записки жениха
«Записки
жениха» Мишунина А.М
Глава
1. Знакомство.
Самые
страшные люди – это творческие люди. Даже к самой простой проблеме они подходят
творчески. Моя невеста - художница. Вот сейчас мы спорим - по поводу платья свадебного, между прочим.
Она говорит:
-Я не хочу белое.
-А какое?
-Ну, красное, например.
-Так, стоп. Почему не белое?
-Потому что все равно будет цветное.
-Логично. (Но можно же и не рисовать в день свадьбы)
-Тогда уж черное.
-Это как нельзя лучше подходит к твоей работе.
Да, кстати, я работаю в морге – патологоанатомом,
сейчас это красиво называется суд.мед.эксперт.
-Дорогая….
Мы в конце концов договариваемся на белое – но это
костюм и шляпа с вуалью, ну и зонт... не знаю зачем, правда. За костюм я
спокоен. Она не любит их носить, а значит не будет в нем рисовать т.е. он
останется белым, а не в разводах краски и растворителях.
Как мы познакомились?
На работе – нет, неправильно вы подумали – Она не
приходила забирать из морга усопших родственников. Это произошло зимой перед
моим днем рождения. Я пришел из смотровой писать отчет. В дверь постучали. И
вот появляется мое Чудо (тогда еще не мое). Ха, в чем она была одета -
отдельная глава. Она была в тулупе и цветастом платке. Я сперва подумал -
цыганка. Но нет, ошибся. Глаза, правда, темные, почти черные. Кожа светлая. Ну
не бывает рыжих цыган. Вот и все.
-Здравствуйте, Дмитрий Александрович.
Я тогда был еще Димой.
-Здравствуйте, чем обязан?
-Меня зовут Жанна Пушкарева. Я бы хотела
поприсутствовать на вскрытии.
Я объясняю, что нельзя. Мне становится интересно,
зачем и что побудило на такой поступок. На маньячку вроде не похожа. Мне начинают
говорить, что Леонардо да Винчи вскрывал трупы. А она тоже художница, тоже
хочет посмотреть.
-Я говорю что –нет.
Она протягивает визитку.
-Звоните, если передумаете. И уходит.
Мне любопытно становится. В нашем городе не так уж
много художников. Залезаю в Интернет – и правда есть. 30 лет, сейчас выставка в
ЦРБ. Временно работает в художественной школе педагогом. Деток мучает.
Спрашиваю у племянницы Катьки, она у меня как раз
там учится,- есть ли такая? Мне подробно рассказывают о Жанне Аркадьевне и
выразительно подмигивают. Мол, свободна пока. В итоге я пошел на выставку
посмотреть. Честно, ожидал увидеть море трупов, лужи крови, учитывая
проснувшийся интерес к смерти. Но нет.. Это были портреты…но какие. В общем, я
влюбился. Я позвонил.
Глава
2. Моя семья.
Я, Дмитрий Александрович Горемычный,
из семьи потомственных врачей. Папа у меня хирург, мама – травматолог. Сестре
повезло – она акушер-гинеколог. Зато ее
муж – онколог. Ну а я – за всеми прибираю. Шутка у нас такая семейная. Когда
встал вопрос о выборе профессии, я честно хотел стать писателем. Но…решил стать
хирургом, как папа. Но вмешались обстоятельства, и я стал работать в морге.
Кому-то надо и там работать. После некоторых недоразумений мы договорились
работать в разных больницах - всех это устраивает.
У
моей сестры семья большая по современным
меркам. У нее трое детей – неродные и она ждет четвертого родного. Эти трое
отказники. Почему так мало? Моя сестра имеет редкий дар уговаривать кого угодно
на что угодно. В детстве я от этого часто страдал. Помню, она меня уговорила
съесть куличик из песка, мотивируя это тем, что это страшно полезно. Ну, ладно.
Первой о моей влюбленности узнала сестра (Катька ей рассказала). Сестра знает
меня давно – она старшая с самого рождения, и поэтому сразу смекнула. Я взял с
нее слово - пока не говорить родителям. Они еще лелеют мечту женить меня на
какой-нибудь докторше или на худой конец медсестре. НЕ срослось.
