захлёстываем и в это время побудка.
-Хороший сон. - говорит медсестра - А с ремешком то, сам управился или я тебе его держала?
- А-а...- с досадой восклицает наркоман и убирается за решетку.
Дежурства для персонала были тяжелыми. Приходилось заниматься поступающими больными, решать текущие вопросы, да ещё проводить экспертное обследование водителей, хулиганов, преступников, бродяг, наркоманов. А после этого работать, как положено целый день. Приходя на дежурство, любой сотрудник диспансера первым делом выяснял - сколько в отделении психозов, наркоманов, нет ли по республике или городу милицейских мероприятий типа "Невод" , " Перехват " или чего - нибудь подобного. Дежурство могло быть более или менее приличным, если в отделении было не более двух больных с психозом и не более трёх наркоманов.
В противном случае ночь предстояла не только бессонная, но превращалась в изощрённую пытку. Алкоголик в состоянии психоза находится в своём, только ему открытом мире кошмаров. Там он живет активной жизнью. Застаёт жену с любовником, кого-то убивает, от кого-то убегает. И все свои действия он сопровождает соответствующими разговорами, криками. Купировать это состояние сразу удается не всегда. Тут не помогает даже введение пограничных доз медикаментов. У наркоманов свои "бубенчики " - как только их в отделении появляется больше трёх, наступает время мятежей, шантажа и переворотов, потому, что из трёх -один непременно попадётся с лидерскими замашками и тут уж к старухе не ходи - поспать и минуты не удастся.
Людям со стороны казалось странным, что врачи и медсестры не бегут от такой работы куда глаза глядят, но на это есть свои причины. И об этом чуть позже.


В этот день, во время обеда, Серега почувствовал беспричинное беспокойство.
Он припомнил все события дня, пытаясь найти из-за чего могло возникнуть такое паскудство на душе, потом даже осмотрел уже пустые тарелки - еда была вполне приличной. Ничего особенного с утра не происходило. Тогда он постарался подумать о чём - то приятном. Попробовал вспомнить какую - нибудь женщину с красивым лицом и стройными ножками, но, как на грех, в голову лезла всякая гадость. Перед глазами встала Лера Анатольевна, главный врач диспансера. Какие там ножки! Лерка - так звали её между собой сотрудники, была точной копией короля из Бременских музыкантов.
- Что её заставляет носить такую прическу? - подумал Сергей. Копна отпергидролиных волос делала её и без того мясистое лицо ещё более грузным. Молодая тётка, а как запустила себя! Сразу вспомнились её толстые, короткие пальцы, унизанные золотом. Достаточно одного мимолётного взгляда на её руки с этими обрубками и всякий скажет - бессовестная, плотоядная стяжательница, жадная до умопомрачения. Она вечно одевалась в балахоны а - ля Алла Борисовна, закрывавшие ноги по самые щиколотки. Это - то она как раз правильно делала. Понимала, что её две колонны, в лучшем случае, можно было назвать лапищами.
От этих мыслей настроение стало ещё хуже. Серёга достал мобильник и набрал номер стационара. Трубку взяла медсестра Танька Артемьева, как она сама о себе говорила, женщина неприятная во всех отношениях. Серёга поинтересовался обстановочкой.
- Полный вассер - сообщила она.
- Да я не про бабки.
- А,... ну тогда радуйтесь. Ариадна поступила в психозе. - Серега чертыхнулся в ответ.
- А я тут сижу, думаю, что это мне кусок хлеба в рот не лезет.
- Да вы, Сергей Васильевич, сильно не переживайте. Она в этот раз тихая.
-Ну, ладно, я скоро буду.- Сергей отключил аппарат.
Ариадна - школьная учительница английского языка была алкоголичкой со стажем и необыкновенной красавицей. Пол года тому назад, она уже лежала в отделении с тяжелейшим галлюцинозом. Проблема состояла в том, что всё её тело было, словно из гуттаперчи и зафиксировать её было невозможно. Она легко освобождалась от пут, пробиралась в мужскую палату и забиралась в кровать к первому попавшемуся больному, не важно, к старику или молодому, к пьянице или наркоману. Её опять привязывали, но она освобождалась, проворнее Гарри Гудини и этот "кубик Рубика" крутился несколько суток. Прокапать её не было никакой возможности.
Водочка - вещество не только бездушное, но и до крайности жестокое, её щадила. Во всяком случае внешних признаков разрушения не было. Ей было тридцать лет, но выглядела на восемнадцать. Она обладала великолепными формами и какой-то персиковой, восхитительно матовой кожей. В прошлый раз её привёз муж -полковник. Видно было, мужик с ней намучился до тошноты. После формальностей, связанных с оформлением, уходя, он, не обращаясь собственно ни к кому, глухо проговорил
-Хоть бы сдохла она что ли.
