Жизнь на перекрёстке дорог - глава восьмая

     Что к ней заходить, - думала она, вглядываясь в окно автобуса, чтобы не пропустить свою остановку. - Зайду завтра. Как теперь будет жить Софочка? Привыкла барыней, а вот раз, и нет Арончика. Холил, по театрам водил, подарки дарил, оберегал от невзгод. Ой, что это я про неё думаю, как бы самой не овдоветь. Значит, не третий, а второй инфаркт. От этого не легче, теперь будет ныть, требовать особого внимания. Устала до чёртиков от этих всех Раскиных. Родители бросили меня на произвол судьбы. Спихнули с рук и уехали. От зятька только деньги и нужны были. Случись что с ним, то и не примут в своём домище. Срочно надо разменять квартиру, потом угол хоть свой будет. Михаил вырос, на будущий год школу закончит, выкарабкается на свою дорогу. Его у бабки оставить прописанным, поживут вдвоём, а там, глядишь, и она богу душу отдаст, пора, седьмой десяток пошёл. Надо посмотреть комнату родителей, может что интересное увижу. Давно в их келью не заходила.

     Дома было тихо и прохладно, осталась открытой форточка на кухне. Наталья разделась, вскипятила себе чай. Налив большую чашку, укуталась в плед и села на диван в родительской комнате, захватив со стола старый семейный альбом, открытый кем-то на странице с фотографией Марка. Подумалось о сыне.

     Странные сны снились Мише Раскину после смерти деда. Он видел его всякий раз, как только впадал в дремоту. Вот и сейчас, он спал, понимая, что это не его комната, а дед подошёл и сел рядом. В его руках был альбом со старыми фотографиями. Миша видел этот альбом не раз и нового ничего не мог увидеть. Но дед вложил альбом ему в руки. Перелистывая странички альбома, Миша внимательно смотрел на деда. На страничке, с фотографиями отца в молодые годы, он посмотрел на деда. Тот кивнул ему головой и пошёл прочь из комнаты.

     Так и был открыт альбом в тот день, - подумал Миша, просыпаясь. - Мне надо домой и немедленно. Я должен посмотреть, может дед мне что-то написал.
Добравшись домой, тихо открыл дверь, боясь разбудить мать, но она не спала, а сидела в комнате дедов, укутавшись в плед и смотрела фотографии.

     - Посмотри, Миша, сюда. Я раньше не видела здесь этой надписи. Странно, зачем Арон Моисеевич это подписал? - подала она альбом сыну. - Непонятно мне, сын.

     Михаил взял из рук матери альбом. Под фотографией отца, рукой деда было подписано: - "Одно лицо! Сомнения нет!".

     Они переглянулись. Наталья в волнении встала с дивана и заговорила первой:

     - Гость, Миша! Он похож на Марка и Арон Моисеевич из-за этого так расстроился. Интересно, успел он рассказать всё отцу, или они не поговорили?

     - Ты так думаешь? Вряд ли они успели поговорить. Когда я бежал домой с лекарством, то наша соседка мне сообщила о приезде отца за пять минут до моего прихода, а когда я вошёл, то отец лежал в пальто и кепке. Выходит, дед видел сына отца и у меня есть брат. А ты не знала? Отец тебе не сказал?

     - Думаю, он и сам, видимо, не знал о сыне. Хорошенькое дело! Новый поворот в нашей с ним жизни. Чёрт! Так хочется всё бросить и уйти куда глаза глядят и пусть Софочка тут возится с ним, - произнесла Наталья, разрыдавшись. - Два инфаркта! Он теперь сиднем сядет на мою шею. Разведусь! Уеду к родителям и пусть за ним эта казашка ухаживает!

     - Мам, ты что говоришь? Какая казашка? - ошарашено спросил Миша.

     - А та, которая своего сынка приходила показать. Ой, головушка моя бедная!  - в голос заголосила Наталья. - Только жизнь начала понимать и на тебе! Инвалид на шею брякнулся с внебрачным сынком. Разведусь и уеду к родителям!

     - Он что, вначале на казашке женился, а потом на тебе? Но так не бывает.

     - Он не женился, погулял и уехал домой. Вот такой у тебя отец! Брошу я его!

     - Мам, как можно? Он же не выдержит и следом за дедом. Ты же жена ему! Вы что, не по любви женились?

     - По любви, не по любви... Пойду завтра в загс и подам заявление! Разберётесь тут сами. Вы все одной крови.

     Не дослушав мать, Миша ушёл в свою комнату. Было стыдно за родителей и горько, хотелось дать волю слезам.

     Не сметь нюни распускать! - приказал он себе, шмыгнув носом. - Двое больных на руках остаются. Не тому тебя дед учил.

     Время к полночи приближалось, а в дверь кто-то настойчиво звонил. Он пошёл открыть. На пороге стоял дед, отец Натальи. Миша видел его два раза, когда с Натальей ездили в Астрахань. Гостили там по два-три дня и возвращались домой.

     - Чой-то долгонько не открываете, - произнёс, насупившись, дед, затаскивая большой чемодан. - Где Наташка? Там бабка с баулами стоит, подсобить надо. Пусть зять спустится, чай не барин. Да и сват мог бы помочь. Не мне же одному всё таскать с одной рукой, язви вас в душу. Звоню-звоню, а они не желают впускать.

