Выпускной ч.3 гл.22

22

 

     Наступающая осень раскрасила яркими красками центральную улицу посёлка. Начинающие желтеть липы придавали бульвару праздничный вид. Недалеко от здания поселкового Совета группа школьников собирала листья лип, клёнов и рябин для гербариев.

     Лиза, любуясь осенней красотой, шла к свекрови с маленькой Олей на руках. Неожиданно, около её остановился автомобиль НКВД. Дверь автомобиля раскрылась, и появилось улыбающееся лицо Речкина.

     - Елизавета Андреевна, как растёт Ваша дочка?

     - Спасибо, хорошо.

     - Мне нужно кое-что Вам сказать.

     Речкин стал серьёзным и даже суровым.

     - Садитесь, подвезу, - неожиданно предложил он.

     - Да что Вы, Иван Степанович. Люди увидят, что скажут?

     - У меня к Вам серьёзный разговор. Зайдите в кабину, хотя бы, на одну минуту.

     Лиза оглянулась. Взрослых вокруг не было, а школьники занимались своим делом, не обращая внимания, на автомобиль. Лиза несмело забралась с дочерью на заднее сидение машины.

     - Елизавета Андреевна, - неторопливо начал Речкин, - завтра пересылка заключённых. Если хотите, можете увидеть своего мужа.

     Лиза широко раскрыла глаза, и слёзы покатились по щекам помимо её воли. Заплакала и маленькая Оля.

     - Вы не волнуйтесь так. Я Вас завтра в десять утра буду ждать у себя в конторе. И вместе поедем в райцентр. Договорились?

     Лиза молчала. Слёзы душили её, и в то же время, появилась какая-то радость, что пусть на миг, но она увидит своего мужа. Лиза, в знак согласия, кивнула Речкину и вышла из автомобиля. Проходившие мимо молодые люди подозрительно посмотрели на Лизу, но ей уже было не до этого.

     Прогудел фабричный гудок, призывая рабочих на смену, и через пять минут улица превратилась в шумный людской поток. Рабочие шли на комбинат.

     Дома Лиза посоветовалась с Дарьей, стоит ли ехать с Речкиным.

     - Конечно, поезжай, - не задумываясь, поддержала её Дарья. - С ребёнком я посижу. Поклонись там Мите от всех нас. Может уж, и не увидимся никогда.

     Дарья смахнула фартуком набежавшую слезу, тяжело вздохнула и ушла на кухню.

     На другой день Лиза вместе с Речкиным ехала в райцентр. Не очень уютно она чувствовала себя в этом автомобиле. Но приходилось терпеть. Дорога, выложенная булыжником, проходила вдоль колхозного поля, где две жнейки на конной тяге скашивали созревшую яровую пшеницу. И тут же женщины колхозницы связывали её в снопы для дальнейшей обработки. Женщины вязали снопы так быстро, что старенькие жнейки не успевали обеспечивать их работой.

     Речкин пристально посмотрел на Лизу и слегка дотронулся до её руки.

     - Вы уж меня простите, Елизавета Андреевна, но если я Вам сейчас не скажу, то не скажу никогда.

     - Про Митю, - встрепенулась Лиза.

     - Нет, про Вас. У меня была добрая приветливая невеста, и дело шло к свадьбе, но когда я впервые увидел Вас, то с невестой мы расстались. Я много лет ничего не могу с собой поделать. И днём, и ночью все мысли только о Вас.

     Лиза прижалась к спинке сидения. Ей не хватало воздуха.

     - Но, я же замужем, - с каким-то надрывом почти выкрикнула она, - да и дети.

     - Я знаю. Поэтому никогда Вас не беспокоил. Вы не думайте, что я расправился с Вашим мужем по этой причине. Их арестовали, действительно, по приказу сверху.

     Речкин сбросил газ, и автомобиль поехал чуть быстрее лошади.

     - Они написали жалобу на НКВД, Сталину, а наши в области прохлопали. И письмо пришло в ЦК партии. Досталось всем. Кое-кого сняли с работы и отдали под суд.    

     Машина фыркнула и заглохла. Речкин вышел из кабины и ручной заводкой завёл автомобиль. Поехали чуть быстрее.

     - После этого, - продолжал свою мысль Речкин, - авторы письма были обречены. Я всегда относился к Дмитрию с уважением. И если кто-то считает, что я ему мщу за брата, то это не так. Он, всё равно, не смог бы ничем помочь.

     Лизе стало плохо.

     - Остановите машину, - попросила она.

     Речкин остановил автомобиль и помог ей выйти из кабины. Стояли молча. Через несколько минут Лиза пришла в себя, и они продолжили свой путь.

     У здания, где находились заключённые, толпились люди. Кое-где были слышны всхлипывания и негромкие высказывания:

     - Господи, неужели я его увижу?

     - Безвинный пострадал.

     - Вон как разбираются – всех под одну гребёнку.

     Открылись ворота, и со двора начали выводить заключённых и сажать их в машины. Выводили группами. Каждую группу сопровождал свой конвой.

     Вдруг Лиза увидела Дмитрия. Он шел среди заключённых, низко опустив голову.

     - Митя! – закричала она.

     - Лиза?!

     - Митя, как ты?

     У Лизы потекли слёзы.

     - Вот, в областной следственный изолятор отправляют.

     К Дмитрию подошел конвойный.

     - Разговорчики.

     - Жена, - указал Дмитрий на Лизу.

     Конвойный сначала взглянул на одного, потом на другого и отошел в сторону.

     - Лиза, кого родила? – поравнявшись, спросил Дмитрий.

     - Девочку.

     - Опять девка, - нахмурился Дмитрий.

     - Зато, красивая, - сквозь слёзы улыбнулась Лиза.

     - Ну и хорошо, пусть растёт.

     И вдруг строго:

     - Лиза, сохрани семью, откажись от меня.

     - Да как можно, Митя?

     - Откажись. Мне, всё равно, уже ничем не поможешь.

     И тут он увидел Речкина, который стоял недалеко от Лизы. Дмитрий помрачнел, помахал рукой Лизе и начал залезать в кузов полуторки. Через пару минут машина уехала в сторону железнодорожного вокзала.

     Лиза плакала навзрыд. К ней подошёл Речкин, взял за руку и тихо произнёс:

     - Пойдёмте, Елизавета Андреевна, в машину. Там никто Вас видеть не будет.