Вот такая прелесть ожидала Серёгу на сегодняшнем дежурстве. Пора было собираться на работу, и он зашёл в магазин купить сигарет, минералки и галетного печенья - обычный дежурный набор.

На работе его уже ждали. Валентина Савельевна Мурашова знала, что Сергей всегда приходит раньше, встретила его уже одетая.
- Всё нормально - сообщила она - Ариадна поступила. Я на неё историю не заполнила.
Ты, Серёженька, сам там что - нибудь назначь, а я потом всё оформлю. Она же в психозе, анамнез не собрать, да и назначать что-то бесполезно, не даст ведь, засранка, ничего делать. Я пошлёпала, а тебе спокойного дежурства.
В отделении стоял специфический, устоявшийся запах наркологии. Сергей зашёл в ординаторскую и немедленно открыл настежь дверь балкона. Переодеваясь, он отметил, что из-за решётки не раздается ни звука, это его немного ободрило. Видно и правда Ариадна в этот раз ведёт себя тихо. Но за то зазвучал зуммер вызова врача на экспертизу. В кабинете экспертных осмотров дежурила Татьяна Захаровна - фельдшер по кличке " Поле чудес".
Обзывали её так оттого, что никогда не было известно, чем кончится с ней дежурство. Валентина Мурашова вообще отказывалась с ней работать.
- Ты, Захаровна, не обижайся, но у меня сын ещё маленький, из тюрьмы его не воспитаешь - сообщала она ей в глаза. Впрочем, та и не обижалась, она сама про себя говорила
- Ну, дура я, дура, не всем же быть умными.
Вот и сейчас Сергей заметил, что она готова сунуть испытуемому алкотест, не сменив одноразового мундштука. Он ловко перехватил её руку и молча, кивком обратил внимание на ошибку. Захаровна всё поняла, изобразила на лице недовольную мину, но мундштук заменила.
Гаишники привезли пьяного водителя - адыгейца. Темпераментный кавказец был явно взбешен и сдерживался из последних сил. Достаточно было пустяка и произойдёт взрыв. Захаровна, словно не замечая этого, подошла к нему и как-то пренебрежительно сказала
- Ну, давай дуй сюда.- Тот коротко выдохнул в трубку.
-Не так - повышая голос, командовала она-
продувать надо длительно.
Сергей поднялся со своего места и отобрал аппарат. Ещё было не поздно предотвратить конфликт.
- Не торопитесь - миролюбиво попросил он -
нужно сделать один длительный выдох в трубку.
Но водитель уже специально сделал всё наоборот. "Поле чудес" немедленно подала голос
-Я же говорю, он просто издевается. Сосёт мундштук, не знаю как ..... как соску.
Адыгеец побагровел.
- Я сосу? Это ты сосёшь.- он обернулся
к Сергею.
-Убери этот баба. Нэ буду при нём дуть. Потом накинулся на гаишника.
- Нашёл преступник? Дэнег нада. Возмы.
Он начал сдирать с пальца перстень. Но гаишник бесстрастно смотрел на него, не произнося ни слова. Как вести себя в подобной ситуации его учить было не надо. Сергей ещё раз попытался успокоить испытуемого
- Смотрите, фельдшер ушла. Нужно дунуть спокойно. Дел - то на пять секунд.
Но было поздно, тот упёрся и уговаривать его было бесполезно. Пришлось оформлять отказ от обследования. Как только гаишник с водителем ушли, Сергей обратился к фельдшеру.
- Захаровна! Сколько раз говорить, будь вежливой!
- А что я такого сказала? - И она уставилась на врача совершенно пустыми глазами.
-Безнадёга - подумал он и не стал дальше продолжать разговор.
-У нас психозник - объявила, заглянув в ординаторскую, Артемьева. Действительно привезли офицера с паранойей.
Он находился в командировке вторую неделю и видимо надирался всё это время до бесчувствия.
-Это не от водки - сообщил он убеждённо -
я уже четвёртый день не пью.
-И не спите, столько же - уточнил Сергей.
-Где тут уснёшь?- поёжился парень.
- Я документы все запечатал и спрятал, да разве от них что-то скроешь?
-Ладно, идите в палату, сделаем укольчик.
Думаю, всё обойдется.
Офицера увели, но тут же в дверь робко постучали.
-Войдите - крикнул Сергей. Из-за двери показалась измождённая фигура Мурата, народного поэта республики и наркомана. Он подарил недавно Сергею свою книжку стихов с дарственной надписью. Стихи были хорошими.
В них было много воздуха, они словно пахли горами, передавали вкус родниковой воды и вина. Талантливый парень. И угораздило же его вклепаться в эти наркотики.
- Сна нет, Васильевич, шестой день без сна - пожаловался он - скажи сестричке, пусть даст сонничек.
-Рано ещё - возразил Сергей - ближе к ночи дадим.