На
чем мы остановились? А я ей позвонил. Договорились о встрече в кафе. На моей
работе как-то неромантично. Естественно, она опоздала, но это того стоило,
чтобы ждать. От нее пахло ванилью. У нее оказались рыжие волнистые волосы и
маленькая грудь и ..черные ногти. На ней было черное узкое закрытое платье, под
которым…
Ну,
в общем, я весь разговор пялился на ее грудь. Это очень отвлекало. Как
оказалось, она тоже из семьи потомственных художников. В детстве хотела быть бухгалтером, но это быстро прошло… Я ее потом
проводил домой.
Глава
3. Звонок.
Как-то вечером звонит.
-Здравствуйте, Дмитрий Александрович, не могли бы Вы
отвезти меня в Заречье, к родителям, если Вам несложно. – попросила Жанна. (Я
только потом узнал, что это значит). У меня есть машина отечественного
производства – ОКА – серого цвета. Я доволен.
Приезжаю, а пьянка в самом разгаре… Ну, в конце
концов - я отвез ее к себе домой. Утром я слышу какие-то подозрительные звуки
из спальни – я уступил даме свою кровать. Иду посмотреть, в чем дело.
Заглядываю, а Жанна и говорит:
-А. Дима. Ой. Дмитрий Александрович, что вы тут
делаете?
-Я здесь живу.
-А как я оказалась у Вас?
-А кто звонил и просил забрать и отвезти в Заречье?
-Я ничего не помню.
-Даже как мы ночью целовались? Я думал, мои поцелуи
трудно забыть.
-Какой кошмар.
-Даже обидно.
-Да я не об этом.
-Раньше надо было думать, когда генералы руки
целовали.
-Ой, а почему я в народной рубахе и сарафане?
-В чем застал, в том и привез.
-А цветы откуда?
-От поклонников твоего песенного творчества.
-Ты слышал как я пою?!
-Я не слышал, но еле отбился от твоих почитателей,
звезда.
-Прости. А можно таблетку от головы? Пожалуйста,
свари кофе.
-Иди в ванну, звезда, а я за кофе.
Я пошел варить кофе, а она плескаться в ванну.
Встретились на кухне. Следует пояснить что Заречье находится недалеко от нашего
города. Как выяснилось потом, там у Жанны живут родители. У них свой дом и сад.
Хорошо, что не отвез её в таком-то состоянии.
-Ты не думай, что я часто так напиваюсь. Просто была
презентация книги одного моего хорошего знакомого. Вот и оторвалась, все-то
свои были.
-Ну-ну.
-Правда. А правда, что мы с тобой целовались? Я ведь
ничего не помню. Может, еще что-то было?
-Да нет. Не было. Но ты порывалась, и я узнал много
интересного, скажем так, некоторые твои фантазии вогнали меня в краску.
- Упс. Что у трезвого в голове, у пьяного на языке.
-Ладно, не переживай.
Глава
4. Обитель художника.
Если вы думаете, что у художников отдельные студии с
высокими потолками в сталинских высотках или в бывших барских особняках, то вы
заблуждаетесь. У Жанны была обыкновенная хрущевка- двушка на пятом этаже. Моя
дыхалка сдохла уже на третьем этаже, это
был рекорд, т.к. я живу на первом. Я был приглашен на чай. С собой у меня был
тортик и букет. Алкоголь после прошлого раза я брать остерегался. Я не сплю с
пьяными женщинами, хотя Жанна тогда была не против. Интересно, какие бы у нас
были дети? Она маленькая, рыжая, темноглазая. Я высокий, сероглазый, шатен.
Дети рыжие и сероглазые, интересно с кучерявыми волосами или…
И так я добрался до пятого этажа. Вот квартира 35
-обыкновенная дверь, звонок круглый, белый с красной кнопкой, напоминает…
тьфу..ты. Если я ожидал увидеть ее в каком-то экстравагантном наряде, то я
ошибся. На ней были просторная рубаха (не народная) и короткие штанишки чуть
ниже колен и все. И вот почти все это было в краске и в чем-то еще, как будто
Жанну катали по полу, где только что
закончила работать бригада маляров. Меня умилил мазок черной краски на лбу.
Меня явно не ждали.
-А. Зима, проходи.
