Мужчины не плачут 2

 

          Убей бог, не могу понять, но почему-то Владислав Никольский обожал и этот фильм, и эту нацию. Наверное, за свойственную ему одному бесшабашную лихость и добродушие, бесхитростное хвастовство шляхтичей. В школе, в 8-9 классе,  Николас, как мы его называли, рисовал военную форму оружие польского производство, погоны, ордена. Склоняюсь даже к мысли, что он был хорошим специалистом польской военной истории. И еще моим другом. Просто Владиком Никольским.  Владислав творил рассказы и повести, даже романы. Детские смешные, про приключения друзей пионеров: Владика, Олега Банникова, Олежки Маринкина и Димы, то есть нас четверых. И, конечно же, диких амазонок. Девчонок нашей школы, где мы сначала были врагами, а потом…Все как в лучших домах Лондона, и без пошлости. Только чувства и поцелуи.

 

            И если я начал заниматься поэтических творчеством, то,  скорее всего, подражая ему. Потому, что мы как будто подстегивали друг друга в творчестве. И безусловно у Владислава это получалось гораздо лучше.

 

         Зато у меня в отличие от Станислава Евгеньевича  было желание писать стихи. А он этим не заморачивался.

Пример такого моего раннего «шедевра»: 

Мне одном жизни жалко – она летит над морем как …галка! (Чушь наивная и несусветная!)

 

Еще Владислав прекрасно рисовал различные комиксы, пародии на одноклассников и однокашников, играл в школьном драмкружке, сочинял конкурсы и сценарии и блестяще учился. Мы с ним играли в одной команде «Что? Где? Когда?» и  «ЮИДы -Юные инспектора Движения». Когда только  все успевали? 

Но больше всего на свете Владислав любил …войну. Стратегическое мышление было у него в крови. Его отец – дядя Женя был полковником Штаба Военого Туркестанского округа – ТУРКВО. И вот на этих самых оставшихся после учений миллиметровых генштабовских картах Западной Германии и Франции, иногда Турции (как сильнейших армий блока НАТО) мы и разыгрывали свои третьи Мировые войны. И, разумеется, побеждали в них, захватив в плен  и уничтожив своими танковыми армадами и стратегическими бомбардировщиками главные силы Северо-Атлантического Альянса.

 

            Пожалуй, единственным недостатком Владислава, была его физическая форма. Скажем прямо, оставляла желать лучшего. Ни пробежать, ни подтянуться или отжаться пару раз, он просто не умел. Хотя рост имел 198 и выглядел как чемпион баскетболист или американский гризли. Силище феноменальное. Вот только распорядиться ей ни капли не получалось. Все это приводило в смешным нелепостям в виде сломанных стульев или разбитой посуды. Но при этом пан поручик Станислав Евгеньевич был настолько добродушен, что сам искренне посмеивался над своей неуклюжестью. Зато блистал своей эрудицией и умом. Именно блистал, был хорошим ведущим и частенько проводил школьные мероприятия, помогая  со мной нашей старшей пионервожатой Люде Варфоломеевой.

 

       Она была та еще штучка. Доподлинно конечно это неизвестно, но школьная молва, которая редко ошибается, приписывала ей сексуальный  роман с пацаном из соседнего класса младше ее на 7 лет – Диманом  Майоровым, ничем примечательным в школе не отличавшимся, кроме того, что был одним из ее «авторитетов». И еще Люда напрямую «сдавала» всех девчонок  и мальчишек,   кроме Димы,  нашей директрисе Нине Ивановне Алиповой, той еще авторитарной и продажной мадам времен СОВДЕПА. В принципе и в современной школе часто существует такая гнилая демократия и видимость «свободы слова».

 

           На школьном выпускном в 9 классе, который мы вместе с Николосом проводили, видит бог не специально, но получилось следующее. (А язвительный острый язык был всегда моим и другом и врагом.)

 

По очереди оба ведущих напутствовали старшеклассников:

 

— После нашего праздника вас ожидает утренний концерт наших подшефных, праздничный обед, выпускной бал и …

 

И тут мы, не сговариваясь,  выпалили дуплетом: «Варфоломеевская ночь!!!!!!!!!». Зал ахнул, затем обомлел, когда стал понимать степень намека. А в тишине раздался истеричный крик пионервожатой: «Сволочи!».

 

               …Мне кажется, мы давали с Владиком толику храбрости и смелости друг другу. И никогда бы не посмели единолично то, что творили вместе. И это было так естественно.  Даже директриса сделала вид, будто не поняла нашей маленькой мести. Но школа это запомнила. Мы смогли уйти  красиво. 

Кроме всего прочего у Владислава Никольского всегда находились «черновые» записи концертов «Каскада» и «Голубых беретов». Под звуки «вертушек» и автоматные очереди душманов. Их привозил дядя Женя из Афганистана. И мы реально жили и горели этим. Правда на гитаре играл я, а Владиславу больше нравилось быть ударником или басистом. Причем левшой. Как Джон Леннон. Но нам больше нравился «Секрет».

 

            Любил ли кого – то из девочек Никольский? Они конечно да. Но…Представляете, я не помню, чтобы он когда-то рассказывал об этом. Заигрывал. Как все мальчишки. Был обходителен, воспитан и вежлив…со всеми. Разом. Но лично я не помню ни об одном его свидании в школе. В делах любви, полагаю, пан поручик Косоловский отдал навсегда пальму первенства своему другу – поручику Борису Дмитриевичу Борейко, персонажу «Порт-Артура», то есть мне. И искренне помогал. Он мог создать фон, настрой, атмосферу для непринужденного общения, похода или поездки. Душа компании – вот его кредо. Вероятно он бы мог стать классным КВНщиком или шоуменом, но упрямо и бесповоротно выбрал своей стезей служение Родине и Отчизне. России. И поступил в военное танковое училище им. Маршала Рыбалко в Чирчике. С его-то двумя метрами роста и размерами медведя! Отказался от связей своего отца, чтобы пройти все от и до самому, как и подобает настоящему мужчине.

 

       … Владислав Евгеньевич Никольский сгорел в танке при штурме Грозного в новогоднюю ночь 1995 года. Их неопытных лейтенантов, еще незакончивших военное училище,  кинули прямо в пекло боевикам на заклание своим политическим амбициям. И расстреляли в упор в течение  нескольких минут. Шансов выбраться из этого ада просто не было. 

 

          Мужчины не плачут. Они только сильно огорчаются. Я проклинал всех на свете и выл  навзрыд, когда скорбная весть настигла меня. Как будто часть моей души осталась под обугленной броней Т-72.  В ярости порвал, а потом сжег отданным мне  на память роман про поручика Колосовского (моя вина!), написанный Владиславом еще в школе. В конце этой приключенческой саги – пан поручик Станислав Колосовский героически погибает. Сгорает заживо в танке. За свою любимую Родину. Россию. Как накаркал любимый друг, идиот и дурень!!!  Или все заранее знал? Предчувствовал. Или желал такой смерти, окончания своего жизненного пути?

 

        …Мужчины, может быть, и не плачут. Но плачет мужское сердце и память моей юности. До сих пор. И по-прежнему, почему-то, не отпускает. 

Моего сына зовут Владиком. Владиславом Олеговичем Банниковым.  А еще – Счастливчиком. Он смеется задорнее колокольчика. Мужчины умеют смеяться.