- Не нужно - Мурат болезненно сморщился -
-я ночью не сплю, привык писать. Мне бы сейчас часика два покемарить, потом и потерпеть можно.
Сергей вызвал Татьяну
-Дай Мурату две таблетки снотворного -распорядился он.
-Ему это, что слону дробина.
- Ну, дай три.
- Да что толку, час поспит и опять канючить будет. Мурат молитвенно сложил руки
-Шестой день не сплю.
Танька, со свойственной ей быстрой реакцией, тут же нашла, как ему ответить
- А сон, Муратик, это божий дар, кому не попадя, не даётся.
-Ну, хватит, Татьяна, сказано дать и точка.
На неё полезно было время от времени прикрикнуть. Серега это хорошо знал.
- Да ладно мне не жалко, иди, Мурат, на пост. Я сейчас подойду. И когда он вышел, спросила
-Обход - то сегодня будем делать?
-Сейчас перекурю и пойдем.
Татьяна отыскала в общей стопке историю болезни Мурата и положила её перед Сергеем.
-Снотворные впишите в лист назначений. Сергей послушно взял ручку.

Ариадна ничуть не изменилась. Нежный розовый румянец делал её лицо обворожительным. Она внимательно посмотрела на Сергея и попыталась приподняться на локтях
- Ну, чего уж там давай, ложись, сколько тебя ещё ждать? Её прекрасные глаза искрились лукавством
- Ну, чего ты бычишься?
- Ты опять Ариадна запила? - спросил Сергей.
- А что тут такого? Глоточек шампанского. Хочешь шампанского? Любишь Брют?
Она оживилась ещё больше и попыталась сесть, но вязки не давали возможности это сделать.
- Сними часы - попросила она. Потом без всякого усилия вытащила руку из петли.
-Ну, вот и цирк начинается - сварливо прокомментировала Татьяна. Пришлось снова перевязывать все вязки. Ариадна находилась в палате на двух человек. Её соседка, явная бомжиха, но с гипертрофированным чувством собственного достоинства и резко сниженной критикой на вопрос
- Есть ли какие - нибудь жалобы?- с каким - то вызовом сообщила
-Нет ничего, выписывайте меня скорее. Что мне тут с алкоголиками делать?
- А как вы тут оказались? - спросил терпеливо Сергей.
- Рюмочку раз в жизни выпила, а вино, сами знаете, нынче какое. Вот сердце и прихватило.
-Будет тебе доктору - то врать. Я её принимала
с полными карманами фанфуриков боярышника - сказала Татьяна - как ты эту гадость пьёшь только?
-Не пью я, ноги натираю, суставы у меня болят - сообщила старуха.
-Ну, хорошо - миролюбиво заключил Сергей - отдыхайте.
Вновь поступивший военный, сидел на кровати, судорожно обняв подушку, и испуганно всматривался в батарею парового отопления. Его еще не начинали капать.
-Ну, как дела? - участливо спросил Сергей.
-Какие дела, когда тут такое творится? Смотрите, они уже людей не стесняются, планшет отнимают - показал он на подушку. Пришлось срочно звать санитаров и фиксировать несчастного. При виде санитаров, парень совсем испугался, попробовал убежать, а когда привязывали, кричал
-Подождите, я же присягу давал, живым не дамся.
Подключили капельницу. В следующей палате располагались наркоманы. Мурат лежал на своей кровати, накрыв голову подушкой. Не ясно было, спит он или нет. Другой больной, бандитского вида стриженый и весь в наколках, пожаловался
-Док, что - то у меня живот болит.
Сергей присел на край кровати и начал пальпировать ему живот. Тот громко выпустил шутиху
-Ну что это?- поморщился доктор. Татьяна язвительно сообщила
-Это мы его теряем, доктор.
И секунды, паразитка, не задумалась, реакция у нее была прямо боксерская
-Сходи в туалет - посоветовал парню Сергей
-Ага, Чернов, сходи, пробздись, бессовестный -продолжила Танька - врач его осматривает, а он серет ему прямо под нос, ну хоть бы извинился.
Парень важно сообщил
-Ноу комент.
-Господи!- всплеснула руками Танька - ну тогда накройся одеялом и тащись в одиночку. Всю страну отравили, превратили в сортир и стоят гордые, комментариев у них нет, управились придурки.
В сестринской Захаровна отчитывала своего мужа Валентина по телефону. Дело в том, что она приторговывала на рынке кожгалантереей и в дни, когда дежурила, заставляла торговать мужа. Бедняга продал какой - то ремень на пятерку дешевле, чем было нужно. Вот дура баба и костерила его почем зря. В выражениях не стеснялась, называла его и обормотом и дураком, а под конец так распсиховалась, что бросила трубку на аппарат, продолжая рассказывать какой у неё непутёвый мужик.