Зима – это я. Жанна переименовала . Как выяснилось
потом, ее первую любовь звали Димой тоже. И он ее бросил. Неприятные
воспоминания остались. Зима, так Зима. Хорошо что не Лето или Осень. У меня
зимой, кстати, день рождения. Пахло в квартире, так, как будто в ванне лежит
труп и его растворили в ацетоне. Я вручил тортик и цветы. Мне сказали идти в
зал и там располагаться. Зал как зал: балкон, стенка, телевизор и диван, но
есть одно «НО» - везде были книги, с
пола до потолка, обоев не видно – и кто-то жаловался, что у нее аллергия на
пыль. Книги лежали на телевизоре, и я подозреваю, что на балконе тоже.
-Не люблю, когда выбрасывают книги, вот и собираю, -
ответила она на мой немой вопрос.
Да, действительно книги были собраны совершенно бессистемно:
« Домашние роды» стояли рядом с «Посмертными записками», «Справочник по
элементарной математике» с «Простыми беседами о нравственности».
-Весело - сказал я, обозрев это великолепие
(безобразие).
Затем мы чинно пили чай и смотрели телевизор. Я уже
начал подумывать, как же переместиться в спальню.
-А у тебя есть компьютер?- издалека начал я.
-Есть, в спальне, только не пугайся.
Когда я вошел в спальню, у меня пропало все желание
размножаться. Когда-то это была узкая
длинная комната. Теперь она поделена на две неравные половины: в одной части (маленькой) располагалось что-то вроде лежака, в другой, большой, была
мастерская. Первое, что бросалось в глаза в этой части – было нечто белое, при
ближайшем рассмотрении оказавшееся нижней половиной туловища – мужской -
судя по наличию листочка на одном месте.
Нечто, скатанное в рулон, сиротливо стоящее в углу, оказалось ковровой дорожкой. Линолеум был весь
в пятнах краски и чего-то еще, плохо подающегося определению. Компьютер был, и
столик тоже. На мониторе красной краской было написано: «Не работает!!!». Рядом
лежал ноутбук и колонки. Везде валялись краски, кисти и диски. Телевизор был приколочен
к стене. На полу еще стояла чья-то голова. Обоев как таковых не было видно, везде были картины, точнее, портреты. Стало
понятно, почему спальное место так отделено, просто невозможно спать под взглядом стольких людей. Спрашиваю:
- Зачем матрас прибит к стене?
Получаю ответ:
-Для звукоизоляции.
- А? – показываю вниз.
- А там живет глухая старушка.
Мне срочно понадобилось обдумать ситуацию. Ванна и
туалет у Жанны оказались совмещены. Когда я туда вошел, я потерял дар речи :
морг просто отдыхает по сравнению с тем, что я там увидел. Но все по порядку: прежде
всего – бормашина, не вся, только движок и гибкий вал, наждак, маленькая
циркулярная пила, набор стамесок и…топор ( слава Богу, чистый) и это все на
фоне розового кафеля и красных полотенец. Я так и сел на унитаз. Возле унитаза лежала стопка книг, я
машинально стал их перебирать, чтоб хоть как то отойти от шока. Детективный
роман, любовный роман и Кант. Мы в немом изумлении смотрели друг на друга- я на
Канта- Кант(с фотки) на меня. Видимо, ему тоже не нравилось место нахождения
его творения. Я малость увлекся созерцанием.
- Ты там живой? – нетерпеливо поинтересовались под
дверью.
- Да, - выдавил я и слил воду.
- Что делает Кант в туалете?
-Ну, не люблю я Канта. Но бывают моменты, когда он полезен.
В итоге я
переехал жить к Жанне. Спал я в зале. А в туалете к Канту присоединился Ницше.
Глава 5. Ссора.
Питался я нерегулярно. Когда у Жанны случались приступы
кулинарного вдохновения, холодильник ломился от еды, и почти месяц можно было
не думать о готовке. Но если был заказ или «перло», сидели на пельменях и
яичнице. Но это пустяки по сравнению с тем, когда не «перло», т.е не было вдохновения
(на языке художников). Это апокалипсис в миниатюре, тогда надо ходить на
цыпочках и просто ждать, когда она что- нибудь придумает. Вот сейчас заходит,
вся растрепанная в зал, (я там сплю) и говорит:
- Собирайся, поехали.