     Наталья, зарёванная, вышла из своей комнаты в одной ночной рубашке. Ничего не говоря, набросила пальто, сунула ноги в сапоги и вышла из квартиры. Миша пошёл за ней следом. Вещей было много, вся прихожая наполнилась мешками и коробками.

     - Вы прям, как басурмане! Ни тебе здравствуйте, ни тебе улыбочки. Сваты не вышли, зять не показался.

     - Дед умер, бабушка и отец в больнице, - ответил Миша, занося последний баул.

      Мать Натальи охнула и плюхнулась на мешки от удивления, смотрела на дочь широко открытыми глазами, ничего не понимая.

     - Что же нам теперь делать? - вопрошала она, вытирая вспотевшее лицо платочком. - Мы же дом продали, решили опять вернуться и здесь домик купить в Энгельсе, чтобы поближе быть к дочке, годки и болезни поприжали. На сватов и зятя надеялись, думали денег попросить на благое дело, а оно вон как.

     - Так может и к лучшему всё. Комната освободилась, поживём пока все вместе, а там видно будет. Вещей у нас много, мы поселимся в комнате сватов, а...

     - Никто в комнате дедов селиться не будет, - прервал деда Миша, не дав договорить. - Это вам я говорю, Михаил Раскин. Все вещи в комнату родителей стаскивайте и живите у дочери, но временно. И чтобы все затихли, ночь на дворе! Ни отец, ни бабушка не умерли, не надо их раньше времени хоронить. Дом купите такой, на сколько вам денег хватит. Мать собралась разводиться с отцом, вот все вместе и поселитесь. Что отсудит у отца, то и возьмёте. Здесь жить вы не будете.

     Наталья стояла бледная у двери своей комнаты. Никогда и никого из Раскиных она не видела с таким каменным лицом. Её сын стоял, сжав кулаки. На юношеских щеках горел румянец. Вмиг она поняла, он не даст в обиду ни бабушку, ни отца. Холод пополз по спине.

     Михаил закрыл свою комнату на ключ, прошёл в комнату дедов и плотно захлопнул дверь, заперев изнутри. Упав в любимое кресло деда, сидел, до крови прикусив губу, не желая разрыдаться. Некоторое время ему были слышны шаги и пыхтение за дверью. Мать и деды перетаскивали вещи в комнату молча. Утром прихожая была пуста, пол протёрт, во всей квартире стояла оглушающая тишина.

     Весь день Михаил провёл в больнице. Побывал у отца в палате. Марк даже растерялся, увидев сына у своей постели. Он просто его не узнал. Смотрелся паренёк старше своих лет, возмужал как-то, говорил мало, но всё по сути. О делах дома, о приехавших дедах.

     - Прикатили нежданно-негаданно, как снег на голову, среди ночи. У вас в комнате пока разместились. Дом покупать собрались в Энгельсе. Если не успеют до твоей выписки переехать, то ты в моей комнате поживёшь, а я с бабушкой. Ей долго в гипсе быть, уход нужен будет. С завтрашнего дня в школу пойду, навёрстывать знания. В медицинский поступать буду, так давно решил и дед поддерживал. Узнал о брате из Казахстана, увидеть хочется, дед написал в альбоме, на вас парень похож. Ты выздоравливай быстрее. Да, вот ещё что. Я хотел в паспорте отчество деда взять, повторив твою глупость, но дед успел вправить мозги. Завтра паспорт пойду оформлять на Раскина Михаила Марковича, отец.

     Марк слушал сына и затихала боль в сердце. Видел, как встретились они с Натальей на пороге палаты. Наталья была причёсана и в строгом костюме под белым халатом, смотрела на сына вопрошающим взглядом. Михаил сказал короткую фразу:

     - Сама скажешь, это ваше дело, нас с бабушкой не касается.

     Наталья повеселела, присела у постели муж, поправляя простынки. Марк смотрел на жену и понимал, там, дома, произошли события, о которых ему не хотят говорить.

     - Не надо от меня ничего скрывать, Наталья. Выживу! Потом, когда узнаю, больнее будет.

     - Казашка с сыном твоим приезжала. Арон Моисеевич в альбоме написал под твоей студенческой фотографией, - тихо произнесла Наталья, пряча набежавшие слёзы.

     - Михаил сказал мне. Ну и чего плакать? Так бывает в жизни. Я не знал об этом. Она промолчала раньше, а теперь решила показать. Вырос парень, пусть живёт, он нам не помеха. Ты, случайно, не надумала на развод подавать, дурёха моя? Прихорошилась сегодня, костюмчик одела, волосы прибрала. Вот так и держись. Родителям надо помочь с домом, вместе нам не ужиться. Всё с книжки снять и купить, но если наших денег будет больше, то оформляй на себя. Родители не вечные, чтобы потом не бегать по нотариусам. Пойди, узнай, как там мама. Михаил повзрослел, он нам теперь спуску не даст, Наташка! Крутой у парня характер сформировался.

     Наталья ушла. Марк лежал с закрытыми глазами, размышлял об услышанном. Исчезла тревога из сердца, дышать стало легче.

Продолжение следует...