- Ты только подумай, тёзка, - обратилась она к Таньке Артемьевой - ну ничего нельзя поручить. Но та остановила её
- Погоди, Захаровна, мне надо срочно позвонить, потом расскажешь.
Она набрала номер
- Алло, это Валентин? Здравствуй, Валя, это Таня Артемьева. У меня к тебе предложение. Ты ведь знаешь, я вдова уже пятый год, так почему бы нам с тобой не сойтись. Хата, ты сам знаешь, у меня трёхкомнатная, девчонки мои в Питере обе устроены. Нежности во мне накопилось за пять лет достаточно. Денег нам много не надо. Во всяком случае стоять на базаре тебе не придётся, да и таксовать по ночам не надо будет. Давай, подумай, да мне перезвони. Чао, дружок.
Всё это она проделала совершенно серьёзно, так, что ни один мускул на лице не дрогнул. Потом подсела к Захаровне.
- Ну, давай рассказывай. Я тебя обожаю слушать. Захаровна уставилась на неё
-Ты с кем разговаривала, Танька?
- С кем, с кем? С твоим Валентином.
Захаровна недоверчиво улыбнулась и лицо её стало ещё глупее.
- Ну, ты хохмачка, тёзка.
- А ты как думала Захаровна? Вон времена - то какие. Теперь каждый за себя воюет, как может.
Захаровна начала хихикать.
-Да что я тебя не знаю? Ну, шутишь ведь?
Танька зевнула.
-Скажешь тоже. Была охота мне шутить.
Снизу позвонили. Захаровна подошла к окну.
- Это вохровцы бичей привезли. Сидите, Сергей Васильевич, я сама управлюсь.
Она убежала, бросив на прощанье быстрый взгляд на Таньку.
Как только она исчезла, начался хохот.
- Тебе, Танька, на эстраде надо выступать -сквозь смех сказал Сергей.
-Можно и на эстраде - согласилась она. Но ведь это надо, за пятёрку мужика ниже плинтуса опускать. Ох, и балда!
Захаровна вернулась через несколько минут и немедленно подсела к телефону.
- Валя - елейным голосом промурлыкала она в трубку - ну, чем ты занимаешься? А я тут подумала, да чёрт с ним, с этим ремнём. Давай китайские сумки красненькие поставим на пятерку дороже. Они смотри, как хорошо идут.
Правильно я смороковала? Ну ладно. Там в холодильнике буженинка, ты её найди и поешь.
С огурчиком вкусно и не расстраивайся. Давай, целую.

В решетку стучали. Санитар вызвал Сергея.
-Там старуха вас чё то завёт. Соседка Ариадны по палате возмущённо сообщила
-У вас тут черт знает, что творится, не больница, а притон какой - то. Идите вон, сами поглядите.
В палате Ариадны на краю ее койки сидел Чернов. Он развязал женщину, расстегнул на ней халат, поднял рубашку. На нем самом были спущены брюки. Увидев Сергея он не смутился, а деловито объяснил
-Душно ей стало, попросила раздеть.
-И тебе видать не холодно, пойдем со мной. Они зашли в мужскую палату
-Ты хоть понимаешь, что ты сделал- спросил Сергей
-А че я такое сделал?
-Ты совершил преступление. Эта женщина невменяема, она не отдает отчета в своих действиях. Так что придется вызвать милицию.
-Да вызывай кого хочешь - нахально возразил парень и демонстративно улегся на кровать. Сергей пошел в ординаторскую и позвонил по телефону Лере Анатольевне.Та сказала-
-Немедленно вызывайте милицию.
Кошмар, какой - то. Ох, уж эта мне Ариадна, хлебнем мы с ней еще. А кто мужик - то?
-Да наркоман Чернов.
-Ага, вон как. Ну, вы пока не предпринимайте ничего, а я проконсультируюсь и перезвоню. Минут через тридцать к наркологии подъехала черная иномарка представительского класса. В ней сидели Лера Анатольевна и два мужчины, судя по всему высокое начальство. Лера зашла в ординаторскую, предварительно распорядившись, чтобы Чернова провели в ее кабинет, который она уступила местным вельможам. Что там происходило трудно себе представить, во всяком случае, в палату Чернов больше не вернулся.
-Вы нигде в истории это безобразие не отразили?- спросила главврач.
-Да нет, еще не успел- ответил Сергей.
-Вот и хорошо. Напишите, что больной ушел домой самостоятельно. Этим пока и ограничимся.

Опять верещал зуммер вызова. "Поле чудес" сообщила, что милиция привезла Банзая и Гришку Маркоряна - двух ветеранов алкогольного движения.
- Банзай пьяный, я его в вытрезвитель определила, а Гришка обкуренный. Сами решайте, что с ним делать. Может за решетку его?