- Куда?
- В одно место, тут недалеко.
У художников есть такие места, где их «прет», т.е
они находят свое вдохновение. Это может быть что угодно, и где угодно. Одного Жанниного знакомого вдохновляла наша
психушка: приедет, походит вокруг, и все «в ажуре». Другой срывался и ехал в
Питер. Возвращается и опять работает. Семья привыкла – а что делать. У Жанны
это место находилось в областной больнице. Есть у нас корпус реабилитации, он
стоит отдельно в лесу, вокруг сосны. Красиво. Само здание тоже красивое, оригинальное.
Даже зимний сад есть. Вот туда мы и поехали «лечить» Жаннино вдохновение.
Приезжаем. В само здание не заходим. Сидим на лавочке возле. Молчим. Потом она
и говорит:
- Два года назад у меня был парез лицевого нерва: пол-лица не двигалось. Послали сюда на
консультацию. А невролог возьми, да и скажи: « А у вас, наверно, опухоль мозга.
Вам надо сделать МРТ». Хорошо, что пол-лица не работало, с одной половиной
легче было справиться. Вышла я отсюда, –
показывает на корпус, и села на лавочку.
Сижу и думаю: что делать? «Выдох, вдох – хорошо дышать!» Вспомнился С. Галанин.
Мне тогда впервые в жизни захотелось набить морду тому врачу.
Итак, из-за чего мы поссорились? А? Из-за портрета. Жанна нарисовала мой портрет, я там абсолютно
голый, ну вы понимаете. Нет, специально не позировал. Я, конечно, не
культурист, но, скажем, некоторые части тела я бы оставил закрытыми. Хотя бы листочком,
как у того мужика в спальне. Я ей и говорю:
- Не похож.
Она мне:
- Ты ничего не понимаешь в живописи.
- Ты ничего не понимаешь в медицине, и что? –
парировал я.
Ну, в общем,
мы поругались. И я ушел ночевать в свою квартиру. После Жанниных апартаментов
моя хата казалась скучной и серой. Хватило меня ровно на один день. Я решил
запихнуть свою гордость куда подальше и помириться. Звоню и говорю:
-Я был не прав – хороший портрет. Давай подарим его
моей маме, у неё скоро день рождения.
- Хорошо, но…
-Но, что?
- За желание.
- Какое?
И она сказала – я скрепя сердце согласился. Утром
Жанна пришла ко мне в морг, чтобы поприсутствовать на вскрытии – таково было её
желание. Художники, как оказалось, на редкость хладнокровные люди, даже экзамен
по анатомии сдают. Все прошло спокойно: никаких обмороков. Когда я закончил, сказала,
что простила и ждет домой после работы. Вечером, когда я вернулся, меня
покормили и поблагодарили несколько раз. Утром ещё два раза. Я мысленно
поблагодарил того Диму за то, что он её вовремя бросил, ночью я сделал множество
приятных открытий. Так что утром в понедельник пришлось идти в шарфе. Мужики на
работе долго потом прикалывались. Портрет, кстати, маме понравился. Так что я действительно ничего не понимаю в
живописи и в женщинах тоже.
Глава 6. Помолвка.
После всего
этого я, как честный человек, предложил Жанне пожениться. Мне ответили, что
подумают, но если будет ребенок – то обязательно. Родителям решили ничего не
говорить. А пока решили отпраздновать помолвку – в её квартире. Жанна
пригласила своих друзей, а я своих, чтобы хоть как-то «разбавить» художников и
других творческих людей. Только она предупредила не говорить о моем месте
работы. Я спросил:
- Почему?
На что получил ответ:
- Ты же не хочешь, чтобы на твоей работе был
проходной двор, мне- то одного раза хватило, но у меня есть знакомые покрепче.
Я подумал, что точно не хочу чтоб в смотровой толпились всякие творческие люди и указывали,
что мне делать.
Народу набилось уйма: мои друзья, мамины практиканты
и художники, поэты – богема. Я наконец познакомился с Жанниным братом – Олегом.