Гришка выпивал относительно редко. Он работал где-то на мельнице, но последнее время начал баловаться анашой.
Первого осмотрели Гришку. Парень бессмысленно улыбался, пытался что-то объяснить, но это у него не получалось.
- Отправляйте его за решетку- распорядился Сергей и пошёл глянуть на Банзая. Тот лежал на топчане в вытрезвителе - в палате за железными дверями с небольшим смотровым окошечком. Он был просто крепко пьян. Этот
человек был личностью известной. Из своих шестидесяти трёх лет, сорок провёл в местах не столь отдаленных. Надо сказать, что, не смотря на своё прошлое, вел он себя пока лежал, вернее, проживал как бомж в диспансере, примерно. Был вежлив без заискивания, не выпивал, не ссорился ни с кем. Всё тело его было расписано наколками. Передвигался, широко размахивая руками. Разговор его понять было не просто из-за тюремных словечек, только слово "банзай" определялось чётко. Когда до пенсионного возраста оставался год, он начал хлопотать о пенсии и, не смотря на то, что рабочий его стаж был ровно четыре месяца и шесть дней, получил её. После этого он быстро перебрался на жительство в дом ветеранов, где занимал отдельную комнату. Там он в пьяном виде не появлялся, его везли по старой памяти в диспансер. Вместе с ним пэпээсовцы доставили прилично одетую, но невменяемую женщину лет сорока. И Банзая и эту женщину уложили рядышком в комнате вытрезвителя.
Приближалось время ужина и нужно было идти снимать пробу на пищеблок. Никто из врачей не ел пищи, приготовленной для больных. Главное сделать запись в бракеражном журнале о качестве и готовности пищи. В этот день в меню была отварная капуста, заправленная постным маслом, чай и хлеб. Вот и все разносолы, которые даже у бродяг вызывали брезгливую гримасу. Скудное меню, к слову сказать, было не потому, что повара разворовывали продукты. Кому нужны нищенские отбросы? Дело было в том, что Министерство определяло поставщиков, якобы на конкурсной основе. На самом деле всё решалось за взятки и откаты. Именно поэтому
на пищеблок поступало мясо какой-то синюшной дохлятины, по цене телятины высшей категории, а сухой перемороженный минтай, по цене сёмги и осетрины.
Сергей подписал разрешение на выдачу ужина и вернулся в ординаторскую. Минут через двадцать за решеткой послышался шум разбиваемой посуды. Оказалось, что Гриша Маркорян вызвался помочь раздавать больным ужин. Санитары с удовольствием согласились, и Гришка взялся за дело с энтузиазмом только что принявшего дозу наркомана. Травка в его организме требовала активных движений. Он стремительно пронесся по палатам, расставляя тарелки, наполненные капустой, на прикроватные тумбочки. Освободившиеся подносы он побросал в коридоре у стены.
На всё, про всё, ушли секунды. Казалось делать больше нечего, но обдолбанные мозги не давали телу расслабиться. Никто из больных не успел ещё прикоснуться к пище, а Гришка уже собирал тарелки, не обращая внимания на протестующие голоса. Прямо от дверей палат он запускал их, в направлении подносов, подобно китайским жонглерам. Ему казалось, что делает он это очень ловко, и тарелки веером пролетая по коридору, ложатся именно там, куда посылает их его точная рука.
Увы, тарелки с грохотом превращались в черепки, а медузообразная капуста висела желтоватыми соплями на стенах. Санитары не могли ничего с ним поделать. Пришлось Сергею, как следует, встряхнуть его
- Прекратить! - как бешеный заорал он.
-Васильевич - на врача смотрели совершенно сумасшедшие глаза Гришки - извини, я сделал всё, что мог.
Пришлось вязать и его.

Время приблизилось к восьми, началась настоящая работа. Народ так и попёр, но плакать не приходилось, так как запахло живой копеечкой. Стали поступать те, кому не нужно было стационарного лечения. Шли люди посолиднее привычных алкашей. Этим требовалось к утру быть в нормальной форме. Они еще находились в самом начале дороги
с романтическим названием хронический алкоголизм, на одном из полустанков, имеющем тоже своё название - бытовое пьянство. Этих людей прокапывали, промывали, как говорится не за страх, а за совесть. А ещё точнее, за наличные. В среднем их бывало человек пять, семь, а в ударные дни и десять, пятнадцать. Привести организм в порядок обходилось каждому в пределах двух тысяч рублей. Где же взять такое количество медикаментов? Вспомните бомжей и бродяг, которые годами обитались в отделении, не получая никакого лечения. Лекарства - то на них списывались регулярно всё это время. А иначе кто бы их там держал? Более того, Лерка на откатах по статье медикаменты имела каждый месяц около ста тысяч. Да она ещё на кодировках ежедневно заколачивала по пять, семь тысяч, да каждая смена платила по десять процентов от заработанных, в общем- то честно, денег. Еще существовала одна статья её заработка - мертвые души. Таких постоянно было от пяти до десяти человек. Их табелировали как работающих, а зарплату получала Лерка. Ну и конечно санитары из бродяг, половину положенного, им даже не выдавали в получку, они и так были радёхоньки, продолжая возиться в говнище собратьев по несчастью. Уж они - то усвоили, заработать в нашей стране в их положении - великое благо. Можно конечно и Сергея Васильевича осудить за желание, чтобы его дети ели нет, не икру ложками и не марципаны в шоколаде, а простую, но здоровую пищу. За то, что ему хочется иметь компьютер и приличную машину, а не устаревшую, ещё в семидесятых, подержанную Ладу, постоянно ремонтируя которую, приходится платить в конечном итоге больше, чем за новую иномарку.

В одиннадцатом часу гаишники привезли насильника. Задержали его почти случайно.
Увидели на поле одинокую шикарную иномарку и, когда к ней подъехали, глазам своим не поверили. В машине оказалась уже изнасилованная плачущая девчонка и парень, который только что, почти у них на глазах, отрезал ей мизинец на руке и ещё держал его в своих окрававленых руках. Гаишники отвезли несчастную в Республиканскую больницу, а насильника доставили на экспертизу. У Сереги мурашки побежали по коже, когда ему рассказали эту историю. Парень выглядел совершенно обычно. Незаметно было, чтобы он особенно волновался. На Серёгин вопрос
- Зачем он это сделал? - посмотрел своими чёрными, как вишни глазами и, усмехаясь, проговорил
-А что нельзя? А я не знал.
В его крови алкоголя было не так уж много - лёгкая стадия опьянения. Явно не достаточно, чтобы человек спятил.
Следом привезли водителя, который в своём Мерседесе повез жениха и невесту поучаствовать в гонках. Те, стоя в люке, наслаждались быстрой ездой, но на повороте машина перевернулась и молодожены погибли. И не мудрено, у водителя содержание алкоголя было очень высокое.
Время приближалось к полуночи, но поток нуждающихся в освидетельствовании не иссякал. Хорошо, что ещё часть экспертиз можно было перепоручить фельдшеру. Но на "Поле чудес" надежда была зыбкая. Сергей ушел в смежную комнату, чтобы перекурить, но сам внимательно прислушивался, готовый в любую минуту вмешаться. Захаровна тем временем освидетельствовала семейного скандалиста. Тот неохотно отвечал на её вопросы. Его больше интересовало, как его накажут. С этим он и приставал к милиционерам. Те отмалчивались, а потом, когда он им надоел, кто-то сказал
-Ничего страшного. Суток десять дадут.
Мужик был потрясен, он буквально заплакал
-Вы что ребята, да разве бабам можно верить? Она же мне наверно изменяет, а я, ей Богу, всю жизнь за "Динамо" болею.
Серега хотел выглянуть полюбоваться на чудака, но тут зазвонил телефон, это была Лера Анатольевна, которая заспанным голосом справилась
- Привозили ли водителя со свадьбы? - Сергей доложил, что привозили
-Ну и что там?
-Пьяный, на алкотесте три промили.
- Ах ты, черт! А давно освидетельствовали?
-Минут тридцать назад.
-Посмотрите, может они еще не уехали?
Сергей выглянул в окно, но машины ГАИ уже не было.
-Ну ладно - сказала она и положила трубку.
-Опять какой-то блатной - подумал Сергей. Минут через двадцать Лерка появилась сама, подвязанная каким - то нелепым платочком. Отозвав Сергея в сторону, бесцеремонно потребовала
-Надо переписать акт.
-Как это переписать? В трех журналах случай уже зафиксирован.
-Значит нужно переписать все три журнала.
-Ну, я этим заниматься не буду.
Лерка посмотрела на подчиненного с явным недоумением.
-Об этом просит городская прокуратура - сообщила она - и сам Фадюхин. И она подняла свой короткий указательный палец к потолку.
-Надо сделать, понятно?
-Нет не понятно - заупрямился Сергей - во всяком случае, я этим заниматься не буду. Если хотите, идите и сами пишите, что угодно.
Лерка посмотрела с сожалением на доктора.
-Нельзя, Сережа, таким дураком быть.
Она обернулась, поискала глазами и подозвала, взмахом руки, невысокого человека. Тот подошел и своими бесцветными глазами уставился на Сергея.
-Вот - пожаловалась Лерка - не хочет нам помочь. Прокурор, а это был именно он, спросил, недоумевая и не отводя взгляда от лица Сергея
-А он знает, кто его просит?
-Да сказала я ему. Все равно не хочет.
-Ну что ж упрашивать не будем.