Он оказался музыкантом – скрипачом, хоть какое-то разнообразие. Сначала мои друзья
затравленно жались по стенам, потом творческие люди их растормошили, и веселье
началось. Не буду утомлять вас описанием вечеринки - неблагодарное это дело.
Было здорово. Мы как хозяева
укладывались последними и, естественно, все спальные места были заняты и неспальные тоже. Пришлось
взять одеяла и разместиться в ванной, хорошо хоть шторка там была. Я думаю, что
тогда в ванной все и случилось: через 2 месяца Жанна узнала, что беременна.
Настало время - знакомится с родителями.
Глава 7. Знакомство с родителями.
На вечеринке в честь нашей помолвки произошло еще
одно событие: Олег, брат Жанны, влюбился в маминого интерна-Ольгу - будущего
травматолога. Я- то думал, что самые страшные люди - это художники и поэты, но
нет, оказалось,- это музыканты. Ситуация осложнялась тем, что Ольга оказалась
человеком далеким от искусства и от музыки в частности. Все ухаживания Олега :
серенады под окном, приглашения на концерты безжалостно игнорировались Ольгой.
Но Олег не сдавался. Все бы кончилось ничем, если бы не одно происшествие. Однажды Олег возвращался после
очередного концерта поздно вечером и его побили, и он попал в нашу
травматологию. Моя мама (мудрая женщина) отдала его лечить кому? – правильно - Ольге.
Очень сильно у Олега пострадали руки, а руки для скрипача очень важны, как тут
не впасть в уныние. Лицо - то зажило, а руки не слушались - трагедия для
музыканта. Тут-то Ольге пришлось ухаживать за Олегом. Кончилось все хорошо:
руки восстановились, Олег и Ольга поженились. Но я забегаю вперед. Итак,
Заречье – дом Жанниных родителей. Центральная комната на одной стороне мои в
составе: отец, мать, сестра. На другой её: отец, мать,( Олег отсутствует - у
него концерт). Его с легкостью заменяет сенбернар Славик-это от сокращенного
Теодор-Всеслав немец Третий. Контраст профессий в данной ситуации особенно
яркий: мои в строгих костюмах, подтянутые. Жаннины – ну, творческие люди даже
Славик и тот какой-то растрепанный. Мы решаем: будем делать свадьбу или нет. Все
на нервах, потому что Жанна против, а с беременными спорить себе дороже, мне
все равно, но на такси в ЗАГС – это все таки
перебор. Спор идет уже не первый час – решили сделать перерыв. Мамашки пошли на
кухню, папашки в гараж. Нам остался сад, т.к. моя сестрица решила попутешествовать
по дому. Ей стало жутко интересно, не
спорю в Жанниной квартире, она не была. И в саду было на что посмотреть:
деревянные скульптуры, растущие прямо из земли, каменные валуны, заросшие мхом,
странные конструкции из металла и стекла, колокольчики и многое другое. Славик
увязался за нами.
- Я хочу мальчика - говорит Жанна. – Ярослав -
красивое имя.
- Я девочке имя еще не придумал. Матильда подойдет?
- Нет, это будет мальчик.
- Ладно, лишь бы все было хорошо.
После перерыва пришли к хрупкому равновесию. Итак,
свадьба будет: только все свои, отмечать здесь в Заречье, в саду накроют столы,
декором займутся её родители, им в помощь от нашей семьи была направлена
Катька.
Глава 8.
Долгожданный день наступил. Невесту я забирал из её
квартиры на своей машине. Хорошо. Никаких тебе нудных выкупов – она бесценна. Я
зашел и обалдел – да это костюм, да брючный, белый, но в петлице красная роза.
Пиджак похож на смокинг, на голове маленький белый цилиндр с вуалью, ну и
букет. О, неужели это все моё? В Заречье было красиво. Все - таки творческие
люди – это круто. Весь сад был в белом, даже деревянный леший обзавелся
белоснежным венком. И музыка, живая музыка - настоящий оркестр. Я продал свою
квартиру, и мы купили дом в Заречье. У нас с Жанной родились мальчик и девочка
– Никита и София. Я купил другую машину побольше. У нас все хорошо. Остаюсь
искренне ваш Зима Александрович Горемычный - Пушкарев. Любите друг друга.
конец.
Рег.№ 0221072 от 13 декабря 2015 в 19:01
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!