Прокурор резко, по военному, повернулся и направился к выходу. Лерка засеменила за ним. Пройдя несколько метров, они остановились. Мужчина достал что-то из кармана и передал Лерке. Та, после этого, вернулась и сунула Сергею в руку визитку.
-Вот тут сотовый его. Если передумаешь, позвони. До семи утра еще будет не поздно, обалдуй.
Серега машинально сунул визитку в карман халата и пошел в ординаторскую.
-Вот оно - думал он - а мне весь день было невдомек, почему так погано на душе. Как просто все объяснилось.
В ординаторской он прилег на диван и задумался.
-Неприятно, конечно, отказывать начальству, но ведь другого выхода нет. Ох уж эти прокурорские. Случись что колебаться не будут. Спихнут в яму и закопают. Им это раз плюнуть. А такой случай наверняка прогремит на всю Республику. Нет, все сделано верно.
Он попытался заснуть и чтобы облегчить себе эту задачу, прислушался к стуку часов. Словно лошадь, переваливаясь с боку на бок, идет по мостовой, неторопливо постукивая подковами. И даже не почувствовал как провалился в сон. Его разбудил зуммер вызова на экспертизу. Вставать совершенно не хотелось, но делать было нечего. Сергей взял графин с водой и вышел на небольшой балкончик, где полил себе на руку воду и смочил лицо.
-Сволочи - обращаясь неизвестно к кому, выругался он - даже воду не смогли провести в кабинет врача. Вхряпали в ремонт миллионы, а руки помыть приходится ходить в туалет или процедурку. Сэкономили пару тысяч, да ладно бы сэкономили - просто украли, никому - то до нас нет дела. Зато кабинет Лерки отделали под дуб и ясень и новую мебель завезли. Снизу снова позвонили.
-Что там у них за срочность такая?- думал Сергей, торопливо спускаясь на первый этаж. ПэПээсовцы привезли пьяненькую барышню. Та, каким- то чудом, уговорила их дать возможность переговорить с врачом с глазу на глаз. Она встретила Сергея в полутемном коридоре
-Доктор, у меня приятели работают в милиции, они вам позвонят днем.
-Не надо мне звонить - грубо прервал ее Сергей - на болтовню времени у меня нет.
В кабинете для экспертиз никого из милиционеров не было. Девушка уселась на банкетку и, порывшись в карманах, достала две тысячных бумажки, которые положила на стол. Потом молитвенно сложила руки
-Пожалуйста, я вас очень прошу, помогите. Муж узнает, что я среди ночи была пьяная, он меня прибьет.
Захаровна моментально вцепилась в купюры и скороговоркой проговорила.
-Ладно, ладно не страдай. Когда к нам по человечески, и мы можем войти в положение. Сергей зло и внушительно сказал
-А ну - ка, Захаровна, немедленно верните деньги.
-А что такого? - стала оправдываться она - человек от чистого сердца предложил - однако деньги, хоть и неохотно, вернула.
-Теперь дайте ей алкотест.
Девушка старательно продула прибор. На шкале высветился ничтожный показатель - 0,04 промилли
-Вот видите - Сергей показал ей прибор - не всегда нужно сорить деньгами.
-Правда? А у вас прибор правильно работает?
-Не сомневайтесь, правильно.
Сергей заполнил акт и опять поднялся в ординаторскую. Было 5.30 утра. Ложиться спать не имело смысла. Через 40 минут все равно вставать. Он вышел на балкон, закурил. Светало. У входа в диспансер стояли две машины - значит еще кого - то привезли. Скорее бы уж кончилась эта ночь. Его размышления прервал какой-то шум в отделении. Сергей выглянул в коридор, там стояла старуха, соседка Ариадны по палате, и что-то орала. Разобрать было невозможно. Сергей подошел к ней. Из ее путаного рассказа он понял, что народный поэт тоже решил нырнуть к Ариадне, но не учел того, что ночью все кошки черные. Вместо Ариадны он нарвался на старую бомжиху, а та, со сна, не могла понять, что пытаются втолкнуть ей в рот, однако перепугалась и заорала благим матом. Поэт, напуганный еще больше, моментально ретировался. Сергей застал его, лежащего
в постели, с подушкой на голове. Когда он зло приподнял её, на него уставились два затравленных, испуганных глаза. Говорить о чем-то с этим несчастным было глупо. Доктор только укоризненно покачал головой и опустил подушку на место. После этого он пошел успокаивать перепуганную бомжиху. Она, впрочем, не так уж сильно расстроилась. Скорее находилась в изумлении от того, что еще может привлечь внимание мужчины. Представить, что ее просто перепутали с красавицей Ариадной, она не могла. Сергей распорядился, чтобы санитар находился до утра непосредственно у палаты женщин и пошел в ординаторскую. Необходимо было сделать записи в историях . Только он занялся этим, как в дверь постучали. Вошел парень с пухлой барсеткой в руках
-Доктор - заискивающе начал он - у нас неприятность. Друг попал в переделку, его сейчас привезут. Нельзя ли сделать, чтобы он был трезвым. Не бесплатно конечно.
И он красноречиво постучал по барсетке.
-Ничем не могу вам помочь - сказал Сергей - извините, у меня пересменка, и мне некогда с вами заниматься.
Он открыл дверь, приглашая посетителя удалиться. Но тот не спешил и нахально уселся на диван.
-Если вопрос в сумме, то вы не волнуйтесь - вот пять тысяч.- И он зашелестел купюрами
-Я вам повторяю - ничем не могу помочь. Покиньте, пожалуйста, кабинет. Или мне позвать санитаров?
-Не надо санитаров, я и сам уйду.
Вслед за ним забежала запыхавшаяся Захаровна.
-Васильевич, идите в вытрезвитель.
- Господи там - то что?
-Там Банзай эту тётку трахает.
Прыснула в кулак Захаровна.
-Да что сегодня за день?- думал Сергей, спускаясь на первый этаж.
В вытрезвителе женщина лежала на кушетке лицом к стенке. К её спине прижался Банзай.
Серёга толкнул его в спину. Тот, даже не повернув головы, спросил
Чего тебе, Васильевич? У нас тут порядок.
- Кто бы сомневался. Давай, вставай будем решать, домой тебе идти, или милицию вызывать. Банзай моментально вскочил.
- А что случилось - то?
-Да вот, говорят, ты тут даму свою насилуешь.
- Да ты что, Васильевич, меня не знаешь? Я такого никогда не допущу.- Морда при этом у него была довольная.
- Никто никого тут не насилует- подала голос женщина. Она поднялась и ещё не твёрдой походкой подошла к Банзаю.
- Благодарность тебе! Хороший ты мужик - и чмокнула его в щеку.
- Ну, если у вас всё нормально, давайте, расходитесь по домам - предложил Серёга.
Женщина держала Банзая под руку.
- Мы с тобой, старичок, идём ко мне. Я тебя не отпускаю.
- Хоть в конце дежурства хороший финал - подумал Сергей, поднимаясь в ординаторскую.
Но до финала, да ещё и хорошего, было далековато, потому, что вслед за ним туда вошли оперуполномоченные следственного отдела прокуратуры и понятые. Всё снималось на камеру.
- Прошу сесть за стол, Сергей Васильевич. Ознакомьтесь с санкцией на обыск.-
Но прежде, чем обыскивать вас предлагаю предъявить всю наличность, которая имеется у вас. Сергей спокойно достал из портфеля портмоне и вытащил из него все деньги. Опер достал из папочки лист бумаги с отпечатанными на нем номерами купюр и стал сверяться. Через несколько секунд он, удовлетворённо хмыкнув, пригласил подойти к столу понятых. Прошу вас удостовериться, что из портмоне, которое нам выдал Сергей Васильевич Изотов, извлечены две купюры, номера которых совпадают с номерами, отпечатанными в листе, заверенном соответственными подписями и печатями. Примерно час составлялись разные бумаги, и всё это время, Серёга прикидывал, когда ему успели подкинуть меченые купюры. Скорее всего, когда он спустился в вытрезвитель. Потому, что он, после разговора с прокурором, выходил из кабинета только, когда разоралась соседка Ариадны, но совсем на недолго, хотя много ли надо времени, чтобы сунуть две бумажки в кошелёк? Через какое-то время, когда в кабинете кроме молодого парня - опера никого не осталось, тот с улыбочкой превосходства сказал
- Что же это вы, Сергей Васильевич, такой непослушный, вас ведь попросили позвонить, а вы что же? Не хорошо.
Сергей поднял на него глаза.
- А может и сейчас ещё не поздно?
-Не знаю, не знаю, захотят ли теперь вас слушать.
-Так как же быть?
Опер задумался.
- А что, попробуйте. Попытка, говаривал незабвенный товарищ Берия, не пытка, попробуйте - и он протянул Сергею листок с телефоном.
- У меня есть его телефон - сообщил Сергей, доставая прокурорскую визитку.
- Э нет, по тому,номерочку надо было до шести утра звонить, звоните по тому, что я дал. Серёга набрал номер, трубку долго не поднимали, потом он услышал противный, безжизненный голос Фадюхина
- Ну кто там?
- Это Изотов, врач из наркологии.
- А, ну что ты хотел?
- Да я и сейчас хочу и долго ещё хотеть буду.
Уверен, что когда ты сдохнешь, я ещё хотеть буду.
- Ишь ты, какой боевой. А я думаю лет через семь, когда освободишься, ничего не захочешь.
- Ошибаешься, старый гаер - сказал Серёга, вспомнив довольную физиономию Банзая.

Другие произведения автора:

Венеция

Кто мы

Северное сияние